Томсинов В.А. Сперанский

В этом же письме Михайло Михайлович сообщал своему

приятелю, что ему стали известны разговоры о том, что, бу­ дучи возвращен в столицу, он будто бы не может быть по­

мещен иначе, как на место Аракчеева. В связи с чем он про­

сил Столыпина всячески и повсюду опровергать подобные

домыслы.

Спустя два месяца Сперанский снова будет внущать сво­

ему дру!)" что его жизненные планы весьма скромны.

Из письма М. М. Сперанскою к А. А. Столыпину от 2 MI1JI 1818 года:

«Я ненавижу ложной скромности, особливо с друзьями: 0110

мне кажется гнусным притворством; но говоря с вами, как с

собственною моею совестию, ни в сердце, ни в мыслях моих не нахожу я важных побуждений принять деятельное в сем пред­

мете участие. Я желаю появиться в Петербурге, но в виде са­ мом nростом и незначительном; желаю для тою только, чтоб

докончuть мое очищение 11 с благопристойностью оставить

навсегда служ:бу•.

Летом 1818 года в Пензу заехал по пути в свои саратов­ ские имения управляющий Министерством иностранных дел граф К. В. Нессельроде. Михайло Михайлович, бывший с Карлом Васильевичем в добрых отношениях еще в Санкт­

Петербурге, попросил его поговорить при случае с импера­

тором Александром о том, не сделает ли он бывшего своего госсекретаря сенатором. Нессельроде посоветовал Сперан­ скому обратиться с письмом к государю, что тот немедлен­ но исполнил. 1 ав!)'ста 1818 года Михайло Михайлович на­ правил Санкт-Петербургскому военному губернатору и

управляющему Министерством полиции С. К. Вязмитинову

послание для императора Александра, в котором просил се­ бе звание сенатора, соглашаясь при этом остаться на долж­ ности пензенского !)'бернатора .на некоторое время, если угодно буде'Г*. Сергей Кузьмич вскоре ответил, что передал

письмо государю, который .соизволил принять оное весьма

милостиво и оставить у себя•.

Желание стать сенатором Сперанский выразил тогда же и своему всегдашнему покровителю графу В. п. Кочубею. Вик­ тор Павлович занимал в то время должность председателя де­ паJ7Т8мента гражданских и духовных дел Государственного

совета20• В письме к Кочубею от 21 сентября 1818 года Ми­

хайло Михайлович сообщал, что просит и желает одной ми­

лocrи, а именно: чтобы сделали его сенатором и потом .дали

бы в общем и обыкновенном порядке чистую отставку•.• По-

сле я побывал бы на месяц или два в Петербурге, - призна­

вался он, - единственно для того, чтобы заявить, что я более

не ссыльный и что изгнание мое кончилось».

Время, прошедшее со дня изгнания Сперанского из Пе­ тербурга, растворило неприязнь к нему в столичном обще­

стве, распьmенную его недругами. Да и сами эти недруги

умолкли после того, как возвратился он на государственную

службу: боялись нового возвышения умного и деятельного

сановника. А доброжелатели Сперанского, притаившиеся на

время его опалы, как только почувствовали, что он опять в

силе, да с ним в связке еще и Аракчеев - «Сила Андреевич»,

как тогда звали грозного графа, - воспрянули духом: снова

наступили их времена. 6 мая 1818 года созданное два года

назад Санкт-Петербургское Вольное общество любителей

российской словесности избрало М. М. Сперанского своим

почетным членом. О характере этого общества говорит уже

сам его состав: ядро общества формировали поэт и публи­

цист, автор знаменитых тогда «Писем русского офицера», Федор Глинка, являвшийся председателем, Кондратий Ры­ леев, Вильгельм Кюхельбекер, братья Николай и Александр

Бестужевы21• 16 июля 1817 года Михайло Михайлович получил письмо

от бывшего своего соратника по финансовой реформе ми­

нистра финансов Д. А. Гурьева. Дмитрий Александрович вспоминал ту финансовую реформу, которую Сперанский, в бытность свою государственным секретарем, сумел провес­ ти и за которую их обоих в ту пору травили: «В 1810 году вас и меня поставляли виновниками быстрому тогда возвыше­ нию ажио... Все, чего, кажется, оставалось желать, ограни­ чивалось тем, дабы сколько возможно сохранить достоинст­ во ассигнаций до благоприятнейших обстоятельств: в чем довольно и успели; ибо 4-рублевая цена ассигнациям на се­

ребряный рубль постоянно удержана в течение 7-ми лет.

