book-2016-china_history-v9

этим мириться». Впоследствии после литературной обработки эта формулировка появилась в редакционной статье «Хорошо изучать документы, ухватиться за решающее звено», опубликованной «Жэньминь жибао», «Цзефанцзюнь бао» и «Хунци» 7 февраля. Статья была подготовлена по инициативе Хуа Гофэна теоретической группой под руководством заместителя начальника Канцелярии ЦК КПК Ли Синя. В ней эта фраза выглядела в следующем виде: «мы должны решительно защищать абсолютно все решения, принятые Мао Цзэдуном; мы должны всегда неукоснительно следовать абсолютно всем указаниям Мао Цзэдуна». Статья затем была перепечатана другими печатными изданиями по всей стране. Она ориентировала на изучение речи Мао Цзэдуна «О 10 важнейших взаимоотношениях» и речи Хуа Гофэна на Втором Всекитайском совещании учебы у Дачжая. Поставив, таким образом, в один ряд Хуа Гофэна с Мао Цзэдуном, статья стала важнейшей политической и идейно-тео- ретической декларацией нового руководства. Этот курс, позже получивший название «два абсолюта», предельно точно выражал политические интересы Хуа Гофэна, а также некоторых других членов высшего руководства страны, стремительная политическая карьера которых была следствием личных симпатий и поддержки со стороны Мао Цзэдуна.

Однако в изложенной позиции Хуа Гофэна сразу же обнаружились слабые места. Категоричность лозунга «двух абсолютов» оставляла ему крайне узкое пространство для маневра. В частности, первоначальной формулировке «двух абсолютов» не соответствовало решение о бальзамировании Мао Цзэдуна. Более того, лозунг «двух абсолютов» включал и ошибки, допущенные Мао Цзэдуном в период социалистического строительства, к которым в общественном мнении сложилось устойчиво негативное отношение. Для убедительности этого лозунга необходимо было разделить Мао Цзэдуна и «культурную революцию», в организации и проведении которой решающую роль, как всем хорошо было известно, сыграла «четверка», а также целый ряд следовавших из этого событий и решений.

Невозможность исправления ошибок «культурной революции» в соответствии с этим курсом вызвала его неизбежную критику со стороны ветеранов партии. Тесная связь с Мао, которой так добивался Хуа Гофэн, не могла не сказаться на его авторитете и не только укрепляла его, но и, наоборот, начала подтачивать и разрушать.

Впрактическом плане острейшей проблемой стала выработка отношения

ксобытиям последнего года жизни Мао – «инциденту на площади Тяньаньмэнь» и отставке Дэн Сяопина. Для ее решения нужно было разделить «тяньаньмэньский инцидент» и его следствие – отставку Дэн Сяопина, явившуюся результатом заинтересованной политической интерпретации этих событий «четверкой». Однако именно эти события позволили Хуа Гофэну занять место преемника Мао Цзэдуна. Канонизация этих событий могла оградить его от критики со стороны «прагматиков»-ветеранов и конкуренции со стороны Дэн Сяопина.

Реабилитация Дэн Сяопина

8 января 1977 г. в годовщину смерти Чжоу Эньлая на площади Тяньаньмэнь состоялась стихийная демонстрация с лозунгами, призывающими пересмотреть тяньаньмэньский инцидент и вернуть Дэн Сяопина к работе. 29 января 1977 г. на заседании комиссии по расследованию преступлений «четверки» Е Цзяньин заявил, что в «тяньаньмэньском инциденте» нет прямой вины Дэн Сяопина, и в очередной раз предложил вернуть его к работе. Эту позицию активно поддержал Ли Сяньнянь. Примерно в это же время командующий Гуандунским военным округом Сюй Шию и первый секретарь Гуандунского парткома КПК Вэй Гоцин от имени провинциального комитета партии направили в ЦК письмо, в котором потребовали восстановить Дэн Сяопина на партийных и государственных постах. Напряжение в партийном руководстве нарастало.

