Томсинов В.А. Сперанский

положения» (1827), записку и проект «Положения О порядке

производства в чины» (1830), «Проект учреждения уездного управления» (1830), <<Записку об устройстве городов» (1830), «Проект учреждения для управления губерний» (1831), «Заме­

чания на проект Ф. А. Герстнера о строительстве железных до­

рог» (1830), «Проект рескрипта министру народного просвеще­ ния о проекте устава гимназий и уездных училищ» (1837) и др.

Именно Сперанскому император Николай поручил такое

важное дело, как составление «Свода законов Российской

империи». Впоследствии биографы Сперанского назовут это дело главным подвигом его жизни. И действительно, созда­ нием «Свода» Сперанский завершил труд почти полутора

веков русской истории, увенчал многочисленные попытки

систематизировать российское законодательство, регулярно

предпринимавшиеся начиная со времен Петра 1.

* * *

По Указу Петра 1 Сенату от 18 февраля 1700 года учреж­

далась специальная комиссия, на которую возлагалась обя­

занность собрать все принятые после Соборного уложения 1649 года узаконения и путем объединения их со статьями

Уложения создать свод законодательства. Указ повелевал данной комиссии «сидеть В государевых палатах у Уложенья,

и с уложенной книги 157 году (то есть 7157 года от сотворе­

ния мира, или 1649 года Христовой эры. - В. Т) и с имян­

ных указов и с новоуказных статей, которые об их государ­

ских и о всяких земских делех состоялись после Уложенья, сделать вновь, снесши Уложенье и новые статьи»3. К июлю 1701 года бьm составлен проект свода - так называемая «Новоуложенная книга», которая не получила одобрения4 и

оказалась в архиве.

Указом Петра 1 Сенату от 20 мая 1714 года бьmа учрежде­

на новая комиссия с задачей систематизации действующего

законодательства. К 1718 году бьmи составлены десять глав нового уложения, но дальнейшая работа бьmа остановлена.

Царь Петр пришел к идее создания кодекса. Указом от 8 ав­

густа 1720 года образовывалась комиссия, которой предпи­

сывалось сопоставить российское законодательство со швед­

ским и, выбрав наиболее удачные нормы, создать на их основе кодекс. Но и эта, третья по счету, попытка система­

тизации российского законодательства окончилась неудачей.

В мае 1728 года бьmа учреждена новая, четвертая по сче­

ТУ, комиссия по систематизации действующего российского

законодательства, которая из-за отсутствия достаточного ко-

389

личества лиц, знающих законы, так и не приступила к рабо­ Tes. В 1730 году была создана еще одна комиссия по систе­ матизации законодательства - под названием «Комиссии уложенной», но, просуществовав до 1741 года, эта комиссия,

как и четыре предшествовавшие ей, оказалась бесплодной.

В 1754 году императрица Елизавета создала Комиссию

для сочинения Уложения. Менее чем за год этой комиссии удалось составить две части Уложения: «судную» и «крими­ нальную», которые бьmи представлены к высочайшему ут­

веРЖдению, но государыня их не утвердила.

1760 год ознаменовался созданием седьмой комиссии по

сочинению Уложения, которая должна бьmа продолжить

труды предыдущей комиссии, но так и не приступила до

смерти императрицы Елизаветы к работе.

Восьмая законодательная комиссия - самая обширная

по своему составу - собралась в 1767 году. Ко времени ее

роспуска в 1774 году отдельными группами ее членов бьmи

сочинены лишь проекты отдельных законов.

В 1797 году император Павел учредил девятую по счету

законодательную комиссию, которую назвал, в отличие от

предьщущих, комиссией не для сочинения, а для составле­

ния законов. Данная комиссия бьmа предназначена для то­ го, чтобы собрать уже действующие узаконения в три книги

законов: уголовных, гражданских, дел казенных.

В 1804 году при Министерстве юстиции бьmа создана но­

вая комиссия составления законов. Она действовала во все время царствования императора Александра, но результаты ее трудов оказались незначительными. В этой комиссии ра­ ботал с 1808 до 1812-ro и с 1821 года до конца правления

Александра 1 Михайло Сперанский.

