Глава 3. Сущностные качества права

дровым, разработавшим концепцию "эвентуальных правоотноше­ний", согласно которой обязанность воздержаться от совершения запрещенных действий (и соответствующее право компетентных органов пресечь такие действия) устанавливается лишь на случай возникновения той ситуации, при которой может быть нарушен запрет¹. Эта концепция не нашла широкой поддержки; ее критики утверждали, что уголовный закон и другие запретительные нор­мы прямо возлагают на граждан и должностных лиц соответству­ющие обязанности². Между тем именно представления о регули­рующей (через обязанность) роли уголовно-правовых запретов под­вергались справедливой критике. Еще в начале прошлого века со­циолог Эмиль Дюркгейм отмечал, что если гражданское право пред­писывает определенные обязанности и только затем указывает санкции, то "уголовное право, наоборот, указывает только санк­ции, но ничего не говорит об обязанностях, к которым они относят­ся. Оно, — писал Дюркгейм, — не повелевает уважать жизнь дру­гого, но обязывает наказать смертью убийцу"³. Известный совет­ский правовед М. С. Строгович возражал против предположения, что из статей Особенной части Уголовного кодекса проистекают конкретные обязанности граждан: "Иначе получилось бы, что люди, строжайшим образом соблюдающие законы, всю свою жизнь толь­ко и делают, что исполняют свои обязанности не совершать того, что запрещено уголовным законом, и что каждый их шаг есть вы­полнение ими обязанностей, возложенных на них нормами уголов­ного права"⁴.

Существенно важно и то, что для соблюдения (ненарушения) большинства запретов от многих людей не требуется никаких спе­циальных волевых усилий (заставить себя не украсть, не убить, не оклеветать, не создать банду, шайку, преступную организацию, не вымогать взятку и т. п.). Большая часть членов общества вооб­ще соблюдает многие запреты, даже не зная об их существовании. Хотя многие запреты адресованы всем и каждому, по существу они обращены к тем лицам, которые склонны к совершению про­тивоправных действий. Социальное назначение запретов в том и состоит, чтобы либо сдержать этих лиц угрозой наказания, либо, в случае нарушения запрета, подвергнуть наказанию или взыска­нию в пределах санкции нарушенной нормы.

¹ См.: Александров Н. Г. Законность и правоотношения в советском обществе. М., 1955. С. 89—90.

² См.: Кечекъян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958. С. 62 и след., 129 и след.

³ Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социоло­ гии. М., 1991. С. 76.

⁴ Строгович М. С. Вопросы теории правоотношения // Сов. государ­ ство и право. 1964. № 6. С. 56—57.

56

Сущность права. Проблемы теории и философии права

г

Глава 3. Сущностные качества права

57

, С этим связаны особенности изложения запретов в памятни­ках права и в современном законодательстве.

Запрет обычно формулируется не как предписание ("запре­щено такое-то деяние"), а как описание запрещенного деяния и предписание применить за него определенное наказание. Особен­ности формулировок запретительных норм породили мнение, что эти нормы, особенно нормы уголовного права, адресованы не граж­данам или подданным, а суду и другим государственным органам, которые применяют эти нормы¹.

Теоретики и философы права неоднократно отмечали нераз­рывную связь запретов (описание противоправного деяния) и со­ответствующих им санкций. В тексте законов и других источников права эта связь может быть выражена по-разному; но и запреты, и санкции адресованы всему обществу: судьям — как описание состава (уже совершенного) правонарушения, за которое предпи­сано назначить (определенное в законе) наказание, деликтоспособ-ным лицам — как предписание не нарушать запрет и предупреж­дение о грозящем наказании².