Вы сему главным бьmи виновником, споспешествовав в

811 году к умножению налогов и усилив тем государствен­

ный доход гораздо выше моих предположений».

Переписка с Д. А. Гурьевым станет ниточкой, которая свяжет Сперанского с общегосударственными проблемами. В своих письмах к министру финансов он будет давать со­

веты по оздоровлению финансов, которые высоко оценит

император Александр. И, возможно, именно за эти советы

его величество наградит пензенского губернатора пожалова­

нием ему 23 января 1818 года пяти тысяч десятин земли в

Саратовской губернии. 17 июля 1819 года государь прибавит

к этому пожалованию еще пять тысяч десятин в той же гу-

290

бернии, из которых 350 десятин составят пашню и 768-

дровяной лес.

Помимо Д. А. Гурьева, Сперанский в бытность свою пен­

зенским губернатором вел активную переписку с тогдашним

министром духовных дел и народного просвешения

А. Н. Голицыным. Среди русских сановников Сперанский

отличался повышенной религиозностью. На этой почве и

наметилось его сближение с князем. Александр же Никола­

евич, в свою очередь, бьm в рассматриваемое время близок с императором Александром, который после грандиозной победы над Наполеоном все более подпадал под власть ре­ лигиозно-мистических настроений.

В письмах к А. Н. Голицыну из Пензы Сперанский востор­

гался Манифестом от 24 октября 1817 года, провозгласившим

соединение Министерства просвещения с ведомством духов­ ных дел, расхваливал деятельность Библейского общества,

обещал оказывать личное свое содействие библейскому делу в Пензе. Осведомленный о симпатиях Александра и Голицы­

на к различного рода пустынникам и затворникам, Михайло Михайлович как-то попросил у князя содействия в получе­ нии у государя краткого отпуска, необходимого ему, как он подчеркивал, специально для посещения Саровской пустыни, где он надеялся найти силу «внутреннего христианства». От­ пуск бьm дан, и Сперанский съездил в это святое место и сра­

зу сообщил о данной поездке Голицыну, а тот, в свою оче­

редь, довел этот факт до сведения императора Александра. Будучи в Пензе, Михайло Михайлович закончил свой пе­

ревод Фомы КемпиЙского. Государь, узнав об этом, распо­ рядился напечатать его за свой счет. И в 1819 году из типо­

графии департамента народного просвещения действительно

вышла книга Фомы Кемпийского «О подражании Христу» С

добавлением избранных мест из других его творений в пере­

воде с латинского Михаила Сперанского. После этого книга переиздавалась еще трижды: последний раз - в 1844 году. Виссарион Белинский в своей рецензии на данное издание

следующим образом оценил переводческий труд Сперанско­

го: «Слог перевода большею частию сообразен с духом ори­

гинала, но уж слишком отзывается славянщиною»22.

* * *

Пребывая в Пензе, Сперанский никогда не прекращал переписки с Аракчеевым. В сложившихся обстоятельствах

граф бьm его главной опорой. Через посредство Алексея Ан­

дреевича, пользовавшегося неограниченным доверием у им-

291

ператора Александра, Михайло Михайлович мог доводить

свои просьбы до его величества. Только Аракчеев мог по­

мочь ему в решении самых важных для него проблем. Пото­ му-то спешил Сперанский использовать любой повод для напоминания о себе Аракчееву, для выражения его сиятель­

ству своей благодарности и преданности. «Милостивый го­ сударь, граф Алексей Андреевич! - обращался Сперанский

к Аракчееву 17 декабря 1818 года. - Приношу вашему сия­ тельству всеусерднейшее поздравление с Новым годом. Чув­ ство благодарности и приверженности, столь же искренней, как и справедливой, налагает на меня приятную обязан­ ность возобновить при сем случае свидетельство совершен­

нейшего почитания и преданности, с коими честь имею

быть в Пензе»2J.

