book-2016-china_history-v9

будет сделано 2, 3, 8 или 10 обещаний, все равно они не сдержат гегемонизма Советского Союза».

Вподобном же духе высказывался и Ли Сяньнянь: «Мы выступаем за совместные действия США, Японии, европейских стран и стран второго мира против советского гегемонизма; необходимо подорвать стратегические позиции Советского Союза, упреждая их окончательное укрепление, а в этих целях следует прежде всего разоблачать его замыслы. Нельзя поддаваться обманным утверждениям СССР о разрядке напряженности, мире и разоружении».

В-четвертых, взятый в декабре 1978 г. на 3-м пленуме ЦК КПК курс на «осуществление социалистической модернизации» с целью превращения страны к концу века в «великий Китай» породил неоднозначную реакцию в

СССР. В советских руководящих кругах, как и во всем мире, бытовало мнение, что свои «четыре модернизации» Китай может осуществить только с помощью капитала, техники и технологий Запада. А это, в свою очередь, повлечет за собой экономическую, финансовую, конечном счете политическую и идеологическую зависимость Китая от Запада.

В-пятых, советское руководство настораживала перспектива появления совсем рядом враждебно настроенного государства с мощным военно-промыш- ленным и людским потенциалом.

Все это обусловливало тактику и стратегию действий СССР в отношениях

сКитаем.

ВМоскве уже давно понимали, что из-за позиции Пекина союзный договор 1950 г. неизбежно теряет свою силу и на него нельзя полагаться в создавшейся обстановке в советско-китайских и международных отношениях. С учетом этого обстоятельства Советский Союз неоднократно выдвигал предложения о проведении переговоров с целью ослабления напряженности в отношениях с КНР.

В1978 г., в преддверии истечения срока действия договора 1950 г., с советской стороны была предпринята еще одна попытка начать переговоры с КНР

сцелью ввести советско-китайские отношения в нормальное русло, подвести под них международно-правовую базу. 24 февраля 1978 г., в канун очередной сессии ВСНП Президиум Верховного Совета СССР направил ПК ВСНП официальное обращение, в котором предложил, чтобы обе страны выступили с совместным заявлением о принципах взаимоотношений между СССР и КНР. Для согласования и принятия взаимоприемлемого текста совместного заявления предлагалось провести встречу представителей двух сторон на достаточно высоком уровне в Москве или Пекине. При этом советская сторона выражала готовность рассмотреть и соответствующие предложения КНР.

Текст обращения Президиума Верховного Совета СССР был вручен 24 февраля в Москве первым заместителем министра иностранных дел СССР

В.Ф. Мальцевым временному поверенному в делах КНР в СССР Тянь Цзэнпэю и продублирован 27 февраля в Пекине советским послом В.С.Толстиковым на встрече с заместителем министра иностранных дел КНР Юй Чжанем. 21 марта 1978 г. он был опубликован в советской печати.

Спустя два дня после получения советского обращения, 26 февраля 1978 г. Председатель КНР Хуа Гофэн, выступая с докладом на первой сессии ВСНП 5-го созыва, изложил китайскую позицию по данному вопросу: «Китай и Советский Союз были дружественными соседними странами. В ходе длительной революционной борьбы сложилась глубокая дружба между народами наших стран. Наши споры с Советским Союзом по принципиальным вопросам вызваны изменой советской руководящей группировки марксизму-ленинизму. Ухудшение до сегодняшней степени китайско-советских отношений является также и результатом проведения ею социал-империалистической политики. Споры по принципиальным вопросам будут продолжаться и впредь. Вместе с тем мы всегда считали и считаем, что споры по принципиальным вопросам не должны мешать поддержанию нормальных государственных отношений между двумя странами на основе пяти принципов мирного сосуществования. На словах советская руководящая группировка заявляет о желании улучшить китайско-советские межгосударственные отношения, но на деле упрямо проводит враждебную нашей стране политику и даже безрассудно требует от нас отказаться от революционной линии председателя Мао Цзэдуна, но это несбыточная мечта. Если руководящая группировка Советского Союза действительно желает улучшения межгосударственных отношений Китая и СССР, то она должна в соответствии с взаимопониманием глав правительств Китая и Советского Союза, достигнутым в 1969 г., заключить соглашение о сохранении статус-кво на границе, предотвращении вооруженных конфликтов и выходе вооруженных сил обеих сторон из соприкосновения в спорных районах на границе и затем вести переговоры в целях решения вопроса о границе, она должна вывести свои войска из Монгольской Народной Республики и из районов, прилегающих к китайско-советской границе, восстанавливая положение, существовавшее в начале 60-х годов. Как будут развиваться в дальнейшем ки- тайско-советские отношения – полностью зависит от советской стороны».

