Перспективы развития новой институциональной экономической теории 599
связях в мире несовершенной информации и ограниченной рациональности, то и функции предпочтений с неизбежностью оказываются весьма неясными конструкциями. Следовательно, подрывается доверие даже к сравнительному статическому анализу. Мы не имеем достаточных оснований для использования функций предпочтений при сравнении двух гипотетических или предполагаемых ситуаций в некий заданный момент времени.
Из представленной аргументации следует, что использование критерия Парето как инструмента для оценки экономической политики лишено смысла. Это верно вне зависимости от того, существует ли единство во мнениях по поводу распределения дохода (или благосостояния), которое должно служить основой для определения Па- рето-улучшения. Действительно, если проблемы, поставленные новой институциональной экономической теорией, настолько сложны, как кажется теперь, то ничего из новой, или даже новейшей, экономической теории благосостояния просто не в состоянии помочь экономистам.
10.3.3. Пересмотр понятия эффективности
Если неоклассический стандарт эффективности не используется, то возникает своего рода дилемма, поскольку не представляется возможным обнаружить альтернативное понятие эффективности, которое имеет аналитическую строгость, сравнимую с Парето-оптималь- ностью или с условной Парето-оптимальностью. Конечно, один из возможных способов справиться с этой ситуацией состоит в том, чтобы вообще оказаться от любых попыток сколько-нибудь точного или системного измерения эффективности и просто формулировать определения ad hoc, чтобы удовлетворять требования конкретных задач по мере их возникновения. Например, при рассмотрении достоинств различных институтов можно использовать сравнительный институциональный анализ. Несмотря на то что скрупулезная оценка альтернативных институциональных устройств в некоторой степени может быть полезна, постигнуть суть проблемы таким образом возможно лишь отчасти. Обычно для релевантных параметров удается сделать лишь самые общие качественные оценки [Demsetz, 1969; Furubotn, 1988]. Более важен, однако, тот факт, что само количество альтернатив, которые могут быть рассмотрены в любом исследовании, весьма невелико. Поэтому даже если кто-то, на кого повлияет сделанный выбор, считает, например, что некая возможность А предпочтительнее возможности В, то это мало что говорит о конечной эффективности. Более того, в литературе по новой институциональной экономической теории для определения того, эффективнее ли А по сравнению с В, обычно используются статические или однопериодные
f
)
600
Глава 10
критерии, а подобная трактовка, по-видимому, плохо подходит для анализа природы рассматриваемой проблемы. В конце концов, как многократно и настойчиво повторял Уильямсон, выбор институциональных форм происходит в условиях развивающейся, динамической системы. Оптимизация во времени, а не однопериодная оптимизация — вот что подлежит рассмотрению, в той степени, в какой это возможно в мире всепроникающей неопределенности, и применяемые критерии эффективности должны соответствовать этому требованию.
Еще один возможный подход к вопросу об эффективности состоит
вопределении критериев эффективности, исходя из способности системы обеспечивать появление «разумных» решений экономических проблем общества. Тогда эффективной могла бы считаться такая экономика, в которой проявляются тенденции к вытеснению производителей, имеющих высокие издержки, стимулируется перемещение ресурсов
внаправлениях, соответствующих желаниям потребителей, обеспечивается внедрение новых продуктов и технологий, порождается приемлемое распределение дохода, поддерживается по большей части полная занятость и т. д. Значительную трудность может представлять непротиворечивость соответствующих целей, но если требования не определяются чрезмерно жестко, то, по-видимому, некоторые системы вполне могут удовлетворять такому стандарту [Buck, 1982]. При подобном подходе эффективность — всего лишь аппроксимация; в лучшем случае можно провести только весьма грубое различие между эффективностью и неэффективностью. Более того, поскольку важные вопросы об измерении уровня благосостояния остаются без ответа, то этот подход не является вполне удовлетворительным. Все это весьма досадно, но неизбежно.
