О, дети Ленинграда! и сейчас

Я помню все. И мне покоя нет,

Как будто враг опять идет на вас,

И кровь моя окрашивает снег, -

так писал поэт в начале 80-х годов.

Минувшая война, память о фронтовых друзьях, людях долга и беззаветной отваги, борьба за мир на нашей беспокойной планете долгое время оставались центральной темой в послевоенной лирике Кайсына Кулиева и многих поэтов – фронтовиков Северо – Кавказского региона, даже тех, которые не были ее участниками. В их поэзии лирический герой осмысливал настоящий мир как результат многолетних усилий многих народов, их страданий, жертв, подвига и оценивал все в жизни высокими нравственными критериями фронтового поколения. В их раздумьях о настоящем и будущем общие вопросы человеческого бытия, гуманизма и памяти прошлого – того, что забыть нельзя. Расул Гамзатов, тяготевший к философскому осмыслению фактов и событий военных и послевоенных лет, не мог обойти проблему века тему войны и мира. Говоря о тяжелых последствиях войны, печали матерей, сыновья которых не вернулись с полей сражений, с горечью писал: «Как было много юношей лихих в краю, овеянном огнем суровым. И ныне плачут, думая о них еще живые матери и вдовы».

Социальная память помогла Кулиеву найти сюжет « Песни погибших на войне…» также как и Гамзатову содержание стихотворения «Цадинское кладбище» и многих других, когда частные судьбы людей осмысливались в общечеловеческой сущности. «Где вы, дорогие погибшие братья? Я знаю, нам не встретиться никогда. Но ваших могил не могу отыскать я на кладбище в нашем ауле Цада. На поле далеком сердца вам пробило, на поле далеком вам руки свело… Цадинское кладбище, как ты могилы, могилы свои далеко занесло!»²⁷

источником драматизма произведений Гамзатова являлось тесное слияние художника со своим народом, с его страданиями. В боях за Отчизну погибли два его старших брата, о которых поэт вспоминал в стихотворении «У меня были братья…», «И спросит дом родной…», «Уж двадцать лет…». Подобную трагедийную окрашенность личных воспоминаний, связанных с гибелью родных в годы войны, можно найти у многих поэтов и писателей Северного Кавказа: Джемалдина Яндиева, Керима Отарова, Алима Кешокова, Давида Кугультинова, Танзили Зумакуловой, Назира Хубиева, Адама Шогенцукова.

У Давида Кугультинова, участника войны, потом узника ГУЛАКа, есть стихотворение «Прошлое». Оно тоже о социальной памяти и о том, что пережил лично сам поэт.

«Не думай, что минувшие года, что прошлое уходит навсегда, что постепенно заживает рана» – так начинался, по сути дела, его рассказ о себе, когда ночью он «плакал и кричал во сне». Проснувшись, он не мог успокоиться: мужество покинуло его, «и слезы по лицу катились», «а в сердце – то, что отошло давно»²⁸. И так может входить в стихи социальная память.

Проблема социальной памяти в северокавказской литературе многоаспектна. Она по – разному входит в стихи старых и молодых поэтов. Например, у чеченского поэта Лечи Абдуллаева она связана с годами Второй мировой войны, когда вместе с другими воинами гибли и сыновья вайнахов. Как все матери на свете, горянки любили своих детей и ждали их возвращения, но многие не вернулись с полей сражений, а их по – прежнему ждали вопреки всему, Леча Абдуллаев рассказал о своей бабушке, сын которой не вернулся с войны, а она все ждала и ждала, надеялась до последней минуты жизни: «Но был он жив, покуда сердце билось той, что сегодня в муках умерла…»²⁹. «Эта горькая участь постигла не только матерей – чеченок и ингушек, - писал Д.Межидов. – такими же терзаниями и муками жили матери всех советских солдат, «с кровавых не пришедших полей». Поистине, как говорит В. Солоухин, «язык человеческих страстей интернационален»³⁰. Автор этой книги приводит пословицу: У чеченцев и ингушей говорят: «Настоящий мужчина только тот, кто делит со своим народом и радость, и горе». То же самое можно сказать и о всем народе, о поэтах и писателях особенно, через сердца которых проходит вся боль мира и скорбь человечества.

