Томсинов В.А. Сперанский

Глава одиннадцатая

«НЕТ ПОВЕСТИ ПЕЧАЛЬНЕЕ...»

я думаю, что с летами nрuxодит

к нам какое-то малодушие.

Михаил Сперанский

В августе 1825 года император Александр готовился к по­

ездке на юг. Вечером 28-го числа он более трех часов бесе­ довал с Н. М. Карамзиным. Прощаясь с его величеством, историк сказал: «Государь! Ваши годы сочтены. Вам нечего

более откладывать, а вам остается еще столько сделать, что­ бы конец вашего царствования был достоин его прекрасно­

го начала». Кивнув головой в знак одобрения, Александр от­

ветил, что думал уже об этом и что непременно все сделает:

даст коренные законы России.

2 сентября, когда солнце еще только собиралось выхо­ дить из-за горизонта, государь покидал Петербург. Сразу за заставой он приказал кучеру остановиться. Поднявшись на

ноги, он с четверть часа стоял и молча смотрел на столицу.

С места, на котором остановился экипаж, видна бьmа в то

время темная комета, простиравшаяся от горизонта вверх на

огромное пространство. «Видел ли ты комету?» - спросил Александр у кучера. «Видел, государь», - отвечал тот. «3на­ ешь, что она предвещает? - продолжал Александр и, не

дождавшись ответа, произнес: - Бедствие и горесть». После

этого помолчал немного и добавил: «Так Богу угодно!» Это было последнее прощание Александра с Петербургом. Впе­

реди его ждал Таганрог...

27 ноября в четыре часа утра в столицу примчался из Та­ ганрога курьер. Он привез весть о том, что император опас-

360

но болен и вот-вот умрет. Как и полагалось в таких случа­ ях, назначено бьmо молебствие о здравии. Сперанский вспоминал впоследствии об этом дне: «Одни отправились в

11 часов в придворную церковь, другие - в Невский монас­

тырь. Я бьm в числе сих последних. Тут же были князь Ку­ ракин, Воинов и несколько генерал-адъютантов. Во дворце

в это самое время, как священник готовился выходить к мо­

лебну, великий князь Николай Павлович вышел из алтаря и

сказал: остановитесь, все кончено, повергся перед образом и

потом повел духовника с крестом к императрице матери.

В Невском, во время причастия, явился Нейгардт и объявил сию весть сперва Воинову: в одно мгновение ока она разли­ лась по всей церкви и обнаружилась рьщанием. Все отпра­ вились во дворец»l.

В тот же день, когда в столице получено бьmо известие о

смерти Александра 1, состоялась присяга новому императо­

ру. Присягнули великому князю Константину. Император Александр не имел детей, а Константин бьm старшим из его братьев. Оттого общество именно его считало наследником

самодержавной власти. В то время лишь члены царской се­

мьи да несколько сановников знали о том, что Константин

еще в 1822 году отрекся от прав на престол, вступив в мор­

ганатический брак с польской дворянкой Иоанной Грудзин­

ской, и что Александр 1 принял данное отречение и юриди­

чески оформил его манифестом от 16 августа 1823 года.

Наследником престола стал в результате этого великий князь Николай Павлович. По ряду обстоятельств, известных

более самому Александру, манифест не бьm объявлен для

всеобщего известия. Николай Павлович оказался поэтому

27 ноября 1825 года в весьма сложном положении.

Трудности для него усугублялись нелюбовью к нему гвар­

дии, которая не терпела его грубого и высокомерного обра­ щения. Об этом великому князю Николаю прямо заявил в Государственном совете, когда рассматривался вопрос о

присяге, петербургский генерал-губернатор Милорадович. В

результате Николай решил не вступать пока на престол и согласился на присягу Константину. Но великий князь Кон­ стантин Павлович не принял переданной ему братом Нико­ лаем императорской короны. Вместе с тем он отказался

ехать в Петербург для того, чтобы заявить об отказе от ко­

роны. Письмо же свое о данном отказе Константин соста­

вил в таких выражениях, что зачитать его публично бьmо нельзя. Так Россия оказалась фактически без царя.

События этого периода, длившегося 17 дней - с 27 ноя­ бря по 14 декабря 1825 года, - достаточно подробно описа-

Зб1

ны В литературе, что избавляет меня от необходимости ос­ танавливаться на них. Скажу поэтому коротко: пока братья

усопшего самодержца перебрасывали, словно мячик, от од­

ного к друтому корону Российской империи, в Петербурге

окончательно созрел дворянский революционный заговор. Неразбериха в правительственных кругах, волнение и ропот в дворянстве и народе возбудили в членах Северного обще­ ства мысль о том, что ('наступил час решительный, дающий

право изменить образ действия, постоянно сохраняемый в

продолжение десяти лет, и прибегнуть к силе оружия... Дух

Тайного союза мгновенно заменился духом восстания».

