ЗАСТОЛЬНЫЙ ЭТИКЕТ

Термины застолье, стол для кочевого быта являлись понятиями условными, поскольку в традиционном башкирском обществе прием пищи обычно происходил на покрытом коврами полу юрты или на деревянных нарах (урындык). Кухонная мебель вошла в обиход лишь с переходом к оседлости.

В повседневной жизни семья обычно трапезничала в полном составе, только молодые невестки, которым нельзя было в течение года (или даже дольше) показываться перед свекром с открытым лицом, сидели отдельно. Центральное почетное место занимал глава семейства, рядом располагались домочадцы. К трапезе приступали после слов отца: «Бисмилла!» (С именем Аллаха!); хозяин также же следил за ходом трапезы и, как правило, сам распределял пищу, резал хлеб и т.д.

Во время гостевых трапез мужчины и женщины рассаживались отдельно; иногда в разных комнатах (или даже домах), но чаще для женщин организовывалось угощение за занавесом (шаршау). Мужские застолья оформлялись более торжественно, женщины же публично не трапезничали: «В увеселениях имели участие одни Башкирцы; а Башкиркам в веселых пиршествах, особливо при приезжих людях, быть не дозволяется…» (Лепехин, 1802б. С. 115). При рассаживании гостей, как в мужском, так и в женском кругу, соблюдались определенные правила. Почетные места во главе застолья предназначались мулле и аксакалам, далее учитывались социальный статус, старшинство, родственная принадлежность приглашенных. При равных основаниях предпочтение отдавалось тому, кто приехал из более отдаленного места; говорилось, что у него «дорога старше» – юлы оло (Бикбулатов Н.В., Фатыхова, 1991. С. 42).

НАРОДНАЯ МЕДИЦИНА

Народные способы лечения зародились у башкир в глубокой древности. Наиболее ранние сведения о них содержатся в трудах ученых-путешествен- ников XVIII–XIX вв. И.-Г. Георги (1799), И.И. Лепехина (1802) и П.С. Палласа (1786а, б). Изучение традиционной медицины активизировалось в связи с деятельностью земских врачей, собиравших и записывавших этнографические материалы по интересующим их проблемам. Так, В.А. Арнольдов – член общества врачей при Императорском Казанском университете, заведовавший в 1888–1891 гг. III медицинским участком Стерлитамакского уезда и проживавший среди башкир в Азнаевской волости (совр. Бижбулякский район РБ), писал, что «в башкирской народной медицине существуют приемы лечения лихорадки и горячки, заговоры при укусе змеи, нашептывания над луком при существовании различного рода серьезных внутренних болезней; в тяжелых и опасных случаях приглашаются муллы для чтения над больными Аль-Корана» (Арнольдов, 1894. С. 227, 242). Значительный вклад в изучение традиционной медицины внесли С.И. Руденко и последующее поколение этнографов.

249

То, что переводится на русский язык как «традиционно-бытовое лечение», по-башкирски обозначается двумя словами: бағымсылык и им-том. Термин бағымсы широко распространен в восточных районах Республики Башкортостан, а имсе – в западных. Народные способы лечения болезней обозначаются терминами: бағыу и имлəү (лечить, править), при этом второй термин часто предполагает использование для лечения каких-либо предметов, а сама болезнь определяется общетюркскими терминами ауырыу или

рəнйеү.

ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О БОЛЕЗНЯХ

Народные представления о причинах болезней связывались с предполагаемым воздействием на людей вредоносных духов. Персонажи, насылающие недуги, имели разное происхождение, узкую или широкую «специализацию» и обладали способностью изменяться внешне. Так, один из них – захмат (зəхмəт), мог принимать антропоморфный или зооморфный облик. Захмат вели образ жизни, подобный человеческому, имели семьи и детей, а обитали на мусорных свалках, в кучах золы и в заброшенных постройках. До сих пор такие места в народе называются зəхмəтле урындар (места с захматом, опасные места). Наиболее распространенными средствами, способными отпугивать захмат, считались деготь, подкова, порох и сера. Человеку, якобы пострадавшему от духа, давали пищу, над которой были прочитаны мусульманские молитвы.

