2901

Таковых насчитывается свыше 20. В широком смысле под природой (от греч. physis, лат. natura - возникнуть, быть рожденным) понимается - «вся совокупность предметов, явлений и процессов, существующих по своим собственным законам до и независимо от человека и человеческого общества; природа в этом смысле, с одной стороны, выступает как необходимое условие существования человека, а с другой, как потенциальный объект его практической и познавательной деятельности и материал для формирования культуры»

[1].

Природа рассматривается также как философская категория, обозначающая понятие более широкое, чем материя. Под природой целесообразно понимать единство пространства, времени, материи и процессов, обеспечивающих это единство [2]. Ученые отмечают, что в антропологически-мировоззренческом смысле природа – это мир в аспекте его естественного существования в противоположность тому, что искусственно создано человеком: натура и культура [3]. Феномен «Природа получает также глобальное толкование. Так, великий немецкий мыслитель Йоханн Вольфганг фон Гете утверждал: «Природа есть все». С позиции естествознания природа понимается как «окружающий нас материальный мир, никем не сотворенный, бесконечный во времени и пространстве, находящийся в непрерывном движении (изменении)» [4].

В нашем исследовании феномен «Природа» рассматривается как пространственная категория, наделенная всеми концептуальными признаками пространства, и обозначающая мир в аспекте его естественного существования в противоположность тому, что искусственно создано человеком. Пространство трактуется как «фундаментальное свойство бытия, которое фиксирует форму и протяжённость его существования. Понятие «пространство» концептуализирует основное условие существования мира — наличие места (по Аристотелю), в котором существуют (сосуществуют) «вещи» (объекты, предметы) и явления. Пространство - одна из базисных категорий философского и научного знания, а также повседневной жизни» [5].

Природа и пространство – это неотделимые сущности. Пространство, наряду с феноменом «Время», как одна из глобальных форм существования материальных объектов и процессов, характеризует структурность и протяженность материальных систем и является философской категорией. Пространство, как и время, бесконечно, имеет объективный характер. К всеобщим свойствам пространства относятся: протяженность, единство прерывности и непрерывности [6].

Важно подчеркнуть, что Аристотель в своем сочинении «Органон» к числу важнейших 10 категорий (или наиболее общих родов (классов) относил феномен «пространство»: субстанция, количество, качество, отношение, пространство, время, состояние, обладание, действие, претерпевание. При этом искомое понятие он толковал как «Пространство (где) - положение вещи относительно ближайшего окружения [7].

Изучение категории пространство с позиции разных отраслей научных знаний обусловило выделение специфических для каждой из них типов пространств, например, в математике (n-мерные пространства, Евклидово пространство, Гильбертово пространство, афинное пространство и мн. др.), физике (пространства предметов и т.п.), религии (сакральное, мистическое) и т.д. Выделяется также множество других типов пространств: космическое, воздушное, информационное, параллельное, гиперпространство и т.п.

Каждое из выделенных типов пространств описывается, главным образом, посредством специализированных языков. Однако, как известно, «органическая среда человеческого обитания не исчерпывается научной картиной мира, использующей специализированные языки для ее описания, а нуждается в описании с помощью естественного, обыденного языка, связанного с повседневным опытом» [5]. Кроме того, как отмечается в Гуманитарной энциклопедии, такие области гуманитарных исследований, как культурология, историческая география, психология, социология, лингвистика обнаруживают историкокультурную и социальную нагруженность понятия пространства, которое возникало и

77

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

долго существовало как форма до и вненаучного знания, как категория культуры, связанная с другими культурными универсалиями [5].

Обобщая вышесказанное, мы хотели бы отметить, что в нашем исследовании предмет рассмотрения составит натуроморфный тип категории пространства. При этом основное внимание будет уделено описанию специфики национального мировосприятия Природы, как пространственного континуума, и его отражению в русском языковом сознании на примере русских пословиц с ключевыми словами, содержащими натуроморфную пространственную семантику.

Анализ объективированного пословичными средствами феномена Природа, как пространственной сущности, позволит одновременно выделить и еще одну важную составляющую, касающуюся как описания самого понятия «ПРИРОДА», так и феномена «Пространство, в частности, их этнокультурный vs. национально маркированный аспект. Как пишет В.О. Ключевский, в «…борьбе с самим собой и с природой человек вырабатывает свою сообразительность и свой характер, энергию, понятия, чувства и стремления, а частью и свои отношения к другим людям. И чем более природа даёт возбуждения и пищи этим способностям человека, чем шире раскрывает она его внутренние силы, тем её влияние на историю окружаемого ею населения должно быть признано более сильным»[8].

