Eryomenko_uchebnik

облекала свое Священное Предание» [36, с. 27]. И вот уже тысячу лет в ясном свете веры Христовой идет народ-богоносец к Небу, которое всегда чувствовал в сердце своем. За тысячу лет христианства на Руси ростки божественных прозрений окрепли на взрыхленной христианством почве и уверенно тянутся к Солнцу Правды, воспевая гимн Истине. «Целый ряд веков верности новой вере, прошедших для народной Руси, продолжавшей в большей или меньшей степени придерживаться суеверных заветов старины стародавней, выработал в ней самобытные взгляды на жизнь и смерть. Взгляды эти слились с основным понятием о бессмертии духа человеческого и о бесконечности существования по ту сторону земной борьбы чувств и мыслей, страстей и долга – борьбы темных и светлых начал, приводящей все

ився к одному и тому же порогу вечного слияния с Небесною Правдой, перед которою бессильно все земное-преходящее» [64, с. 698].

Мучительно, болезненно, трагично переносит русский народ последствия революционных «преобразований», отринувших традиции

иглавную из них – веру христианскую. Но и за двести лет до революции Россия уже была глубоко потрясена западными нововведениями Петра. «С петровских реформ начинается первая волна отрицательного отношения к национальному быту, преданиям, старине, вере, языку, ко всей христианской культуре. Не случайно Г. Федотов считал, что предпринятый Лениным духовный опыт денационализации России бледнеет перед совершенным Петром. «Закат» праздничной жизни в ее традиционных формах начинается именно с петровских реформ» [139, с. 153]. Смертельно ранена душа народа, но возрождается, возвращаясь к вере отцов, восстанавливаются и праздники, питающие дух народа. «Траектория возвращающейся Традиции начинает недвусмысленно вырисовываться к концу века» [1, с. 342]. Нынешнее религиозное возрождение России говорит о глубинной, корневой, неуничтожимой жизнестойкости православной константы нашей цивилизации, о неостановимом движении вверх в достижении ее исконных ценностей*5. И для нас сегодня жизненно важно осознать и помнить, что «в главном культурно-исторический тип измениться не способен – он может лишь уйти с исторической сцены» [131, с. 20]. Чего и добивались от России. И сегодня добиваются

ине оставят этих претензий до конца веков. «В рамках XIV Между-

21

народных образовательных Рождественских чтений на секции «Глобализация: векторы разрушения и пути защиты», председателем которой был архиепископ Рязанский и Касимовский Павел, состоялось обсуждение наиболее острых проблем развития современного русского общества. Большинство участников секции определило свое отношение к глобализации, как к процессу целенаправленного уничтожения уникальной русской православной цивилизации» [25,

с.3]. А Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, отвечая на вопросы греческой газеты «Вима» в начале 2006 года сказал: «Опыт общественного и государственного строительства, накопленный веками христианского бытия нашего народа, должен быть востребован. В противном случае нас ждет катастрофа» [4,

с.2]. Это так. И это осознаётся уже многими в России. «Стратеги глобализации, предназначившие России быть задворками «цивилизованных» стран и планирующие постепенное самоуничтожение её народа, разными способами и под разными предлогами пытаются помешать нашему возрождению. Чтобы у России было будущее, мы должны вести самоотверженную, кропотливую, жертвенную, усердную работу по восстановлению и сохранению культуры и образования, понимая и то и другое как необходимые стратегические условия, обеспечивающие полноценное сознание народа и способность его государственной организации. Только это и может обеспечить независимость России»*6 – И мы должны это понимать. Но даже внутри страны, и сегодня, сознательно или неосознанно это не всеми понимается и принимается. Более того – активно и агрессивно отрицается. «На древнюю христианскую культуру спокойно плюют с высоты Останскинской телебашни, которая как известно в семь раз выше кремлевской колокольни Ивана Великого» [56, с. 4]. Плюют в душу народа. Унижают народ. Осмеивают его. «Дух нашего народа формируют электронные и прочие СМИ, в основном либеральные радио и телевидение, а вернее, безответственные лица, которые ими руководят. Наблюдая передачи ТВ, слушая радио, нередко приходит в голову мысль: насколько это наши СМИ? Несмотря на протесты общества, они настойчиво продолжают развращать молодёжь, готовя её к погибели, а не к ответственности за судьбу страны, не к обороне, не к труду на благо России и ближних и не к подвигу семейной

