Декарт_Рене_Избранные_произведения

средство для того, чтобы от него избавиться, есть пред­ усмотрительность и умение приготовиться ко всем случай­ ностям, которые могут вызвать страх.

177. Об угрызениях совести

Угрызения совести суть вид печали, происходящей от сомнения, хорошо ли то дело, которое совершается или уже совершено. Эти угрызения предполагают сомнения. Ибо, если бы была полная уверенность в том, что человек по­ ступает дурно, то можно было бы удержаться от такого поступка, поскольку воля обращена только на то, что имеет хотя бы некоторую видимость блага. Если бы была уверенность в том, что совершён дурной поступок, то появилось бы раскаяние, а не только угрызения совести. Назначение же этой страсти заключается в том, что она заставляет проверить себя, хорошо ли то дело, в кото­ ром сомневаются, чтобы при отсутствии уверенности в приносимом им благе предупредить его на следующее время. Но так как угрызения совести предполагают зло, то лучше было бы, если бы не было оснований их чувство­ вать; их можно было бы предупредить теми же самыми сред­ ствами, которыми следует бороться с нерешительностью.

178. О насмешке

Осмеяние или насмешка есть вид радости, смешанной с ненавистью; она возникает тогда, когда в каком-нибудь человеке замечается небольшое зло и этого человека счи­ тают достойным этого зла. Ненавидя это зло, радуются тому, что находят его в том, кого считают достойным этого зла. И если это происходит внезапно, то внезапность удивления становится причиной разразившегося смеха в соответствии с тем, что здесь дальше говорится о природе смеха. Но зло, вызвавшее насмешку, должно быть незна­ чительным, потому что если оно велико, то нельзя думать, чтобы тот, кого оно постигло, был достоин этого зла, если только данное лицо не представляет собою исключительно отрицательную личность и если к нему не относятся с большой ненавистью.

179.Почему люди наименее совершенные обыкновенно бывают самыми большими насмешниками

Ясно, что те, кто имеет наиболее явные пороки, как, например, колченогие, кривые, горбатые, публично обес­ чещенные, обнаруживают особенную склонность к на­ смешке. Ибо, желая видеть и других в столь же унижен­ ном положении, в каком находятся они сами, эти люди радуются несчастью других и считают их достойными этого несчастья.

180. О назначении шутки

Что же касается скромной шутки, с пользой подме­ чающей пороки и представляющей их в смешном виде, но без смеха и ненависти к кому бы тони было, то это не страсть, а известное свойство порядочного человека, в котором проявляется весёлость его нрава и спокойствие его души. Это признак добродетели, а часто и остроумия, выражающегося в уменьи придать приятную форму тому, что осмеивается.

181. О назначении смеха и шутки

Нет ничего непорядочного в смехе, когда кто-нибудь шутит; эти шутки могут быть даже такими, что было бы печально не смеяться. Но, когда смеёшься над самим собою, было бы более приличным воздержаться от смеха, чтобы не казаться изумлённым по поводу того, что рас­ сказываешь сам, и не удивляться искусству своего соб­ ственного рассказа, чтобы у слушателей получилось более сильное впечатление.

182. О зависти

То, что вообще называется завистью, есть порок, пред­ ставляющий собою природную извращённость, заставляю­ щую некоторых людей сердиться по поводу блага, выпав­ шего на долю других. Но я пользуюсь этим словом, чтобы обозначить страсть, которая не всегда порочна. Зависть,

поскольку она страсть, есть вид печали, смешанной о ненавистью и появляющейся при виде блага, имеющегося у тех, которых не считают достойными этого блага. Но с основанием так можно думать только о случайных благах, ибо что касается душевных и даже телесных благ, то, поскольку ими обладают от рождения, их достоин всякий, кто получил их от бога, прежде чем стал способен сделать какое бы то ни было зло.

