IV. ИСТОРИЯ ИСТОРИИ ДОГМЫ

1. ФАКТОРЫ, ПОСЛУЖИВШИЕ ПРИЧИНОЙ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ИСТОРИИ ДОГМЫ КАК ОТДЕЛЬНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ

Изучение истории догмы как отдельной дисциплины возникло недавно. За столетия до Реформации были собраны ценные материалы для такого изучения, но, как говорит Гарнак, «они едва ли приготовили путь для догматической традиции и еще менее выработали историческую точку зрения на нее» («История Догмы». Т. 1, стр. 24). Так как Римская Церковь имела и все еще имеет убеждение, что догма неизменяема, то можно сказать, что Реформация, порвав с этим взглядом, открыла путь критическому изучению истории догмы. Более того, влияние Реформационного движения, по самой своей природе, было рассчитано на проявление особой инициативы в деле такого изучения. Оно возбудило много вопросов относительно природы Церкви и ее учения и стремилось ответить на них не только в свете Писания, но также и обращаясь к Отцам Ранней Церкви, — все это обеспечивало непосредственный и важный мотив для исторического изучения догмы. Однако не реформаторы и не богословы эпохи Реформации начали подобное исследование. Хотя для подкрепления своих взглядов они и обращались к Отцам первых веков, они не чувствовали нужды в тщательном и критическом исследовании исторического происхождения всей совокупности учений, составлявших содержание их веры. У них не было сомнений в том, что их вера и учение соответствуют Писанию. Более того, эти учения вошли в саму их жизнь и были проверены на опыте. Их крепкая вера не нуждалась в историческом исследовании, а догматические и полемические интересы, занимающие главное место в их разуме, не оставляли времени для исторического изучения.

Однако факт остается фактом, что Римско-католическая и протестантские Церкви обвиняли друг друга в отхождении от исторической веры христианского мира и что только внимательное изучение истории могло разрешить этот спор. Долгое время этот мотив оставался невостребованным из-за догматических и полемических интересов, но он был в наличии и должен был сыграть свою роль с течением времени. Однако этого не случилось, пока он не был подкреплен другими мотивами, выдвинутыми движениями, недружелюбно относившимися к церковной догме.

Пиетизм родился из убеждения, что протестантская схоластика производит мертвящее действие и таким образом угрожает живым истинам Реформации. Пиетизм был реакцией против того, что рассматривалось как бесплодный интеллектуализм семнадцатого века, и видел в этом отход от веры реформаторов. И рационализм был враждебен церковной догме, потому что она была основана более на авторитете, чем на человеческом разуме, и

14

своей высокомерной неизменностью контролировала Свободный поиск человеческого разума. Рационализм хотел показать, что церковная догма постоянно изменялась и поэтому не может претендовать ни на постоянство, ни на неизменность, обычно ей приписываемые. Эти два движения, при всем их различии и даже антагонизме в известных отношениях, соединились в своей оппозиции к догме и начали изучение, ее истории с едва скрытым желанием подорвать ее.

Нужно принять во внимание еще один фактор, — это пробуждение исторического интереса под влиянием Семлера и других. Семлер начал современное историческое изучение Писаний и написал труд под заглавием «Эксперимент свободного метода преподавания». Это был первопроходческий труд, в котором объяснялось практическое значение исторического метода. Плод этого духа в Истории Церкви можно впервые увидеть в великом труде Мосхейма. Хотя в нем не рассматривается история догмы, он тем не менее дал огромный толчок изучению этого предмета. Важные элементы для него можно найти в работах Лессинга и Семлера.