Всвоих работах, посвященных институциональным изменениям, Норт в общих чертах описал подход к эффективности, который, возможно, наилучшим образом соответствует типу экономической среды, представленному в новой институциональной экономической теории. Он указывает, что в действительности экономический рост можно интерпретировать как развитие, увеличивающее общественное благосостояние, и «эффективной» является та система, которая создает институциональные и другие условия, обеспечивающие рост. С этой точки зрения традиционный акцент на аллокативной эффективности и правиле Парето не представляет главного объекта интереса. Скорее внимание следует направлять на «адаптивную эффективность», которая касается всей структуры, и влияние этой структуры на то, как система может эволюционировать с течением времени. Следовательно, оценка эффективности включает рассмотрение таких характеристик, как «стремление общества к приобретению знаний и обучению, к поощрению инноваций,
Перспективы развития новой институциональной экономической теории
601
готовность к принятию риска и разнообразной созидательной деятель-
ности, а также к решению проблем и ликвидации узких мест, мешаю-
щих развитию общества» [North, 1990, р. 80].
Разумеется, Норт признает, что вопрос о поиске социальных эле-
ментов, способствующих достижению адаптивной эффективности, пока
остается открытым. Однако понятно, что он убежден в ключевой роли
институциональной структуры.
Стимулы, встроенные в институциональные рамки, направляют процесс
обучения на практике и развитие неявного знания, а это, в свою очередь,
приводит к тому, что в процессе принятия решений индивиды постепенно
изменяют системы по сравнению с тем состоянием, с которым они пер-
воначально имели дело. Чтобы это понять, нужно лишь перечитать рабо-
ту Армена Алчиана [Alchian, 1950]. В мире неопределенности никто не
знает правильного ответа на стоящие перед ним проблемы и поэтому никто
в действительности не может максимизировать прибыль. Общество, ко-
торое в наибольшей степени обеспечивает возможность проведения проб
и экспериментов, сможет, по всей вероятности, с течением времени ре-
шать свои проблемы (это известный аргумент Хайека [Hayek, I960]).
S
Поэтому адаптивная эффективность создает стимулы для развития про-
цессов децентрализованного принятия решений, которые позволяют об-
ществам максимизировать усилия, необходимые для разработки альтер-
нативных способов решения проблем. Мы также должны извлекать опыт
из неудач, чтобы процесс изменений включал в себя организационные
эксперименты и исключал
организационные сбои [North, 1990, р. 81]
(см. также [Pejovich, 1995,
р. 159-167]).
Общая логика позиции Норта ясна, но, подобно другим попыткам такого типа, само понятие адаптивной эффективности едва ли поддается формализации. Однако после того как поставлена проблема количественных измерений, можно задать вопрос: а что, если общество станет вкладывать слишком много средств в поиск (в эксперименты) за счет снижения приемлемого уровня текущего потребления и обеспечения справедливости между поколениями? Так или иначе, всякий раз, когда выдвигаются нечеткие определения эффективности, они могут показаться ущербными при сравнении их с неоклассическим стандартом эффективности. По крайней мере, при поверхностном рассмотрении известное ортодоксальное определение, по-видимому, содержит более точную «научную» информацию. Возможно, именно в этом и заключается одна из причин, почему его продолжает использовать большинство профессиональных экономистов. Хотя такую трактовку можно поставить под сомнение, четкие закономерности неоклассической модели сохраняют свою привлекательность, и их непросто отвергнуть. Экономисты часто говорят об «эффективности», но одним из последствий продвижения по территории новой институциональной экономической
о
602
Глава 10
теории стало то, что мы остались без стандарта, который можно оха-
\
рактеризовать как всеобъемлющий по своей применимости и строгий
по формулировке.*
10.4. Современный институиионализм: возможности для прогресса
*
Утверждение о том, что в настоящее время многие исследователи-нео-
институционалисты все еще стремятся анализировать институциональ-
ные вопросы на основе расширенной неоклассической теории, вероятно,
верно. Иными словами, несмотря на методологические проблемы, гиб-
ридные модели различных типов по-прежнему пользуются популяр-
ностью. Эта тенденция существует отчасти потому, что неоклассиче-
ский образ мышления продолжает оказывать сильное влияние на эко-