Советско-китайская торговля

Свертывание Китаем экономических связей с социалистическими странами в первую очередь коснулось СССР. В 1961 г. КНР настояла сначала на сокращении в 2 раза объема советской помощи в сооружении промышленных предприятий, затем на двухгодичной отсрочке поставок из Советского Союза оборудования и материалов для всех оставшихся объектов сотрудничества, несмотря на то что строительство многих из них находилось в стадии завершения. Отчасти эти решения китайского руководства были вызваны общим сокращением промышленного строительства в стране в результате полной дезорганизации народного хозяйства во время «большого скачка». В дальнейшем поставки не возобновились. В результате экспорт машин и оборудования из СССР в 1961 г. сократился почти в 5 раз по сравнение с уровнем 1960 г., в 1962 г. – еще в 4 раза. Наконец, в 1965 г. китайская сторона заявила об ан-

Рис. 1. Советско-китайский внешнеторговый оборот. 1970–1991 (в млрд долл.) Источник: Джунго тунцзи няньцзянь; данные МВЭС СССР.

нулировании всех обязательств Советского Союза по оказанию технического содействия и строительстве промышленных предприятий.

На протяжении 1960-х и 1970-х годов единственной формой экономических связей СССР и КНР оставалась торговля (рис. 1). В 1960-х годах двусторонний товарооборот непрерывно снижался, достигнув в 1969 г. и 1970 г. минимума – 42 млн руб. (или 0,05 млрд долл.), при этом доля Советского Союза во внешнеторговом обороте Китая уменьшилась с 48% в 1959 г. до 1,8% в 1970 г. В этот период максимальные показатели товарооборота были достигнуты в 1979 г. и составили 0,24 млрд долл.

Китайско-американские отношения

Лейтмотивом внешней политики КНР с начала 1970-х гг. стало стратегическое сотрудничество со странами Запада в противодействии якобы осуществляемому СССР гегемонистскому курсу («единого фронта» – и тяо сянь), в отличие от стратегии одновременного противодействия гегемонизму СССР и США в 1960-е годы («двух фронтов» – лян тяо сянь). Основной вехой на этом пути стала нормализация отношений с Вашингтоном.

Вфеврале 1972 г. президент США Р. Никсон совершил тайный визит в КНР,

входе которого провел многочасовые подробные переговоры с Чжоу Эньлаем и краткую беседу с Мао Цзэдуном. Решение о визите Р. Никсона принималось без особых согласований с ведущими союзниками США в регионе – Японией и Тайванем. В подписанном сторонами совместном коммюнике выражалась приверженность принципу «одного Китая» и готовность американской стороны к постепенному сокращению своих войск и военных объектов на Тайване вплоть до их полного вывода. Вашингтон не был готов немедленно установить

дипломатические отношения на китайских условиях, т.е. полностью разорвав все официальные контакты с Тайванем, поэтому с мая 1973 г. стороны обменялись миссиями связи, по сути выполнявшими функции посольств.

Главным направлением сотрудничества двух стран стало сдерживание Советского Союза. В ходе своих многочисленных встреч с китайскими представителями Г. Киссинджер, занимавший в администрации США посты советника по национальной безопасности и госсекретаря, передавал своим визави большие объемы разведывательной информации о военной активности в восточных регионах СССР. В 1970–1980-е гг. Пентагон и ЦРУ передавали Пекину крайне ценную разведывательную информацию о военной инфраструктуре

СССР. В декабре 1975 г. в ходе визита в Пекин президента Дж. Форда американская сторона согласилась на продажу Китаю большой партии современных вооружений – авиационных двигателей на сумму 200 млн долл.

Вместе с тем Пекин твердо настаивал на «трех условиях» нормализации: разрыв дипломатических отношений с Тайванем и закрытие там всех официальных американских представительств, выход из американо-тайваньского договора о взаимной обороне 1954 г. и полный вывод с острова американских войск.

Процесс нормализации американо-китайских отношений активно продолжился и после прихода в 1977 г. администрации Дж. Картера. Оказывавший наибольшее влияние на внешнеполитический курс президента советник по национальной безопасности З. Бжезинский испытывал ненависть ко всему русскому и советскому, что в значительной степени определило и общий «прокитайский крен» всей администрации. Уже в июне 1977 г. был составлен президентский меморандум по вопросам нормализации отношений с КНР. Он предусматривал принятие трех китайских условий при обеспечении безопасности Тайваня.