На проходившем с 10 по 22 марта рабочем совещании ЦК КПК Хуа Гофэн уточнил свою идейно-политическую позицию. В своем выступлении он повторил тезис «двух абсолютов», но уже в новой редакции: «мы должны защищать все решения, принятые Мао Цзэдуном, необходимо пресекать все слова и поступки, наносящие вред образу Мао Цзэдуна». «Тяньаньмэньский инцидент» он по-прежнему называл контрреволюционным, и вновь призвал продолжить критику Дэн Сяопина и борьбу с «правым поветрием», но использовал для этого уже новую аргументацию. Он заявил, что критика Дэна, которую вела «четверка», шла вразрез с указаниями Мао Цзэдуна и документами ЦК КПК № 4 и № 5 от 1976 г. – только после ее разгрома была восстановлена правильная линия в критике Дэн Сяопина.

В распространенных на совещании материалах указывалось, что «поспешное возвращение Дэн Сяопина к работе может негативно сказаться на общей ситуации и критике «четверки»». Пытаясь избежать обострения, в беседе с руководителями рабочих групп на совещании Хуа Гофэн призвал их не касаться «тяньаньмэньского инцидента» и вопроса о «товарище Сяопине». Однако ряд ветеранов проигнорировал эту просьбу. Е Цзяньин заявил, что «во-первых, события на площади Тяньаньмэнь неправильно классифицировать как контрреволюционные, необходимо говорить о реабилитации его участников. Во-вторых, необходимо изменить формулировки в оценке тов. Дэн Сяопина, чтобы создать ему условия для работы». Чэнь Юнь в представленном письменном выступлении указал, что большинство участников событий на площади Тяньаньмэнь пришли почтить память премьера Чжоу Эньлая и выразить обеспокоенность тем, кто будет его преемником. На его взгляд, в нынешних обстоятельствах необходимо провести расследование на предмет участия «четверки» в организации беспорядков, а вопрос о Дэн Сяопине и «тяньаньмэньском инциденте» не связаны между собой, поэтому «требования вернуть Дэн Сяопина к работе абсолютно справедливые и необходимые, я их полностью поддерживаю». Его позицию публично поддержал Ван Чжэнь, который напомнил, что в 1975 г. Дэн Сяопин возглавлял работу ЦК и Госсовета, проводил линию Мао Цзэдуна и добился в этом больших успехов. По его словам Дэн Сяопин был в первых рядах борцов с «бандой четырех» и поэтому

сейчас «вся партия, вся армия и весь народ искренне хотят его скорейшего возвращения к работе». Инцидент на площади Тяньаньмэнь был им назван «воплощением классовой сознательности и борьбы линий», «гордостью нашего народа». Схожую позицию в своих выступлениях заняли Гэн Бяо и Яо Илинь. Несмотря на то, что все указанные выступления по настоянию Ван Дунсина не были опубликованы, они сыграли важную роль в создании новой атмосферы в партии.

Хуа Гофэн оказался не готов противостоять такому мощному давлению и был вынужден смягчить позицию. 14 марта он заявил, что критика Дэн Сяопина велась по решению Мао Цзэдуна и поэтому была необходимой, но после разгрома «четверки» постепенно созревают условия для пересмотра этого дела: «вода проложит себе русло». Он также вынужден был признать, что события на площади Тяньаньмэнь 5 апреля 1976 г. были стихийным выражением искренних чувств к Чжоу Эньлаю, которым воспользовались немногочисленные контрреволюционные элементы, а борьба «четверки» с Дэн Сяопином была составной частью ее заговора с целью захвата власти, поэтому «в подходящее время Дэн Сяопину надо будет разрешить вернуться к работе». Это признание стало важным знаком того, что позиция Хуа Гофэна начинает претерпевать изменения.