Слово зəхмəт употреблялось также в собирательном значении применительно ко всем вредоносным духам. Например, зəхмəт отождествлялись с духами ен-пəрей, т.е. с джиннами, поэтому их часто называли ен-зəхмəт (джинн-захмат), а выражение ен hуғылыу (удар джинна) означало то же, что и зəхмəт hуғылыу (удар захмата). При «ударе джинна» человека бил сильный озноб и болело все тело. В таком случае больного окуривали дымом серы или пороха. Джинн также мог вселиться в человека и поразить его одержимостью енлəнеп ауырыу (болезнью от джинна) или припадком. Джинна изгоняли с помощью өмəлəп өшкөрөү (букв.: соборное обдувание), когда семь мулл, собравшись вместе, читали над больным мусульманские молитвы. Джинны могли подселяться, свататься к одиноким женщинам (пəрей кейəүлəү – джинн сватает).

Считалось, что джинны-захмат бродят по земле в строго определенное время и своими собственными путями, обычно пролегающими через перекрестки. Они особенно активны в четверг и во время заката солнца, тогда к людям чаще пристают болезни, однако заниматься врачеванием в такие часы не рекомендуется. Злой дух зəхмəт порой превращается в вихревой столб, оказавшись внутри которого можно лишиться разума. Во избежание опасности следовало, трижды плюнув в сторону вихря, произнести бранные слова.

Представления о других болезнетворных существах – иблисе и шайтане, распространились у башкир вместе с исламом. Согласно этим представлениям, иблис только и ждет удобного момента, чтобы влить в рот умирающему человеку нечистую воду. Проглотивший ее становится кяфером (неверным), несмотря на долгую праведную жизнь. Поэтому у постели тяжелобольного обязательно должен дежурить кто-то из родных, чтобы периодически с мо-

250

литвой смачивать его губы водой. Еще один опасный дух – шайтан якобы мог подселиться к людям и питаться с ними из одной посуды и даже подменить новорожденного ребенка.

Отдельным видам болезней приписывался вполне конкретный облик. Например, татран вселялся в ухо человека в образе птицы, вызывая гнойное воспаление. Народный способ его изгнания назывался татран ⌐кыс⌐кырыу или татран ба⌐кырыу (выкрикивание татран). Над ухом больного произносилась следующая заговорная формула:

Для выселения татрана использовались также адресованные ему хвалебные слова:

Источником болезней могли стать и невидимые черви (корттар), появляющиеся под кожей по неизвестным причинам. Такую болезнь башкиры называли сөсө, кара сөсө төшөү (черный сëсë завелся) или нəҙек ауырыуы (букв.: тонкая болезнь). Черви могли завестись в зубах и вызвать кариес, но могли иметь и более серьезные последствия – сөсө приравнивали к раку, также «съедающему» человеческое тело изнутри. В виде некоего грызуна, живущего в организме, представлялась и паховая грыжа (бүçер / биçер), что нашло отражение в языке. Так, в башкирско-русском словаре для обозначения боли, вызванной грыжей, используется слово – бүçер талау (грыжа грызет) (Башкирско-русский словарь, 1996. С. 116). Вторая причина грыжи – схватывание человека необъяснимой силой, этим же объясняются появление судорог и эпилептических припадков тотанак (тотанак – от глагола тотоу – схватить).

Однако самым распространенным источником болезни считался испуг (куркыу). От сильного испуга человека покидала («вылетала из него») жизненная сила – кот, место которой занимал болезнетворный дух куркыу. Особенно остерегаться таких духов следовало беременным женщинам, во избежание у новорожденного болезней сердца. Первостепенной задачей знахарей в таких случаях являлось изгнание куркыу из тела больного, а затем – возвращение на свое место кот. Способы лечения были различными, от усаживания на грудную клетку больного черной курицы, чтобы болезнь перешла на нее (тауык ултыртыу, тауык менəн əмəлдəү – посадка курицы), до обычного похлопывания или поглаживания с произнесением специального заговора həп-курк. Ритмично, под слова заговора, знахарка похлопывала