номистов, а отчасти потому, что до сих пор невозможно привести пример
хорошо структурированной альтернативной теории, которая в силах
заменить существующую неоклассическую доктрину. Одно дело — при-
знать необходимость новой парадигмы, и совсем другое — реально
сконструировать всеобъемлющую неоинституциональную модель. Если
цель состоит в том, чтобы создать «грандиозную конструкцию», сопо-
ставимую по охвату и степени детализации с моделями общего равно-
весия неоклассической теории, то тогда перед нами стоит серьезнейшая
задача, ибо трудности, связанные с построением такой модели, как
отмечали различные авторы (например, [Varian, 1993, р. 1]), действи-
тельно чрезвычайно велики. Необходимо двинуться в некоторые отно-
сительно неисследованные области анализа и установить взаимосвязи,
которые существуют между экономическими, политическими и соци-
альными элементами системы. Поскольку теперь предполагается приме-
нение динамического анализа и множество аспектов, относившихся ра-
нее к категории заданных, приобретают статус активных переменных,
сложностей не избежать. Таким образом, у нас нет достаточных осно-
* Недавно Р. Зербе была предложена еще одна концепция эффективности — эффективности по Калдору-Хиксу-Зербе (KHZ efficiency), которая является очень широкой трактовкой эффективности по Калдору-Хиксу. Напомним, что критерий Калдора-Хикса, сформулированный ими в 1939 г., заключается в следующем: состояние А предпочтительно по сравнению с состоянием В, если те, кто получает выгоды от перехода к А, могут компенси-
ровать убытки тем, кто их
понес от такого перехода, и все еще остаться
в выигрыше (компенсация
здесь является гипотетической). Эффективность
по Калдору-Хиксу-Зербе предполагает готовность населения в целом выплачивать компенсацию тем, кто понес убытки, и по сути является системой голосования, где голосам придаются веса в соответствии с готовностью выплачивать компенсацию (см.: Zerbe R. О., Jr. 2001. Economic Efficiency in Law and Economics. Elgar). — Прим. ред.
i
I
Перспективы развития новой институциональной экономической теории 603
ваний рассчитывать на то, что в ближайшем будущем или, возможно, вообще когда-нибудь появится полностью разработанная модель, которую нам хотелось бы иметь.
Однако утверждение о том, что за короткий промежуток времени мы не сможем достичь наших претенциозных целей, не должно приводить в уныние. Не следует думать, что не было достигнуто вообще никакого прогресса. Как показали предыдущие главы этой книги, уже существует фундаментальная основа для будущих исследований, а некоторые темы в таких областях, как теория контрактов, экономическая теория трансакционных издержек и экономическая теория фирмы, разработаны достаточно глубоко. Конечно, особенно значительно количество публикаций по процессу контрактации, поскольку он связан с фундаментальной проблемой экономической теории — объяснением того, как экономические трансакции между индивидами можно координировать посредством взаимного соглашения. В неоклассической модели типовая трансакция происходит мгновенно, а ее участники не проявляют особого интереса к продолжению торговли. Следовательно, подразумевается, что трансакции совершаются при помощи «полного», или «классического», контракта. Такой контракт, в котором предполагается совершенная рациональность субъектов принятия решений, весьма специфичен. Он носит всеобъемлющий характер, его условия зафиксированы ex ante для всех возможных случаев и для всего периода действия контракта. Начало и окончание такого контракта можно четко определить, а механизмом обеспечения его исполнения может служить судебное решение третьей стороны. Одним словом, ясный и четко специфицированный «классический» контракт отражает характеристики неоклассического мира.
Если бы, например, трансакционные издержки были равны нулю, а факторы производства мобильны без каких-либо затрат, то классические контракты были бы вполне правдоподобными. Но мы знаем, что в действительности реаллокация ресурсов сопряжена со значительными издержками, трансакции повторяются между одними и теми же сторонами на протяжении длительных периодов времени, рынки не обезличены, а информация не полна. Поэтому для объяснения кооперации индивидов в мире с непредсказуемыми событиями используется концепция «отношенческого» контракта. Отношенческая контрактация сочетается с допущением об ограниченной рациональности
иполностью соответствует неоинституциональному типу мышления.
