Глава 2. Социальные основы и роль права

31

ных групп, союзов и т. д. Затем создаются юридические нормы и отношения (возникающие в форме притязаний, которые возбуж­даются правонарушением), необходимые для защиты правовых от­ношений¹. В основе этой концепции лежало представление, что право создается не (только) из Москвы и Петербурга; оно складывается из повсеместно развивающихся общественных отношений, вопло­щающих различные правовые интересы, которым (отношениям и интересам) государство должно придать надлежащую и цивили­зованную юридическую защиту.

Аналогичные взгляды на право развивал австрийский право­вед Е. Эрлих, считавший, что "право союзов" (различных обществен­ных объединений) спонтанно складывается в обществе как "право первого порядка" и предшествует "праву второго порядка" — нор­мам, создаваемым государством для охраны "права союзов" и ре­шения спорных вопросов².

Теоретическая позиция Муромцева, Эрлиха и ряда других ученых-юристов сводится к тому, что правотворчество государства должно состоять в поддержке и охране тех отношений, которые имеют достаточно массовый характер, поддаются типизации и в случае необходимости могут быть ясно выражены в законах и за­щищены государственной властью.

На практике этим выражалось стремление прогрессивных юри­стов ограничить законодательный произвол, порой непомерную "сво­боду усмотрения" лиц, наделенных неограниченной властью в со­здании и принятии нормативно-правовых актов, вносящих дезор­ганизацию в сложившийся строй общественных отношений, либо актов вообще ненужных, никаких отношений не порождающих и не охраняющих. Иначе говоря, обосновывалось пожелание и тре­бование принимать нормативно-правовые акты с учетом сложив­шихся исторических условий.

При обосновании этого самоочевидного, казалось бы, положе­ния в оценку самих исторических условий нередко привносились идеологические мотивы. Так, развитие капитализма в странах Ев­ропы остро поставило вопрос об уровне жизни наемных рабочих, необходимости принятия законов, вносящих упорядоченность в су­ществовавшие отношения между рабочими и предпринимателями, порождавшие социальные конфликты. Тогда же возник вопрос о материальных гарантиях формально признанных прав и свобод, о социальной помощи больным, нуждающимся, безработным. Новые исторические условия требовали развития "правового государства"

в социально-правовое государство, обеспечивающее законодатель­ное регулирование отношений рабочих и предпринимателей, помощь социально обездоленным слоям населения, систему всеобщего об­разования, медицинской помощи и др.

В философии права было провозглашено и обосновано соот­ветствующее новым социально-историческим условиям "право на достойное человеческое существование". При обосновании этого права подчеркивалось, что оно должно включать как общие для всех европейских стран положения (права на труд, на объединение в профсоюзы, на образование, медицинскую и иную помощь неиму­щим), так и нормы, конкретизирующие эти общие положения со­ответственно общественным условиям различных стран. Как отме­чал российский философ права П. И. Новгородцев, одним из пер­вых обосновавший названное право, несмотря на то, что потребно­сти человека разнообразны и субъективны, определить точно, где начинается образ жизни, достойный человека, нельзя; вместе с тем несомненно, что в каждом обществе есть свой уровень жизни, ко­торый считается нормой, и есть свой предел, за которым начина­ется недопустимая крайность. "Можно спорить о восьми- или де­вятичасовом рабочем дне, но совершенно очевидно, что пятнадцать или восемнадцать часов работы есть бессовестная эксплуатация... Право берет на себя определение известных условных норм"¹.

В приведенных суждениях верно отмечено, что законодатель, регулируя условия труда (и вообще отношения, составляющие об­раз жизни данного общества), должен учитывать рамки и перспек­тивы правового регулирования, не выходя за пределы, за которы­ми начинается рост конфликтов, общественных неурядиц и несо­гласий.

Сложные исторические условия существования каждого обще­ства предопределяют рамки законодательного запрещения каких-либо деяний и пресечения каких-либо общественных отношений. В связи с этим обоснованно разграничение типичных, т. е. "нор­мальных" для данного общества в определенное время, видов по­ведения, и отличающихся от них "отклонений", "социальных ано­малий"². Результатом такого разграничения становится принятие правовых норм, в которых сливаются воедино и описания поведен­ческих актов, и их оценка государством (запрет + соразмерная сан­кция за его нарушение). Достаточно очевидно, что такие нормы эф­фективны лишь при условии, если не предписывают невозможное,

¹ См.: История русской правовой мысли. Биографии, документы, пуб­ ликации. М., 1998. С. 174 и след.

² См.: Антология мировой правовой мысли в пяти томах. III том. Ев­ ропа. Америка. XVII—XX вв. М., 1999. С. 622 и след.

¹ Фролова Е. А. П. И. Новгородцев о праве и государстве. М., 2001. С. 91. Оттуда же взята цитата из статьи Новгородцева "Право на достой­ ное человеческое существование" (1905 г.).

² См.: Кудрявцев В. Н. Правовое поведение: норма и патология М., 1982. См. также: Основание уголовно-правового запрета. Криминализация и декриминализация. М., 1982. С. 149 и след.

32

Сущность права. Проблемы теории и философии права