Понимая, что возвращение Дэн Сяопина рано или поздно произойдет и противостоять этому становится все сложнее, Хуа Гофэн постарался избежать дальнейшего обострения борьбы и соперничества за лидерство. С целью сохранить единство партии он принял решение заранее оговорить условия возвращения Дэн Сяопина к работе. Хуа Гофэн потребовал, чтобы перед своим возвращением Дэн Сяопин в письменной форме признал «тяньаньмэньский инцидент» контрреволюционным выступлением, что стало бы основанием для выделения дела Дэн Сяопина в отдельное производство. 7 апреля 1977 г. к Дэн Сяопину были направлены Ван Дунсин и Ли Синь с предложением выступить перед своей реабилитацией с самокритикой и в письменной форме признать тяньаньмэньские события «контрреволюционным инцидентом». Это признание выбивало бы из рук Дэн Сяопина все политические козыри, снижало его шансы на успех в борьбе за лидерство и одновременно повышало авторитет нового Председателя ЦК КПК. Если бы такое требование выдвинул Мао Цзэдун, у Дэн Сяопина, вероятно, не было бы выбора, как это относительно недавно уже произошло. (В ноябре 1975 г. в разговоре с Мао Юаньсинем и в присутствии Ван Дунсина и Чэнь Силяня Дэн Сяопин отказался признавать заслуги «культурной революции». Об этом разговоре было доложено Мао Цзэдуну. В результате Дэн Сяопин все-таки был вынужден выступить с самокритикой и написать соответствующее письмо Мао Цзэдуну в январе 1976 г. Оно уже не повлияло на его скорую отставку, но борьба за принципиальную позицию тогда обеспечила ему широкие возможности для продолжения активной политической деятельности после смерти Мао.) Сейчас ситуация складывалась для него гораздо более благоприятно. В этих обстоятельствах он категорически отказался от такого предложения и еще раз подтвердил, что события на площади Тяньаньмэнь были революционными по своему характеру – «это

не зависит от того, вернусь я к работе или нет». Компромисс на условиях Хуа Гофэна был им отвергнут.

Поддержка ветеранов и происходящие в позиции Хуа Гофэна подвижки открыли перед Дэн Сяопином широкие политические перспективы. Стало ясно, что Хуа Гофэн как центр идейно-политической консолидации уже не устраивает значительную часть партийного руководства, а другой альтернативы кроме Дэн Сяопина оно не имеет.

Почувствовав после разговора с Ван Дунсином коренной перелом в развитии ситуации, 10 апреля Дэн Сяопин направил Хуа Гофэну, Е Цзяньину и ЦК КПК письмо, в котором, выразив поддержку последним выступлениям Хуа Гофэна и, в очередной раз, его назначениям на высшие посты в партии и государстве, поблагодарил ЦК за признание того, что сам он не связан с «инцидентом на площади Тяньаньмэнь» и за оценку этих событий как правильных

исправедливых, прозвучавшую в некоторых выступлениях на недавно завершившемся рабочем совещании ЦК. В письме он также признал, что в 1975 г. в его работе были недочеты и ошибки, и он полностью признает «критику и наставления великого вождя Мао Цзэдуна». Продемонстрировав, таким образом, на словах лояльность действовавшему Председателю ЦК, он в качестве непререкаемого авторитета указал только на Мао Цзэдуна, что вполне укладывалось в курс «двух абсолютов» и соответствовало общей атмосфере в стране. В то же время, воспользовавшись обсуждением своего персонального дела как поводом, Дэн Сяопин откровенно высказался по принципиальным политическим вопросам. В частности он писал: чтобы вести к победе партию и социалистическое строительство в Китае, а также международное коммунистическое движение, «партия, армия и народ всегда должны руководствоваться верными идеями Мао Цзэдуна». Заявив о необходимости следовать «верным идеям Мао Цзэдуна», он недвусмысленно нацелился на главную идейную опору Хуа Гофэна – курс «двух абсолютов» и подготовил условия для перевода политического процесса в практически неведомое для нового Председателя ЦК русло – русло внутрипартийной теоретической дискуссии, а не политической борьбы.

Такому повороту в партийной жизни способствовал и выход 16 апреля в свет 5-го тома «Избранных произведений Мао Цзэдуна». Значительная часть из 70 работ периода 1949–1957 гг., включенных в том, до этого не появлялась в открытой печати. За этими тщательно отобранными работами явно просматривалось желание Хуа Гофэна предложить новую редакцию идейно-теорети- ческого наследия Мао Цзэдуна и построить свой курс на преемственности периоду, предшествовавшему «культурной революции», который соответствовал

илозунгу «двух абсолютов», и не был непосредственно связан с трагическими событиями последних лет жизни Мао. Оперируя его цитатами, он, в частности, подверг критике абсолютизацию классовой борьбы, дискредитировав, тем самым, политическую линию «четверки». Пост главного редактора 5-го тома наделял Хуа Гофэна правом выступать в качестве главного толкователя воли вождя и слиться, таким образом, с его легитимностью.