Влияние природы как пространственного континуума на формирование русского национального характера подчеркивает великий русский мыслитель 20-го века Д.С. Лихачев: «Для русских природа всегда была свободой, волей, привольем. Прислушайтесь к языку, погулять на воле, выйти на волю. … Широкое пространство всегда владело сердцами русских. Оно выливалось в понятия и представления, которых нет в других языках» Чем, например, отличается воля от свободы? Тем, что воля вольная — это свобода, соединенная с простором, с ничем не прегражденным пространством» [9]. Д.С. Лихачев подчеркивает также, что русская равнина сильно воздействует на характер русского человека. Однако, замечает при этом Дмитрий Сергеевич, «мы часто забываем в последнее время о географическом факторе в человеческой истории. Но он существует, и никто никогда его не отрицал» [9]. В работах современных исследователей эти идеи находят подтверждение. Так, например, Смирнова Ж.Г. пишет о влиянии на национальный характер климата и природных ландшафтов. Автор выделяет особенности национального характера, связанные с большой территорией, лесами, реками, равнинами и степью [10]. «Географическая среда и климатические условия оказали особенно ощутимое влияние на характер русского этноса», - подчеркивает Четвертакова Ж.В. [11] и др.

Как отмечалось в нашей статье [12], в пословицах мира, характеризующихся своей вездесущностью и способностью проникать во все сферы человеческого бытия, находят отражение как фундаментальные философские категории (время и пространство, бытие и сознание и т.п.), так и важнейшие экзистенционально значимые понятия (человек, природа, жизнь и т.п.). В то же время, названные феномены по-разному представлены в разных культурах не только в аспекте их языковой, гносеологической, семиотической, когнитивной, семантической и аксиологической интерпретации, но и, в первую очередь, с позиции их этнокультурной концептуализации. В этой связи очень убедительно и емко звучат слова Гете о национальном и индивидуальном восприятии феномена «Природа»: «Каждому является природа в особенном виде. Она скрывается под тысячью имён и названий, и всё одна и та же» [13].

Судить о народе, по мнению Д.С. Лихачева, мы должны, по преимуществу, по тому лучшему, что он воплощал или даже только стремится воплотить в жизнь…Именно такая позиция самая плодотворная, самая миролюбивая и самая гуманистическая. Добрый человек замечает в других прежде всего хорошее, злой - дурное. Геолог ищет ценную породу...

Самое ценное в народе — в его вершинах [9]. К этим вершинам относятся духовные достижения любого народа, знаковую часть которых составляют его пословицы как сокровищницы многовековой мудрости.

78

Серия «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования» Выпуск № 4(32), 2016

Исходный тезис гласит: «Все, что нас окружает, есть пространство». Как отмечалось в нашей статье» [12] в глобальной перспективе пространство в русской пословичной картине мира репрезентируется в виде следующей ТРИАДЫ:

I на уровне человека и животных (антропологическое и зооморфное пространство); II на уровне природы (натуроморфное пространство);

III на уровне артефактов (артефактное пространство).

В рамках данной статьи нами будет проанализировано натуроморфное пространство, категоризируемое русскими паремиями с пространственной семантикой.

Цель исследования заключается в выявлении онтологической взаимосвязи между спецификой языковой категоризации ПРИРОДЫ как пространственного субстрата и национально обусловленным кодом русской культуры, выделении доминантных типов натуроморфного пространства в континууме русской культуры, определении базовых векторов натуроморфного пространства, описании корреляций природных реалий (МОРЕ, ЛЕС, ГОРЫ, ПОЛЕ) как пространственных категорий, с теми или иными сущностями антропологического пространства, выявлении культурно-значимых смыслов, актуализируемых в значении русских паремий с эпистемой «Пространство», выступающих вербальными репрезентантами феномена «Природа».

Русские паремии с пространственной семантикой характеризуются, по нашим наблюдениям, гетерогенностью и культурологической обусловленностью объективируемого ими натуроморфного пространства.

Итак, по нашим наблюдениям, н а т у р о м о р ф н о е п р о с т р а н с т в о (II) многообразно отражено в русских паремиях. Его представляют 4 базовых типа пространств, вербализуемых ключевыми словами натуроморфной семантикой:

1)гидронимическое пространство (море, колодец, озеро, пруд, болото, омут, грязь);

2)географическое (гора);

3)фитонимическое (лес, дерево, куст);

4)терраморфное (земля, поле) и др.