К моменту вступления на престол Николая 1 объем за­

конодательства в России возрос настолько, что нормальное

производство дел в судах сделалось практически невозмож­

HыM. По каждому из дел приходилось для обоснования су­ дебного решения производить обширные выписки из мно­ жества различных актов. Данные выписки составляли

зачастую по несколько сот страниц, в массе которых край­

не затруднительно бьmо разобраться и с точностью опреде­

лить, как должно решить дело, какой вынести приговор.

Чиновники быстро научились извлекать для себя преиму­

щества из необозримости и хаотичности законодательства.

и. В. Селиванов, работавший в конце 20-х годов XIX века в Сенате, вспоминал впоследствии, что при рассмотрении

поступивших в Сенат из низших инстанций дел он нередко

сталкивался с фактами, когда «уголовные палаты приводи-

390

ли в своих решениях такие законы, которые никогда изда­

ваемы не былИ».

Осознав, что сохранение анархии в законодательстве им­

перии не будет способствовать сохранению порядка в уп­ paвлeHии' а следовательно, и его самодержавной власти, император Николай предпринял энергичные меры по при­

ведению массы разрозненных указов, принятых его пред­

шественниками на троне, в стройную систему.

31 января 1826 года им было учреждено Второе отделе­ ние в составе Собственной Его Императорского Величест­

ва канцелярии, на которое возлагалась задача «успешного

совершения» систематизации российского законодательст­

ва. Начальником отделения 4 апреля 1826 года бьm назна­

чен М. А Балугьянский, обучавший в 1813-1817 годах ве­ ликих князей Николая и Михаила Павловичей <<Правам

естественному, публичному и народному». Фактическое же

управление Вторым отделением новый император вверил

М. М. Сперанскому, не дав ему при этом никакой офици­

альной должности в данном подразделении своей канцеля­

рии. Этот фактический статус Сперанского бьm впоследст­

вии отражен и в его послужном списке в следующей записи:

«В 1826-м году комиссия составления законов преобразова­ на во Н-е отделение Собственной Его Императорского Ве­ личества канцелярии и работы ее поступили в непосредст­ венное ведение Его Величества, а главное распоряжение ими в отделении и доклады возложены на Сперанского».

Правда, Михайло Михайлович являлся членом Государст­

венного совета по департаменту законов, но это звание но­

сил не он один.

По фактическому своему положению Сперанский являл­ ся главноуправляющим Вторым отделением: именно так будет официально назван его преемник Д. В. Дашков. 14 февраля

ему будет вверено «главное управление» делами отделения

«на том же основании, на котором управлял оным... Спе­

ранский».

Почему же император Николай не стал создавать для Сперанского должности, соответствовавшей его фактичес­

кому положению во Втором отделении? В исторической ли­

тературе часто приводятся слова императора Николая о

Сперанском, высказанные М. А Балутьянскому при назна­ чении его начальником Второго отделения: «Смотри же, чтобы он не наделал таких же проказ, как в 1810 году: ты у меня будешь за него в ответе»6. В этих словах усматрива­

ется выражение недоверия государя к реформатору. Нико­

лай 1 действительно в начале следствия над декабристами

391

подозрительно относился к Сперанскому, и для этого бьши

основания: Сперанского, как уже отмечалось, многие дека­

бристы прочили в члены Временного правительства. Но к

весне 1826 года император пришел-к убеждению, что Спе­

ранский не давал своего согласия на участие в революцион­

ном правительстве. Деятельность же сановника в Верховном уголовном суде над декабристами показала, что государь

вполне мог доверять ему.

Очевидно, что нежелание Николая 1 придавать реформа­

тору официальный статус главноуправляющего Вторым от­

делением имело своим основанием не какие-то подозрения

его величества по отношению к Сперанскому, но нечто сов­

сем другое. Думается, новый император учел неудачный опыт реформ своего венценосного брата Александра. И

главную опасность, главную угрозу проводимым им рефор­

мам увидел в... общественном мнении. Николай понял, что для успеха реформ реформатор должен пребывать в те­

ни - это спасет его от наветов, от клеветы, от всего того,

что именуют «общественным мнением», и создаст условия для спокойной работы в тишине кабинета, в которой толь­

ко и могут быть разработаны разумные преобразовательные

проекты.

