Фуруботн Рихтер Инст-ты и эконом-я теория 2005

4. Решения, полученные на основе гибридной модели (по определению включающей как неоклассические, так и неоинституциональные элементы), формально могут выглядеть правдоподобными, но они являются фундаментально ошибочными, поскольку базируются на совокупности данных и процедурах принятия решений, которые в действительности значительно превосходят возможности реально существующих людей.

10.2.5. Экономическая эффективность

Поскольку рост интереса к неоинституциональному миру'глубоко изменил взгляд на природу экономических отношений и типы достижимых результатов, неудивительно, что традиционная неоклассическая концепция экономической эффективности также должна была претерпеть изменения. Правда, на первых порах представители школы НИЭТ довольствовались лишь некоторой модификацией неоклассического определения эффективности. Задуманная смена вех соответствовала представлениям об обоснованности гибридных моделей. Иными словами, эти ученые критиковали ортодоксальный подход, так как не верили, что определение, основанное на функционировании идеализированной системы без трений, может служить адекватной основой выбора аллокационной политики в реальном мире. Поскольку ортодоксальная модель общего равновесия трактовалась как чрезвычайно абстрактная и ограниченная, то предполагалось, что необходимо ввести дополнительные ограничения.

Главная характеристика экономической теории благосостояния заключается в том, что в качестве критерия эффективности используются экономические результаты, полученные на основе базовой неоклассической модели. Экономические результаты, отклоняющиеся от тех, что получены в моделях, основанных на полностью определенных исключительных правах [собственности] и беззатратных трансакциях, называются «неэф-, фективными» [Eggertsson, 1990, р. 21].

Следовательно, основной вывод состоит в том, что неправомерно сосредоточивать внимание исключительно на гипотетических или «идеальных» решениях. В самом деле, очевидно, что, отказавшись от мира «без трений», приходится использовать редкие ресурсы для осуществления трансакций, защиты прав собственности и т. п. В свою очередь, это означает, что общий запас ресурсов системы уже не может направляться только лишь на производство обычных товаров [Dahlman, 1979, р. 150-156]. Разумеется, отсюда явствует, что по сравнению с идеализированной неоклассической точкой отсчета все ситуации реального мира могут представлять собой не более чем второе наилучшее.

Аргумент неоинституционалистов состоял в том, что, исходя из целей позитивной экономической теории, единственными результатами,

•

В экономической теории государственной политики в настоящее время преобладает точка зрения, которая неявно ставит во главу угла выбор между идеальной нормой и существующим «несовершенным» институциональным устройством. Этот подход в духе нирваны значительно отлича-

альными альтернативными вариантами институционального устройства. На практике те, кто являются сторонниками погружения в нирвану, пытаются обнаружить расхождения между идеальным и реальным, и когда это удается, они делают вывод о том, что реальное неэффективно. Сторонники сравнительно-институционального подхода пытаются оценить, какие реальные альтернативные варианты институционального устройства, по-видимому, наилучшим образом способны решать экономическую про-

у т в е р ж д а т ь , ч т о

эффективность определяется как условная максимизация. Условия эффективности трактуются как свойства детерминированного (равновесного) решения, вытекающего из заданной теоретической конструкции. Согласно этой точке зрения, решения, получаемые в системе, всегда будут эффективны, если они удовлетворяют ограничениям, которые характеризуют эту систему [De Alessi, 1983, p. 69].

б л ю д а е м ы х результатов с чисто гипотетическими и н е р е а л и з у е м ы м и

10 Поскольку никто, кроме всеведущего «экономиста-наблюдателя», не может владеть информацией, которая позволила бы системе достичь полной эффективности на гипотетической общей границе возможных полезностей, то нет и никаких шансов, что обычные субъекты рыночных отношений придут к идеальным результатам, рассматриваемым в традиционной теории благосостояния. См.: [Hayek, 1937; 1945; 1978].