г и д р о н и м и ч е с к о е п р о с т р а н с т в о (I) репрезентируется в русской пословичной картине мира весьма значительным количеством паремий (28 ед.), актуализи-

рующих «водную» семантику (море, река, колодец, озеро, пруд, болото, океан, омут,

грязь и др.). Данный факт мотивируется многими причинами, в частности, статусом России как крупной морской державы, наличием большого количества рек, особенностями крестьянского земледелия, предполагающего сооружение объектов, необходимых для извлечения воды, в частности, колодцев и т.д. К числу доминантных гидронимических эпи-

стем относятся: м о р е , р е к а и к о л о д е ц .

Как следует из проведённого нами семантико-когнитивного анализа русских паремий с пространственно-гидронимической семантикой, в русской пословичной картине мира феномен м о р е концептуализируется как онтологически многогранное пространство, которое может идентифицироваться:

а) удалённым (чужим пространством) (Море – чужая страна: За морем веселье, да чужое, а у нас и горе, да свое. За морем теплее, а у нас светлее. Ум за морем не купишь, коли дома нет. Гусь за море полетел; гусь, а не лебедь, и назад прилетел. Добро тому врать, что за морем бывал. Журавли за море летают, а все одно — курлы. За море — по еловы шишки. др.) [1*];

б) эмоциональным пространством (печалью и грустью (Горе — как море, берегов не видно); Горе - море, не переедешь. Горе – не море, выпьешь до дна. Горе – что море, не выпьешь до дна) [1*];

в) темпоральным (Век прожить —море переплыть) [1*]; г) огромным и глубоким пространством (Шилом море не нагреешь. Щепкой море не

перегородишь; В море глубины, а в людях правды не изведаешь. Капля в море не заметна. Высохло море, а все не луже брат ) [1*];

д) пространством, подвластным ветру (Ветром море колышет, молвою народ); 79

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

е) обычным пространством для обитания отдельных существ (Не грози щуке морем,

а нагому горем) [1*]; ё) ареной борьбы (На то и щука в м о р е , чтобы (чтоб) карась не дремал);

ж) со страшной стихией, угрожающей жизни человека (Кто в море не бывал, тот

(досыта) богу не маливался) [1*];

3) преодолеваемым пространством, но при наличии определенного состояния

(Пьяному <и> м о р е по колено (по колена) [1*].

Из приведенных пословиц становится очевидным, что море, как одна из глобальных составляющих гидронимического пространства в целом, концептуализируется в русском языковом сознании во взаимодействии с разнообразными категориями и сущностями (временем, эмоциями, количеством, качеством и т.п.).

Культурно маркированными являются концептуальные признаки моря, указывающие на его удаленность и используемые в русской культуре для отражения понятия чужбины, синонимом которой выступает выражение «за морем». Характерно, что в количественном отношении такие «морские» паремии доминируют. Вместе с тем, важно отметить, что в противопоставлении пространства «за морем» и «дома» (на родине) преобладает глубоко позитивное отношение ко всему родному (светлее, всё свое). Прослеживается и поучение: в торговле за морем (в чужих странах) важно соотносить не только стоимость вещи (телушка – полушка), но и ее доставку (рубль за перевоз).

Величие и грандиозность моря эксплицируются в русском народном языковом сознании с позиции ярко выраженной национально-культурной специфики, в частности, на уровне несопоставимых реалий: моря и «возможностью его нагревания с помощью шила», моря и «возможностью его перекрытия щепкой». Контрастное сопоставление антиномий

малого (мизерного) (шило, щепка) и бесконечно огромного (моря) репрезентирует куль-

турно-значимые смыслы, наглядно иллюстрирующие онтологическую специфику моря как непостижимо большого пространства в русском миропонимании. Море предстаёт как мощная, грозная, громадная стихия, к которой человек испытывает благоговейное отношение.

Интерес представляет и сакрально коннотатированная характеристика моря: спасение в море, как грозной и опасной стихии, может быть связано только с молитвой.

Национально маркированными являются также признаки моря, которые соотносятся с условиями для его преодоления: на основе антиномии «трезвый (здравомыслящий) и пьяный (с затуманенным сознанием) актуализируется смысл о масштабности и невозможности преодоления морского пространства для человека.

Таким образом, через морские реалии отражаются глубокие и национально коннотатированные народные сентенции, отражающие специфику русского мировосприятия.