В начале 1818 года одновременно от нескольких столич­ ных знакомых Сперанского поступили к нему письма с об­ надеживавшими его новостями. «Все известия, из Москвы и Петербурга ко мне доходившие, и из самых верных источ­

ников проистекающие, - сообщал он 5 марта 1818 года А. А. Столыпину, - доказывают, что Его Величество имеет

мысль употребить меня в деятельнейшую службу».

Но шли недели, месяцы, а сведения эти никак не под­ тверждались. Император молчал и молчал. Михайле Михай­

ловичу начинало уже казаться, что полученные им известия

о намерениях употребить его в «деятельнейшую службу» не

более чем слухи - чья-то глупая шутка. Вконец истерзан­

ный неопределенностью своей дальнейшей судьбы, он стал думать уже о том, чтобы раз и навсегда разрубить ее

узел - оставить службу окончательно и бесповоротно.

Но принять такое решение ему не позволяло очень стес­ ненное материальное положение: большие долги и отсутст­ вие средств для их погашения. Единственным выходом из

создавшейся ситуации он считал продажу своего дома в

Санкт-Петербурге, из которого его в 1812 году отправили в ссьmку, и новгородского имения Великополье. «Доколе не

будет продан дом и деревня, дотоле мне службы оставить нельзя, - писал Сперанский Столыпину 12 сентября 1818

года, - но после сего не останусь ни минуты: ибо в незави­

симом состоянии я знаю всю цену свободы и ни на что на свете собственною моею волею ее не променяю».

О своем желании продать Великополье Михайло Михай­

лович сообщал Аракчееву еще осенью 1816 года. В Новго­

родской губернии началось тогда формирование военных

поселений, и Сперанский надеялся, что казна купит его имение, чтобы включить его в состав данных поселений. С

292

тех пор прошло более двух лет, но никаких распоряжений о

такой покупке со стороны императора Александра не посту­

пило. Тогда Сперанский, для того чтобы ускорить решение

этой ставшей жизненно важной ДЛЯ него в условиях безде­ нежья проблемы, обратился к графу Аракчееву.

Из письма М. М. Сперанского к А. А. Аракчееву

от 11 марта 1819 гoiJа:

«Ни начать, ни продолжать моей nросьбы об отпуске я ни­

как не решился бы, если б не был nринужден к тому самою край­

нею необходимостью. Кто имеет на руках дочь без матери и 200000 руб. долгу, при маловажном и запутанном имении, тот осужден все терпеть, всем жертвовать, чтоб исполнить пер­

вые свои обязанности. Сроки долгов моих сближаются, прода­

жа имения не сходит с рук; устроивать дела сего рода, сколь я

ни старался, но за 1600 верст - когда на один вопрос и ответ потребно почти полтора месяца - нет никакой возможности. Один иск возбудит все другие, и таким образом, быв спасен од­ ними милостями Государя от предстоявшей мне бедности, я

найдусь снова в том же или еще горшем положении. Я уверен,

что если нужды мои справедливым и благосклонным вниманием

вашего сиятельства представлены будут Государю Императору в истинном их виде и отделены от всех побочных и невместных предположений, то Его Величество не nрезрит моей nросьБЫ».

Высказанная Сперанским в приведенном письме прось­ ба о предоставлении ему отпуска БЬUIа не первой. Он неод­

нократно просил об этом и прежде. Но в данном случае

просьба БЬUIа слишком убедительной, чтобы отказать в ней. Проситель ССЬUIался в обоснование ее на «самую крайнюю необходимостЬ». С другой стороны, бьUIО очевидно, что пре­ доставление Сперанскому отпуска влекло за собой его при­ езд в Санкт-Петербург, поскольку именно в столице наме­

ревался он вести дело о продаже своего новгородского

имения. Два с половиной года назад Аракчеев сообщил Спе­

ранскому в сопроводительном письме к императорскому

Указу о назначении его пензенским губернатором: «Госуда­

рю Императору приятно будет, если вы, милостивый госу­

дарь, отправитесь из деревни прямо в назначенную вам гу­

бернию»). Эти слова означали, что государю все еще не хотелось видеть Сперанского в своей столице и тем более у

себя во дворие. Как поведет себя император Александр на

этот раз? И что напишет теперь Аракчеев? Михайло Михай­

лович не мог не задавать себе подобных вопросов после то­ го, как 11 марта 1819 года отправил графу цитированное вы­

ше письмо.