Воистину зная, что пришлось пережить женщинам родного народа, Кулиев, обращаясь к ним в стихотворении «Женщине Балкарии», итожил:

Сердце твое – это боли клубок,

Память твоя – страданий итог,

Знаю, терпенью твоему

Камень и тот завидовать мог…³¹

Социальная память вбирает в себя язык живых человеческих нравов и страстей всех эпох и передает для последующих поколений их мысли, переживания, чувства и побуждения, отражает, сохраняя, разнообразные пути истории в развитии человечества. Она способствует верности внутреннего содержания и в художественном методе проявляется по – разному в индивидуальном своеобразии каждого из писателей. Так, в северокавказской современной поэзии и, в частности, в творчестве поэтессы Танзили Зумакуловой социальная память проходит красной нитью через антивоенные стихи. Тема Второй мировой войны всегда волновала и продолжает волновать писателей и поэтов. «И чем дальше в глубь времен отодвигаются события тех героических лет, - писал А. Метченко, - тем ощутимее становится всечеловеческое значение совершенного советским народом. Это обязывающая память. В этом разгадка неисчерпаемости темы Великой Отечественной войны в литературе»³².

В поэтической летописи о войне и мире Танзиля Зумакулова стремилась осмыслить саму память сурового прошлого минувшей войны. Она не была ее участницей, ей в первый год нашествия было только 9 лет. Великая Отечественная обрушила на поколение Зумакуловой, на его детство и юность недетские тяготы, нелегкий труд, унесла любимых учителей. Рассказывая поэтическим словом о годах войны и своем послевоенном детстве и юности, на вспомнила, как она трудилась на колхозных полях наравне со взрослыми, какими голодными и суровыми были военные и послевоенные годы. Особенно тяжкими были годы тринадцатилетней ссылки для нее лично и для ее балкарского народа. Поэтому – то она и писала в своих стихах: «Очень мало в них веселья, очень много в них страданья», или: «…может, год на этом свете мне зачтется за столетье?» Эти строки взяты из стихотворения «Ответ», в котором поэтесса говорила об участии ее сверстников в подвиге миллионов, которые, как и их матери, ковали победу в тылу:

Как война испытывала нас,

Грохоча за нашими дверьми!

Шуток мы не знали и проказ,

Войнами были – не детьми!..³³

Перевел Ю. Нейман

Тема памяти – это и тема времени и историзма, утверждавшая в эстетике реализма правду и гуманизм. Поэтому стихи Зумакуловой о войне – это гневный протест против сил уничтожения и разрушения, против зла и страданий. В стихотворении “Камни” поэтесса использовала традиционный образ камня, рчеловечевая его, чтобы показать, какой степени твордости может лрстигнуть национальный характер в борьбе с темными силами, жестокостью, и в то же время показать судьбу людей, не сломленных военным и послевоенным лихолетьем. “Камни, от печали, не от зноя летнею порой горели вы, не от стужи лютою зимою, видя горе, леденели вы”, - говорила поэтесса и была уверена в том, что ее народ вынесет все, как вынес войну.