251

больного ладонями сначала одновременно по спине и груди, затем по бокам, по голове и плечам, а в завершение поглаживала лоб, спину, и дула в затылок. Заговор звучал следующим образом:

Другим традиционным приемом было кот койоу (отливание кот), при котором над головой больного, накрытой платком, в сосуд с холодной водой лили расплавленные на огне олово или воск. Остужаясь в воде, те приобретали различные формы, напоминавшие знахарю определенные предметы или живые существа (собаку, крысу и т.д.). Так собственно определялась причина испуга. Затем отливание продолжалось до тех пор, пока отливка не становилась похожей на сердечко. По завершении процедуры оловянное сердечко, зашив в тряпочку, обычно прикрепляли к одежде больного в качестве оберега. Выливание использованной воды также сопровождалось особыми ритуалами и заговорами (выливали через плечо, тремя порциями, каждый раз произнося нужные слова). Восприятие кот как жизненной силы, способной покидать тело человека, было характерно для многих народов, в частности, сибирских тюрок (Алексеев В.Н., 1980. С. 136–137).

К душевным недугам или физическим болезням, по убеждениям башкир, могло привести и нарушение общепринятых норм и правил поведения. Целый ряд болезней воспринимался ими как наказание человеку за недобрые поступки и помыслы, за невыполнение своего намерения (ниəтеңде үтəмəү) или данного слова (нəҙер). Мощной таинственной силой считалось проклятие (карғыш), особенно невинного человека. Проклятие делилось поровну между проклятым и проклинающим, отражаясь болезнями на обеих сторонах конфликта, и могло передаваться дальше по родственной линии. Подобными свойствами наделялась и обида (рəнйеш), способная привести к долгому

252

мучительному недугу и даже смерти. Башкиры до сих пор верят, что болезни

инесчастья могут насылаться наговорами и сплетнями, которые «давят» (hүҙ баçа), «кусают» (тел тештəй) жертву и вызывают у той потерю аппетита

иупадок сил. Такое состояние обозначалась термином тел-теш ауырыуы

(букв.: болезнь языка-зуба). Еще одной серьезной причиной болезни мог стать сглаз (куҙ тəйеү).

На судьбу и здоровье человека влияло и его имя. Так, если ребенок рождался с родинкой (минֽ) на теле, то в его имени непременно должна была присутствовать составляющая – мин: Минֽ-: Минֽhылыу, Минֽлеғели. В противном случае, родинка могла разрастись и вызвать болезнь, в таком случае следовало, пригласив муллу, заменить имя на правильное.

Несоблюдение семейно-бытовых традиций также могло привести к болезням или тяжелым последствиям. Исчезновение некоторых элементов из свадебных обрядов (отсутствие ритуала опоясывания жениха), появление ребенка вне брака напрямую связывали с возникновением болезней в будущем, так же как и нарушение запретов и обычаев, связанных с родильным и погребально-поминальным комплексами (Юсупов Р.М., Минибаева, 2006. С. 195–202). Так, если беременная женщина не получала желаемого, она могла заболеть воспалением грудей, а ребенок – родиться с «открытым ртом», т.е. плаксивым. Эту болезнь называли ымhын ауырыуы или иçлəнеү (болезнь от соблазна). Вообще обоснование необходимости соблюдать установленные правила поведения возможностью наказания недугом касается практически всех сфер жизнедеятельности народа. Так, во избежание болезней нельзя выливать на улицу грязную воду, оставлять пустой печь, подносить младенца к зеркалу, перешагивать дугу конского снаряжения

ит.д.