293

Глава девятая

..ПУТЕШЕСТВИЕ В СИБИРЬ»

Что я ни делал, чтоб избежать Сибири, и никак не избежал. Мысль сия, как ужасное ночное привидение,

преследовала меня всегда, начиная с

17 марта 1812 года, и наконец, на­

стигла.

Странное предчувствие! В судьбе

моей есть нечто суеверное.

Михаил Сперанский.

Из письма А. А. Столыпину

от 1 апреля 1819 года

Как вы могли себе представить,

что я пущусь управлять Сибирью, коею никто и никогда уnравuть не мог?

Михаил Сперанский. Из письма А. А. Столыпину

от 13 мая 1819 года

По понедельникам в канцелярии пензенского губернато­

ра, в другие дни недели обыкновенно тихой, с утра до вече­

ра кипела суета. Каждый вторник из Пензы отправлялась в Петербург почта, поэтому накануне шла подготовка различ­

ных бумаг для столичной администрации.

Таким именно днем и вьщалось 31 марта 1819 года. Де­ журным по канцелярии бьш в этот день молодой чиновник Козьма Репинский, два года назад взятый Сперанским на чи­ новную службу из вьшускников местной семинарии и цени­ мый им за ум и способности к аккуратной работе. Он трудил­

ся в канцелярии с раннего утра, но все равно что-то не

успевал сделать, поэтому, когда наступило время обедать, до­ мой не пошел, остался в канцелярии. Сперанский уже отобе­

дал и СИдел у себя в кабинете у окна, читая в подлиннике лю­

бимую им книгу древнегреческого историка Геродота. Так

СИдели они, занимаясь каждый своим делом, когда послы­

шался вдруг колокольчик. Выглянув из окна, Михайло Ми­

хайлович УВИдел подъезжающего ко входу в дом фельдъегеря и застьш в тревожном предчувствии. Репинский между тем,

услыхав колокольчик, сразу выскочил на улицу, встретил

фельдъегеря и повел его в дом в кабинет пензенскоro губер­

натора. Поднимаясь по лестнице, он дважды спросил фелддъ­

егеря, от кого тот прибыл, но фельдъегерь молчал. И лишь оказавшись перед дверью кабинета, вьщохнул: «От государю>.

294

Репинский вошел к Сперанскому, чтобы доложить. Ми­

хайло Михайлович сидел бледный и растерянный, тихо про­ изнес: «Проси...»

Некоторое время фельдъегерь находился в его кабинете, затем вышел. Вслед за ним показался Сперанский - уже

совсем не бледный и совершенно спокойный и даже привет­ ливый. Обратившись к камердинеру, приказал ему позабо­

титься об обеде для фельдъегеря, бане и всем остальном, не­

обходимом для отдыха. Фельдъегерь поблагодарил Сперанского, затем повернулся к камердинеру и стоявшему рядом с ним Репинскому и поздравил их с новым сибир­

ским генерал-губернатором.

Высочайший Указ Правительствующему Сенату о назна­ чении Сперанского генерал-губернатором Сибири бьm кра­ ток: «Пензенскому гражданскому губернатору Тайному Со­ ветнику Сперанскому всемилостивейше повелеваем бьпь Сибирским генерал-губернатором». Фельдъегерь привез ко­ пию данного Указа, заверенную словами: «На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества ру­ кою: Александр. Верно: граф Аракчеев. Царское село. Марта 22-го 1819-го года». К этим словам Аракчеев приписал сооб­ щение о том, что Сперанский может получить «с тем же фельдъегерем от Его Величества 10000 рублей на подъем».

Фельдъегерь привез Сперанскому и два письма государя: пространное и короткое. «Михайло Михайлович! - писал Александр в первом из своих посланий. - Более трех лет

протекло с того времени, как призвав вас к новому служе­

нию, вверил Я вам управление Пензенскою Губерниею. Or-

крыв таким образом дарованиям вашим новый путь соде­

латъся полезным отечеству, не преставал Я помышлять о

способе, могущем изгладить из общих понятий прискорб­

ные происшествия, последовавшие с вами в 1812-M году, И

столь тягостные Моему сердцу, привыкшему в вас видеть

одного из приближенных себе. Сей способ, по Моему мне­

нию, бьm единственный, то есть, служением вашим дать вам

возможность доказать явно, сколь враги ваши несправедли­

во оклеветали вас. Иначе призыв ваш в Петербург походил

бы единственно на последствие дворских изменений и не загладил бы в умах оставшиеся неприятные впечатления.