Однако лозунг «двух абсолютов», укрепляя его политический и государственный статус в настоящем, одновременно демонстрировал неспособность

в перспективе решить главную задачу – предложить и реализовать новые инициативы государственного масштаба. Хуа Гофэн, ограниченный избранной формой легитимизации, мог предложить только санкционированные в свое время Мао Цзэдуном программы, не имея для их выполнения ни собственной профессиональной команды, ни возможностей для их существенной корректировки. В принятом ЦК КПК постановлении о начале кампании по изучению 5-го тома трудов Мао Цзэдуна подчеркивалось исключительно важное значение теории продолжения революции при диктатуре пролетариата, необходимость отстаивать и воплощать в жизнь

установки Мао Цзэдуна, а также защищать «руководящее положение Хуа Гофэна как верного продол- Ли Сяньнянь

жателя дела Мао Цзэдуна».

После смерти Мао Цзэдуна не только Хуа Гофэн энергично пытался формулировать свою идейно-теоретическую платформу, но и его союзники по борьбе с «четверкой» – Председатель ПК ВСНП Е Цзяньинь и заместитель премьера Госсовета Ли Сяньнянь, а также близкие им Дэн Сяопин, Чэнь Юнь и другие ветераны партии получили, наконец, шанс конституироваться в самостоятельную политическую силу. Составлявшие костяк «второго поколения» ветераны отчетливо понимали, что в перспективе именно экономическое положение и зависящее от него благосостояние населения будут определять прочность позиций партии и успех социалистического строительства в целом.

Вместе с тем ни Хуа Гофэн, ни ветераны не могли открыто выйти за рамки установок, провозглашенных ранее Мао Цзэдуном, что серьезно замедляло процесс преобразований. Прагматичному крылу партии нужен был энергичный и авторитетный лидер, способный сформулировать новую программу государственного строительства. Еще до официального восстановления на постах Дэн Сяопин заявил о своих претензиях на политическую инициативу и лидерство. Отсутствие у него на тот момент официальных постов, опыт руководства работой Госсовета в 1975 г. и убежденность в правоте собственной позиции позволяли ему дальше других идти в критике предшествовавшего курса, а также в формулировании новой социально-экономической и политической повестки дня. Веским основанием для этого был избранный им подход – не следование универсальным указаниям Мао, на которые делал ставку Хуа Гофэн, а завоевание авторитета последовательно принципиальной политической позицией и эффективными практическими действиями.

В этот период в ряде бесед Дэн Сяопин противопоставил «двум абсолютам» свое определение идей Мао Цзэдуна как «развитие марксизма-ленинизма не в отдельных аспектах, а в целом ряде областей», как «систему взглядов», придав им, таким образом, не аксиологический, а методологический характер.

Таким образом, в середине апреля 1977 г. были заявлены две идейно-тео- ретические позиции, между которыми развернулось непримиримое соперни-

чество. Помимо разоблачения и критики «четверки», общим у них было и то, что в качестве основы дальнейшего развития Китая обе они считали усиление внимания к экономике. Поэтому развернувшаяся по всей стране критика «четверки» одним из наиболее важных аспектов имела разоблачение ее ошибок именно в экономической сфере. Однако эта критика была ограничена целым рядом условий, диктовавшихся общеполитической ситуацией в стране.

