Глава 2. Социальные основы и роль права

23

находящиеся под повышенной защитой, поддерживаемые, допус­тимые, терпимые, влекущие отрицательные последствия, наконец, запрещенные, наказуемые деяния¹. При этом подчеркивалось, что действенность названных оценок и форм воздействия жестко зави­сит от реальности прав, обязанностей и запретов, т. е. от состоя­ния правопорядка и законности.

В исламской правовой мысли принято деление поступков че­ловека в зависимости от их правовой оценки на обязательные, ре­комендуемые, дозволенные, запретные и неодобряемые².

Нормы права оценивают (запрещают, предписывают, разре­шают) волевые действия и таким способом регулируют обществен­ные отношения.

Воздействие права на общественные отношения имеет разную направленность. Можно пресекать возникновение и развитие каких-либо отношений (самовольное завладение имуществом, самосуд, самоуправство, организация враждебных существующему порядку союзов, сообществ, торговля запрещенными предметами и т. д.), мож­но охранять существующие отношения либо воздействовать на ка­кие-то их стороны (регулирование имущественных отношений чле­нов семьи), можно, наконец, искусственно создавать отношения (на­логовые, процессуальные и другие публично-правовые отношения).

Придание юридического значения нормам, действиям, отноше­ниям в процессе создания и развития права осуществлялось госу­дарственными органами и должностными лицами, управомоченными на то властвующей в данном обществе политической, религиозной, родо-племенной или иной элитой.

Основными способами создания права поначалу были санкци­онирование обычая и судебный прецедент. Санкционирование обы­чая осуществлялось в форме прецедента, т. е. судебного (или ад­министративного) решения конкретного дела, имеющего силу обя­зательного образца для последующих решений аналогичных дел. Такое решение создавало ("санкционировало") правовую норму, но ничего не добавляло к содержанию обычая. Поэтому от санкциони­рованных обычаев как формы (источника) права отличаются су­дебные прецеденты, нередко создававшие новые по содержанию правовые нормы либо в чем-то менявшие содержание обычаев.

Возможность изменения, перестройки общественных отноше­ний в наибольшей мере присуща законам и другим письменным

¹ См.: Методология исследования правомерных и неправомерных дей­ ствий // Методологические и теоретические проблемы государства и права развитого социализма. М., 1983.

² См.: Антология мировой правовой мысли в пяти томах. I том. Антич­ ность. Восточные цивилизации. М., 1999. С. 677.

Некоторые дозволенные действия порицаются религией: "Из дозво­ленного [Аллахом] самым ненавистным для Аллаха является развод" (там же. С. 673).

источникам права, содержащим нормы, определяющие или меня­ющие какие-либо отношения (размеры и периодичность уплаты дани, податей, налогов, общественные повинности, организацию го­сударственных органов, виды наказаний за разные преступления, права и обязанности членов общества и т. п.).

Способность государства при помощи законов и других нор­мативно-правовых актов порой круто менять сложившийся строй общественных отношений всегда была предметом беспокойства, надежд, упований и опасений, обоснованных или необоснованных социальных ожиданий в любом обществе. Право всегда остро зат­рагивало интересы людей; не было, нет и не будет права, которым были бы довольны все члены общества. Это естественно: право по­рождено спорами и конфликтами; оно является социально необхо­димым, но далеко не всегда совершенным средством их решения. Любое изменение права кому-то выгодно, кому-то — нет. На этом основаны упреки или похвалы законодателю, по воле которого ме­няется содержание права.

В философии и общей теории права названная проблема обо­значена понятием "волевой характер (сущность, содержание, при­рода) права (закона)". Под волевым содержанием (или сущностью, природой) права в данном (втором) аспекте понимаются не спосо­бы воздействия права на волевое поведение людей, а выбор зако­нодателем, создающим правовые нормы, этих способов воздействия. У политических деятелей, которые могут влиять на развитие и из­менение права, при подготовке и издании законов "свобода выбо­ра различных вариантов поведения" значительно больше и шире, чем, скажем, при санкционировании обычаев или создании преце­дентов. Иными словами, речь идет о волевом содержании права в том смысле, что оно (право) выражает волю и интересы опреде­ленной социальной общности.

Долгие годы в отечественной литературе доминирующим было марксистское определение права как возведенной в закон воли гос­подствующего класса, содержание которой определяется матери­альными условиями жизни этого класса¹.

¹ См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 443.

В. О. Тененбаум, а затем В. М. Сырых пытались перетолковать это определение, содержащееся в "Манифесте коммунистической партии", в противоположном смысле (см.: Тененбаум В. О. О сущности права // Пра­воведение. 1980. № 1. С. 38; Сырых В. М. Логические основания общей те­ории права. Т. 1. М., 2000. С. 15, 16, 17, 259, 288 и др.). Эти попытки с са­мого начала встретили возражения правоведов (см.: Сов. государство и право. 1981. № 11. С. 48 и след.; Правовая система социализма. Понятие, структура, социальные связи. Кн. 1. М., 1986. С. 19), возражения, обосно­ванные ссылками на первоисточники (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 322—323).

24 Сущность права. Проблемы теории и философии права

Однако представление о классовой сущности права, полезное для оценки некоторых существовавших в истории и современных правовых систем и отдельных памятников права, порой серьезно мешает разработке ряда проблем теории и философии права.

Как отмечено (гл. 1), это представление разобщает историю права по различным общественно-экономическим формациям, де­лает невозможным определение общего понятия "право", способ­ного объяснить проблемы преемственности, лечь в основу сравни­тельного правоведения и т. д. Оно не способно также определить сущность современного права Российской Федерации и других стран СНГ. Поэтому в обширной современной учебной и научной лите­ратуре, часть которой написана с марксистских позиций, не уда­лось найти ответа на вопрос, чья же воля (какого класса) состав­ляет сущность или содержание правовой системы Российской Фе­дерации.

Классовый характер выражает, как замечал еще Пашуканис, не сущность, а содержание различных сторон права, и потому ре­зультатом классового подхода к праву были описание и оценка об­щества, в котором действует право, а не самого права.

Представление о том, что право является частью надстройки над базисом, возведенной в закон волей господствующего класса, не согласовывалось с марксистским понятием класса, в соответствии с которым положение классов в системе общественного производ­ства определяется отношениями собственности. Если собственность лежит в основе производственных отношений (т. е. базиса), а пра­во собственности в классовом обществе всегда оформляется и ох­раняется законом (частью надстройки), то куда относится собствен­ность — к базису¹ или к правовой надстройке? Вопреки учению марксизма о том, что производственные отношения, образующие экономический базис общества, складываются независимо от воли и сознания людей, "носят объективный характер", история и со­временность знают много ситуаций, когда государства произволь­но меняли законы о собственности и производственные отношения общества.

Ущербность представления о праве как о выражении воли только экономически господствующего класса состоит еще и в том, что такое представление акцентирует внимание на интересах и условиях жизни лишь этого класса, оставляя без внимания обще-

¹ Ученый-марксист П. И. Стучка утверждал, что "правовые отноше­ния относятся к базису, а их абстрактная форма (закон, идеология и т. д.) — к надстройке"(Стучка П. Материалистические или идеалистические понимания права? // Под знаменем марксизма. 1923. № 1. С. 178).

Неясность марксистских понятий о базисе и надстройке породила в советской философской литературе конца 70-х годов дискуссию о "базис­ном государстве".

25