Управление ваше Пензенскою губерниею и общее доверие, кое вы в оной приобрели, будет полезным началом предла­ гаемого Мною способа. Но желание Мое стремится к тому,

дабы открыть служению вашему обширнейшее поприще, и заслугами вашими дать мне явную причину приблизить вас

к Себе. Ныне предстоит для исполнения сего наилучшая

295

удобность. С некоторого времени доходят до Меня самые не­

приятные известия насчет управления Сибирского края. Раз­

ные жалобы присланы ко Мне на Губернские начальства и на потворное покровительство, оказываемое оным самим Ге­

нерал-Губернатором. Быв рассмотрены в Комитете минист­

ров, они показались столь важны, что предложена Мне оным посьmка сенаторов для обревизования Сибирских губерний.

Имев уже неоднократный опыт, сколь мало подобные реви­

зии достигают своей цели; кольми паче нельзя ожидать луч­

шего успеха в столь отдаленном и обширном крае. По сему нашел Я полезнейшим, облеча вас в звание Генерал-Губер­

натора, препоручить вам сделать осмотр Сибирских губер­

ний и существовавшего до сего времени в оных управления

в виде Начальника и со всеми правами и властию, присво­

енных званию Генерала-Губернатора. Исправя сею властию

все то, что будет в возможности, облича лица, предающиеся

злоупотреблениям, предав кого нужно законному суждению,

важнейшее занятие ваше должно быть: сообразить на месте

полезнейшее устройство и управление сего отдаленного

края и, сделав оному начертание на бумаге по окончании за­

нятий ваших, самим лично привезти оное ко Мне в Петер­ бург, дабы имел Я способ узнать изустно от вас настоящее

положение сего важного края и прочным образом устано­

вить на предбудущие времена его благосостояние. По Мое­

му исчислению возлагаемое на вас препоручение может

продлиться года полтора или по большой мере два. Сего времени Я полагаю достаточным вникнугь вам во все по­

дробности сибирских дел и сообразить с точностию лучший

порядок ко введению в сии отдаленные губернии. Таким об­ разом, Я надеюсь, что устройство сего Генерал-Губернатор­

ства, вами заведенное и которое в начертании вы Мне пред­

ставите по приезде вашем в Петербург, поставит меня в

возможность назначить вам преемника с уверенностию о

продолжении благосостояния Сибири. Вам же предоставляю Я себе дать тогда другое занятие, более сходное тому при­ ближению, в коем Я привык с вами находиться. Пребываю же всегда вам доброжелательным Александр».

Из смысла приведенного письма вытекало, таким обра­ зом, что управление Пензенской губернией не очищало Сперанского от старых наветов. С другой стороны, Алек­

сандр проговаривался в нем, что бессилен перед недругами

Сперанского и не желает признать несправедливости возве­

денных на него обвинений, засвидетельствовать полную его

невиновность. Сперанский, по мысли императора, должен

бьUI сам вызволять себя из того бесчестья, в которое его бро-

296

сили, а он, Александр, со своей стороны, в состоянии лишь доставить ему способ, могущий «изгладить из общих поня­ тий» случившееся с ним в 1812 году. Изгнанному из столи­

цы сановнику-реформатору предлагалось завоевать право на

возвращение в нее.

Во втором, более кратком, своем письме к Сперанскому

государь давал ответ на его прошение об «отпуске в Петер­ бург по домашним делам». Его величество заявлял о невоз­ можности удовлетворить эту просьбу. «Присутствие началь­

ника в Сибири делается день ото дня необходимее», - объяснял он свой отказ и предписывал Сперанскому гото­

виться к сдаче дел новому пензенскому губернатору!. «По­

тщитесь исполнить возлагаемое Мною на вас ныне поруче­

ние с тем дарованием и исправностию, коим вас отличают,

и тогда приедете вы в Петербург с явною новою заслугою, оказанною отечеству, и которая поставит Меня в действи­

тельную возможность основать уже ваше пребывание на­

всегда при Мне в Петербурге», - обнадеживал император

Александр своего бывшего госсекретаря в конце приведен­

ного письма.