О том, что реформатор должен находиться вне поля зре­

ния общества, чтобы успешно действовать на поприще об­

щественных преобразований, думал и сам Сперанский. Од­

ной из главных причин своей неудачи при осуществлении

реформ в 1810 году Михайло Михайлович считал то, что,

выступая тогда в роли реформатора, он бьш слишком замет­

ной фигурой в обществе. В «Отчете в делах 1810 года», пред­ ставленном в феврале 1811 года Александру 1, он просил

императора отстранить его от должности государственного

секретаря и управления финляндскими делами и сохранить

за ним лишь один пост директора комиссии законов. Ре­ форматор прямо высказывал государю, что только эта мера

позволит успокоить общественное мнение и создаст «то сча­

стливое положение», в котором можно будет все время и все силы отдавать работе над проектами преобразованиЙ.

Не получив во Втором отделении никакой официальной

должности, Сперанский тем не менее стал главным двигате­ лем всей деятельности этого государственного учреждения.

В состав своих сотрудников он постарался включить наибо­ лее опытных, образованных людей7: профессоров Царско­ сельского лицея А. П. Куницына, В. Е. Клокова, К. И. Ар­ сеньева, М. Г. Плисова, выпускников лицея Д. Н. Замятина, М. А. Корфа, А. Д. Илличевского и др.

392

Среди работников отделения с самого начала его дея­

тельности существовала редкая для государственных уч­

реждений атмосфера доброжелательности. Любой, кто

встречал в своей работе какие-либо затруднения, мог рас­ считывать на немедленную и бескорыстную помощь своих

сослуживцев. Всяческая полезная инициатива, даже если

проявлялась она рядовым чиновником, выполнявшим чер­

новую работу, только поощрялась. Подобная атмосфера ус­ тановилась во Втором отделении во многом благодаря его управляющему. «Как сейчас перед собой вижу, - вспоми­ нал позднее Г. Н. Александров, - прямую, не очень высо­ кую, правильную фигуру Сперанского, его почти совсем обнаженную от волос голову, какой-то вообще задумчивый

вид. Как теперь слышу его приветливые слова, всегда крот­

кие, положительные, показывающие невольно внимание и

уважение к тому, с кем он говорил; обхождение самое де­

ликатное, мягкое, вежливое со всеми, не исключая перепи­

счиков; всегда на вы, никогда на ты. Никогда однакож не случалось видеть его смеющимся. Казалось, веселость ему не была к лицу».

План систематизации российского законодательства бьm разработан Сперанским на основе изучения опыта деятель­ ности кодификационных комиссий, создававшихся в XVIIl

и в начале XIX века. Одну из причин неуспеха этих комис­ сий он увидел в неверно поставленной перед ними цели. На

комиссии возлагалась задача сочинения нового уложения,

тогда как сперва необходимо было собрать воедино и при­

вести в порядок те законы, которые уже существовали.

В январе 1826 года Сперанский подал императору Ни­ колаю записку «Предположения К окончательному состав­

лению законов», в которой высказал мнение, что сначала

следует составить свод законов, затем на его основе - уло­

жение, а после этого - «учебные книги». Под «уложением»

он понимал в данном случае то, что впоследствии получило

название «Свода законов». «Уложения не изобретаются, -

отмечал Сперанский, - но слагаются из прежних законов с

дополнением и исправлением их сообразно нравам, обыча­

ям и действительной потребности государства».

Ровно два года спустя - в январе 1828 года, когда во Вто­

ром отделении вовсю шли уже работы по систематизации

законодательства, Сперанский сообщал императору Нико­

лаю, что цель, которая преследуется при этом, заключается

в том, чтобы «составить два свода: один исторический, в ко­ ем изложены законы со всеми их изменениями, и другой свод законов существующих...».