22

жизни, рождению и воспитанию детей – будущих граждан и защитников Отечества. Своей растлевающей пропагандой они работают на врагов – убивают Россию» [84, с. 3, 6]. Забываем свои традиции, культуру, достоинство, честь. Забываем себя. Непростительное, самоубийственное забвение. А ведь это вопрос жизни и смерти. «Народ без традиций и культуры – уже не народ. Его и завоевывать не надо. Он и так и себя и свою землю не убережет» [60]. То, что произошло с Россией в XX веке, это как раз пример очередной попытки убийства народа, о чем мы говорили выше, через уничтожение его традиций и праздников в том числе. Попытки стремительной, жесткой, точно рассчитанной. Попытки уничтожения через разрушение сакральных традиционных национальных основ. Глобализационные тенденции современного мира на это и направлены. Они заинтересованы в размывании национального ядра любого народа ради утверждения на Земле некой безликой общности людей, которой легко управлять. Но народы хотят жить полноценной жизнью, пусть трудной, но своей традиционной жизнью. Одни лишь глобалисты не понимают этого. «Одни лишь глобалисты продолжают цепляться за идею французского Просвещения XVIII века о едином общечеловеческом прогрессе, но их усилия ее реанимировать есть не что иное, как агония» [132, с. 269]. Но агония тем и страшна, что отдельные судороги ее непредсказуемы и могут причинить (и причиняют) дополнительные беды человечеству. Возможно, на это противостояние религий, культур, цивилизаций и не следовало бы обращать столь подробного внимания в нашей работе, если бы этот вопрос не стоял столь остро и напрямую не касался бы рассматриваемой нами проблемы праздника.

На сегодняшний день некоторые деятели культуры, порою довольно высокого ранга, в больших и малых собраниях серьезно говорят о скором отмирании фольклора, о замене многих национальных праздников общепланетарными, прообраз которых мы, вероятно, и видим во всевозможных юмористических телевизионных шоу, где безудержно осмеиваются праздники, традиции, основы того народа, среди которого эти юмористы живут. Конечно, они выдают желаемое за действительное, глубоко не понимая, что увеселительный досуг по образцу Западного мира, мягко говоря, не всем по душе, и тем не менее продолжают навязывать образцы развлечения общества по-

23

требления по всему миру. Наряду с бомбардировкой физической (военной) в дело включается бомбардировка духовная («культурная») индустрии развлечений. Развлечение навязывается как главная функция праздника. Любого праздника, любого досуга, любого времяпровождения. Из праздника выбиваются его онтологические основы, национальные особенности, нравственные ориентиры. Утверждается некая ложная массовая «праздничность», сплошная «фестивизация» жизни. Так стираются национальные, религиозные, культурные различия и народ превращается в единое празднующее стадо. И вместе с тем сердце человека не принимает развлечение за праздник. Чтобы развлечение, увлечение даже, стало праздником, нужно привлечение к чему-то более высокому и значительному, чем просто увеселение и наслаждение. Нужна причастность к чему-то более главному в празднике, что есть сердце его. Нужна пища не только для тела, но и для духа человека, что на поверку оказывается важнее всего. И в этом вопросе мы полностью разделяем мысль, высказанную К. Жигульским в его книге «Праздник

икультура»: «Развлекаться можно и с чужими, но праздновать – только со своими» [46, с. 113].

Таким образом, не гедонистическая функция праздника (как не хотелось бы этого некоторым теоретикам и практикам) является основной его функцией, а (если и признавать ее функцией) наряду

сдругими важными функциями – социально-нравственной, дидактической, коммуникативной, педагогической и др. можно выделить еще одну его важнейшую (на наш взгляд – основную, ведущую, стержневую) функцию и на основании вышеизложенных рассуждений определить ее как охранную, доминантную, путеводную, спасительную (сотериологическую 4) функцию праздника.

Если ранее исследователями праздника (как стойкого социально-культурного феномена в жизни человеческого общества) эта функция и не выделялась, не называлась, то подразумевалась

ихарактеризовалась как основная особенность праздника, что видно даже из немногих цитат, приведенных выше. И вот еще несколько высказываний современных исследователей праздника, подтверждающих эту мысль: «Праздник – утверждение связанных с единением,

4 Сотериология – (греч. Soterion – спасение и logos – учение) – христианское учение о спасении человека и достижение им Жизни Вечной.