можностей. При отсутствии насыщения индивид и м е е т мотивацию в мак-

стигнуть равновесной точки на границе этого множества . В то же в р е м я

тия их во внимание, помогли бы создать иное м н о ж е с т в о альтернативных

" Не существует способа избежать воздействия определенных базовых ограничений, с которыми сталкивается каждый субъект принятия решений. Однако проблемы возникают потому, что никогда нельзя a priori провести четкие различия между преодолимыми и непреодолимыми ограничениями. Некоторые ограничения, особенно те, что связаны с личными качествами, вкусами и способностями индивидов, сами по себе не поддаются прямолиней-

ходимо, по крайней мере, значительно более обстоятельное обсуждение предпосылок, лежащих в основе предлагаемых попыток «обобщения».

Ряд исследователей, в частности Лейбенстайн, позиция которого в некоторой степени более близка ортодоксальной неоклассической теории, критиковали определение эффективности, основанное на идее условной максимизации, исходя из того, что оно является всего-навсего тавтологией и противоречит здравому смыслу. Лейбенстайн считает, что •

любая процедура принятия решений, которая не Позволяет осуществить неоптимальный выбор, отвергает саму суть значения слова «оптимизация», т. е. неизбежно присутствующего в нем элемента сравнения [Leibenstein, 1985, p. 11]. • .

Данное утверждение достаточно обоснованно. Если любой наблюдаемый результат может трактоваться как «эффективный», то вряд ли это будет способствовать углублению понимания вопроса. Но вместе с тем Лейбенстайн склонен преуменьшать важность непреодолимых ограничений реального мира. Он утверждает, что такие ограничения всего лишь объясняют, почему принимаются субоптимальные решения; они не изменяют ни порядок предпочтения возможностей, ни сам факт принятия субоптимальных решений [Leibenstein, 1985, р. 13, 15]. Аналогичным образом он отвергает и тот аргумент, согласно которому любой очевидно неэффективный выбор можно объяснить неверно определенной целевой функцией или функцией предпочтений. Таким образом, по-видимому, возникает очередное затруднение. В соответствии с представлениями одной из школ экономической мысли, эффективность достигается, когда удовлетворены все требования условной максимизации и приняты во внимание все важные ограничения. Другая же считает, что эффективность существует, только если удовлетворены идеализированные условия оптимума по Парето. Тогда неэффективный выбор определяется как выбор, отклоняющийся от границы идеального множества альтернативных возможностей; но такое отклонение в реальном мире неизбежно. В зависимости от принятого

не является удовлетворительным. Причем именно их тесная связь с неоклассической моделью и порождает фундаментальное затруднение.

ной классификации. Отсюда следует, что отнесение конкретного ограничения к преодолимым или непреодолимым зависит от того, кем собственно является данный экономический субъект. Разумеется, такая ситуация создает трудности для любого определения эффективности, которое базируется на концепции действующих ограничений.

Хотя в литературе по новой институциональной экономической теории и предпринимались попытки переформулировать понятие эффективности, но ни одна из них не была в достаточной степени успешной. Совершенно недостаточно просто ввести дополнительные ограничения в задачу оптимизации. Надо признать, что, если мы допускаем положительные трансакционные издержки и ограниченную рациональность, вся структура новой модели мира начинает значительно отличаться от структуры ортодоксальной модели. Inter alia, субъекты принятия решений находятся в иной ситуации по отношению к элементам, которые традиционно принимаются как нечто данное, а экономические процессы нельзя интерпретировать так, как если бы они были следствием решения множества простых задач максимизации. Знакомые точки отсчета эффективности, такие, например, как граница благосостояния, просто исчезают. В итоге оказывается, что необходима ни больше ни меньше как радикальная трансформация общепринятой теории. Почему дело обстоит именно так и с какими проблемами придется сталкиваться в новой теоретической среде, будет рассмотрено нами в разделе 10.3.