Социальная память включает в себя не только этноспецифические события, факты, быт, культуру данного этноса. Она является аспектом исторической памяти народа, которая сквозь призму национально – этнического сознания собирает сведения о его прошлом. Тесная связь социальной памяти с национальным самосознанием позволяет подняться на уровень общечеловеческого сознания. С него начинается стремление быть понятым “и понять других, жажда солидарности в оценке справедливости, добра, красоты”. Чингиз Айтматов писал: «Если каждый человек думает о других, как о себе, и если он понимает, что другой испытывает те же чувства, что и ты сам, то это и есть наивысшая степень планетарного сознания, к которому сквозь боли и муки, через противоречия и трагедии, через войны и революции стремится человек, с тех пор как он стал таковым»³⁴. На уровень планетарного сознания прежде всего выходят художники слова, одним из которых, как мы уже выше говорили, является балкарская поэтесса Танзиля Зумакулова. Ее социальная память явилась мощным нравственным зарядом, который помогает ей восстановить те события, над которыми время не властно.

Они стали в литературе логическим продолжением той же «главной правды» о войне, о которой писал более 50 лет назад, но вследствие социально – политических изменений в мире и в нашей стране горизонты видения войны и мира несколько изменились, и народы стали иными. Ведь со дня Победы сменилось два поколения, знавших о войне лишь из фильмов, книг и устных рассказов. Есть ли нравственный выбор у современной молодежи, национальное самосознание которой продолжает развиваться в новых условиях возрождения национальной культуры?» – задают вопрос многие ученые – культурологи. Ответы разноречивые, но в них есть нечто общее: духовность падает и нравственные ориентиры молодежи – шаткие и неустойчивые. Большинство ученых отмечает, что в последнее десятилетие, которое можно отнести к очень сложному комплексу исторического явления, называемого периодом затянувшейся перестройки, сформировалась особая категория молодых людей – поколение конца 80-х и 90-х годов – людей, выросших и сформировавшихся в иной, чем прежде, жизни – социально – экономической и духовной, социальная память которых освобождена от груза прошлого. Многие из них убеждены в том, что «все позволено», «все можно», не считаясь нис какими нравственно – этическими принципами и нормами общечеловеческой морали. Это молодое поколение, на наш взгляд, можно рассмотреть как особый социальный феномен, подлежащий глубокому научному исследованию. Проблемы национального самосознания и этнического наследия при этом не обойти. Считаем, что причины этого в целом негативного социального явления разные: они имеют объективный и субъективный характер.

Во – первых, в стране в последнее время преобладал разрушительный процесс во всех сферах социально – экономической, общественно – политической и духовно – нравственной жизни. Созидательное начало способно лишь в нелегкой борьбе противостоять взаимозаключающим событиям, направлениям, тенденциям как в духовной жизни, так и в экономической.

Во – вторых (оно вытекает из первого), углубляется расслоение населения на бедных и богатых, что порождает протест либо в виде пассивного конформизма и раболепия, или страха и ожесточения. Поэтому у большей части молодежи нет таких морально – политических качеств, которые мы когда – то так гордились, особенно такими, как идейная убежденность, оптимизм, коллективизм, высокое сознание общественного значения труда как источника нравственного начала.

Драматизм этого социального явления заключается в том, что в сознании молодого поколения деформированы нравственные ценности. И роль сознания и самосознания в сфере моральной регуляции часто выражается в том, что нравственная санкция (одобрение или осуждение поступков) имеет далеко не идеально – духовный характер. Эмоционально – волевая реакция часто выражается в форме возмущения, протеста, насилия, не соответствующих общим моральным принципам, нормам и понятиям добра и зла. Индивидуальное сознание современного молодого человека (его личные убеждения, мотивы и самооценка своих поступков, действий) позволяет ему совершать неблаговидные дела и выработать свою линию поведения. Прав был К. Маркс, когда писал, что «мораль зиждется на автономии человеческого духа…»³⁵. Вполне естественно, что у этого современного поколения формируются бессознательные социальные установки общества потребителей, разрушаются морально – этические и эстетические парадигмы, нет целеустремленности к созидательному творческому труд, убежденности в победе добрых начал над силами зла, которые сегодня имеются мафиозными структурами. Сколько художественных фильмов, документально – публицистических передач по центральному телевидению о мафии просмотрено молодежью – этому нет числа! И они по-своему влияли на формирование сознания молодежи.