393

Необходимость создания названных сводов законов сам Сперанский объяснял двумя причинами. Во-первых, он пола­

гал, что без предварительного изложения всех законов, при­

нятых в России с 1649 по 1825 год, в хронологическом по­

рядке невозможно бьшо бы выделить действующие законы.

«... На один и тот же случай представляется 5, 6, 10 законов,

в разные времена изданных: какой из них должно считать

действующим и какой отмененным? - вопрошал Сперан­

ский и делал отсюда следующий вывод: - Из сего открьшась необходимость разделить все законодательство на периоды,

осмотреть каждый период отдельно и в каждом определить,

какие законы в нем бьши деЙствуюшиr.ш по каждому пред­

мету; чем и как они отменились в последующем периоде; что

в нем осталось из предыдущего и что прибавлено вновь, и та­

ким образом довесть все до времени настоящег08•

По мнению Сперанского, в случаях, когда возникнет во­ прос о том, почему тот или иной закон «поставлен В числе

действующих, и точно ли он есть действующий, нет ли дру­

гого в отмену?,) - или же, напротив, вопросят о том, поче­

му какой-либо закон «не поставлен в числе действующих, где и когда он отменен?» - исторический свод даст ответ. В связи с этим Сперанский называл исторический свод «ос­ нованием всему делу»9. Он считал, что данный свод, то есть «Полное собрание законов...», составить труднее свода дей­

ствующих законов, но последний, по его словам, «дельнее,

полезнее ДЛЯ употребления. Первый представляет, как зако­

ны наши образовались, возрастали, изменялись; а послед­ ний представляет то, что в них осталось и есть неизменно,)IО.

Во-вторых, Сперанский видел в «Полном собрании зако­ нов...') необходимое пособие для разъяснения смысла зако­ нодательных актов, включенных в состав «Свода законов...'). По его инициативе каждая статья данного свода бьша снаб­

жена указанием соответствующего закона из «Полного со-

брания...». «Сии указания нужны, - отмечал Сперан-

ский, - ...как верный путь к разуму закона, как способ к

открытию причин его, как руководство к познанию истин­

ного его смысла в случае сомнений; они нужны как лучшая

система истолкований (commentaria) - система, основанная

не на мнениях и выводах произвольных, но на простом сли­

чении двух форм одного и того же закона: первообразной и

производной. Они охраняют связь между сими двумя фор­

мами, связь, столь необходимую, что без нее расторглось бы самое единство»ll.

По мысли Сперанского, свод действующих законов дол­

жен бьш не только систематизировать, но и преобразовать

394

российское право. «Особенно прилагаемо было попечение, -

писал он, - чтоб в своде не бьmо противоречий, и, кажется,

цель сия достигнута»12. При этом Сперанский отмечал, что

есть два рода противоречий - одни в законах, а другие в са­

мых началах, на которых свод основан.

В качестве примера первого рода противоречия он приво­

дил противоречившие один другому законы о выкупе родо­

вых имений. В своде эти законы бьmи сведены в один закон. В результате получилось следующее: с одной стороны, было

дозволено выкупать проданное родовое имение за цену куп­

ли в течение двух лет, с другой - каждому купившему име­

ние, хотя бы оно бьmо и родовое, дозволено бьmо обращать его в залог без каких-либо ограничений. В связи с этим лю­

бое лицо, купившее то или иное имение, получило возмож­

ность сделать выкуп его продавцом невозможным. Для этого

достаточно бьmо, например, заложить имение за денежную

сумму, втрое превышающую его цену. По мнению Сперан­ ского, подобного рода противоречия нельзя бьmо устранить

сводом, здесь необходимо бьmо исправить сам закон.