Эпистема «РЕКА», как составляющая гидронимического пространства, многолико репрезентируется в русских пословицах и поговорках. Как отмечает В.О. Ключевский, русский человек на реке «оживал и жил с ней душа в душу. Он любил свою реку, никакой другой стихии своей страны не говорил в песне таких ласковых слов - и было за что» [8]. По нашим наблюдениям, чаще всего в русском языковом сознании природный феномен «РЕКА» коррелирует с эмоционально-психологическим состоянием человека, в частности, ГОРЕМ и ТОСКОЙ. При этом РЕКА репрезентируется как:

а) небольшое пространство (Река - не море, тоска - не горе) [1*]; б) ненадежное пространство для укрытия (Ты от горя за реку, а оно уж стоит на

берегу) [1*];

г) психологический континуум (Жадность - что река: чем дальше, тем шире) [1*]; д) поведенческая сфера (Река начинается с ручейка, а пьянство с рюмки) [1*]; е) предопределяющая субстанция (Куда река пошла, туда и русло будет) [1*] и др.

Концепт «РЕКА» категоризируется также в русской пословичной картине мира как источник обилия воды (У реки колодец не копают). Особое отношение проявляется к Вол-

80

ге, которая антропологизируется в русском народном сознании и определяется как «мать» (Волга - всем рекам мать) [1*].

Итак, река, как пространство, отождествляется с человеком, его эмоциональными переживаниями, чертами характера, поведением и т.п. И этот факт является не случайным, так как, по образному выражению В.О. Ключевского, сама по себе «историческая служба русской реки была разнообразна». «Русская река приучала своих прибрежных обитателей к общежитию и общительности….Река воспитывала дух предприимчивости, привычку к совместному, артельному действию, заставляла размышлять и изловчаться, сближала разбросанные части населения, приучала чувствовать себя членом общества, обращаться с чужими людьми, наблюдать их нравы и интересы, меняться товаром и опытом, знать обхождение» [8].

Гидроним «КОЛОДЕЦ» в культурно-семиотическом аспекте выступает своеобразным знаком русской (деревенской) картины мира. Поэтому его присутствие в корпусе русских паремий является вполне закономерным явлением. В пословицах с ключевой лексемой «колодец» актуализируются следующие культурно и национально маркированные концептуальные признаки:

а) колодец – это глубокое пространство (Иголкой колодец не роют) [1*]; б) колодец – большой водный резервуар (В лес дров не возят, в колодец воды не

льют) [1*];

в) колодец-это источник чистой питьевой воды (Не плюй в колодец (в колодезь), при-

годится воды напиться) [1*] и др.

В анализируемых паремиях отмечается глубина колодца и его значимость для повседневного бытия человека. Содержание колодца (вода) выражается через гештальт колодца, представляемый как постоянный источник воды, в который «не следует плевать», т.е. индуцируется морально-образная сентенция о необходимости бережного отношения к людям, которые в своё время сделали много добра другим.

Вербальными репрезентантами гидронимического пространства являются также понятия «ОЗЕРО» (ср.: Тихо озеро, а чертей полно) и «ПРУД» (Без труда не вытащишь и рыбку из пруда. В чужой прудок не кидай неводок. Где пруд, там и лягушки) [1*] и др.

Культурно маркированный семиотический потенциал аккумулируется и в семантике русских пословиц с ключевой эпистемой «БОЛОТО», содержащей архисему «Пространство». Так, болото отождествляется:

а) местом жительства определенных существ (Всяк кулик свое болото хвалит) [1*]; б) со значимостью, населяющих данное место (родину) существ (Всяк (всякий) кулик

в (на) своем болоте велик) [1*];

в) опасностью и непредсказуемостью (В тихом омуте (болоте) черти водятся) [1*] и др. С понятием «болото», объективирующим относительно небольшое гидронимическое пространство, связано понятие «ОМУТ». Ср.: В тихой воде о м у т ы глубоки. Изъ омута

въ адъ какъ рукой подать [1*] и др.

Васпекте культурно-национальной специфики интересен тот факт, что феномен «ОКЕАН», вербализуемый одноименной лексемой, хотя и не столь часто встречается в составе русских паремий, тем не менее, априори репрезентируется как нечто безбрежное, царственное и грандиозное по мощи и силе. Ср.: Челном о к е а н а не переедешь[1*]. Величие и мощь океана эксплицируются через метафорический гештальт челна (лодки), размеры которой ничтожны в сравнении с батюшкой–океаном.