ЗНАХАРИ И ДИАГНОСТИКА БОЛЕЗНЕЙ

Традиционно лечением занимались женщины пожилого возраста (ырыуҙан калған), которым разрешалось изготовление лечебных мазей. Обычно они получали благословение опытных или потомственных знахарей (фатиха биреү, фатиха алыу). Сила знахаря определялась по степени сохранности зубов, знахарей с крепкими зубами называли кеүəтле кеше (сильный человек). Особая действенность лечения приписывалась знахаркам, родившим близнецов (игеҙ/игеç бала күргəн), именно они лечили известную детскую болезнь өсйəн (букв.: три души) магическим приемом өсйəн тибеү (букв.: пинать трех духов). В словарях өсйəн переводится как «рахит» (Баш- кирско-русский словарь, 1996. С. 486), однако народные целители понимают под ней другое, объясняющееся мистическими причинами. Диагностировав өсйəн, знахарка нащупывала на животике у младенца три вздувшихся бугорка и, прикоснувшись к каждому из них своей пяткой, произносила заговор в диалоговой форме: «Ни тибəhең?Өсйəн тибəм» (Что пинаешь? Трех духов пинаю).

По специализации знахари делились на несколько групп. Прежде всего, это знахари (бағымсылар, имселəр), обладавшие универсальными знаниями и исполнявшие одновременно несколько функций: знахаря, повитухи, костоправа, травника и предсказателя. Среди них выделялись бағымсылар,

253

Травница

© Фото З.И. Минибаевой, 2011 г.

Знахарка

© Фото З.И. Минибаевой, 2011 г.

254

использовавшие специальные заговоры (hама⌐к), процесс лечения при этом обозначался словом «заговаривание» (hамактау), и знахари, читающие над больными мусульманские молитвы (доға). Это лечение называлось по-дру- гому – нашептывание молитв с обдуванием (өшкөрөү).

Особую категорию составляли знахари, сочетавшие лечение с гаданием и предсказаниями (күрəҙəселəр). Наиболее популярно было гадание на бобах (нокот/локот hалыу). Вместо бобов могли использоваться вишневые косточки, кукурузные и кофейные зерна, просто камушки, главное, чтобы их число составляло 41. Практиковалось также гадание по книгам, например, по «Фалнама» (hалнəмə) (от араб. – Доброе предзнаменование), по внутренностям животных.

Были знахари – узкие специалисты, в основном применявшие рациональные приемы: повитухи (кендекəй), костоправы (быуын ултыртыусы), травники, а также специалисты по обрезанию мальчиков (баба). К знахарям относили и некоторых мусульманских священников (ахун, ишан, мулла) и их жен (абыçтай, оçтабикə), а также людей, отличавшихся особым благочестием, нередко в народе таковых называли «святыми» (əүлиə). Всех их объединяли общим термином өшкөрөүселəр, т.е. те, кто лечит мусульманскими молитвами и обдуванием. Странствующие знахари и гадатели (диуана) переходили с места на место и зарабатывали на жизнь предсказаниями и лечением несложных болезней. Таким образом, люди, обладающие целительскими способностями, наделялись множеством функций и должны были обладать определенным набором качеств, которые передавались по наследству, получались от духов, либо раскрывались в человеке неожиданным образом вследствие какого-то события (летаргический сон, болезнь, видение и т.д.).

После лечебной процедуры знахарю полагалось давать небольшую сумму денег хəйер (пожертвование). Считалось, что чем меньше пожертвование, тем скорее больной получит исцеление и тем эффективнее оно окажется. Кроме денежной, существовали и другие виды оплаты труда целителя. Важным символическим даром являлся хлеб, часто дарили платки, которые по поверьям якобы укроют знахаря от адского пламени. Некоторые обряды предполагали специфические подарки. Например, после магического обряда

тел-теш кыркыу (букв.: разрезание языка-зуба), снимавшего (отрезавшего) сплетни, больной давал знахарю ножницы. Получив деньги, целитель клал их на правое колено и читал молитву, испрашивая у Всевышнего здоровья для пациента.

Диагностика болезней в народной медицине была тесно связана с представлениями об их причинах. Так, болезни, происхождение которых связывали с воздействием сверхъестественных сил, распознавались с помощью гадательной магии. Например, чтобы определить, чего испугался ребенок, вечером в темноте жгли бумагу и внимательно наблюдали за формой тени, или отливали воск, как при обряде кот койоу, чтобы получить ответ по получившимся восковым фигуркам. Исход болезни предсказывали сновидения (төшəнеү) или приметы (ырым).