День восстания назначен был на день присяги императо­ ру Николаю. Несмотря на то, что выступление декабристов

организовано бьmо из рук вон плохо: отсутствовали четкий план действий, строгое распределение функций среди участ­

ников восстания и т. п. - несмотря на то, что восставшие не

имели настоящего руководства, проявили нерешительность

и совершили массу ошибок, они вполне могли победить

14 декабря 1825 года. Это признавали впоследствии многие

из присутствовавших в тот день на плошади перед зданием

Сената. Принц Евгений Вюртембергский в своих воспоми­ наниях перечислил причины, по которым заговор декабри­ стов не имел успеха, но вместе с тем счел необходимым до­

бавить: (,И все-таки мы должны сознаться, что возможность

полного ниспровержения существующего порядка при дан­

ных, совершенно исключительных обстоятельствах, зависе­ ла от счастливой случаЙности»2.

Возможность успеха заговорщиков допускал и сам импе­ ратор Николай. 12 декабря, будучи еще великим князем, он писал П. М. Волконскому: (,Воля Бога и воля брата моего обязывают меня: 14 декабря я буду либо государем, либо мертвым. То, что происходит со мной, невозможно описать.

Вы бьmо смилостивились надо мной. Да, мы все несчастны,

но нет более несчастного человека, чем я. Да будет воля Бо­ жия!» Нечто подобное Николай написал в этот день и на­ чальнику Главного штаба И. И. Дибичу: «Послезавтра поут­ ру Я - или государь, или без дыхания». Вечером 14 декабря император Николай писал графу Сакену: «Любезный граф! Что могу сказать вам? Я ваш законный Государь, и Богу бы­

ло угодно, чтобы я стал самым несчастливым из государей,

потому что я вступил на престол ценою крови моих поддан­

ных! Великий Боже, какое положение!» (,Дорогой, дорогой Константин! - спешил Николай сообщить брату о только

что происшедшем событии. - Ваша воля исполнена, я им­ ператор, но какой ценой, великий Боже, ценой крови моих

362

подцанных!» Многие в русском обществе оказались тогда в странном положении. Но всего странней стала участь Спе­

ранского.

Существует достаточно оснований считать, что расправу

над революционно настроенными дворянами - членами

тайных обществ - готовил еще Александр 1. По меньшей мере лет за пять до своей смерти он учредил надзор за ни­ ми и начал активный сбор сведений об их деятельности. Вы­ явленные участники тайных обществ уже тогда подвергались наказаниям - отстранялись от службы, отправлялись в

ссьшку. Осенью 1825 года, когда Александру стали известны

многие активные участники революционных организаций и

некоторые их замыслы, он принял решение произвести аре­

сты. Однако можно уверенно предположить, что на откры­

тый процесс над членами тайных обществ Александр, если бы остался жив, не пошел. С. г. Волконский бьш убежден в этом. Александр Павлович, писал он, если бы не скончался

в Таганроге, «не дал бы такой гласности, такого развития

следствию о тайном обществе. Несколько человек сгнили бы заживо в Шлиссельбурге, но он почел бы позором для

себя выказать, что бьша попытка против его властИ». Николай 1 оказался в положении, когда без гласности в

деле декабристов обойтись бьшо уже невозможно. События 14 декабря 1825 года стали широко известны не только в

России, но и в Европе. В результате их произведены бьши

массовые аресты. Потому-то новому императору ничего не

оставалось делать, как пойти на организацию следствия и

суда в формах, хотя бы внешне соответствовавших действу­

ющему законодательству. Подавление открытого выступле­ ния дворян-революционеров в Петербурге, а позднее и вос­

стания на юге, не означало еще полного их поражения.

Победить окончательно и бесповоротно движение, имевшее

свою идеологию, возможно бьшо лишь посредством развен­

чания его в общественном мнении. А для этого необходимы

бьши следствие и уголовный процесс над декабристами. Допросы арестованных начались уже вечером 14 декабря.