Вкорпус гидронимических паремий, отражающих водное пространство, входят рус-

ские пословицы с эпистемой «ГРЯЗЬ». Ср.: Золото и в г р я з и блестит. Из грязи – в князи. Завали правду золотом, затопчи ее в грязь - все наружу выйдет. Коли худ князь, то князя в грязь. Лицом в грязь не ударим. Рожь говорит:«Сей меня в золу да в пору». А овес говорит: «Топчи меня в грязь, а я буду князь»[1*].

Вприведённых примерах внутренняя форма пословиц формируется на основе национально маркированных признаков, в частности, морально-нравственных, социальных

81

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

и этических, которыми наделяются те или иные реалии (золото, правда, князь, овес), соотносимые с особенностями грязи.

Подводя итоги анализу паремий, объективирующих гидронимическое пространство, мы можем отметить, что к знаковым составляющим водного пространства в русской культуре относятся: море, река, колодец. Через образы гидронимических пространственных реалий, метафорически категоризируемых в языке, эксплицируются эмоциональнопсихологические переживания человека (страх, печаль, тоска), качества человека, национально и культурно маркированное отношение к морским реалиям (признание их красоты, мощи, силы, величия и, вместе с тем, возможной угрозы и опасности, непредсказуемости). Водные реалии, вербализуемые в русской пословичной картине мира, создают когнитивную платформу для формирования большого количества сентенций и предписаний нравоучительного характера.

Г е о г р а ф и ч е с к о е п р о с т р а н с т в о (II) в русской пословичной концептосфере эксплицируется преимущественно понятием «ГОРА». На территории России размещается, как известно, значительная часть горных массивов, объективные характеристики которых активно и продуктивно используются в русском народном фольклоре, причем, как в качестве когнитивно-гносеологического ориентира мировосприятия в целом, так и субъективным (метафорическим) ориентиром в повседневном бытии, в частности. В значении паремий с доминантной лексемой «Гора» актуализируется множество концептуальных признаков феномена «ГОРА», которые служат когнитивным базисом для метафорической проекции на основополагающие реалии, связанные со сферой человека. Так, например, гора, как географическое пространство, ассоциируется в русском языковом сознании:

а) с мерой (ориентиром) для достижения человеческих успехов (Ты на гору, <а>

черт за ногу) [1*];

б) трудным и тернистым путем человека к достижению своих целей (Укатали (ухо-

дили, умыкали) сивку (бурку) крутые горки) [1*];

в) неподъемной тяжестью (Горе с сердца — гора с плеч.); г) местом испытания человека (его верности и надёжности) (Конь познается при

горé, а друг при гóре) [1*];

д) иллюзорностью представлений человека о чужеземном счастье (Славны (звонки)

бубны за горами <а к нам придут, как лукошко) [1*];

е) неподвижностью (статичностью гор) и динамичностью человека (Гора с горой не сходится, а человек с человеком сойдется) [1*];

ё) неизвестностью гор, с одной стороны, и убежденностью человека в своей силе, с

другой (Не страшны злыдни за горами) [1*]; ж) пространством для преодоления (И крута гора, да забывчива (и лиха беда, да из-

бывчива). Крута горка, да забывчива) [1*];и др.

Итак, в «горных» русских пословицах прослеживается только одно метафорическое соотношение: ГОРА→ЧЕЛОВЕК. Посредством вербальной экспликации пространственных признаков горы эксплицируются ментальные, волюнтативные, эмоциональнопсихологические, морально-нравственные качества человека, а также его представления о

Приоритетность ЛЕСА (III.1.) объясняется, с одной стороны, территориальногеографической спецификой нашей страны, относящейся к одной из великих лесных держав, с другой, целым рядом собственно онтологических характеристик леса. В контексте сказанного большой интерес представляет высказывание В.О. Ключевского о значимости леса: «Лес сыграл крупную роль в нашей истории. Он был многовековой обстановкой русской жизни: до второй половины XVIII в. жизнь наибольшей части русского народа шла в лесной полосе нашей равнины» [8]. «Лес служил самым надежным убежищем от

82

внешних врагов, заменяя русскому человеку горы и замки […] Лес служил русскому отшельнику Фиваидской пустыней, убежищем от соблазнов мира» [8].