Вместе с государевыми письмами фельдъегерь передал Сперанскому письмо и от Аракчеева, под которым стояла

дата 24 марта 1819 года. Это письмо - самое любопытное, пожалуй, послание графа в переписке со Сперанским, если

не во всем его эпистолярном наследии.

«Милостивый государь Михайла Михайлович! - писал Аракчеев из Петербурга в Пензу. - Если вы, милостивый

государь, на меня сердились за некоторое исполнение ваше­

го препоручения в покупке Новгородского имения, то в

оном согрешили, ибо мне приятнее всего угождать вам, по­

тому что я любил вас душевно тогда, как вы бьmи велики, и как вы ни смотрели на нашего брата, любил вас и тогда, когда по неисповедимым судьбам Всевышнего страдали,

протестовал против оного, по крайнему моему разумению

не только в душе моей, но всюду, где только· 10ЛОС мой мог

быть слышан; радовался и концу сего неприятного для вас

дела и буду не только радоваться, но и желать вашему воз­ вышению на степень высшую прежней. Вот вам, милости­

вый государь, отчет в моих чувствах». Далее граф объяснял,

почему стал он желать возвышения Сперанского. «Желание

мое в оном, по слабости человеческой, основано на следую­

щем: становясь стар и слаб здоровьем, я ДQлжен буду очень скоро основать свое всегдашнее пребывание в своем Гру­ зинском монастыре, откуда буду утешаться, как истинно русской, новгородской, неученой дворянин, что дела госу-

297

дарственные находятся у умного человека, опьпного как по

делам государственным, так более еще по делам сует мира

сего, и в случае обыкновенного к несчастию существующе­

го у нас в отечестве обыкновения беспокоить удалившихся

от дел людей в необходимом только случае отнестись смею

и к вам, милостивому государю. Окончу сие письмо тем, что как вы далеко от Волхова ни удаляетеся, не от вас зависеть

будет бьпь близким к дряхлому волховскому жителю, кото­

рой пребудет всегда с истинным почтением, вашего превос­

ходительства покорный слуга»2.

* * *

Как должен бьm воспринять Сперанский свое назначе­ ние сибирским генерал-губернатором? Казалось бы, поруче­

ние государя должно бьmо только радовать его: какое об­

ширное поле деятельности открывалось перед ним, сколь

благодатный материал шел ему в руки! Во всяком случае,

это назначение не могло не польстить его самолюбию, ведь

с него ОКОН'Iaтельно снималась опала, снималась притом не

только как с государственного деятеля, но и как с реформа­

тора. Ему поручалось не просто управление Сибирью, но nре06разованuе этого огромного края.

Однако поручение императора искоренить злоупотребле­ ния чиновников сибирской администрации и подготовить

после этого проект реформы управления Сибирью не вызва­ ло в Сперанском большого энтузиазма. Неуспех прежних его реформ, падение с вершины власти и изгнание из сто­

лицы положили на его душу неизгладимый рубец. Бьmая ув­

леченность реформаторскими замыслами сменилась в нем

сдержанностью. Как государственный деятель, он бьm до­ вольно уже умудрен и приземлен, чтобы умудрять и призем­

лять других. Советы, которые Михайло Михайлович давал А. А. Столыпину буквально на следующий день после того, как получил императорский Указ о своем назначении гене­

рал-губернатором Сибири, представляют особый интерес: в них отражено кредо русского реформатора, прошедшего че­

рез неудачу, изгнание и унижение, они - зеркало его духа:

<,Поймите, наконец, из опытов, что служба nорывuстая есть

лотерея, сущая азартная игра. Молодым людям можно ее простить, но нам с вами поистине непростительно. Должно

служить искренно, усердно, но всегда держать себя в мере.

Выигрыши любочестия тут не столь велики, но зато верны

и в конце счета несравненно лучше и даже для самой служ­

бы полезнее, нежели порывы воображения... Первый залог

298