24

порядком, космосом ценностей» [139, с. 113]. «Традиции общественных, а точнее, народных праздников уходят в древнейшую историю. Их функции тесно связаны с поддержанием единства этнических групп. Не случайно И. Снегирев замечает, что славянские праздники возникают «вместе с удовлетворением главных потребностей жизни, вытекают из общежительства» [139, с. 105]. «Таким образом, налицо не развлекательные, а жизнеустроительные, регулятивные функции праздничной жизни, универсальные для всей традиционной культуры» [139, с. 113]. «Культуроформирующая функция праздника теснейшим образом связана с исследованием национального менталитета и укоренена в национальных традициях. На её основе создаётся национальное мировоззрение, определённый ракурс видения мира» [15, с. 24]. Тихомирова С. В. из множества функций праздника также конкретно называет: «мировоззренческая» [128, с. 12]. А Паренчук Т. Н. прямо вводит в ряд функций праздничной культуры «функцию возвращения к вере» [102, с. 12]. Стремление к Идеалу, жизнь по Идеалу – путь и цель человека, народа, общества, главные условия существования. «Не подлежит сомнению тезис, многократно выдвигавшийся в научной литературе, что праздник имеет самую прямую связь с миром высших целей человеческого существования и главный смысл праздничной культуры – это создание условий для свободной жизни человека» [76, с. 110]. А Святитель Московский Филарет (Дроздов), заботясь именно о «создании условий для свободной жизни человека», писал еще в XIX веке: «Блаженна на земле отчизна, которая доставляет своим гражданам средства достигать отечества небесного!» [141, с. 411].

Праздник, на наш взгляд, и является одним из таких средств «достижения отечества небесного», средств воспитания свободной, стремящейся к обретению смысла жизни личности. В первой главе данного учебного пособия «Основы праздничного производства. Общая теория праздника. Театрализованный массовый праздник: основные понятия» мы еще уделим некоторое место доказательству этой мысли, здесь же укажем лишь на религиозные основания и корни праздника как его сущностную характеристику. Феномену возникновения безрелигиозного праздника, явившемуся в истории человечества только в XVIII веке, мы также уделим внимание в параграфе

25

«Театрализованный массовый праздник». Сейчас же мы продолжаем разговор о выделенной нами сотериологической функции.

Из пяти 5 приведенных выше предполагаемых названий основной праздничной функции, мы предпочитаем именовать ее сотериологической, так как понятие «спасительность» включает в себя основные характеристики понятий «охранности» и «путеводности», следовательно, «доминантности» и, как мы уже акцентировали, религиозности праздника. И вместе с тем мы не настаиваем именно на этом названии, так как отдаем себе отчет в необходимости более тщательных исследований в этом направлении и в определенной степени разделяем опасения многих ученых, выступающих за более тщательное исследование и деликатное использование христианских идей и особенно терминологии в светских науках и искусствах, в том числе опасения доктора культурологических наук Г. Н. Миненко, выраженные им в статье «Православное образование и русская философия Серебряного века»: «Не получим ли мы слишком много книжных христиан в результате массовизации этих идей? Есть все основания утверждать, что сотериологическое направление православного человекознания должно быть делом сугубо внутрицерковным» [86, с. 32].

И это действительно так. Эти опасения основательны. Но разрабатываемое внутри Церкви «сотериологическое направление православного человекознания» должно в то же время практически осуществляться в мире, преображая его для жизни вечной, иначе мы отнимаем у Церкви ее важнейший аспект действования в мире. А это в свою очередь говорит о необходимости популяризации этих знаний в мире, людьми (делателями) практически осуществляющих это учение. Это главная их задача. «С позитивным изменениям положения Русской Православной Церкви в Отечестве нашем среди многих важных и насущных задач встала проблема всестороннего

иуглубленного духовного образования во всех областях. Огромный пласт русской культуры обязан своим происхождением христианству

исвязан с Церковью, в свою очередь, интерес к этой области церковной реалии с каждым годом всё более и более возрастает» [120, с. 3]. Оставаться на обочине духовного, религиозного возрождения

5 а в принципе четырех, так как два последних слова (названия) выражают на разных языках одно и то же понятие.