Взависимости от обстоятельств отношенческие контракты «администрируются», «организуются» или «управляются» различными «структурами управления», «порядками» или «конституциями», которые явно или неявно разрабатываются благодаря усилиям кооперирующихся индивидов. Мы предполагаем, что стороны контракта будут форму-
О
лировать конституцию для своего контрактного союза таким образом, чтобы минимизировать издержки адаптации к постоянно меняющимся условиям окружающей среды, в которой они действуют. Этот подход, уже достигший значительного уровня развития благодаря работам по неполным контрактам, самовыполняющимся соглашениям и другой подобной проблематике, формирует существенную часть новой институциональной экономической теории. Снижение издержек по обеспечению исполнения контрактов и эффективному осуществлению операций обмена является основной функцией институтов и неотъемлемым элементом функционирования рынков и экономической «эффективности» [Wiggins, 1991].
Предыдущее рассмотрение показало, что в целом отношенческая контрактация является именно той областью, в которой со временем следует ожидать увеличения потока научных достижений. Такие исследования помогают осознать ограничения неоклассической модели и указывают путь к более глубокому пониманию рынков. Однако следует подчеркнуть, что работы в этой области представляют только один пример исследований, расширяющих наши знания по институциональной проблематике. Сегодня очень велика активность в разнообразных более узких областях, связанных с новой институциональной экономической теорией. Осуществляемые здесь теоретические и эмпирические исследования сами по себе не направлены на создание всеобъемлющей экономической модели, которая займет место неоклассической теории, но они предлагают новые идеи. Эти находки должны неизбежно модифицировать или, по меньшей мере, поставить под сомнение различные аспекты неоклассической мысли. Верно, конечно, что, поскольку прогресс в современной институциональной экономической теории принимает форму специализированных разработок в отдельных сферах, мы можем ожидать, что исследования будут осуществляться в различных направлениях с использованием разных подходов, и НИЭТ, как научная область, будет развиваться в определенной степени фрагментарно.
Представление о том пути, по которому теперь эволюционирует новая институциональная экономическая теория, можно составить, рассмотрев некоторые из тем, изучаемых в литературе. Не удивительно, что экономическая теория трансакционных издержек продолжает иметь приверженцев и остается главным объектом исследовательского интереса. Применение этого подхода дало многообещающие результаты в некоторых областях. Например, когда проблемы отраслевой организации рассматриваются с точки зрения трансакций, можно получить весьма важные выводы. Как отмечал Маетен,
вместо того чтобы делать акцент на стратегических решениях в области ценообразования и выпуска, эти исследования сосредоточили свое внимание на усилиях участников трансакций по открытию и внедрению органи-
Перспективы развития новой институциональной экономической теории 605
зационных устройств, которые ограничивают стратегическое поведение и содействуют взаимовыгодным трансакциям. Успех этих усилий в значительной степени зависит от содержания, функционирования и ограничений правовой системы. Однако самым большим отличием этой литературы от мэйнстрима является ее эмпирическая сторона и в особенности прогресс исследователей в области изучения организационной практики, а также природы и характеристик трансакций, достигнутый путем выявления и сбора подробной информации на уровне отдельных трансакций [Masten, 1996, p. vii].