Спустя три дня указом от 17 декабря 1825 года император Николай учредил «Тайный комитет для изыскания соучаст­

ников злоумышленного общества, открывщегося 14 декабря

1825 года». (14 января Николай распорядился следственный

комитет «тайным не называть».) В состав названного коми­ тета бьши назначены одни генералы. Единственное исклю­

чение составлял А. Н. Голицын. Вошел в следственный ко­ митет и младший брат Николая великий князь Михаил,

тоже генерал. Не удивительно, что председателем комитета

ЗБЗ

стал военный министр А. И. Татищев. Для всех этих людей

не составляло большого труда ведение следствия, но они не

могли порученное им дело подобающим образом оформить.

А ведь надо бьmо еще организовать суд, подобрать соответ­

ствующие юридические нормы, разбить обвиняемых на раз­

ряды, квалифицировать их действия и т. Д. Затеяв процесс по делу декабристов, Николай 1 столкнулся с острой про­ блемой: ему оказались необходимы не просто исполнители его воли, но образованные, сведущие в законодательстве люди. Для следственного комитета такое лицо на­ шлось - задачу оформления следственных дел взял на себя способный чиновник А. Д. Боровков. Оставалось найти че­

ловека, который бы мог оформить судебные дела декабрис­

тов, - задача несравненно сложнее первой.

Есть основания полагать, что на эту роль император Ни­

колай с самого начала планировал Сперанского. Он поручил

ему написать Манифест о событиях 14 декабря 1825 года.

Спустя месяц, в январе 1826 года, его величество направил

на редакцию к Сперанскому проект Манифеста об учрежде­

нии суда над декабристами. Возвращая государю отредакти­ poBaHHый проект, Сперанский приложил к нему записку, в которой убеждал его «отложить сей проект до того времени,

как дело созреет до суда».

Сперанский охотно пошел на сотрудничество с Николаем 1 в деле расправы над декабристами: он не просто исполнил

возложенное на него императором поручение, но проявил

при этом инициативу. Думается, это не случайно. С новым государем Михайло Михайлович связывал надежды на новое возвышение. Служивший при нем Г. С. Батеньков вспоми­ нал впоследствии о том, как утром 13 декабря 1825 года во­ шел в кабинет Сперанского вслед за его дочерью. <JIиза, тебе надобно снять свой траур», - услышал он голос Сперанско­

го. «Разве государь приехал?» - удивилась дочь. «Государь

здесь», - сказал Сперанский. «Николай Павлович, не прав­

да ли?» - «Точно так, надобно вас поздравить». - «Я не знаю,

как господа мужчины, - прореагировала Елизавета Михай­

ловна, - а мы, женщины, сему чрезмерно рады». - «И мы рады, - подхватил Сперанский, - это человек необыкно­

венный. По первому приему он обещает нового Петра». В то

время Михайло Михайлович совсем не предполагал, что его

отношения с императором Николаем окажутся ненамного

проще тех, что были у него с императором Александром.

К допросам декабристов следственный комитет присту­

пил 23 декабря. И именно с этого дня в показаниях подслед­ ственных замелькало имя Сперанского. Подпоручик А. Н. Ан-

Зб4

дреев сказал на допросе генерал-адъютанту Левашову: «На­ дежда общества была основана на пособии Совета и Сена­ та, и мне называли членов первого - господ Мордвинова и Сперанского, готовых воспользоваться случаем, буде мы оный изыщем. Господин же рылевв уверял меня, что сии го­

сударственные члены извещены о нашем обществе и наме­

рении и оное одабривают»3. Впоследствии на очной ставке с

Рьmеевым Андреев откажется от этих слов, но подозрение в связях с мятежниками уже легло на Сперанского.

24 декабря имя Сперанского фигурировало в показаниях

Рьmеева. На следующий день о нем говорил Каховский, за­ тем - Трубецкой. 30 декабря состоялось 14-е заседание

«Тайного комитета». Журнал этого заседания среди разного рода сведений отразил следующее: «Допрашиваем бьm лейб­ гвардии Гренадерского полка поручик Сутгоф, который,

между прочим, показал, будто Каховский сказал ему, что

Батеньков связывает общество с Сперанским и что генерал Ермолов знает об обществе». 2 января Батенькова спросили,

что он может сказать по поводу данных показаний Сутгофа.

Гавриил Степанович ответил: «Чтобы я связывал общество с господином Сперанским и чтоб оно бьmо с ним чрез меня

в сношении - сие есть такая клевета, к которой ни малей­

шего повода и придумать я не могу... С г. Сперанским, как

с начальником моим и благодетелем, я никогда не осмели­

вался рассуждать ни о чем, выходящем из круга служебных

или семейных дел».