183. Каким образом она может быть справедливой или несправедливой

Но если судьба наделяет кого-нибудь благами, которых он действительно недостоин, и когда эависть пробуждается в нас только потому, что, любя справедливость, мы сер­ димся, что она не была соблюдена при распределении этих благ, то эту эависть можно извинить, особенно если благо, которому завидуют у других, такого рода, что в их руках оно может превратиться в зло; например, если это благо — какая-нибудь должность или служба, при исполнении которой человек может дурно вести себя. Если же желают блага для себя и обладанию этим благом поставлены пре­ пятствия, потому что оно находится у других, менее до­ стойных, то это значительно усиливает зависть. Эта эа­ висть находит себе оправдание, если только злоба отно­ сится к распределению благ, которым завидуют, а не к тем, которые ими обладают или их распределяют. Но очень мало столь справедливых и великодушных людей, которые не питали бы ненависти к получившим это благо раньше их, несмотря на то что его нельзя распределить среди всех желающих и что обладающие благом могут оказаться вполне достойными его. Обычно больше всего вавидуют славе. Хотя слава других не мешает тому, чтобы всякий её приобрёл, однако слава, выпавшая на долю другого, делает её менее доступной и увеличивает её ценность.

184. Почему у завистливых людей бываещ свинцовый цвет лица

Нет ни одного порока, который так вредил бы благопо­ лучию людей, как зависть, ибо те, которые им заражены, не только огорчают самих себя, но и омрачают также ра­ дость других. У них обыкновенно бывает свинцовый цвет лица, то-есть смешанный из жёлтого с чёрным, точно цвет крови мертвеца, почему зависть по-латыни носит название livor, то-есть синева. Это вполне соответствует тому, что здесь выше было сказано о движении крови при печали и ненависти. Последняя заставляет жёлтую жёлчь, выхо­ дящую из внутренней части печени, и чёрную жёлчь, иду­ щую из селезёнки, распространиться из сердца через ар­ терии во все вены; по этой причине венозная кровь имеет меньше тепла и течёт медленнее, чем обыкновенно, а этого достаточно, чтобы вызвать синеватый цвет. Но так как жёлчь, как жёлтая, так и чёрная, может быть направлена в вены в зависимости от других обстоятельств и так как зависть не проводит жёлчь в достаточном количестве для того, чтобы изменить цвет кожи,— если только страсть не очень сильная и не очень продолжительная,— нельзя считать завистливыми всех тех, у кого замечается этот цвет кожи.

185. О жалости

Жалость есть вид печали, смешанной с любовью или с доброжелательностью к тем, кто переживает какое-нибудь незаслуженное горе. Таким образом, она противоположна и зависти, так как у неё другой предмет, и насмешке, потому что в последнем случае совершенно иначе отно­ сятся к чужой беде*

186. Кто наиболее жалостлив

Чувствующие себя очень слабыми и подверженными превратностям судьбы более других склонны к этой стра­ сти. Они представляют себе, что несчастье другого может

жалости больше любовью к самим себе, чем любовью к другим.

187. Почему самые великодушные испытывают $ту страсть

Но, тем не менее, самые великодушные и очень умные люди, которые не боятся для себя никакого зла и случайно­ стей, не лишены сострадания, когда видят слабость дру­ гих и слышат их жалобы; ведь доброжелательность к каждому есть известный вид великодушия. Печаль, свя­ занная с этой жалостью, не горька и подобна той, которую вызывают трагические происшествия на сцене; эта печаль больше внешняя, чем внутренняя, она больше выражается в чувстве, чем в самой душе; человек, однако, всегда с удовлетворением думает, что делает всё то, что является его долгом сострадания. Здесь, повидимому, различие в 'том, что обыкновенный смертный сочувствует тем, кто больше жалуется, потому что думает, что горе тех, кто жалуется, очень велико, в то время как главная причина сострадания великих людей — слабость тех, от кого они слышат жалобы. Сами великие люди считают, что нет большего зла, чем трусость тех, кто не может переносить беду с твёрдостью, и хотя они ненавидят пороки, но не ненавидят тех, кто подвержен этим порокам, а питают к ним только жалость.

188.Кто не затрагивается $той страстью

Кжалости нечувствительны только лукавые и завист­

ведённые неудачей до такой степени отчаяния, что у них теряется способность представить себе возможность сво­ его собственного несчастья.

189. Почему эта страсть вызывает слёзы

При проявлении этой страсти очень легко плачут, потому что любовь, направляя много крови к сердцу, спо­ собствует выделению большого количества паров из глаз, а холод печали, задерживая движение этих паров, способствует превращению их в слёзы, согласно тому, что уже сказано выше.

