Декарт_Рене_Избранные_произведения

664 Страсти души

ненависть, ограждающая от какого-нибудь зла, тем самым ограждает нас от добра, с которым это зло связано, а отсутствие добра, представленное нашей душе как ой свойственный недостаток, вызывает в ней печаль. На­ пример, ненависть, ограждающая нас от чьих-либо дур­ ных привычек, тем самым ограждает нас от общения с этим лицом, в котором мы могли бы найти какое-нибудь благо, лишение которого вызывает у нас недовольство. Так и во всех других случаях ненависти можно найти некоторый повод к печали.

141. Желание, радость и печаль

Когда желание основано на истинном познании, то очевидно, что оно не может быть дурным, лишь бы только оно не было чрезмерно; поэтому важно, чтобы им руково­ дило это же познание. Ясно, что в отношении души ра­ дость не может не быть хорошей, а печаль — не быть дур­ ной, потому что в последней выражается весь вред, ко­ торый зло причиняет душе, а в первой — всё наслаждение благом, о котором она свидетельствует. Если бы мы со­ вершенно не имели тела, я осмелился бы сказать, что мы не могли бы отдаваться любви и радости или избегать ненависти и печали. Все телесные движения, сопровож­ дающие страсти, могут быть вредны для здоровья, когда они очень сильны, и, напротив, быть ему полезны, если они только умеренны.

142. Радость и любовь в сравнении с печалью и ненавистью

Так как ненависть и печаль должны быть отвергнуты душою, даже когда им предшествует истинное позна­ ние, то с тем большим основанием надо от них отказаться, если они связаны с ошибочным мнением. Можно колебаться при решении вопроса, считать ли любовь и радость положительным явлением, если они плохо обоснованы, но если они хорошо обоснованы, следует присмотреться

к ним и узнать, что они представляют сами πα себе для души; можно сказать, что радость продолжительнее, а любовь ценнее, если обе покоятся на твёрдом основании. Но всё же их следует предпочесть недостаточно обоснован­ ным печали и ненависти. Следовательно, в тех случаях, когда мы не можем избежать обмана, мы всегда предпо­ чтём те страсти, которые ведут к благу, тем, которые влекут нас ко злу, хотя бы во избежание последнего. И часто ложная радость ценнее, чем печаль, действительно вызван­ ная истинной причиной. Но я боюсь сказать это о любви и ненависти, ибо, если ненависть имеет за собой основание, она только не допускает нас к носителю зла, от которого всегда следует ограждать себя, в то время как любовь без оснований влечёт нас к вещам, которые нам могут повре­ дить или по меньшей мере не заслуживают того, чтобы мы к ним относились так, как относимся: это нас роняет и унижает.

143. О тех же самых страстях, поскольку они относятся к желанию

Следует заметить, что всё сказанное мною об этих че­ тырёх страстях имеет значение лишь в том случае, когда страсти рассматриваются только сами по себе и не тре­ буют от нас никакого действия. Если же они возбуждают

внас желания, влияя таким образом на наши нравы, то страсти, возникшие на ложном основании, могут вредить., а на истинном,—должны иметь положительное значение даже

втом случае, когда они недостаточно обоснованы. Радость обыкновенно вреднее печали, потому что последняя, внушая мысль об осторожности и страхе, указывает на необходимость быть благоразумным, в то время как пер­ вая ведёт к легкомыслию и безрассудству.

144. Желания, исполнение которых зависит только от нас

Но так как эти страсти могут заставить нас действо­ вать только при помощи возбуждаемых ими желаний, то нам необходимо в особенности тщательно направлять

666 Страсти души

наши желания; в этом-то и заключается основная польза морали. Я только что сказал, что желание всегда хорошо, когда оно обосновано истинным познанием, и не может не быть дурным тогда, когда оно основывается на каком-ни­ будь заблуждении. И мне кажется, что ошибка, которую чаще всего делают при определении желаний, заключается в том, что не различают точно вещей, зависящих полностью от нас, от тех вещей, которые совершенно от нас не зави­ сят. В отношении вещей, зависящих только от нас, то-есть от нашего свободного решения, следует только знать, что они хорошие, чтобы не желать их страстно, потому что от нас зависит как следовать добродетели, так и делать добрые дела. Но известно, что нельзя очень страстно же­ лать добродетели. Кроме того, что желаемое нами подоб­ ным образом не может не быть выполнено нами., поскольку оно зависит только от нас самих, мы получаем ещё полное, ожидаемое нами удовлетворение. Ошибка же, которую обыкновенно допускают в этом отношении, заключается в том, что желают не слишком много, а слишком мало.