В этих условиях 20 апреля – 30 мая 1977 г. состоялось Всекитайское совещание по распространению опыта Дацина. В основном оно было посвящено вопросам экономического строительства, в первую очередь развитию

промышленного производства. В докладе Хуа Гофэна были поставлены задачи по ускорению темпов развития тяжелой и добывающей промышленности (нефтяной, угольной, электроэнергетической, металлургической, химической

имашиностроения). Как подчеркивалось, развитие этих отраслей должно было укрепить оборонную промышленность и способствовать созданию в кратчайшие сроки современных видов вооружений. Во всех 6 экономических районах страны планировалось создание экономических комплексов, способных самостоятельно действовать в военное время, обеспечивая себя всем необходимым – продовольствием, углем, чугуном и сталью, к 1980 г. треть промышленных предприятий планировалось превратить в «предприятия дацинского типа». На совещании была поставлена задача «создать обстановку всестороннего скачка». По существу был провозглашен новый курс, включавший стратегические установки Мао Цзэдуна: новый «большой скачок», модернизацию сельского хозяйства, промышленности, обороны, науки и техники, ставилась также цель «за несколько десятилетий перегнать в экономическом плане США».

Ввыступлении Е Цзяньина распространение опыта Дацина в промышленности и Дачжая в сельском хозяйстве рассматривалось как путь постепенного перехода к коммунизму в течение «ста или нескольких сот лет». Прозвучавшее на совещании признание экономического развития революционной целью

ипризыв «поместить в одну корзину политику и экономику», тем не менее, предполагали прежние социально-экономические методы. Главным позитивным моментом в опыте Дацинских нефтепромыслов по-прежнему назывался принцип «политика – командная сила».

На совещании по-новому был интерпретирован лозунг «опоры на собственные силы». В полном объеме он сохранялся только для местной промышленности и сельского хозяйства. Для военной промышленности и в базовых отраслях признавалась необходимость закупок и использования иностранной техники и технологий. С целью увеличения валютных поступлений планиро-

валось увеличить экспорт нефти, угля и некоторых других видов природного сырья.

Официальное признание важного значения развития экономики создало предпосылки для окончательной реабилитации Дэн Сяопина, являвшегося наряду с Чжоу Эньлаем и Чэнь Юнем одним из наиболее последовательных и активных сторонников стратегии экономического развития на протяжении всей истории КНР.

После обсуждения в ЦК писем Дэн Сяопина от 10 октября 1976 г. и от 10 апреля 1977 г. по решению Хуа Гофэна 3 мая они были разосланы в партийные организации для ознакомления и одобрения. Тем самым были сняты последние ограничения для его возвращения в руководство страны.

После того как письмо было разослано в партийные организации, Дэн Сяопин заметно расширил возможности своей деятельности и практически вернулся в активный политический процесс. Его встречи с партийными функционерами высокого уровня стали более регулярными и разнообразными, на них он позволял себе откровенно высказываться по самому широкому кругу вопросов. На одной из таких встреч с членами ЦК КПК Ван Чжэнем и Дэн Лицюнем 24 мая 1977 г. Дэн Сяопин высказал ряд принципиальных соображений по наиболее актуальным вопросам внутриполитической жизни. В частности он заявил: «два абсолюта никуда не годятся», Маркс и Энгельс, Ленин и Сталин не говорили «абсолютно», и сам Мао Цзэдун не говорил «абсолютно», «“два абсолюта” не соответствуют марксизму». Эта позиция Дэн Сяопина стала широко известна, послужив стимулом для других ветеранов партии, которые стали энергично высказываться в поддержку принципа «реалистического подхода к делу» («шиши цю ши»).

На той встрече с Ван Чжэнем и Дэн Лицюнем Дэн Сяопин сформулировал положение о том, что ключом к осуществлению «четырех модернизаций» является повышение научно-технического уровня, а развитие науки и техники невозможно без повышения качества образования и увеличения численности учащихся. Он высказался за создание специальных начальных, средних и высших учебных заведений, в которые следовало набирать учащихся на конкурсной основе, а также предложил отобрать несколько тысяч наиболее талантливых ученых и создать все необходимые условия для их профессиональной деятельности, включая бытовые. Реализация этих планов требовала изменения отношения к интеллигенции и, прежде всего, создания в партии и обществе атмосферы уважения к знаниям и интеллектуальному труду.