Другой важной темой современных неоинституциональных исследований является рентоориентированное поведение [Tullock, 1975; Buchanan, 1980; Tollison, 1982]. В экономической теории рента определяется как доход, который может быть получен владельцем ресурса сверх величины альтернативного дохода. Разумеется, в этих публикациях отмечается, что получение ренты часто оказывается возможным благодаря действиям правительства. В частности, правительство может ограничить вход на определенные рынки или путем регулирования предоставить специальные привилегии и таким образом создать искусственную редкость, которая лежит в основе извлечения прибылей. В результате своекорыстные индивиды получают стимул конкурировать за государственные льготы, позволяющие им захватывать прибыли. Однако конкуренция за государственное покровительство влечет за собой растрачивание ресурсов на (непроизводительную) деятельность, связанную с лоббированием, взятками, платежами за юридические услуги и т. п. Иными словами, поиск ренты часто приводит людей к использованию редких ресурсов ради захвата трансфертов, а не ради создания богатства. Можно обнаружить разнообразные иллюстрации этого процесса (например, [Bates, 1981]), и анализ конкретных ситуаций представляет интерес, поскольку детальное обсуждение может выявить, каким образом различные элементы НИЭТ (трансакционные издержки, ограниченная рациональность, вторичная неопределенность и т. п.) влияют на экономические результаты. Интересным является вопрос о том, при каких условиях рентоориентированное поведение может трактоваться как «эффективное».
Правительство, разумеется, не единственный орган, который может приводить к неэффективному использованию ресурсов, поскольку и группы частных лиц способны иногда использовать монопольную власть или применять принуждение. Более того, в неоинституциональной среде, где получение и обработка информации сопряжены с издержками, по-видимому, существует больше возможностей для действий, ограничивающих конкуренцию и позволяющих группам давления осуществлять принуждение всех других в данной системе. Трансакционные издержки действительно могут подталкивать экономику к неэффективной аллокации, но также можно утверждать, что в мире
606 Глава 10
положительных трансакционных издержек труднее формировать устойчивые коалиции, которые могут долго осуществлять эксплуатацию остальной части общества. Однако в противовес последнему аргументу в литературе по НИЭТ указывается, что для предотвращения нарушения соглашений, основанных на сговоре, вполне могут использоваться различные контрактные механизмы, такие, например, как предоставление «заложника». Очевидно, что данная область в целом ставит множество трудных и далекоидущих вопросов. В конечном счете представляется необходимым рассмотрение таких проблем, как роль правительства, зависимость между политическими и экономическими событиями, а также средства контроля над применением силы в обществе. Нако-_ нец, существует проблема определения эффективности. Любая теория, рассматривающая вопрос об эффективной аллокации, должна четко определять критерий эффективности, который используется в ее рамках. Как мы, однако, видели, в работах по неоинституционализму это положение носит весьма неопределенный характер.
В то же время в современных институциональных исследованиях начинают рассматриваться некоторые отклонения от теории принципалагент и от допущения, согласно которому можно сформулировать четко определенные задачи оптимизации. В отдельных работах звучит все большая уверенность в том, что теория должна отходить от моделей преимущественно механистического типа, предполагающих возможность точных оптимизирующих решений (осуществляемых рациональными субъектами). Как отмечалось в главе В, проблему организационного контроля в фирме можно рассматривать по-новому [Miller, 1992] и говорить о том, что функция менеджера в иерархической фирме состоит не в формировании поведения подчиненных путем конструирования оптимальной системы стимулов, а скорее в обеспечении лидерства, побуждающего индивидов кооперироваться для достижения целей фирмы. Такое понимание проблемы в целом соответствует идее, согласно которой по мере того, как информация об экономических переменных становится все более неопределенной и трудной для получения, а также по мере того, как побудительные мотивы людей признаются достаточно сложными и выходящими за рамки простых определений, максимизация при рациональном выборе оказывается все менее пригодной для построения моделей.
В своей недавней работе Эрроу также занял более критическую позицию в отношении ортодоксальной доктрины. Он утверждает: для того чтобы понять экономические события, в ходе поиска объясняющих переменных следует выйти за пределы множества индивидуальных решений и рассмотреть роль социального знания и социализирующего обучения.