Не следует страстно желать вещей, которыми мы не можем распоряжаться, даже если эти вещи прекрасны, не только потому, что их может не оказаться и это вызовет наше огорчение, которое будет тем больше, чем сильнее мы их желали, но главным образом потому, что, привле­ кая нас к себе, они отвлекают от интереса к другим ве­ щам, приобретение которых зависит от нас. Имеются два главных средства против этих тщетных желаний: первое — это великодушие, о котором я буду говорить ниже, вто­ рое — постоянное размышление о божественном провидении и признание извечного предопределения провидения. Мы

должны признать, что всякая вещь определена судьбой или непоколебимой необходимостью, которую следует противопоставить случайности, чтобы разрушить послед­ нюю, как химеру, происходящую только от заблуждения нашего разума. Ибо мы можем желать только то, что счи­ таем каким-то образом возможным; а мы не можем пред­ полагать возможными вещи, совершенно от нас не завися­ щие, иначе как считая их зависящими от случайности, то-есть допуская, что они могут случиться, так как прежде уже случались подобные. Но этг мнение основано только на том, что мы не знаем всех причин, вызывающих то или иное следствие. Ибо если какая-нибудь вещь, которую мы считали зависящей от случайности, не появляется, to это свидетельствует лишь о том, что какая-нибудь из причин, необходимых для её появления, отсутствует и что, следовательно, она была абсолютно невозможной и никогда не появлялось ничего подобного ей, то-есть и для появления последней причина отсутствовала. Таким образом, если бы мы раньше обратили на это внимание, мы не считали бы невозможное возможным и, следова­ тельно, не желали бы невозможного.

146. Желания, которые зависят от нас и от других

Надо совершенно отвергнуть общепринятое мнение, что вне нас существует случайность, в зависимости от ко­ торой вещи могут быть или не быть, то-есть надо признать, что всё руководится божественным провидением, решение которого вечно, нерушимо и непреложно. За исключением того, что это провидение захотело поставить в зависимость от нашей свободной воли, нет ничего, что не было бы необ­ ходимым и предопределённым. Следовательно, мы не мо­ жем желать, чтобы что-нибудь произошло иначе. Но так как большая часть наших желаний относится к вещам, которые целиком не зависят ни от нас, ни от кого другого, то мы должны точно различать всегда то, что зависит только от нас, чтобы сосредоточить на этом наше желание· Хотя мы должны рассматривать успех всякого дела как

незыблемо предопределённый и не связывать с ним наших желаний, тем не менее, мы можем обсуждать всё, что способствует успеху и даёт возможность более или менее на него надеяться. Эти соображения могут послужить нам для руководства нашими действиями. Например, если у нас где-нибудь есть дело, то мы можем отправиться туда двумя различными путями, из которых один считается более безопасным, чем другой. Решение же провидения таково, что если мы пойдём путём, который мы считаем более безопасным, то не избежим встречи с грабителями, другим же путём мы можем пройти совершенно свободно. Но мы не должны лишь вследствие этого относиться без­ различно к выбору того или другого пути и успокаивать себя незыблемостью решения провидения. Если наш разум хочет, чтобы мы избрали дорогу обычно наиболее безо­ пасную, то наше желание должно руководствоваться этим указанием разума. Если мы будем следовать указаниям разума и с нами всё равно приключится какое-нибудь не­ счастье, потому что оно было неизбежно, то у нас не будет никакого основания считать себя исключением из общего закона, а останется только сознание, что мы стремились сделать самое лучшее из того, что мог понять наш разум. Так нам и следует поступать. Конечно, если таким обра­ зом научиться отличать предопределение от случайности, то легко можно привыкнуть управлять своими желаниями; следовательно, поскольку их выполнение зависит только от нас, они могут всегда нас вполне удовлетворять.

147.Внутренние эмоции душа

Яприбавлю здесь только одно соображение, которое, как мне кажется, должно помочь нам предотвратить любую неприятность, угрожающую нам в связи с проявлением страстей. Как наше благо, так и всё зло зависит глав­ ным образом от внутренних волнений, вызываемых в душе ею же самой. Этим последние отличаются от страстей, зави­ сящих всегда от какого-нибудь движения «духов». Хотя волнения души часто связаны со страстями, имеющими с

с другими страстями и даже возникнуть из противопо­ ложных им. Например, супруг, скорбя о смерти своей жены, мог бы огорчиться, если бы она воскресла (что иногда случается); может быть, его сердце сжимается от печали, вызванной похоронами, отсутствием лица, к общению с которым он привык, может быть, некоторые проблески бывшей любви или жалости вызывают у него искренние слёзы, но всё-таки он чувствует тайную радость в самой глубине своей души, эмоция которой так сильна, что печаль и слёзы, её сопровождающие, не уменьшают её. Когда мы читаем о необыкновенных приключениях или видим их на сцене, то это может вызвать у нас печаль, ра­ дость, любовь или не&ависть в зависимости от того, какие предметы оказываются представленными нашему воображению. Но, следя за событиями, мы вместе с тем испытываем удовольствие от возбуждённого в нас чувства, и это удовольствие есть интеллектуальная радость, рож­ дающаяся как из печали, так и из всяких других страстей.