XI съезд КПК

Стабилизация общественно-политической ситуации, проведение «чистки» на местах и необходимость закрепить новую расстановку сил создали предпосылки для проведения 3-го пленума ЦК КПК 10-го созыва, состоявшегося 16–21 июля 1977 г. и утвердившего важнейшие организационные решения. Пленум принял «Постановление об антипартийной группировке Ван Хунвэня,

Чжан Чуньцяо, Цзян Цин и Яо Вэньюаня», которые были признаны представителями помещиков и буржуазии, агентами Гоминьдана, и были «навсегда исключены из рядов КПК» и «сняты со всех должностей». Устранение «банды четырех» называлось «великой победой» «культурной революции» и личной заслугой Хуа Гофэна и Е Цзяньина. В «Постановлении об утверждении Хуа Гофэна в должности председателя ЦК КПК и председателя Военного совета ЦК КПК» «одобрялось распоряжение» Мао Цзэдуна о его назначении. Пленум также принял «Решение о восстановлении тов. Дэн Сяопина на постах» – члена ЦК, члена Политбюро, члена Постоянного комитета Политбюро, заместителя председателя ЦК КПК, заместителя премьера Госсовета, заместителя председателя Военного совета ЦК КПК и начальника Генерального штаба НОАК, т.е. на всех постах, которые он занимал до 5 апреля 1976 г. На него также были возложены функции куратора науки и образования, которые, однако, не были закреплены какой-либо официальной должностью. В партийной иерархии он занял третье место после Хуа Гофэна и Е Цзяньина и перед Ли Сяньнянем и Ван Дунсином. 30 июля он неожиданно появился на футбольном матче сборных КНР и Гонконга. О его присутствии было объявлено по стадиону, болельщики встретили это сообщение продолжительной овацией. Это стало его первым публичным появлением после похорон Чжоу Эньлая 15 января 1976 г.

Несмотря на то, что пленум был созван для решения организационных и кадровых вопросов, он стал трибуной для первого публичного и очного изложения взглядов Хуа Гофэном и Дэн Сяопином. Хуа Гофэн построил свое выступление на лозунге «двух абсолютов», высоко оценив «культурную революцию». Дэн Сяопин, выступивший в последний день работы пленума, вновь подтвердил свою позицию, изложенную в письме от 10 апреля. Он акцентировал внимание на том, что развитие социализма возможно только на основе «подлинных идей Мао Цзэдуна», и впервые употребил понятие «система идей Мао Цзэдуна»: «Система взглядов Мао Цзэдуна правильная, но это не означает, что каждая фраза, сказанная Мао Цзэдуном, правильная», линия масс и реалистический подход к делу – вот два коренных принципа в стиле руководства, свойственном Мао Цзэдуну.

Сразу же после восстановления на постах Дэн Сяопин активно подключился к обсуждению вопросов экономической теории. В конце июля 1977 г. он встретился с рядом руководящих сотрудников политического отдела Госсовета КНР и обсудил ход начавшихся в научных кругах экономических дискуссий. Дав им высокую оценку, он использовал полученную информацию на встречах с руководящими работниками Госсовета в конце июля – начале августа, в ходе которых высказался за широкое распространение принципа распределения по труду и материальное стимулирование.

Однако главной задачей партии и партийного руководства на тот момент все же было закрепление результатов борьбы с «четверкой», от которых зависела постепенная переориентация общества на достижение новых целей.

Для закрепления сложившегося расклада политических сил и окончательной легитимизации нового руководства необходимо было провести съезд КПК, который бы утвердил на высшем партийном уровне все произошедшие после

XI съезд КПК

смерти Мао Цзэдуна изменения. Пленум принял решение о срочном созыве XI съезда КПК. Однако с целью избежать возможных осложнений провинциальные партийные конференции не проводились, делегаты на съезд не избирались, а назначались соответствующими комитетами КПК. Съезд проходил в Пекине с 12 по 18 августа 1977 г. В нем участвовало 1510 делегатов, представлявших 35 млн членов партии, более 50% из которых вступило в КПК после 1968 г. Повестка съезда состояла из 3 пунктов: Отчетный доклад ЦК, изменения в Уставе и избрание руководящих органов КПК.