В национально–культурной перспективе паремии с ключевой лексемой «ЛЕС» являются исключительно емкими и эмоционально насыщенными, что обусловлено аккумулированием в их значении целого ряда культурно-специфических признаков, релевантных для восприятия концепта «Лес» русским языковым сознанием. Учитывая российские климатические особенности и, соответственно, причинно-следственные связи между климатом, лесом и выживанием человека, что можно наглядно проиллюстрировать на примере следующей когнитивно-логической цепи:

Россия →(долгая и суровая зима) →холод (морозы)→ (п р и ч и н а )

лес → дрова → огонь→ тепло →(с л е д с т в и е ),

а также, обобщая большой эволюционно-практический опыт, связанный с «Лесом», создатели «лесного» народного фольклора детально отразили в нем не только многочисленные доминантные особенности самого леса, как источника жизни, но и отношение человека к лесу, специфику его восприятия в народном языковом сознании.

Анализ семантической структуры «лесных» паремий позволяет индуцировать следующие культурно-маркированные признаки, на основе которых возможна реконструкция концептосферы лес как пространственной категории: русский лес велик, неизвестен, со-

держит много дров, в русском лесу обитают волки, медведи, живут лешие, лес служит укрытием, защитой, позволяет заниматься народными промыслами (лыко) [1*] и мн. др.

В семантическое поле леса входит также слово топор. Рассмотрим базовые фреймовые составляющие концепта «ЛЕС»:

3.1. ЛЕС как ЗООМОРФНАЯ категория (пространство для животных: волков, медведей и мн. др.):

а) Лес – волки:

Волков (волка) бояться - в лес не ходить. Был бы лес, а волки будут. Голод и волка из лесу выгонит. Счастье - что волк: обманет - и в лес уйдет. Дело не медведь – в лес не уйдет.

б) лес – медведь:

Как медведь в лесу дуги гнет. Кого медведь драл, тот и пенька в лесу боится.

На доминирование именно этих животных в лесу указывает и В.О. Ключевский: «медведем и волком грозил лес самому человеку и домашнему скоту».

3.2 Л е с – э к з и с т е н ц и о н а л ь н а я к а т е г о р и я (пространство, обеспечивающее жизненное существование человека: лес – это дрова, тепло, лыко, пенька, грибы):

а) л е с – д р о в а :

Аль тебе в лесу леса мало? В лес дров не возят, в колодец воды не льют. В поле - по хлеб, в лес - по дрова. Лесом шел, а дров не видал. В лесу дров много, да хлеба мало. В по-

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

Вчужом месте — что в лесу. Ч у ж а я с т о р о н а — т е м н ы й л е с . Лес разный:

Влесу лес не ровен, в миру — люди [1*];

не будешь. Мир охнет, так лес засохнет. Как на лес взглянет, так и лес вянет. В лесу беда не ходит: Беда ходит не по лесу, а по людям [1*];

3.6. Л е с – д р е в е с н о е п р о с т р а н с т в о :

Лес рубят - щепки летят. Слушай, рябина, что лес говорит! [1*]; 3.7. Л е с - п р о с т р а н с т в о д л я у к р ы т и я :

а) лес – убежище: Была правда, да в лес ушла. Дело не медведь - в лес не уйдет. б) лес - избушка: Хоть в лесной избушке жить, да за милым быть [1*]; 3.8 л е с - д р е м у ч е е ( т е м н о е , г у с т о е ) п р о с т р а н с т в о . Ср.:

Наука в лес не ведет, а из лесу выводит. В лесу жить - пенькам молиться. И мы не в лесу родились, не пенью молились [1*];

Таким образом, лес представляется в нескольких ипостасях: как зооморфное, экзи- стенционально-глюттонимическое, мифологическое пространство, а также как древесное, великое, неизвестное, защищающее, дремучее, густое пространство.

Описанные выше базовые эпистемы леса в своём большинстве являются национально маркированными: русское лесное пространство характеризуется как великое (огромное по занимаемой площади), густо покрытое растительностью (дремучее, темное), как неизведанное, неизвестное (таинственное) пространство.

Подчеркнем, что доминируют, прежде всего, экзистенционально важные для существования человека концептуальные признаки леса (лес как пространственноглюттонимическая категория: лес – это ягоды, грибы, возможность охоты). Лес в русском народном сознании идентифицируется в первую очередь с д р о в а м и и т е п - л о м . Он может служить укрытием для самого человека (лес-избушка). Кроме того, с позиции этнокультурной перспективы интересен тот факт, что лес в русском народном сознании воспринимается как источник народных ремесел, обеспечивающих человека одеж-

века снаряжение русских войск включало в себя кольчуги из дубового лыка и лыковые щиты.. Из того же материала в России плели корзины, короба, кули, туеса и даже кресла и столы. Однако чаще всего лыко использовали в производстве лаптей [14].