Призывы к созданию широкого антисоветского фронта зазвучали практически на всем политическом спектре руководства Китая. Еще в 1969 г. в подготовленном «группой четырех старейшин» в составе Чэнь И, Е Цзяньина, Сюй Сянцяня и Не Жунчжэня докладе утверждалось, что опасность со стороны «советского ревизионизма» больше, чем со стороны американского империализма. В ходе своей беседы с Г. Киссинджером 17 февраля 1973 г. Мао Цзэдун, апеллируя к идеям создания «союза по вертикали» (хэн) под руководством своего любимого исторического персонажа Цинь Шихуана, высказался за создание противостоящих СССР «единого фронта» (и тяо сянь), который объединил бы (ляньцзе) США, Японию, Китай, Пакистан, Иран, Турцию и государства Западной Европы, а также солидаризирующегося (туаньцзе) с ним на основе общего неприятия «советского гегемонизма» «единого большого пространства» (и да пянь), включающего более широкий круг государств.

После ареста «банды четырех» в Китае были устранены последние препятствия на пути нормализации отношений с США, однако антисоветский запал не сразу пропал у пришедшего к власти «второго» поколения китайских руководителей. Так, в одном из своих интервью в октябре 1977 г. Дэн Сяопин высказался еще более определенно, заявив, что в борьбу с якобы вынашивае-

мыми Советским Союзом планами глобальной гегемонии должны включиться «третий мир» (развивающиеся страны), «второй мир» (среднеразвитые страны) и даже часть «первого мира» – Соединенные Штаты. Провозглашая, таким образом, политику «единого фронта борьбы с советским гегемонизмом», руководители Китая стремились использовать и такой ресурс, как нормализация отношений с США и другими западными странами в своем противостоянии с Москвой. Одновременно в Пекине были недовольны просоветской ориентацией Вьетнама и расширением контактов СССР с Индией.

Вмае 1978 г. З. Бжезинский прибыл в Китай во главе большой правительственной делегации. В ходе визита американский эмиссар объявил о согласии США поставлять в КНР оборудование двойного назначения. Были также согласованы общие принципы взаимного признания и установления дипотношений.

Входе дальнейших консультаций обсуждалась американская позиция, заключавшаяся в намерении поставлять вооружения на Тайвань и после разрыва

сним дипломатических отношений, а также резервировании за США права настаивать на исключительно мирном решении тайваньской проблемы. Стороны не пришли к компромиссу, однако США взяли на себя обязательство не заключать новых контрактов на поставку оружия в течение 1979 г.

Китайско-японские отношения

После восстановления в 1972 г. дипломатических отношений с Японией Китай стремился расширять с ней двусторонние связи, не ограничиваясь торговой сферой. Однако процесс их развития встречался с массой трудностей, носил сложный, противоречивый характер. К 1976 г. сторонам не удалось вывести из тупика переговоры, направленные на заключение китайско-японского Договора о мире и дружбе. Разногласия сконцентрировались главным образом вокруг предлагавшегося китайской стороной положения в тексте документа о противодействии гегемонии. Токио выступал против включения его в договор из-за опасения быть втянутым в тесное политическое сотрудничество вопреки своим национальным интересам.

В целом начатый в 1972 г. диалог Пекина с Токио затормозился, чему способствовали как радикализм внешнеполитического курса Пекина, так и нестабильность внутриполитического положения в КНР. Уход из жизни в течение 1976 г. патриарха китайской дипломатии Чжоу Эньлая (январь 1976 г.) и Мао Цзэдуна (сентябрь 1976 г.) и последовавшее за этим смещение в руководстве КНР «группы четырех» было воспринято в Токио как признаки перемен в политике Пекина. Происходили они и в Японии: в конце 1976 г. ушел в отставку премьер-министр Т. Мики, который не сумел решить стоявшей перед ним сверхзадачи – заключить договор о мире и дружбе с Китаем. Сменивший Т. Мики на посту премьера Т. Фукуда проявил стремление довести до конца переговорный процесс с Пекином.

В1976 г. наметился некоторый спад в китайско-японской торговле. По сравнению с предшествующим годом ее объем сократился с 3,78 млрд долл. до 3 млрд долл. Притом, что Япония сохраняла статус ведущего среди развитых стран торгового партнера КНР. По вине китайской стороны в 1976 г. была фактически сорвана принципиальная договоренность о подписании долгосрочного соглашения об экспорте китайской нефти в Японию. Также не была заключена намечавшаяся сторонами крупная сделка на поставку Китаю японской стали: ее объемы сокращались с 4 млн т до 600 тыс. т.

