другом, что они не поглощены друг другом и не смешаны, не спутаны, но скорее соединены в одной Личности (качества каждой природы остаются сохраненными и в покое), так что мы поклоняемся одному Христу, нашему Господу, а не двум... Поэтому мы отвергаем ересь Нестория, которая делает двух Христов из Одного и разрушает единство Личности, а также мы отвращаемся от безумия Евтихия и монофелитов и монофизитов, которые разрушают пристойность человеческой природы. Поэтому мы не учим, что Божественная природа во Христе страдала и что Христос по Своей человеческой природе присутствует в мире и на каждом месте. Ибо мы не учим и не думаем, что тело Христа перестало быть настоящим телом после Его прославления или что Он обожился так, что устранил Свои качества, касающиеся тела и души, и стал полностью Божественной природы и одной только сущности; поэтому мы не допускаем и не принимаем неразумные тонкости и темные, запутанные и непоследовательные споры Швенкфельда и подобных ему пустых фокусников в этой области, и сами ими не являемся».

3.В ДЕВЯТНАДЦАТОМ ВЕКЕ

Втечение восемнадцатого века в изучении Личности Христа произошло поразительное изменение. До этого времени исходная точка была преимущественно богословская, и христология, поэтому была теоцентричной. Богословы, занятые созиданием учения о Христе, исходили из Логоса, второй Личности Троицы и затем стремились объяснить воплощение так, чтобы соблюсти единство Личности Спасителя, а также целостность и подлинность двух Его природ. Но в течение восемнадцатого века росло убеждение, что это не было лучшим методом и что более удовлетворительные результаты можно получить, начиная исследования «ближе к дому», т. е. с изучения исторического Иисуса. Начался новый христологический период. Более ста лет внимание было сконцентрировано на образе Спасителя, представленном нам в Евангелиях, и многие так восхищены результатами «этого изучения, что говорят о новом открытии Иисуса. Точка зрения была антропологическая, а результат — антропоцентрический.

Может оказаться теперь истинным утверждение Макинтоша, что «эти прилагательные не означают серьезной разницы во мнениях, касающихся решительных выводов», так как «антропоцентрический не должен путаться с гуманитарным», но фактически новый метод использовался таким образом, что результаты были скорее разрушительными, чем созидательными. Применение этого метода шло рядом с сильным отвращением к авторитету и к сверхъестественному, и со все увеличивающимся призывом к разуму и опыту. Главным фактором в складывании учения об Иисусе стало не то, что Библия говорит о Нем, но наши собственные открытия в исследовании Его жизни и наш опыт переживания Его. Было сделано опасное и далеко идущее различие между историческим Иисусом, очерченным авторами Евангелий, и богословским Христом, плодом богатого воображения богословских мыс-

81