26

России невозможно, если ты хочешь восстановления славы страны и спасения собственной душе. Уклонение от благих трудов затемняет человека. «Пожалуй, главными препятствиями возрождению церковной жизни я бы назвал отсутствие средств и сохраняющуюся удалённость от Церкви многих людей, в ней крещённых и называющих себя православными. С одной стороны Церковь, не получая никаких средств от государства, вынуждена собирать буквально по крупицам, прося пожертвования и изыскивая возможность для рационального использования собственных ресурсов. С другой стороны, пока каждый, кто именует себя православным, не поймёт, что дело церковное – это и его дело, духовенству и нынешнему активу мирян будет очень непросто вынести на своих плечах многие труды возрождения» [6, с. 59]. Потому популяризация христианства, доступное и достойное изложение его, как спасительного пути, силами воцерковленных трудящихся в мире людей весьма желательно, возможно и актуально. Особенно в нашей стране, с такими поистине вселенскими страданиями, переносящей ужасы богоборческого режима. И вместе с тем, следует отметить, что сотериологическая функция праздника в полноте и чистоте своей, конечно же, осуществляется в праздниках Церковных, и водимые Духом Святым христиане, восходят в мир иной, на Небеса, уже здесь, на Земле за каждым Богослужением. «Что другое значит «праздновать», как не прилепляться к Богу?» [39, т. 4, с. 481].. вопрошают подвижники.

Имея чувственный опыт Мира Иного, утверждаясь и укрепляясь в нем, христианин практически ощущает под ногами неложную, твердую почву узкого Божиего пути, ведущего в Царствие Небесное. Следует сказать, что Православная Церковь давно и глубоко изучает вопрос о праздниках, об их возникновении, смысле, цели. Изучением праздников занимается конкретная наукаэортология, которая является частью литургики. «Эортология есть часть литургики, которая занимается церковными праздниками. Эорти – по-гречески «праздник». Отсюда «эортология»- это праздниковедение» [57, с. 97]. Но не только в Церковных праздниках, но и во всех без исключения праздниках в той или иной мере присутствует этот мистический аспект достижения инобытия. Без этого нет праздника. «Праздник в целом предстаёт как особое состояние социума, которое связывает

27

людей с миром Иного» [151, с. 7]. Следует, однако, понимать, что не все в нашей стране и тем более на Земле – христиане, не все исповедуют данное мировоззрение. И не все вообще могут религиозно чувствовать и воспринимать мир. И тем не менее об этом говорить надо, об этом надо знать, чтобы хотя бы ориентироваться в различных мировоззрениях, ориентироваться в жизни.

В предисловии к своей книге «Социология религии» В. И. Гараджа пишет: «Вне зависимости от отношения к религии для каждого образованного человека, какими бы ни были его убеждения – религиозными или нерелигиозными, – представляется необходимым ориентироваться в результатах научного изучения религии как социокультурного явления. Представляется также, что современное научное понимание религии особенно актуально сегодня в России и потому, что касающиеся религии вопросы тесно связаны с политической жизнью, культурой, образованием, и потому, что до сих пор отечественная литература по религиеведению, и тем более по социологии религии крайне скудна» [21, с. 3]. К сожалению, религию

внашей стране благодаря политике воинствующего атеизма до сих пор рассматривают как самую дремучую, вопиющую форму невежества человеческого сознания в вопросе постижения мира. В лучшем случае интеллектуалы воспринимают ее как философию в образах. «Религию нередко рассматривают как своеобразную философскую систему, лишь обремененную в силу косности невежества простых людей обрядами и церемониями, запретами и повелениями» [95,

с.74]. А вместе с тем: «религия по праву признается учеными самым сложным предметом познания, какой только существовал в поле зрения исследователя» [150, с. 11]. Самым сложным, но и, вероятно, самым интересным и важным*7. Само возникновение (происхождение) религии вызывает споры и разделяет исследователей на два больших лагеря. «Существует множество предположений и теорий о том, как возникла религия. Часто ее появление связывают с божественным, сверхъестественным источником. Согласно другим теориям, религия – явление чисто социальное или социологическое: она возникает на определенных ступенях развития человеческого сознания или общества». [150, с. 8]. Но в том или другом случае значение религии