В1977 г. обозначилась тенденция активизации двусторонних контактов. Происходил интенсивный обмен представительными делегациями. В ходе переговоров обсуждались пути преодоления разногласий торгово-экономиче- ского характера, предпосылки для скорейшего подписания договора о мире

идружбе. 1978 г. стал кульминационным в развитии китайско-японских связей. 16 февраля 1978 г. стороны подписали крупное соглашение по вопросам внешней торговли на 1978–1985 гг. Сильный импульс дальнейшему развитию двусторонних отношений в торгово-экономической области придала принятая в Китае в марте 1978 г. на сессии ВСНП программа «четырех модернизаций». Для Токио это стало важным сигналом. Уже в марте на заседании японского правительства были одобрены конкретные направления кредитной политики в отношении Китая.

12 августа 1978 г. в Пекине министры иностранных дел двух стран подписали договор о мире и дружбе между Китаем и Японией. В том же месяце он был ратифицирован на заседании ПК ВСНП, а в октябре – на сессии парламента Японии. Центральное место в договоре занимала статья 2, гласившая: «Ни одна из сторон не должна добиваться гегемонии в районе Азии и Тихого океана или в другом месте, и каждая сторона выступает против усилий любой страны или группы стран к установлению такой гегемонии». Японская сторона настояла на включении в текст документа «ограничительной» статьи 4, где говорилось: «Настоящий договор не влияет на позицию каждой из договаривающихся сторон в отношениях с третьими странами».

Вместе с тем японская «поправка» не мешала Пекину в тот период толковать основной смысл договора по-своему. Так, Дэн Сяопин тогда заявлял: «В противодействии гегемонии состоит суть китайско-японского договора о мире и дружбе». Договор стал существенным шагом к установлению добрососедских отношений между Китаем и Японией, был дан ход развитию двусторонних отношений по различным направлениям. Так, в августе 1978 г. Банк Китая объявил о готовности подписать кредитные соглашения с Экспортноимпортным банком Японии. В сентябре 1978 г. Министерство внешней торговли КНР дало согласие на принятие льготного займа от Японии в рамках программы «Официальная помощь развитию». Однако подписанием договора не был завершен процесс послевоенной нормализации отношений между двумя странами. В частности, не были разрешены такие проблемы, как тайваньская, территориальный спор о принадлежности островов Дяоюйдао (Сэнкаку), компенсация ущерба, нанесенного Японией Китаю в результате войны в 30–40-е годы ХХ века.

Китайско-индийские отношения

К середине 1970-х годов отношения между КНР и Республикой Индия подошли с немалым грузом проблем. Если в первой половине 1950-х гг. в обеих странах звучали лозунги о «дружбе на века», то уже через несколько лет отношения стали резко ухудшаться. Их низшей точкой стал скоротечный, но кровопролитный вооруженный конфликт осенью 1962 г. в районах давнего территориального спора. В результате связи двух стран на многие годы перешли практически в латентное состояние, до символических цифр упала двусторонняя торговля. На взаимной основе отозвав послов, стороны удержались от полного разрыва установленных весной 1950 г. дипломатических отношений. В этот период остро стали проявляться не только территориальная, но и «кашмирская» (антииндийская позиция КНР по принадлежности Кашмира), «тибетская» (вопрос об «антикитайской», по мнению Пекина, деятельности беженцев, во главе с далай-ламой перешедших в Индию из Тибета после прошедшего там восстания 1959 г.) и другие двусторонние проблемы.

Лишь к весне 1976 г. в отношениях двух стран наметились некоторые позитивные признаки. Главный из них – восстановление дипломатических отношений на уровне полномочных послов. В этом качестве свои верительные грамоты в июле 1976 г. вручил в Пекине высокопоставленный индийский дипломат К.Р. Нараянан, в сентябре в Дели это сделал Чэнь Чжаоюань.

В1977 г. стороны обменялись несколькими общественными и культурными делегациями. Возобновилась в небольших масштабах внешняя торговля.