В представлениях о некоторых видах боли и способах избавления от них рациональные приемы сочетались с символическими действиями. Так, при-

255

чиной зубной боли могли быть зубные черви или «дурная кровь» (яман кан),

впервом случае применялось окуривание беленой и заговоры, во втором – гирудотерапия (лечение пиявками). Причину головной боли (букв.: кернэ) связывали с высыханием жирового слоя кожи головы и «прилипанием» ее к черепной кости (баш кибə – букв.: голова высыхает). Традиционный способ ее лечения назывался кернə тартыу (букв.: подергивать волосы), когда знахари как бы отдирали прилипшую кожу, подергивая пациента за волосы, некоторые делали это зубами.

Природа многих заболеваний определялась вполне рациональными методами – ощупыванием больного места, наблюдением за внешними симптомами. Традиционной для башкир являлась диагностика по биению пульса, издревле использовавшаяся в восточной медицине и бывшая в ходу у разных кочевых народов (Басилов, 1992. С. 161). Приложив большой палец правой руки к запястью левой руки больного, целители распознавали причину болезни и назначали соответствующее лечение. Слабый пульс служил показателем сглаза, а ускоренный – испуга. По биению пульса на лучевой артерии определяли приближение смерти больного (Минибаева, 2007. С. 145–147).

Пульсовая диагностика широко применялась при лечении женского бес-

плодия, одной из причин которого считалось отсутствие пульсации в пуповине – «смещение пупка» (кендеге куҙғалған). У башкир существует поговорка: «⌐Кендек тамыры типмəhə, бала тыумай, тыуhа ла – тормай» («Если пульса

впуповине нет, то ребенок не родится, а если даже родится – не выживет»). Повитухи обладали навыками «вправления пупка», одни делали это с помощью веника, вторые – опрокидыванием на живот горшка, третьи – надавив большим пальцем на центр пупка, совершали вращательные движения по часовой стрелке, четвертые – смазав пупок паровым дегтем, массировали живот, спину, поясницу. Некоторые повитухи, по убеждениям башкир, могли, «передвинув пупок», вызвать бесплодие и снова вернуть способность к деторождению (Минибаева, 2009б. С. 150).

РАЦИОНАЛЬНЫЕ СПОСОБЫ ЛЕЧЕНИЯ

В народной медицине широко применялись средства растительного, минерального и животного происхождения, связанные с природно-географиче- ской средой и особенностями хозяйственной деятельности башкир. С лечебной целью использовали травы, деревья, кустарники, плодовые, огородные, бобовые, хлебные, комнатные растения, грибы и фрукты. Башкирские знахари сохранили уникальные рецепты отваров, порошков, присыпок, мазей, травяных сборов и настоек.

Большую роль играли средства растительного происхождения. При ревматизме, простуде и болезнях суставов принимали лечебные ванны с сенной трухой. При кожных заболеваниях использовали травяные мази и настойки, для чего, в частности, отжатый сок чистотела смешивали и уваривали со сливочным маслом. В лечебных целях использовали цветы календулы и ромашки, корень девясила, чистотел и др. в сочетании с различными жирами и маслами. Знахари томили растения в глиняных горшках в печи или в земляной яме.

256

Лечебные мази, смеси, настойки домашнего изготовления

©Фото З.И. Минибаевой, 2003 г.

Врецептуру лекарственных средств знахари включали и ядовитые растения, например, белену (Hyoscyamus niger), болиголов (Conīum maculātum). Подорожником (Plantágo) лечили раны, мать-и-мачехой (Tussilágo fárfara) –

(Hypericum perforatum) и душица (Oríganum), которые применяли как потогонное и отхаркивающее средство при заболеваниях органов дыхания, простуде и кашле, водным настоем душицы умывали детей при сглазе. Чай из душицы и зверобоя до сих пор очень любим в деревнях. Активно использовалась и черная березовая жвачка (hағыҙ), которую готовили следующим образом: чугунный котелок наполняли нарезанной тонкими полосками берестой и, добавив в определенной пропорции сливочное масло, томили под крышкой на огне до образования густой черной массы. Башкиры считали, что березовая жвачка полезна при многих болезнях, особенно же при зобе.