вжизни человека и общества весьма велико, чтобы сбрасывать её

28

со счетов. «Ведь религии являются своего рода ключом к постижению мировой культуры, познанию особенностей и мировосприятия народов, населяющих земной шар, и лучшему пониманию собственного исторического наследия». [150, с. 12]. И это действительно так. «Национальное, традиционное мировосприятие всегда было и продолжает оставаться ядром культуры общества, придающим последнему своеобразие, исключительность (в отличие от массовости) и главное – стабильность. Творческое освоение этнокультуры

всоциальной стратегии воспитания – это осознание непрекращающейся близости поколений россиян» [106, с. 4]. Непрерывности поколений, непрерывности Традиции, несмотря на все попытки уничтожения её. Именно жизненными соками Традиции воспитываются поколения, продолжающие дела отцов. Без подпитки от этих корней народ изменяется, умирает. «Почти сто лет назад известный американский философ Уильям Джеймс определил религию как «стык видимого положения вещей с невидимым». Ни одна религия не могла бы существовать без «невидимого»: сверхъестественной священной Силы, лежащей в основе всего существующего мира. Вера в реальность такой Силы, стремление познать Её и обрести связь с этой таинственной и неведомой областью – это главное в религии» [150, с. 6]. Но эти взгляды с трудом пробивают себе дорогу. Легче мыслить

ввидимых пределах, чем касаться Невидимого, прозревать Вечность. Это наша беда.

Это наша проблема.

Ивсе это в конце концов формирует наше общее мировосприятие, мировоззрение, ментальность.

Что же касается художника, то вопрос мировоззрения для него – существенный вопрос. И не просто в человеческом плане, но и в плане профессиональном. Художника (как и личности) без мировоззрения вообще нет. А в России особенно. Как известно, поэт в России – больше, чем поэт. Вообще, вопрос мировоззрения так же важен для художника, как и две другие составляющие человека-творца – талант и воля. Более того, мировоззрение, на наш взгляд, является главной опорой этих составляющих, их краеугольным камнем, на котором и возводится произведение художника. Ведь при неправильном, непрочном, которое можно уподобить песку мировоззрении

29

и талант можно загубить и волю не туда направить, что одинаково опасно, как для самого художника, так и для окружающих, воспринимающих его произведения людей.

Мировоззренческая составляющая человека-творца не просто крепкое его основание, но оно и внутренне формирует и укрепляет его как художника, активизирует его талант и волю на создание художественных произведений, через которые он и воздействует на людей. В параграфе «Мировоззрение художника» во второй главе данной работы мы остановимся более подробно на мировоззрении художника как краеугольном камне его профессии. Здесь же в общих чертах обрисуем наличие и значимость у художника именно религиозного мировоззрения. Особенно у сценаристов и режиссеров театрализованных массовых праздников. Можно и не разделять религиозных убеждений, не сочувствовать им, но разбираться в существе вопроса, особенно при постановке того или иного праздника, имеющего

воснове своей ярко выраженное религиозное начало, художник обязан. Тем более, что на сегодняшний день в нашей стране проводится множество совместных церковно-светских мероприятий.

Кроме того, с учетом всех вышеизложенных предостережений, светская культура на наш взгляд может и должна быть выразительницей традиционного на Руси Православного мировоззрения. Тем более, что Русская Православная Церковь об этом открыто заявляет в своих «Основах социальной концепции»: «Светская культура способна быть носительницей благовестия. Это особенно важно

втех случаях, когда влияние христианства в обществе ослабевает или когда светские власти вступают в открытую борьбу с Церковью. Так,

вгоды государственного атеизма русская классическая литература, поэзия, живопись и музыка становились для многих едва ли не единственными источниками религиозных знаний» [96, с. 111].

Анарод без религии, без Бога в сердце и царя в голове, как было уже сказано выше, – народ, потерянный для Вечности во времени.

Народ, не знающий Неба, не может правильно жить и на Земле. И, как правило, погибает.

Погибают народы, погибают цивилизации.

Об этом говорят через свои произведения все жившие до нас великие художники, философы, богословы. Без религиозного восприятия

30