Вянваре того же года в органе ЦК КПК «Жэньминь жибао» появился материал, сообщавший о готовности КНР «путем консультаций, на принципах взаимного понимания и уступчивости решать территориальные вопросы». Впрочем, статья не содержала конкретики по практическому решению проблемы, в рамках которой стороны оспаривали территории площадью примерно 130 тыс. кв. км – в основном в западном и восточном секторах границы. Напротив, Пекин по-прежнему жестко отвергал принадлежность Индии порядка 90 тыс. кв. км в районе ее северо-восточной Союзной территории Ару- начал-Прадеш. В свою очередь индийский премьер-министр М. Десаи в июле 1977 г. вновь резко осудил «китайскую агрессию 1962 г.», а глава МИД Индии А.Б. Ваджпаи заявил, что Дели «никогда не согласится с правами КНР» на занятый ею Аксайчин на западной границе.

«Яблоком раздора» оставался «тибетский вопрос»: Пекин, пытавшийся убедить Далай-ламу вернуться из Дхарамсалы (место пребывания Далай-ла- мы на севере Индии) в Лхасу, выразил, в частности, протест по поводу встреч религиозного деятеля с индийскими официальными лицами.

Вконце февраля 1978 г. с визитом в Индии находился Председатель Китайского народного общества дружбы с заграницей (КНОДЗ) Ван Биннань, передавший приглашение министру иностранных дел Индии А.Б. Ваджпаи посетить Пекин. При этом, по мнению наблюдателей, создавалось впечатление, что в своей столице Китай будет готов обсудить весь комплекс двусторонних проблем. Но спустя несколько месяцев, заместитель министра иностранных

дел КНР Хань Няньлунь заявил, что «на данном этапе лучше не трогать пограничный вопрос». Позиция Индии, которая в результате войны 1962 г. на долгие годы сохранила синдром «проигравшей стороны», состояла в том, что «не может быть и речи об улучшении» без решения территориальной проблемы. Визит А.Б. Ваджпаи в Пекин в 1978 г. не состоялся, официально – по болезни индийского руководителя.

Торговля между двумя странами к концу 1970-х годов сохраняла крайне незначительный характер, не превышая нескольких десятков млн долл.

** *

Смерть Чжоу Эньлая, Чжу Дэ, а затем и Мао Цзэдуна в 1976 г. означала, что первое поколение китайских руководителей-основателей КНР окончательно ушло с политической арены. Стране предстояло определить новый путь развития, который бы больше соответствовал требованиям современного мира

ив меньшей степени определялся идеалами и практикой революционной борьбы. Ослабление позиций радикальных сторонников «культурной революции» началось еще при жизни Мао Цзэдуна в 1974–1975 гг. Их падение было исторически предопределено. Арест «четверки» означал, что политическая логика

иволя совпали с исторической. Несмотря на компромиссный характер фигуры Хуа Гофэна, его очевидные слабости как руководителя партии и государства, он, в целом, соответствовал исторической тенденции и смог обеспечить плавный переход к новому курсу, начавшемуся с ареста «четверки». Вместе с ней ушли крайне левые проявления идей Мао Цзэдуна, классовая борьба стала сочетаться с курсом на экономическое развитие и модернизацию. И, главное, Китай решительно продолжил курс на развитие внешних связей, впоследствии получивший известность как курс на «открытость внешнему миру».

Голосуют участники пленума. 12 декабря 1978 г.

членов коммун, подсобные промыслы и торговля на рынках были признаны в документах необходимым дополнением социалистической экономики. В то же время в них продолжал декларироваться принцип «классовая борьба – решающее звено» и прямо «запрещалось закреплять производственные задания за дворами и распределять землю между отдельными крестьянами». В соответствии с принятыми решениями Госсовету было рекомендовано начиная с лета 1979 г. повысить закупочные цены на зерно на 20%, а на сверхплановые закупки зерна – на 50%, длительное время не менять плановые показатели по производству зерна, сохранив их на уровне 1975 г., или даже сократить на 5 млрд цзиней, поощрять создание промышленных предприятий производственных бригад и с этой целью предоставить им налоговые льготы или даже освободить от налогов, и одновременно снизить цены на продукцию сельскохозяйственного машиностроения.

В ходе обсуждения в группах получили поддержку призывы Дэн Сяопина разрешить некоторым районам развиваться быстрее, чем другим, а некоторым рабочим и крестьянам улучшать жизнь раньше, чем другим. Высказывалось мнение, что в «четырех модернизациях» главное – модернизация сельского хозяйства, для ее успешного проведения необходимо разрешить передачу производственных заданий группам при сохранении единых расчетов и распределения, поощрять развитие подсобных промыслов. В выступлениях обращалось внимание на необходимость повышения самостоятельности сельскохозяйственных и промышленных предприятий при соблюдении единого государственного плана, разграничения партийных, хозяйственных и административных функций. Участниками высказывались предложения: реформировать