2. ПЕРВЫЕ ТРУДЫ ПО ИСТОРИИ ДОГМЫ

Настоящее начало изучения истории догмы мы видим в трудах Ланге и Мюншера. Труд первого был задуман широкомасштабным, но никогда не был закончен. Последний написал труд, состоящий из четырех томов, в 1797 г. и сопроводил его кратким резюме. Он стремился с помощью непредубежденного изучения ответить на вопрос: как и почему христианское учение постепенно приобрело свою современную форму? Его труд испорчен влиянием рационализма, он не дал ответа на вопрос, являлась ли истинным предметом исследования доктрина или догма. Он ввел разделение изучения на общую и частную историю догмы, и оно сохранилось во многих позднейших трудах. Рукописи, последовавшие за трудом Мюншера, не явились особым прогрессом в изучении вопроса.

Под влиянием Гегеля появился более усовершенствованный исторический метод. Применение его к изучению истории особенно видно в труде Бауэра, отца Тюбингенской школы критицизма Нового Завета. Гегельянский принцип эволюции использовался в прослеживании определенного порядка и прогресса в возникновении церковных догм. Объектом исследования истории догм считалось: а) удостовериться в фактах в их настоящем контексте, подтвержденных признанными свидетелями и б) чтобы толковать их в согласии с точным законом внутреннего раскрытия (развития). Однако долгое время это была просто умозрительная идея развития, выраженная в знакомой гегельянской триаде, наложенной на это изучение. Наиболее очевидно это в работе Бауэра.

Однако идея развития постепенно обрела иное, чем у Гегеля, применение. Это подразумевается в произведениях Шлейермахеровской школы богословия. Она также применяется такими мыслящими авторами, как

15

Неандр и Хагенбах, которые превосходят гегельянцев в своем рассмотрении христианства как религии и религиозной ценности доктрины. Им не удается, однако, эффективно применить исторический принцип: они продолжали старое разделение на общую и частную историю и к последней применяли так называемый «локальный метод». Другие модификации можно найти в творчестве таких конфессионалистов, как Клифат или Томасий. В работе первого возникает идея отличия догмы от доктрины, и именно догма становится настоящим объектом этого исследования. В соответствии с этим автором, каждая эпоха производит свой собственный цикл догматической истины и оставляет ее следующим поколениям, скорее, как сокровище, которое нужно хранить, чем как материал, который надлежит переделывать, а то и убирать (Бауэр). В последующее развитие предыдущая истина должна включаться целиком. Томасий тщательно различает догмы центральные и догмы периферические, когда первые являются великими фундаментальными учениями о Боге, о Христе, о грехе и о милости, а последние являются, скорее, производными учениями, которые развиваются на основе центральных. Его работа написана с позиций Лютеранской Церкви.

Римские католические богословы не спешили проявить интерес к изучению истории догмы. Когда же они его проявили, то это выразилось в отличительном понимании догмы как авторитетного заявления Церкви по основам христианской религии. Первые труды строились на предположении, что Ранняя Церковь владела во всей полноте догмой христианства, и что нет возможности изменять ее от поколения к поколению. Они утверждают, что не было никакого дополнения к первоначальной истине, но только ее истолкование. Ньюмен ввел теорию развития. По его мнению, первоначальное Библейское Откровение в большой степени имплицитно и в зародышевой форме, и только постепенно оно раскрывается под воздействием внешних условий. Однако процесс развития абсолютно контролируется непогрешимой Церковью. Но даже эта теория, при всей осторожности ее выражения, не встретила широкого понимания в римскокатолических кругах.

3. ПОЗДНИЕ ТРУДЫ ПО ИСТОРИИ ДОГМЫ

Позднейшие труды по истории догмы обнаруживают тенденцию порвать с механическим разделением истории в ранних трудах на общую и частную истории и с их применением «локального метода». Это разделение все еще можно найти в труде Шелдона и частично у Шедда, но заметно, что в других современных трудах оно отсутствует. Растущее убеждение заключается в том, что историю догмы нужно рассматривать более органически. Нитш принял генетическое расположение следующими заголовками: «Обнародование учения старой кафолической церкви» и «Развитие учения старой кафолической церкви». Подобное разделение находим у Гарнака,

16