М. М. Сперанский воспринимал «Свод законов Россий­ ской империи» не только в качестве сборника действующих законов, но и в качестве основания правовой теории. В 1837

году он вел так называемые «юридические беседы» с его им­ ператорским высочеством цесаревичем Александром Нико­

лаевичем (будущим царем-освободителем Александром 11). На основе этих бесед им бьmа задумана книжка - краткое руководство к познанию отечественных законов. В 1838 го­ ду Михайло Михайлович приступил к ее написанию, одна­ ко окончить не успел. В 1845 году этот незавершенный труд Сперанского бьm издан под названием «Руководство К по­ знанию законов». Содержание его показывает, что автор классифицировал законы в полном соответствии с тем их делением, которое дал прежде в «Своде». Так, он разделил государственные законы на: 1) «Законы Основные»; 2) «За­ коны Органические»; 3) «Законы Правительственных Сил»; 4) «Законы Государственного Благоустройства»; 5) «Законы о Состояниях»; 6) «Законы Полиции»; 7) «Законы Исправи­

тельные и Уголовные».

Кроме государственных законов Сперанский выделял за­ коны гражданские. По его словам, «два союза, два порядка отношений необходимы в государстве: союз государствен­

ный и союз гражданский. Союз государственный есть внут­

ренний и внешний... Союз гражданский есть или семейст­

венный, или союз по имуществам. Из союзов возникают

права и обязанности. Те и другие определяются и охраняют-

395

ся ,законами. Orсюда два порядка законов: законы государ­ ственные и законы гражданские»13. Как известно, законам гражданским и межевым был посвящен отдельный (Х) том

«Свода законов Российской империю).

Однако любопытно, что в заметках, написанных не для публикации, Сперанский высказывал мнение о том, что на­ звание «законы гражданские» не может быть свойственно русскому праву. По его словам, «оно не может выражать за­ конов собственности: 1) потому что, по коренному значе­

нию, слово гражданин не что другое есть как обыватель го­

рода; законы же собственности принадлежат ко всей земле,

а не к одним городам ее; 2) потому что употребление рас­

ширило значение сего слова и перенесло его на другие по­

нятия, кои с собственностью не имеют связи. В церковных

постановлениях суд гражданский, или светский, означает суд и тяжебный и уголовный; гражданское ведомство и град­

ские законы означают всякое ведомство и все законы не

церковные. В военных уставах гражданское управление и

гражданские законы означают всякое управление и все за­

коны не BoeHHbIe»14.

Приведенные слова Сперанского отражали его стремле­

ние приспособить общепринятые в западноевропейской

юриспруденции правовые понятия к специфическим усло­ виям русской общественной жизни. Знание иностранного законодательства (французского, английского, германского и др.) позволяло Сперанскому яснее понимать своеобразие

русского права. В своих юридических произведениях он вел

поиск правовой терминолоmи, способной выразить это свое­

образие. И ему многое удалось сделать в этом направлении.

* * *

Первую свою задачу - собрать воедино акты российско­ го законодательства - Второе отделение выполнило менее чем за четыре года. 21 января 1830 года Сперанский обра­ тился к императору Николаю 1 с запиской: «Освободясь от болезни, имею счастие Вашему Императорскому Величеству

донести, что труды 2-го отделения Собственной канцелярии,

в течение минувшего года оконченные, изготовлены к под­

несению их на Высочайшее усмотрение, когда повелеть бу­

дет угодно». На этой записке Николай 1 собственноручно

начертал карандашом: «Буду просить ко мне приехать в чет­

верг; о часе дам знать позже» и отослал ее обратно Сперан­ скому. Речь здесь шла о 45-томном «Полном собрании зако­ нов Российской империи». Его печатание в типографии

396

Второго отделения началось еще 1 мая 1828 года и бьmо за­ вершено к 17 апреля 1830 года.

Еще через три года на основе «Полного собрания зако­ нов» бьm изготовлен 15-томный «Свод законов Российской

империи».

Все трудившиеся над составлением «Свода» чиновники

бьmи щедро награждены. «Звезды, чины, аренды и деньги

посыпались как град на этих людей, - вспоминал А. В. Ни­

китенко. - Чиновники в страшном волнении: "да как, да за

что, да почему? и проч. и проч."».

Сперанский стал получать награды от государя сразу по­

сле того, как проявились первые успешные результаты осу­

ществлявшихся под его руководством работ. 8 июля 1827 го­ да Николай 1 пожаловал ему «украшенные алмазами знаки Ордена Святого Александра HeBcKoro»15. 2 октября 1827 го­

да император возвел Сперанского в чин действительного

тайного советника. 2 января 1828 года подарил табакерку со

своим портретом.