190. Удовлетворённость самим собой

Удовлетворение, испытываемое всегда теми, кто по­ стоянно идёт стезёю добродетели, есть привычка их души, называемая спокойствием или покоем совести. Удо­ влетворение же, испытываемое теми, кто только что совер­ шил хороший поступок, есть страсть, то-есть вид радости, которую я считаю самой приятной из всех, потому что причина её целиком находится в зависимости от нас. Одна­ ко если эта причина отрицательного характера, то-есть если действия, доставляющие человеку большое удовлетво­ рение, не имеют серьёзного значения или даже порочны, то такая удовлетворённость смешна и вызывает только над­ менность и нелепую спесь. Это в особенности замечается у тех, которые считают себя благочестивыми, а на самом же деле только ханжи и пустосвяты; только потому, что они часто посещают церковь, усиленно читают молитвы, носят короткие волосы, часто говеют, они считают себя исключительно совершенными и воображают, что они ве­ ликие друзья бога, что они ничего не могли бы сделать такого, что не понравилось бы ему, и что всё, что им пред­ писывает их страсть, есть благое рвение, хотя она по­ буждает их иногда к совершению ужасных преступлений,

ккоторым только могут быть способны люди, например

ксдаче городов, убийству государей, истреблению целых народов только за то, что те не разделяют их мнения101.

191. О раскаянии

Раскаяние прямо противоположно удовлетворению самим собою; это вид печали, происходящей от сознания за собой какого-либо дурного поступка; оно очень неприят­ но, потому что причина его зависит только от нас. Но это не мешает ему быть очень полезным, когда поступок, в котором мы раскаиваемся, действительно дурен и когда мы. до известной степени сознаём это, что побуждает нас в следующий раз поступать лучше. Но часто встречается, что слабые духом раскаиваются в совершённых поступках, не зная определённо, дурны их поступки или нет; они приходят к первому убеждению только потому, что их охватывает страх; причём если бы они сделали что-нибудь другое, то они раскаивались бы также и в том. Это несо­ вершенство достойно сожаления. Средство против него то же самое, что и против нерешительности.

192. О благосклонности

Благосклонность есть, собственно, желание действи­ тельного блага тому, к кому мы хорошо расположены; но этим словом я пользуюсь только для того, чтобы обозна­ чить это расположение, поскольку оно вызвано в нас ка­ ким-либо хорошим поступком того, к кому оно относится; ибо мы, естественно, склонны любить то, что мы считаем хорошим, хотя мы и не надеемся получить от него никакого блага. Благосклонность в этом значении есть вид любви, а не только желания, хотя её постоянно сопровождает желание добра тому, к кому питают благосклонность. Она обыкновенно связана с жалостью, потому что замеченные нами беды, постигающие несчастных, являются причиной того, что мы больше задумываемся и над их заслугами.

193. О признательности

Признательность — также вид любви, вызванной в нас каким-нибудь действием того, к кому мы её питаем, и благодаря которой мы считаем, что этот человек сделал

нам какое-нибудь добро или по крайней мере имел наме­ рение его сделать. Таким образом, эта страсть имеет то же самое содержание, что и благосклонность, и даже больше, поскольку она основывается на действии, которое касается нас и за которое мы имеем желание ему отпла­ тить. Вот почему она гораздо сильнее выражена в душах более благородных и великодушных.

194. О неблагодарности

Неблагодарность — не страсть, потому что природа не дала нам никакого движения «духов», её вызывающих; она лишь порок, прямо противоположный признатель­ ности, поскольку последняя всегда является видом добро­ детели и одной из главных добродетелей человеческого общества. Вот почему этот порок всегда замечается у людей грубых и глупо-надменных, думающих, что они имеют право на всё; либо у людей ограниченных, кото­ рые никогда не задумываются над теми благодеяниями, которые им оказывают; либо у людей слабых и низких, которые, чувствуя свою слабость и свою нужду, унижаясь, прибегают к помощи других, а получив помощь, ненавидят тех, от кого её получают, потому что не имеют желания также отплатить им добром или отчаялись в том, что у них есть к тому возможность. Они считают всех такими же продажными, как они сами, и твёрдо уверены, что никто ничего иначе не делает, как только в надежде на возна­ граждение; они постоянно мнят себя обманутыми.