Наличие многочисленных озер обусловило активное применение в лечебной практике природной воды, разноцветных грязей и песка. Целебной считалась желтая глина, залегающая под слоем чернозема, ею выводили лишнюю жидкость из организма при водянке. К ранозаживляющим и дезинфицирующим средствам для лечения кожных болезней относили деготь, серу, теплую золу (Гумаров, 1985. С. 44).

Особое место в народной медицине занимали средства животного происхождения. Из кисломолочных продуктов целебными свойствами наделялись молоко, сметана, масло, катык, творог и др., на основе которых готовили многие лечебные мази. Кумыс из цельного кобыльего молока считался полезным для всего организма, но особенно при заболеваниях легких. Для

257

больного лихорадкой готовили особый настой, в составе которого были кумыс, мед и изюм (Никольский Д.П., 1899. С. 117).

Важным компонентом лечебных мазей являлся также нутряной животный жир. Медвежьим салом смазывали ушибы, раны, язвы, а при слабости желудка применяли внутрь высушенный медвежий желчный пузырь (Казанцев, 1866. С. 52). До сих пор башкиры используют говяжий, бараний, козий, медвежий, конский, гусиный, куриный, барсучий жиры, самым эффективным же считается жир семилетней давности. В рецептуру некоторых средств входит и желчь домашних животных и птиц.

Башкирская народная медицина не обходилась без продуктов пчеловодства: меда, воска, прополиса, маточного молочка. Мед применяли в качестве очистительного средства для крови, а также при лечении зоба. Для борьбы с отложением солей самым эффективным лечением считался медовый массаж. Чай с медом пили перед сном как успокоительное средство.

РЕЛИГИОЗНО-МАГИЧЕСКИЕ СПОСОБЫ ЛЕЧЕНИЯ

Объяснение болезней воздействием на человека злых духов определило бытование магических приемов лечения, направленных на изгнание или переселение духов на различные предметы, животных или птиц. Каждая болезнь, в представлениях башкир, имела свое место происхождения (макам),

иименно туда ее следовало вернуть, чтобы избавиться. Болезни, подхваченные с земли (ерҙəн тейенеү), к которым, в частности, относились затрудненное мочеиспускание и недержание мочи, должны в землю и уйти, для чего проводились специальные обряды ергə ултыртыу (букв.: усаживание на

землю). В одном из вариантов такого обряда использовался односторонний железный лемех сохи, его называли инə hука (женский лемех). Лемех раскаливали на огне, затем больной мочился на него, обращаясь к Отцу Земли – Ерансэсэну и Матери Земли – Кумушбике.

Вмагических обрядах часто присутствовали различные ритуальные предметы, например, 12-жильная кожаная плеть (12-нəн үрелгəн камсы) для изгнания злых духов. Такая плеть описывалась в башкирском эпосе «Алдар

иЗухра»: «Никакое колдовство или хитрости джинн-пэриев не могут устоять против нее. Плетка казалась всем демонам огненным мячом. Стоило махнуть плетью, и они исчезали» (БНТ, 1987. Т. 1. С. 363).

Многие приемы башкирских целителей строились на магии подобия. Так, для лечения нарыва в подмышечной впадине, называемого эт имсəге

(сучье вымя), прикладывали к нему теплый хлебный мякиш, который затем бросали кобелю (кансай), чтобы передать ему болезнь. Ни в коем случае нельзя было отдавать хлеб суке (кəнтəй), так как с рождением у нее щенков соответственно увеличивалось и число нарывов у больного. Имитационная магия применялась при лечении ячменя (арпа). Для этого брали семь ячменных зерен и слегка «кололи» ими воспаленный участок, трижды произнося заговор: «Что колешь? – Ячмень колю. И луна ушла, и солнце ушло, и ты уходи!» У курганских башкир болезнь передавали символической копии больного – специальной кукле. Для чего из ткани сворачивали фигурку мужчины или женщины, одевали в специально сшитую одежду, куском бересты

258

обозначали лицо. Такую куклу оставляли в лесу на старом пне или просто выбрасывали и уходили, не оглядываясь.