В течение трех дней - 2, 3, 4 января - «Тайный коми­ тет» стремился выяснить подробности пребывания у Спе­ ранского в ночь с 13 на 14 декабря Батенькова, Краснокут­ ского и Корниловича. Батеньков заявил, что не бьm тогда у

Сперанского, и это подтвердили его товарищи. И Красно­

кутский, и Корнилович согласились, что бьmи у Сперанско­ го, но не в ночь с 13-е на 14-е, а с шести до семи часов ве­ чера 13 декабря. По их словам, приходили они «просто С

визитом», провели все время в гостиной, где находились

зять Сперанского, его дочь, какой-то офицер артиллерии и еще кое-кто. Сам Сперанский «вышел из своего кабинета на

четверть часа» и вскоре ушел.

Во время допросов арестованных следственному комите­

ту удалось установить, что Сперанский планировался декаб­

ристами, наряду с Мордвиновым, в состав Временного пра­ вительства. 4 января Рьmеев прямо заявил следователям:

«Признаюсь, Я думал, что Сперанский не откажется занять место во временном правительстве. Это основывал я на его любви к отечеству и на словах Батенькова, который мне од-

365

нажды сказал: "Во временное правительство надо назначить людей известных". И когда я ему на это сказал, что мы ду­ маем назначить Мордвинова и Сперанского, то он сказал: "Хорошо",>. Декабрист М. Ф. Митьков также показал на до­

просе, что «неоднократно слышал, что общество считало на

подпору г-на Мордвинова и Сперанского,>4.

Более всего оснований для предположения о причастно­ сти Сперанского к делу декабристов давали его тесные вза­

имоотношения с Г. С. Батеньковым. Гавриил Степанович повстречался Михайле Михайловичу в Сибири, где был уп­

равляющим десятым округом путей сообщения, и с первого же знакомства произвел на него чрезвычайно благоприятное

впечатление как умом своим, так и познаниями. Михайло Михайлович не преминул воспользоваться его помощью в

разработке различных проектов по переустройству управле­

ния Сибирью и в последующем взял его с собой в Петербург

для работы в Сибирском комитете. Батеньков даже поселил­

ся в доме Сперанского. Еще в сентябре 1819 года он писал своим друзьям, что Сперанский с первого свидания полю­

бил его и привык ежедневно с ним работать. «Я в таких те­ перь к нему отношениях, - сообщал будущий декаб­

рист, - что могу говорить все как бы другу и не помнить о

великом различии наших достоинств'>. Вряд ли можно со­

мневаться в том, что и свое вступление в тайное революци­

онное общество Батеньков не скрыл от своего старшего,

умудренного опытом друга.

Все эти факты вызывали у императора Николая серьез­

ную тревогу. Он бьVI заинтересован поэтому в том, чтобы

следствие по ним продолжалось. Но, с другой стороны, но­

вый государь не желал здесь гласности, поскольку не только

участие в заговоре, но уже одно присутствие известных сво­

им умом сановников - членов Государственного совета - в

планах восставших дворян подрывало навязывавшуюся им

русскому обществу и загранице версию о том, что эти люди бьVIИ всего лишь кучкой отщепенцев, безнравственных по

своим устремлениям, одиноких и не пользовавшихся ника­

кой поддержкой в обществе. Выход из данного противоречия император легко нашел: он распорядился придать дальнейше­

му следствию по делу Сперанского и Мордвинова секретный характер. Дело это бьVIО выведено за рамки следственного ко­

митета и сосредоточено в руках доверенного лица императо­

ра Николая А. х. Бенкендорфа. Делопроизводителем же сек­

ретного следствия оставлен бьVI Боровков. Позднее в своих

автобиографических записках он особо отмечал, что изыска­

ние по делам членов Государственного совета Мордвинова,

366

Сперанского, а также генерала Киселева и сенатора Барано­

ва «бьmо произведено с такою тайною, что даже чиновники Комитета не знали; я сам собственноручно писал производ­ ство и хранил у себя отдельно, не вводя в общее дело».

Материалы секретного следствия по связям перечислен­

ных сановников с декабристами не сохранились. Скорее

всего, Николай 1 распорядился их уничтожить. Поэтому во­ прос о причастности Сперанского к декабристскому загово­ ру остается открытым. С полной определенностью можно утверждать лишь две вещи: первое, что Сперанский знал о сушествовании тайного общества и готовящемся заговоре, и

второе, что заговорщики предполагали включить его в со­

став Временного революционного правительства. Попытки

же пойти далее указанных выводов дают весьма противоре­

чивую картину.