Отмечая разнообразие форм выражения запретов в тексте за­конов, И. Бентам приводил следующие формулировки: "Ты не дол­жен воровать". "Пусть человек не ворует". "Кто ворует, тот будет наказан так и так". "Если кто-нибудь будет воровать, тот будет наказан так и так". "Воровство есть то, когда человек делает так и так; наказание за воровство бывает такое и такое". "Ведение та­ких-то и таких-то преступлений", именно "воровства", "принадле­жит судьям", так и так называемым, так и так назначаемым, и пр. "Это, — заключает Бентам, — только часть из того множества форм,

¹ Гоббс, а за ним Бентам различали законы распределительные (ди­ стрибутивные) и карательные. Распределительные законы устанавливают права подданных и адресованы всем подданным; карательные — судьям и исполнителям приговоров (см.: Гоббс Томас. Сочинения в двух томах. Т. 1. М, 1989. С. 416—417, 426—427; Т. 2. М., 1991. С. 221; Избранные со­ чинения Иеремии Бентама. Том первый. Введение в основания нравствен­ ности и законодательства. Основные начала Гражданского кодекса. Основ­ ные начала Уголовного кодекса. СПб., 1867. С. 307—310).

Мнение о том, что нормы уголовного права адресованы не гражда­нам или подданным, а суду, получило широкое распространение в юри­дической литературе (См.: Коркунов Н. М. Лекции по общей теории пра­ва. СПб., 1914. С. 65, 122 и др.; Тара-невский Ф. В. Учебник энциклопедии права. Юрьев, 1917. С. 64—69).

² Непонимание этих связей и отношений порождало рассуждения, что "уголовно-правовые нормы вообще не нарушаются и не могут быть нарушены теми, к кому они применяются, так как нарушение этих норм практически возможно только со стороны суда, который обязан их при­ менять" (см.: Томашевский Н. П. О структуре правовой нормы и класси­ фикации ее элементов // Вопросы общей теории советского права. М., 1960. С. 218).

которыми может одинаково быть выражено повеление, запрещаю­щее воровство; и ясно, до какой степени в некоторых из них им­перативное качество затуманено и скрыто от обыкновенного пони­мания"¹.

Способы изложения запретов в текстах нормативных актов зависят от национальных традиций и состояния общественного пра­восознания.

Давно замечено, что в текстах статей Особенной части Уго­ловного кодекса, описывающих составы преступлений, запреты не формулируются². Для отечественного уголовного права традици-онны условные, как бы неправильные формулировки: "Преступ­ление (хищение, вымогательство, убийство, клевета, хулиганство, разбой, мошенничество, получение или дача взятки, заведомо лож­ный донос и т. д.) наказывается...", хотя на самом деле наказыва­ется не преступление, а преступник (вор, убийца, взяточник, ху­лиган, мошенник, клеветник и т. п.). Резонно замечалось, что эти формулировки нуждаются в логическом преобразовании при при­менении уголовно-правовых норм³. Однако перефразировка таких норм ("преступление наказывается", "проступок влечет ответствен­ность") в запреты породила бы формулировки: "Запрещается раз­бой...", "Запрещается распространять заведомо ложные, позорящие другое лицо измышления...", "Запрещается дача (получение) взя­ток...", "Запрещается умышленная потрава посевов..." и т. п.

Не лучше звучали бы и формулировки о преступлении и на­казании как о чем-то близком, ожидаемом от всякого и каждого, потенциально готового к совершению преступления⁴. Такие фор­мулировки пришли бы в противоречие с общественным правосоз­нанием, на всех уровнях которого к преступным деяниям утверди­лось отчужденное отношение⁰. Именно этим прежде всего обуслов-

¹ Избранные сочинения Иеремии Бентама. Том первый. С. 310.

² В Уголовном кодексе Российской Федерации о запрете обществен­ но опасных деяний говорится в Общей части при определении понятия пре­ ступления: "Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказа­ ния" (ч. 1 ст. 14 УК РФ).

³ См.: Черданцев А. Ф. Вопросы толкования советского права. Сверд­ ловск, 1972. С. 35, 97—98 и др.

⁴ "Следует, наконец, решить вопрос о том, что наказывается нашим законом: деяние или преступник. Предлагается... начинать диспозицию словами: "наказывается всякий, кто совершит убийство, ...кражу, ...и т. д." (Ковалев М. И. Новый УК РФ и проблемы законодательной техни­ ки // Современные тенденции развития уголовной политики и уголовно­ го законодательства. М., 1994. С. 26).

⁵ Словесные формулировки запретов в тексте нормативных актов нужны там, где существует специальная необходимость ориентировать общественное правосознание на недопустимость каких-либо деяний, еще не изжитых на всех уровнях общественного сознания (запрещается: вы-

3 -6513

58

Сущность права. Проблемы теории и философии права