19 января 1833 года - в день представления государю

всех томов «Полного собрания» и «Свода законов» Россий-

ской империи на специальном заседании Государственного совета - Сперанский получил орден Святого Андрея Перво­ званного, высший в иерархии российских орденов. Но луч­

шим выражением благодарности и благоволения Николая 1 к русскому «Трибониану» стал поступок, совершенный его

величеством в конце всей церемонии: государь подозвал к

себе Сперанского и в присутствии всех членов совета снял с

себя Андреевскую звезду и надел ее на него, демонстратив­ но горячо при этом обняв. По воле императора Александра 11

эта сцена бьmа изображена барельефом на пьедестале уста­ новленного перед Исаакиевским собором памятника Нико­ лаю 1 работы скульптора п. К. Клодта.

* * *

Явным признаком того, что доверие императора Нико­ лая к Сперанскому возросло, стало назначение его в 1835

году в когорту воспитателей цесаревича Александра Нико­

лаевича. В течение почти двух лет - с 12 октября 1835 года

ипо 10 апреля 1837 года - по 12 часов в неделю Михайло Михайлович наставлял наследника престола в политических

июридических науках. Он с предельной откровенностью

говорил с будущим императором Александром 11 об истин­

ном состоянии Российского государства, внушая ему тем самым мысль о необходимости решительных перемен в Рос-

397

сии. Этим своим наставлениям Сперанский дал название

«бесед». Характеризуя ту манеру, в которой Михайло Ми­

хайлович их вел, М. А. Корф писал: «Это и бьmи, в полном

смысле, беседы, но беседы не схоластически преподающего

профессора с студентом, следящим за его лекциями иногда

только для вьщержания экзамена, а государственного чело­

века, глубоко и на практике изучившего жизнь России и ее

потребности, с будущим ее монархом, жадно вслушивав­ шимся в науку царей и правителей. Сперанскому, при его

даре слова и всегдашней отчетливости и ясности мыслей,

нетрудно бьmо овладеть вниманием любознательного царе­ вича. Преподаватель вложил в это дело всю свою душу, все благороднейшие свои стремления. Здесь он уже не был

стеснен ни спешностью требований по делам текущим, ни

житейскими расчетами. Для его знаний, для его мыслей, для истинных, задушевных его движений бьm такой про­ стор, какой никогда, может быть, не открывался ему на

служебном поприще. Здесь он мог и должен бьm говорить откровенно, свободно, смело, мог быть настоящим Сперан­

ским».

Эта откровенность сделалась каким-то образом извест­

ной царедворцам и вызвала с их стороны порицание. На по­ мощь Сперанскому пришел главный воспитатель цесареви­

ча поэт В. А. Жуковский. Он полностью одобрил ту манеру, в которой Михайло Михайлович воспитывал наследника

верховной власти в России, увидев в ней глубоко патриоти­

ческое содержание. «Не верьте слухам, - писал Василий

Андреевич Сперанскому. - Ваше мнение о ходе воспитания

вел. князя мне дорого... Воспитание вел. князя идет хоро­ шим порядком... Русский государь должен быть предпочти­ тельно русским. Но это не значит, что он должен все рус­

ское почитать хорошим, потому единственно, что оно

русское. Такое чувство, само по себе похвальное (ибо про­

исходило бы от любви к тому, что он любить более всем обязан), бьmо бы предрассудок, вредный для самого отече­

ства. Быть русским есть уважать народ русский, помнить, что его благо в особенности вверено государю Провидени­

ем, что русские составляют прямую силу русского монарха,

что их кровию или любовию утвержден и хранится трон их царя, что без них и он ничто, что они одни могут ему помо­

гать действовать с любовию к отечеству. Иностранец может быть полезен России, и даже более русского, если он про­ свещенный; но он будет действовать для одной чести, для одной корысти, редко из любви к России. Русский, при че­

столюбии, будет иметь и любовь к России. И русский с та-

398