10.2.6. Координация деятельности

Хорошо известно, что базовая неоклассическая модель не слишком полезна при анализе проблем экономического приспособления в системе, для которой характерны положительные трансакционные издержки и несовершенная информация. Так, по поводу проблемы устойчивости системы было отмечено следующее:

По сути вся формальная теория связана с исследованием условий равновесия. Очень незначительная часть формальных теоретических разработок рассматривает вопрос о том, как именно система частного предпринимательства достигает равновесия или как она сохраняет это состояние в случае различного рода пертурбаций. Даже в рамках моделей частичного равновесия, описывающих частное предпринимательство, вопрос о динамической реакции на сдвиги кривой спроса или изменения условий предложения факторов производства может повлечь некоторые сложности, особенно в том случае, если реакции являются дискретными — вспомните о паутинообразном цикле «кукуруза-свиньи». В условиях общего равновесия, когда изменения в выпуске в ответ на изменения спроса ВЛИЯЮТ на цены факторов и личные доходы, которые, в свою очередь, могут оказать обратное влияние на дальнейшее изменение спроса, вопрос об устойчивости становится еще более сложным. Любой, кто утверждает, что частное предприятие четко реагирует на изменившуюся рыночную конъюнктуру, должен испытывать серьезные затруднения ввиду неспособности теоретиков общего равновесия доказать существование устойчивости, которая сохраняется только при очень строгих условиях [Nelson, 1981, р. 102-103].

Перспективы развития новой институциональной экономической теории

индивиды будут совершенно по-разному трактовать как настоящее, так и будущее. Кроме того, вполне возможно, что для обеспечения таких реакций на меняющиеся экономические условия, которые позволяют действовать более упорядоченно и согласованно, должны использоваться не рыночные, а совсем другие механизмы.

Стиглиц отмечает, что понятие децентрализации, которое традиционно ассоциируется с неоклассической теорией, по-видимому, отображает некую структуру, наилучшим образом приспособленную для решения проблемы раз и навсегда [Stiglitz, 1985, р. 35]. Однако для анализа мира, где существуют трения и неопределенность, нужно нечто совершенно иное. В модели, которая соответствует неоинституциональному подходу, должна конструироваться институциональная структура, способная адаптироваться и реагировать на серии новых и постоянно изменяющихся проблем. Таким образом, внимание следует направить на «архитектуру» экономической системы или способ организации индивидов в системе.

Главными для этого подхода являются проблемы сбора информации, коммуникации и принятия решений. Индивиды имеют ограниченные способности собирать и обрабатывать информацию, а обмен информацией между индивидами несовершенен и сопряжен с издержками. Сбор информации и принятие решений требуют затрат реального времени, и вследствие как положительного дисконтирования, так и постоянного изменения среды (из-за чего информация быстро устаревает) существует эффект быстрого принятия решений. Следствие этих простых наблюдений состоит в том, что способы, посредством которых индивиды осуществляют сбор информации, обмениваются этой информацией и принимают решения, играют решающую роль в обеспечении результативности экономической системы [Ibid., р. 36].

Проблемы, затрагиваемые в новой институциональной экономической теории, выходят далеко за пределы тех, которые здесь рассматривались и были связаны преимущественно с информационными аспектами организации. Тем не менее кажется очевидным, что любая новая аналитическая конструкция, которая стремится к лучшему пониманию вопросов, интересующих новую институциональную экономическую теорию, должна представлять собой нечто большее, чем простое расширение неоклассической модели [Nermuth, 1982, р. 3-4].

По крайней мере, разработки в рамках новой институциональной экономической теории ясно показали, что экономистам следует отойти от узких рамок неоклассического понимания «эффективности». Поскольку трансакционные издержки и ограниченная рациональность формируют фундаментальные свойства экономической системы, нереалистично ожидать, что субъекты принятия решений могут достичь таких условий, при которых имеет место либо оптимальность по Парето, либо

13 Разумеется, неоклассическая теория признает, что индивиды, принимающие решения, контролируют уровень усилий, который они хотят предложить на рынке. Общепринятое обобщение неоклассического подхода в рамках теории благосостояния можно найти в работе [Bator, 1957].