Таким образом, лес оказывал русскому человеку, как отмечает В.О. Ключевский, «разнообразные услуги - хозяйственные, политические и даже нравственные: обстраивал его сосной и дубом, отапливал березой и осиной, освещал его избу березовой лучиной, обувал его лыковыми лаптями, обзаводил домашней посудой и мочалом». По мнению историка, долго и на севере, как прежде на юге, он питал народное хозяйство пушным зверем и лесной пчелой [8].

Национально-культурная специфика леса проявляется также и в том, что, согласно русским «лесным» паремиям, он служит пространством для обитания не только животных, но и мифических существ (леших), что отражает мифологические верования русского народа, касающиеся восприятия леса как места для обитания культовых и почитаемых существ-оберегов. Известно, что в русской мифологии под лешим подразумевалось человекообразное сказочное существо, живущее в лесу и считавшееся духом леса, его хозяином. «Лес - это темное царство лешего одноглазого, …духа - озорника, который любит дурачиться над путником, забредшим в его владения»[8].

Ф и т о м о р ф н о е (III. 2 ) пространство представляется в русской пословичной картине мира понятием «КУСТ». Русские пословицы с ключевой лексемой куст весьма частотны в квантитативном аспекте и отличаются семантической гетерогенностью. Феномен «КУСТ» как локальное пространство отражается в пословицах с позиции нескольких культурно значимых смыслов:

84

Серия «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования» Выпуск № 4(32), 2016

3.2.1. куст как место обитания:

Кабы куст был не мил, соловей гнезда бы не вил. Из одного куста, да не с одной ветки. Не под тем кустом сидишь, не те песни поешь [1*];

3.2.2.куст как опасное пространство (угроза): Пуганая ворона куста боится [1*]; 3.2.3.куст как место захоронения:

Либо (или) грудь в крестах, либо (или) голова в кустах [1*].

Итак, по нашим наблюдениям, в русской культуре феномен «КУСТ» служит не только символом гнезда, местом обитания (укрытия, убежища), но и коррелирует с военной сферой: он может символизировать место последнего пристанища воинов (голова в кустах).

Фитонимические пространство эксплицируют также русские пословицы с эпистемой «РОЩА». Роща как небольшое лесное пространство символизирует в русской культуре эстетические реалии: красоту, живописность, молодость (роща как пространственно-

эстетическая категория): Рощи да леса - всему краю краса [1*];

Данное понятие связано также с хрупкостью и беззащитностью природы и человека (пространственно-эмоциональная парадигма): Буря только рощу валит, а кусты к земле гнёт. Зять любит взять, тесть любит честь, а теща как роща - ее хоть руби, если заступиться некому [1*] и др.

Т е р р а м о р ф н о е п р о с т р а н с т в о (IV), эксплицируется следующими ключевыми понятийными максимами: п о л е ( 58 ед.), з е м л я ( 2 9 ед.) и др.

Когнитивно-онтологическая сущность концепта Поле, как пространственной реалии, структурируется в русской культуре в значительной степени национально маркированными признаками, обусловленными, в первую очередь, эволюционно-историческим опытом русского народа, его практической жизнью, многовековыми наблюдениями и т.п.

Знаковость поля как пространственной и эмоциональной категории широко отмечается и в русской художественной литературе. В целях иллюстрации приведём лишь несколько глубоко значимых этносемиотических описаний Поля в произведении И.А. Бунина в «Жизнь Арсеньева:

1. «Глубина неба, даль полей говорили мне о чём-то ином, как бы существующем помимо их, вызывали мечту и тоску о чём-то недостающем, трогали непонятной любовью и нежностью неизвестно к кому и чему…", с. 79. (п о л е - д а л ь ).

2.Где я родился, рос, что видел? …. всё поля, поля, беспредельный океан хлебов", с.

86. (п о л е - о к е а н х л е б о в ).

3. "В тамбовском поле, под тамбовским небом, с такой необыкновенной силой вспомнил я всё, ….чем жил когда-то, в своих прежних, незапамятных существованьях […]", с. 105. (п о л е - в о с п о м и н а н и е ).

4. «Но ведь всё-таки только поле да небо видел я.» с. (98) (п о л е - н е б о ).