Разумеется, современная молодежь в силу своей многоуровневой стрктуры и разнонаправленной деятельности, по – разному сформированного самосознания не может подпадать вся без исключения в эту категорию людей. Однако, как социальная общность и ее самая многочисленная часть, она обладает устойчивыми для нее характерными признаками, особенно в достижении определенных социально – исторических целей и задач. Говоря о формировании национального самосознания, нельзя не учитывать и того факта, что новый поворот в истории нашего Отечества, крушение кумиров и идеалов, которым поклонялись старшие повлекло за собой разрушение преемственности поколений как социальной категории, а другой, более действенной, реальной альтернативы этому положительному факту нет. Преемственность отторгнута, идеалы развенчаны, категории «патриотизм», «интернационализм», «дружба народов», «братство людей» выкинуты из обращения в речи отдельных людей и научной периодической печати, а если и употребляют, то только в негативном смысле, чаще с иронией и насмешкой. И хотя сейчас много пишут и говорят о традициях и обычаях в условиях национального возрождения, о влиянии их на национальное сознание и самосознание, происходит странная метаморфоза стоящих у власти людей. Они ведут горячие споры со страниц центральных и местных органов печати – журналов, газет, с экранов телевизоров, по радио о будущем Российской Федерации о смысле настоящих реформ, круто изменивших ход развития страны, когда все перевернулось вверх тормашками. И этот период стали называть агрессивно – продажным. Все многочисленные дискуссии мало влияют на правильное, разумное формирование этнической культуры и национального самосознания. В наше время эти сложные социальные явления идут тернистыми путями, и детерминанты их еще глубоко не исследованы.

Ностальгии по прошлому нет у людей моего поколения. Но острое чувство сопричастности времени и сопереживание исторической трагедии, разыгравшейся в некоторых регионах Российской Федерации, не может не тревожить сейчас всех, и особенно молодежь, которая вправе потребовать от «верхушки» полного отчета за пролитую кровь не в классовых и революционных сражениях, а в локальных боях местного значения и поставить этих «исторических деятелей» современной политики в России на суд человеческой совести, чтобы они публично покаялись за братоубийственную войну против собственного народа, когда шла деформация национального сознания и самосознания молодежи. Разумеется, нравственный выбор всегда должен быть у каждого человека, группы людей, а также общества в целом, социальная память которых – главный ориентир в их жизни. Но есть ли он у современной молодежи и стремится ли она к нему, сообразно своему мировоззрению и мышлению? Вот в чем вопрос, на который сейчас пока трудно четко ответить научной мысли, поскольку процесс изучения национального самосознания и этнической культуры – в начале пути. Этнопсихологи, социологи и культурологи приходят к выводу, что ни один из молодых людей от пятнадцати до двадцати пяти, с одним и тем же менталитетом, не смог убедительно и профессионально ответить о правильности выбранного им пути и какое место занимает в его жизни духовная культура, искусство, художественная литература. Сомнения и неуверенность в завтрашнем дне терзают их души, жажда легкой наживы толкает многих на преступления. Конечно, национальные духовные ценности и проблемы воспитания молодежи стояли и стоят в центре внимания всех образовательных систем Российской федерации. Этому были посвящены прошедшие в 1997 году педагогические чтения, научные конференции и симпозиумы. Так, в мае 1997 года прошли в Волгограде педагогические чтения на тему «Развитие личности в образовательных системах Южно – Российского региона», в которых приняли участие ученые, учителя, директора различных образовательных систем Северного Кавказа.

В городе Пятигорске в апреле 1997 года прошла в Государственном лингвистическом университете первая научная конференция по топонимике и ономастике, где вопросы по топонимии Северного Кавказа стали предметом обсуждения, потому что они непосредственно связаны с этнонациональной и социальной памятью народа, его этнокультурной и национальным самосознанием.