195. О негодовании

Негодование — вид ненависти или отвращения, ко­ торые обыкновенно появляются к тем, кто причинил нам какое-нибудь зло, какого бы характера оно ни было. Эту страсть часто смешивают с завистью или с жалостью, но всё-таки она нечто совершенно другое, потому что него­ дуют обыкновенно на тех, кто делает добро или причи­ няет зло лицам, этого не заслуживающим; завидуют же

тем, кто в подобных же случаях получает какое-нибудь благо. Конечно, обладать благом, которого данное лицо недостойно, значит до известной степени причинять зло. Возможно, что по этой причине Аристотель, а вслед за ним и другие, считая, что зависть всегда есть порок, на­ звали ту зависть, которая не порочна, словом «негодова­ ние».

196. Почему негодование иногда связано с жалостью, а иногда с насмешкою

Потерпеть от зла иногда одно и то же, что его при­ чинить; вот почему у некоторых негодование соединяется с жалостью, а у других с насмешкой, в зависимости от того, побуждает ли к этому добрая или злая воля. Таким образом, смех Демокрита и плач Гераклита могут иметь одну и ту же причину.

197.Негодование часто сопровождается удивлением

исовместимо с радостью

Негодование часто сопровождается удивлением, по­ тому что у нас есть привычка предполагать, что всё произойдёт так, как должно, то-есть наилучшим, по нашему разумению, образом. Вот почему, когда события происхо­ дят иначе, то это нас поражает и мы этому удивляемся. Негодование также совместимо с радостью, хотя обычно его сопровождает печаль. Когда же мы видим, что незаслу­ женное нами зло не может нам повредить, и когда мы счи­ таем, что сами не желаем сделать ничего подобного, то ото доставляет нам некоторое удовольствие, и возможно, что оно и является одной из причин смеха, иногда сопро­ вождающего эту страсть.

198. О его назначении

Впрочем, негодование замечается значительно чаще у тех, кто хочет казаться добродетельным, чем у тех, кто им является на самом деле. Хотя те, кто любит доброде­ тель, не могут видеть без некоторого отвращения пороки

других, но их негодование возбуждают только пороки самые большие или необычайные. Грустно и тяжело сильно негодовать по поводу малозначительных дел, несправед­ ливо негодовать и на то, что совершенно не заслуживает порицания. Дерзко и нелепо не ограничивать предмета этой страсти только действиями человека и допускать её в отношении творений бога или природы; так поступают только те, кто всегда настолько недоволен условиями своей жизни и своей судьбой, что осмеливается порочить устрой­ ство мироздания и тайны провидения.

199. О гневе

Гнев также есть вид ненависти или отвращения, кото­ рое мы питаем к причинившим некоторое зло или стремя­ щимся повредить не безразлично кому, а именно нам. Таким образом, гнев имеет тот же самый характер, что

инегодование, но, кроме того, он зависит от действия, которое касается нас и за которое мы имеем желание ото­ мстить. Это желание почти всегда сопровождает гнев и так же прямо противоположно признательности, как негодо­ вание — благосклонности. Он протекает несравненно более бурно, чем три другие страсти, потому что с ним связано настойчивое желание уничтожить источник вреда и ото­ мстить. Желание, соединённое с любовью к самому себе, при гневе сообщает крови возбуждение, какое могут вы­ звать мужество и отвага. Благодаря ненависти возбуждает­ ся кровь, поступающая из селезёнки и малых вен печени и направляющаяся в сердце; здесь вследствие своего обилия

исмешанной с ней жёлчи она вызывает в сердце жар, очень резкий и сильный, не похожий на жар, вызываемый лю­ бовью или радостью.

200. Почему надо меньше бояться тех, кого гнев заставляет краснеть, чем тех, кого он заставляет бледнеть

Внешние признаки этой страсти различны в зависи­ мости от различного темперамента людей и других страстей, которые вызывают гнев или к нему присоединяются4