5.«…и пред нами опять открылся вдали знакомый мир – поля, их деревенская про-

Венцом размышлений И.А. Бунина о поле является идентификация «Поля» с космическом пространственным феноменом «Небо». И.А. Бунин выражает желание стать третьим пространством между ними:

И я хочу стать т р е т ь и м п р о с т р а н с т в о м – м е ж д у п о л е м и н е -

б о м . Я люблю тебя, природа. Небо и поле, поле и небо – это всё невыразимость и восторг, что есть в этом мире ( там же).

Таким образом, поле в русском языковом сознании - это и непременный атрибут среднерусского пейзажа, и важный элемент сельской эстетики, и, в первую очередь,– символ России, Родины. Д.С. Лихачев акцентирует в связи с этим внимание на своеобразной гармонии чередования природных и человеческих реалий: «Пейзаж России на всем ее

85

Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета

богатырском пространстве как бы пульсирует, он то разряжается и становится более природным, то сгущается в деревнях, погостах и городах, становится более человечным» [9].

Что касается национально-культурной специфики концептуализации феномена «ПОЛЯ» в русской языковой пословичной картине мира, то важно отметить, что в значении русских пословиц с максимой ПОЛЕ актуализируются как ф и з и ч е с к и е макропризнаки, объективно присущие понятию поле с позиции русского этноса и русских гео-

графических реалий (поле широко, открыто, протяжённо, простирается в даль, слива-

ется с небом и т.п.), так и множество метафорически а н т р о п о л о г и з и р о в а н н ы х (субъективированных) эпистем поля, в частности: экзистенциальные, глюттонимические,

милитарные, волюнтативные, эстетические, эмоционально-психологические и др. Обра-

тимся к анализу объективированных физических признаков поля:

4.1.Феномен ПОЛЕ как объективно существующее ф и з и ч е с к о е п р о - с т р а н с т в о :

4.1.1.Поле широко: Одним конем все поле не изъездишь. С постылым и в поле тесно. Крестьянская доля на широком поле [1*];

4.1.2. Поле открыто/Поле – безлесное пространство:

В поле - не в дубраве: за сук не зацепишься. На голом поле на дерево не влезешь.

Береженого коня и зверь в поле не берет [1*];

4.1.3.Поле – свобода, простор:

Ищи ветра в поле. Лови ветер в поле. Одна головня и в печи гаснет, а две и

вполе курятся [1*];

4.1.4.Поле имеет границы:

Век прожить - не поле перейти. Голодный поле перейдет, а наг - ни с места. Век - не поле, вдруг не перескочишь. Виноват медведь, что корову съел, а неправа и корова, что за поле ходила [1*];

4.1.5. Ограниченность пространства поля (в сравнении и жизнью):

Жизнь прожить (пережить) - не поле перейти [1*];

Перечисленные физические характеристики поля эксплицируют позитивно коннотатированные признаки и указывают на его широту, открытость, свободу, простор и т.п. В одной из частотных пословиц наблюдается отражение онтологически заложенной «очерченности» поля, которая противопоставляется континууму «человеческой жизни» как антропологической категории, содержание и границы которой априори не могут быть определены только заданными рамками. Подчеркнем в этой связи, что метафора «Поле– жизнь» является релевантной для русского мировосприятия.

Как следует из приведенных пословиц, в отражении признаков поля, присущих ему объективно, прослеживаются культурно маркированные корреляции поля, например, с ветром, символизирующим свободу, безудержным конем, рвущимся на волю и т.п. Пространство поле предстаёт, таким образом, в русском народном сознании как живописная, поэтическая, полная и яркая картина мира.

Следующий фреймовый корпус концепта п о л я формируют ан т р о п о л о г и - ч е с к и е эп и с т е м ы (4.2), формирование плана содержания которых обусловлено реалиями бытия, образом жизни и сферой жизнедеятельности человека, связанного с полем. В этой связи в фокусе внимания находятся 5 типов п о л я как пространственной категории:

1)экзистенционально-глюттонимический тип поля (поле – источник хлеба) (п. 4.2.1);

2)милитарный тип поля (поле как место битвы) (4.2.2.);

3)волюнтативный (поле–воля) (п. 4.2.3.);

4)эстетический (поле–цветы)(4.2.4.);

5)эмоционально-психологический (поле-печаль)( 4.2.5.) и др.

Наибольшей структурированностью характеризуется русские паремии с лексемой поле, внутреннюю форму которых составляют когнитивные корреляции поля, взаимодействующие с реалиями бытийного существования и сферой питания человека, т.е. когда

86