Глава 6. Право, мораль, правосознание

181

заслуживают посмертного воздаяния, награды в потустороннем мире. Голос совести — главная санкция моральных норм; понача­лу (многие века) считалось, что "совесть" — прямой контакт че­ловека со всеведущим Богом (богами)¹, а "угрызения совести" — божье наказание за несоблюдение заповедей. Бессовестный чело­век — человек безнравственный и порочный, способный на злоде­яния, за которые неизбежно посмертное или прижизненное возда­яние — наказание от Бога (богов).

Многие века мораль была настолько тесно связана с религи­ей, что развитие философии и науки в Новое время, распростра­нение деизма и атеизма поставили перед видными деятелями Про­свещения вопрос: может ли атеист быть нравственным человеком? Сверх того, атеист как аморальный человек считался потенциаль­ным преступником, уверенным, что умело совершенное и нераск­рытое злодеяние останется безнаказанным. Поэтому большинство философов-просветителей, в том числе самых вольнодумных, выс­казывались за "гражданскую религию", согласно которой важней­шие обязанности человека перед обществом и другими людьми под­креплялась бы верой во всезнающего, всевидящего, карающего и награждающего Бога. В период французской революции якобинцы даже пытались учредить гражданскую религию специальным дек­ретом.

Доводам сторонников гражданской религии их оппоненты в XVIII веке противопоставляли задачу, которую сейчас назвали бы социально-психологическим тестом. Представьте себе, говорили они, что на стене перед вами находится кнопка, нажав которую, вы убь­ете совершенно не известного вам человека, живущего не то в Ки­тае, не то в Перу; в результате его смерти (о причине которой никто, кроме вас, не знает) вы получите в наследство громадное состоя­ние. Нажмете ли вы эту кнопку?

Поскольку большинство просветителей скептически относились к идее посмертного воздаяния (гражданская религия ими предла­галась для непросвещенного народа), каждому приходилось решать вопрос: действенна ли мораль, опирающаяся только на совесть че­ловека как на его личное духовное качество, не подкрепленное стра­хом перед карающим Богом?

В результате дискуссии воцарилось мнение, что за тысячеле­тия существования мораль стала частью духовного и социального бытия человечества, привычным и необходимым регулятором дей­ствий и поведения людей. Это мнение нашло подтверждение в бли­жайшем развитии истории.

¹ Пережитки времен единства ряда моральных и религиозных кате­горий обнаруживаются в современных конституциях светских государств, называющих "свободой совести" право избирать любую религию или быть атеистом.

Несмотря на распространение атеизма и общее падение ре­лигиозности, XIX век не стал веком безнравственности. Напротив, резкое и быстрое ухудшение положения больших масс населения в связи с развитием капитализма привело к широкому развитию филантропии (человеколюбия) и милосердия, к распространению моральной (не только религиозной!) критики буржуазного общества за его эгоистичность, индивидуализм и антигуманность.

С конца XVIII — начала XIX в. к проблемам этики обращает­ся ряд видных правоведов (И. Бентам, Дж. Остин и др.). Проблема связи и соотношения права и морали занимает прочное место в раз­вивающейся общей теории права. Это обусловлено рядом причин.

Во-первых, новое право гражданского общества нуждалось в идейном обосновании. Такого обоснования не могли дать ни рели­гия, ни традиции разрушенного феодально-сословного общества. В XIX веке потеряла былой авторитет и классическая теория есте­ственного права, носившая революционно-критический характер; ее историческая роль была исчерпана низвержением сословного строя.

Во-вторых (связано с первым), на первый план выходили та­кие проблемы, как становление нового правопорядка, законности, правового государства. Теоретический поиск правоведов устремлял­ся на изыскание конкретных связей исторически новых правовых явлений с духовной жизнью общества, на обнаружение в обществен­ной психологии и идеологии основ для практических решений по­литико-правовых задач. Так, основанная на утилитаризме этика Бентама давала возможность определить соотношение запретов и велений в праве, а тем самым охранительных и позитивных функ­ций современного государства.

В-третьих, наконец, развитие антропологии, социальной пси­хологии, социологии и исторических наук открывало дорогу для но­вых решений ряда проблем соотношения права и морали, непос­тижимых с точки зрения теологии или априорного рационализма.

В XIX—XX вв. предметом обсуждений и дискуссий филосо­фов, правоведов, социологов и специалистов по этике стала постав­ленная еще в Древнем мире проблема источника моральных ка­честв и чувств. Одни полагали (вслед за Т. Гоббсом), что человек по природе зол и моральные качества прививаются ему государ­ством; другие считали моральные чувства и качества врожденными качествами людей (П. А. Кропоткин утверждал, что эти качества подавляются и уродуются государством, а полное развитие могут получить лишь при анархо-коммунизме); третьи доказывали, что моральные качества личности достигаются воспитанием и примером (И. Кант). К концу XIX — началу XX в. сложились все возможные точки зрения по этой проблеме; тогда же социологи (Э. Дюркгейм, Л. Леви-Брюль) разработали социально-аппробативную теорию

182

Сущность права. Проблемы теории и философии права