Стандартный подход, принятый в
экономической теории, заключается
в том, что все объяснения должны
осуществляться на основе действий
i
I
Перспективы развития новой институциональной экономической теории 607
и реакций отдельных индивидов. Когда в беспристрастных обзорах мы выносим суждения о научных работах и проведенных исследованиях, а также их продвижении, то исходим из критерия, в соответствии с которым объясняемое поведение и предлагаемая политика, в принципе, описываются с помощью индивидуалистических, а не социальных категорий. Сегодня мне хотелось бы отметить, что при более внимательном подходе к рассмотрению даже самого стандартного экономического анализа видно, что в действительности в нем все время используются социальные категории, которые, как оказывается, представляют собой неотъемлемые компоненты такого анализа, а не просто обороты речи, которые в случае необходимости можно и отбросить. Далее, я утверждаю, что значение технической информации в экономике является особо важным примером нередуцируемости социальной категории к каким-либо другим в объяснительном аппарате экономической теории [Arrow, 1994, р. 1].
Эти и подобные работы, выдержанные в неоинституциональном духе, свидетельствуют, что, по-видимому, усиливается тенденция к формулированию расширенных, эмпирически более богатых экономических моделей. Все большее значение придается взаимосвязи между экономической теорией и другими феноменами общественной жизни. Например, Норт, проявляя интерес к проблематике институтов с позиций экономической истории, стремится исследовать многочисленные факторы, влияющие на результаты функционирования экономики во времени. Исходя из этой точки зрения, он видит серьезные недостатки в неоклассическом подходе.
Теория экономической динамики также играет решающую роль для такой научной области, как экономическое развитие. Нет ничего загадочного в том, почему в течение 50 лет после окончания Второй мировой войны в этой сфере не было прогресса. Неоклассическая теория просто непригодна как инструмент анализа и формулирования предписаний для политики, кбторая стимулировала бы развитие. Эта теория рассматривает, как рынки функционируют, но не то, как они развиваются. Как можно делать какие бы то ни было предписания по поводу политики, когда непонятно, как экономика развивается? Те методы, которые используются экономистами-неоклассиками, диктуют им предмет исследования и препятствуют такому развитию. Эта теория в своей изначальной форме, которая придала ей математическую точность и элегантность, моделировала статический мир, лишенный трений. Когда ее применяли к экономической истории и анализу экономического развития, она фокусировала свое внимание на техническом прогрессе, а в последнее время на инвестициях в человеческий капитал, но при этом полностью игнорировала воплощенную в институтах структуру стимулов, которая определяет объем инвестиций общества в эти факторы. При анализе экономических результатов во времени эта теория содержала две ошибочные предпосылки: а) о том, что институты не имеют значения, и б) о том, что фак - тор времени не имеет значения [North, 1994, р. 359].
21 Зак. 3980
608
Глава 10
Вера в неотделимость экономической теории от других феноменов также заставляет новую институциональную экономическую теорию уделять больше внимания таким «эзотерическим» факторам, как моральные правила поведения, справедливость, доверие, обучение человека и эволюция права. По крайней мере, в этом ограниченном смысле можно, вероятно, говорить, что НИЭТ приближается к старому институционализму.
Хотя кажется совершенно ясным, что в ближайшем будущем экономическая наука не совершит поворота к всеобъемлющей новой парадигме, нельзя отвергать факт все возрастающей неудовлетворенности ортодоксальными теоретическими формулировками. Новая институциональная экономическая теория обогатила экономическую науку важными новыми концепциями, и теперь, по-видимому, необходимо заново оценить мир современной теории и объединить базовые открытия. В данной книге предпринята попытка нарисовать целостную картину истории развития литературы по неоинституционализму, а также достигнутого прогресса в определении ключевых вопросов этой области исследований. В принципе, есть основания говорить, что знания экономистов уже вполне достаточны для того, чтобы сформулировать повестку дня будущей работы. Мы знаем, что некоторые из идей институционального анализа, которые были выдвинуты в предыдущий период, имеют ограниченную обоснованность и что многие важные вопросы до сих пор остаются без ответа. Тем не менее близятся новые достижения, и поэтому у нас есть реальные надежды на прогресс теории. Следующие несколько десятилетий вполне могут стать свидетелями рождения более продуктивной и структурированной неоинституциональной мысли.
