Глава 3. Сущностные качества права

99

кое-либо правонарушение либо устраняется противоправность этого деяния.

Во многих странах, в том числе в нашей, с XIX—XX вв. не допускается обратная сила закона, ухудшающего правовое поло­жение человека или иных субъектов права. Так, во Всеобщей дек­ларации прав человека (1948 г.) и в Международном пакте о граж­данских и политических правах (1966 г.) закреплена недопусти­мость обратной силы уголовного закона, определяющего преступ­ность какого-либо деяния или отягчающего наказание¹. Законода­тельство многих стран содержит положения, аналогичные тому, что включено в ст. 57 Конституции Российской Федерации: "Законы, устанавливающие новые налоги или ухудшающие положение на­логоплательщиков, обратной силы не имеют".

Запрет обратной силы закона в таких и аналогичных ситуа­циях вытекает из сущности права: люди, их объединения и орга­низации, деятельность которых упорядочивается правом, должны иметь возможность предвидеть правовые результаты своих дей­ствий для того, чтобы действовать в рамках правопорядка. Мысль о возможности внезапного и непредсказуемого законодательного изменения правового положения участников общественных отно­шений к худшему способна резко ослабить активность, а то и во­обще парализовать социальную деятельность.

Поскольку право (закон) является обещанием государства ре­шать определенные категории дел заранее установленным обра­зом², закону, запрещающему какое-либо деяние, не должна при­даваться обратная сила уже по той причине, что право регулиру­ет волевое поведение людей, соизмеряющих свои поступки с их юридической оценкой (за что наказывать человека, если он не знал, что этот поступок когда-то будет запрещен?). По той же причине должно быть заранее известно, какое именно (в каких пределах) наказание или взыскание будет применено к тем, кто совершит именно такое правонарушение. Придание обратной силы закону, усиливающему наказание или взыскание, недопустимо потому, что социальное назначение и запретов, и санкций (угрозы за их нару­шение) состоит в том, чтобы повлиять на выбор той или иной ли­нии поведения (если бы знал, что будет караться столь строго, то не совершил бы).

Сложнее обосновать обязательность обратной силы закона, смягчающего наказания или ответственность за какие-либо пре-

¹ См.: Права человека. Основные международные документы. М., 1990. С. 43—44, 137.

² Римский юрист Папиниан писал: "Закон есть общее (для всех) пред­ писание, решение опытных людей, обуздание преступлений, совершае­ мых умышленно или по неведению, общее (для всех граждан) обещание государства" (Дигесты Юстиниана. С. 31).

ступления или иные правонарушения, либо устраняющего ответ­ственность за них¹.

В жизни любого государства некоторые деяния утрачивают общественную опасность или вредность в связи с изменением эко­номического строя (например, спекуляция — при переходе к рын­ку), политики (создание и деятельность оппозиционных политичес­ких партий — при допущении плюрализма), идеологии (религиоз­ное вольнодумство — при свободе совести). Наказание за такие де­яния, совершенные до отмены соответствующих запретов, выгля­дело бы как явно нелепый догматизм, подрывающий авторитет государства.

Если государство смягчило наказания за какие-либо деяния, то применение разных наказаний за одинаковые деяния на том лишь основании, что одни совершены до, а другие после смягче­ния закона, выглядело бы как мелочная мстительность государ­ства правонарушителю не столько за проступок, сколько по чисто формальным основаниям. Все это, вместе взятое, побуждает к ус­тановлению общего правила о применении менее строгих наказа­ний (после изменения закона) с идеологическими ссылками на гу­манность законодателя, что укрепляет авторитет государственной власти.

Авторитетность права зависит и от способов его создания. Древние законодатели ссылались на волю богов, на идеи справед­ливости. Правотворчество в форме санкционирования обычаев и создания прецедентов, как правило, облекалось в торжественные формы правосудия, сопровождалось подобающими ритуалами.

Как отмечено, процессуальные (процедурные) нормы и фор­мы в праве вообще играют большую роль. По мнению Н. Лумана, "легитимация через процедуру" дает возможность отделить нена­сильственное разрешение конфликта как легитимное от насиль­ственного, т. е. правовую форму от чистой власти². В современном представительном государстве гласность и сложность парламент­ской процедуры принятия или изменения закона (несколько чте­ний в палатах законодательного собрания, отлагательное вето гла­вы государства) призваны не только усовершенствовать первона­чальный законопроект и учесть позиции политических партий, если они существуют, но и довести до всеобщего сведения взвешенность и обоснованность принятого закона³.

¹ См.: Права человека. Основные международные документы. С. й4 (ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах). См. также ч. 2 ст. 54 Конституции Российской Федерации.

² См.: Хеффе Отфрид. Указ. соч. С. 107—109.

³ Невозможно согласиться с утверждением некоторых философов: "Смысл парламента не в создании законов, а в "говорении" вокруг зако­ нодательства. Такое говорение может и должно быть известно обществу" (Мусхелигивили Н. Л., Сергеев В. М., Шрейдер Ю. А. Ценностная рефлек-

100

Сущность права. Проблемы теории и философии права