С большим четырехчасовым политическим отчетом XI съезду КПК выступил Хуа Гофэн. Главное внимание им было уделено результатам борьбы с «четверкой», разгром которой назывался «великой победой культурной революции», одержанной под руководством Мао Цзэдуна, а сам Мао Цзэдун характеризовался как «самый великий марксист современности», выдающийся теоретик, разработавший «теорию продолжения революции при диктатуре пролетариата», инициатор борьбы против ревизионизма в современном международном коммунистическом движении. Высказывания Мао Цзэдуна назывались «целостной системой взглядов». В докладе содержалось положение о завершении «культурной революции», которая оценивалась как «великий почин в истории диктатуры пролетариата», предотвративший реставрацию капитализма. Вместе с тем подчеркивалось, что «великая политическая революция, подобная великой культурной революции, будет проводиться в будущем еще много раз».

Во второй части доклада, озаглавленной «О положении и задачах», Хуа Гофэном было изложено «стратегическое решение ЦК», направленное на установление порядка в стране, и сформулированы «8 боевых задач», которые касались внутрипартийной чистки, развития народного хозяйства, культуры и образования, развития демократии и совершенствования органов го-

сударственного управления. В области экономики отчетный доклад призывал «ухватившись за классовую борьбу», углублять движение учебы у Дачжая и Дацина с целью осуществления «нового большого скачка».

Высказывавшиеся в ходе критики экономических взглядов «четверки» подходы частично были учтены в докладе ЦК XI съезду. Хуа Гофэн заявил: «укрепление материальной базы диктатуры пролетариата», укрепление сил государственной обороны, постепенное повышение материального и культурного уровня жизни народа требует быстрого развития производительных сил,

вдолгосрочной перспективе это требование подготовки материальных условий для перехода к коммунизму. «Производительные силы – это самый революционный фактор».

Ввопросе о распределении по труду Хуа Гофэн также занял четкую и ясную позицию. Он заявил: «в идеологической работе нужно всемерно пропагандировать коммунистическое отношение к труду, а в экономической политике необходимо придерживаться социалистического принципа “от каждого по способностям, каждому по труду”, постепенно увеличивать коллективное благосостояние».

Доклад Е Цзяньина, ставшего вторым лицом в партийно-государственной иерархии, об изменениях в Уставе был направлен на укрепление организационного единства партии. Хуа Гофэн им был назван «достойным учеником и преемником Мао Цзэдуна», «мудрым и осторожным вождем партии и народа», который сможет привести КНР в XXI век. Идейно-теоретической основой КПК был назван «марксизм-ленинизм и идеи Мао Цзэдуна». Одновременно

вдокладе содержались присутствовавшие в Уставе, принятом на VIII съезде КПК (1958 г.), положения о том, что партия выступает против догматизма и эмпиризма, идеалистического и метафизического мировоззрения, и о демократическом централизме. Программная часть Устава подчеркивала выдающийся вклад Мао Цзэдуна в марксизм и устанавливала, что программа КПК на весь период строительства социализма заключается в «неуклонном продолжении революции при диктатуре пролетариата». Вместе с тем, отдавая дань другой идейно-теоретической позиции, экономическая линия партии связывалась с программой «четырех модернизаций», предложенной в 1964 г. Чжоу Эньлаем и вновь озвученной Дэн Сяопином в 1975 г.

Устав включал 19 статей вместо прежних 12 и устанавливал более строгие нормы приема в партию, в частности для вступающих был вновь введен кандидатский стаж. Впервые в Устав было введено положение о превращении Китая к концу ХХ в. в «мощную социалистическую державу с модернизированным сельским хозяйством, промышленностью, обороной, наукой и техникой». В Уставе был также определен статус КСМК и не содержалось упоминания о хунвэйбинах, фигурировавших в Уставе, принятом на X съезде КПК.

Впоследний день работы съезда с заключительным словом выступил Дэн Сяопин, нарушив сложившуюся в КПК традицию, в соответствии с которой такое выступление было прерогативой председателя партии. В нем содержались призывы возродить в партии традиции «реалистического подхода», честности и деловитости, «соединения слова и дела, теории и практики», критики