Практиковалось заворачивание больного в шкуру жертвенного животного, которую затем, вместе с костями, также выкидывали подальше от деревни. Считалось, что они увлекают за собой болезнетворных духов. Перекрестки дорог (юл саттыћы), через которые якобы проходили дороги джиннов-захмат, являлись местом как получения, так и избавления от болезней. Например, чтобы избавить ребенка от сглаза, на перекрестке оставляли разорванную у ворота детскую рубашку. Уходя с такого места, запрещалось оглядываться и разговаривать.

В арсенале знахарей существовало и множество других магических приемов – завязывание узелков (төйөн төйөү) с целью избавления от бородавок или разрезание ниток (⌐кыркыу) – для снятия наговоров (тел-теш), когда ниткой измеряли рост больного, а затем разрезали ее, произнося заговор (тел-теш). Лечение бородавок производилось следующим образом: нитку, на которой с произнесением заговорной формулы завязывалось сорок (реже семь) узелков, зарывали под порогом дома. Считалось, что как только нитка сгниет, засохнут и бородавки. Бытовал и другой способ, когда нитку с узелками кидали через голову, стоя лицом к лунному свету. При лечении болезней глаз завязывали сорок узлов на трех сложенных вместе разноцветных нитках (красной, белой и черной), читая специальную молитву (күҙ доғаhы):

Затем нитки привязывали к запястью правой руки больного, который должен был носить их до выздоровления.

Часто в лечебно-профилактических целях, чтобы ограничить распространение недуга по всему телу, его очаг (например, нарыв, чирей) сначала очерчивали (сыйыу) острыми предметами (ножом, ножницами) или углем, а затем «переселяли» болезнь в другое место, постучав этим предметам по земле, треснутой половице, другой железной вещи.

Роль самостоятельных лечебных средств могли играть и заговоры (hамак). Составленные в форме своеобразного диалога и сопровождавшие магические приемы, они усиливали веру в исцеление. В текстах заговоров упоминались народные названия болезней (са⌐кма – фурункул, сиртмə – рожа, тимрəү – лишай и т.д.), а слово hама⌐к (заговор) нередко заменялось словом доға («молитва»), например, күҙ доғаhы (глазная молитва), ⌐корт доғаhы (молитва от червей)

259

хождения, как природные (обереги-растения или минералы), так и связанные с хозяйственной деятельностью (охотой, рыболовством, животноводством, земледелием) и семейно-бытовой обрядностью. Роль оберега играла

итрадиционная одежда с ее декоративными элементами, расположенными на определенных местах. Для отпугивания вредоносных сил использовали деготь. При строительстве дома его закладывали в фундамент, мазали наружные углы, пороги, косяки и ручки дверей, надворные постройки и ворота. Дегтем обмазывали и детские колыбели. У башкир существовала вера в охранительную силу железных предметов. Железную подкову прикрепляют к воротам, гвоздь кладут под порог или пол жилого дома, а нож или ножницы – в колыбель новорожденному ребенку, если он остается без присмотра, и т.д.

Особое место в системе охранительных средств занимали детские обереги. По народным представлениям, счастливым считался ребенок, родившийся в «рубашке» – околоплодной оболочке (бөркəнсек). В прошлом повитуха, высушив «рубашку», сложив треугольником и обернув куском материи, пришивала ее к одежде ребенка. Таким же образом использовали и бумагу с написанной на ней мусульманской молитвой. Не случайно оберег имел тре-

угольную форму, ей приписываются охранительные функции, а лоскутный узор носит название бетеү корама (букв.: оберег-лоскут). Так, если в семье

часто умирали дети, через семь дней после рождения ребенка, повитуха собирала семь лоскутов (корама) ткани из семи дворов и шила рубашку-оберег для младенца.

Существовали и другие виды оберегов для защиты младенцев от сглаза, а взрослых – от колдовства и болезней. Свойствами амулета наделялись, например, веточки можжевельника, осины и полыни, зубчики чеснока и стручки красного перца. Охранительную функцию несли нагрудники (яға), богато украшенные кораллами, серебряными монетами, раковинами каури, агатом

исердоликом, вышивкой.

260