С одной стороны, существует целый ряд свидетельств, говорящих в пользу того, что Сперанский не просто знал о замыслах декабристов, но и сам участвовал в них. Во всяком

случае, оказывал заговорщикам содействие. В «Петербург­

ских очерках» мятежного современника Герцена и Сперан­ ского, знатока секретной политической истории России князя П. В. Долгорукова имеется следующая примечатель­

ная запись о рассматриваемых событиях: «На Сперанского

возникли улики столь значительные, что однажды Комиссия

отправила одного из своих членов, Левашева, к государю

просить у него разрешения арестовать Сперанского. Нико­

лай Павлович, выслушав Левашева, походил по комнате и

потом сказал: "Нет! Член Государственного совета! Это вый­

дет скандал! Да и против него нет достаточных улик"».

В этой же своей книге князь П. В. Долгоруков привел и

другое интересное признание Николая 1, сделанное им вес­

ной 1826 года в разговоре с Карамзиным: «Около меня, царя русского, нет ни одного человека, который бы умел писать

по-русски, то есть был бы в состоянии написать, например,

манифест. А Сперанского не сегодня, так завтра, может быть, придется отправить в Петропавловскую крепость».

Однако, с другой стороны, наряду с приведенными сви­

дeTeльcTBMи сушествуют показания прямо противополож­

ного характера, из которых вытекает, что хотя Сперанский и знал о сушествовании тайных обществ и готовящемся вы­

ступлении (кто об этом тогда не знал! «О заговоре кричали

на всех перекрестках», - вспоминал А. С. Пушкин), но при­

частен к движению декабристов и их заговору не бьm. Прежде всего отметим, что никакого согласия на вхожде­

ние в состав Временного правительства Сперанский не да-

367

вал и дать не мог. Рьmеев прямо указал на отсутствие дан­

ного согласия и признался, что он всего лишь «думал, что

Сперанский не откажется занять место во Временном пра­

вительстве». Основывал Рьmеев это свое убеждение «на люб­

ви его к отечеству». Упоминание имени Сперанского в по­ казаниях многих арестованных декабристов, с точки зрения

здравой логики, говорит скорее против того, что он реально

участвовал в их планах. Если бы его участие действительно имело место, вряд ли о нем знало бы столько людей. Меж­ ду тем складывается впечатление, что слух о тесной при­ частности Сперанского к заговору декабристов кем-то со­ знательно распространялся. И можно с уверенностью сказать кем. Подследственные ссьmались здесь, как прави­

лo' на Рьmеева. Можно также уверенно сказать, для чего

Рылееву понадобилось распространять слух об участии Спе­ ранского в заговоре. для того, чтобы привлечь в тайное об­ шество как можно больше новых членов и придать уверен­

ности старым. И надо признать, цели своей Рьmеев достиг. Андреев рассказывал на следствии: «За несколько дней до

14 декабря сообщил мне товарищ мой лейб-гвардии Измай­ ловского полка поручик Кожевников о тайном обществе, ко­

торого цель, говорил он, стремиться к пользе отечества. Но

так как в таком предприятии главнейшая сила есть войско,

то мы - части оного и как верные сыны отечества должны

помогать сему обществу, тем более что оно подкрепляется членами Госсовета, Сената и многими военными генерала­

ми. Из членов сих названы им бьmи только трое: Мордвинов,

Сперанский и граф Воронцов, на которых более надеялись, о

прочих он не упомянул. Завлеченный его словами и назва­

нием сих членов, я думал, что люди сии, известные всем сво­ им патриотизмом, опьпностью, отличные чувствами, нравст­ венностью и дарованиями, не могут стремиться ни к чему

гибельному, и дал слово ему участвовать в сем предприятии.

Вот причина, побудившая меня вступить в сие общество»5.

Большое значение для решения вопроса о степени при­ частности Сперанского к заговору декабристов имеет оцен­

ка его личности, и, в частности, определение того, как от­

носился он к политическим планам декабристов. На первый

взгляд может представиться, что отношение Сперанского к

этим планам могло быть только сочувственным. В самом де­ ле, в содержании проектов политических преобразований

Сперанского, с одной стороны, и в планах декабристов, с

другой, наряду с отличиями бьmо немало сходного. И пер­

вые, и вторые предполагали разделение властей, представи­

тельное правление, отмену крепостного права и т. Д. Однако

368