148. Воспитание добродетели — главное средство против всех страстей

Все внутренние волнения затрагивают нас сильнее, чем страсти, и имеют значительно больше власти над нами, чем последние, которые встречаются одновременно с ними, но от них отличаются. Для того чтобы душа нашла в себе силу бороться со всеми внешними тревогами, ей необхо­ димо иметь всегда внутреннее удовлетворение; тогда они ей не только не повредят, но, наоборот, увеличат ра­ дость жизни, и, преодолев тревоги, душа будет чувст­ вовать своё совершенство. Для того чтобы нашей душе быть довольной, ей необходимо неуклонно следовать сте­ зёю добродетели. Всякий, кто жил так, что его сознание не может ни в чём его упрекнуть, делает то, что считает са­ мым лучшим; это и значит следовать стезёю добродетели. Удовлетворение от сознания этого столь велико и каждый

считает себя благодаря этому столь счастливым, что самый бурный натиск страстей не в состоянии возмутить его душевного покоя.

Ч А С Т Ь Т Р Е Т Ь Я

Особые страсти

149. Об уважении и презрении

Рассмотрев шесть первоначальных страстей, представ­ ляющих собою как бы родовые понятия, видами которых являются все прочие, я укажу здесь вкратце на особен­ ности, имеющиеся в каждой из этих прочих страстей, и буду держаться того порядка, следуя которому я пере­ числил выше основные. Две первые—уважение и пре­ зрение. Хотя эти названия обыкновенно указывают только на мнения, бесстрастно оценивающие соответствующую вещь, и не включают в себя страстей, но так как из этих мне­ ний часто возникают страсти, которым не присвоено осо­ бых наименований, то я полагаю, что указанные наимено­ вания могут быть приписаны этим страстям. Уважение, поскольку оно есть страсть, выражает собой стремление души подчеркнуть ценность уважаемого предмета. Это стремление вызывается особым движением «духов», на­ правляемых в мозг для укрепления впечатлений, содейст­ вующих ему. Презрение же, наоборот, есть стремление души установить ничтожность, незначительность пре­ зираемого предмета, вызванное движением «духов», утвер­ ждающих идею этой незначительности.

150. Эти две страсти представляют собой только виды удивления

Следовательно, эти две страсти — только виды удив­ ления, ибо, когда мы не удивляемся ни величию, ни незна­ чительности предмета, мы не увеличиваем и не уменьшаем его значения, установленного разумом, так что мы ува-

жаем или презираем без всякой страсти. И хотя часто уважение вызывается в нас дюбовью, а презрение — не­ навистью, но этого нельзя считать общим правилом; оно находится в зависимости только от большего или мень­ шего стремления рассматривать величие или незначитель­ ность предмета сообразно большей или меньшей к нему привязанности.

151. Можно уважать или презирать самого себя

Эти две страсти могут относиться к предметам всякого рода, но они имеют особое значение, когда мы относим их к самим себе, то-есть тогда, когда мы уважаем или презираем наше собственное достоинство.. Движение «духов», вызы­ вающее эти страсти, происходит так явно, что сказывается даже в выражении лица, жестах, походке и вообще во всех действиях тех, кто имеет о себе лучшее или худшее обычного мнение.

152. По какой причине можно себя уважать

Одно из основных требований мудрости предписывает каждому отдавать себе отчёт, почему он должен себя ува­ жать или презирать. Я постараюсь привести вдесь свои соображения. Я вижу только одно основание, на котором покоится уважение к себе. Свободное решение и власть над нашими собственными желаниями вызывают действие, заслуживающее похвалы или порицания. Свободное ре­ шение, давая нам возможность властвовать над собой, уподобляет нас, до известной степени, богу, если мы только благодаря собственному малодушию не потеряем прав на столь высокое призвание.

153.В чём состоит величие души

Ядумаю, что истинное величие души, дающее чело­ веку право уважать себя, больше всего заключается в его сознании того, что нет ничего другого, что ему принадле-

жало бы по большему праву, чем распоряжение своими собственными желаниями. Он сознаёт, что хвала и пори­ цание зависят только от того, как он пользуется этим пра­ вом, хорошо или худо. Такой человек чувствует в себе самом твёрдую и непреклонную решимость правильно пользоваться этим правом, охотно браться за всё, что он считает самым лучшим, и окончить начатое, следуя стезёю добродетели.

154.Что мешает презирать других

Укого есть это сознание и чувство собственного до­ стоинства, тот легко может убедиться, что каждый должен найти в себе это чувство, потому что в этом нет ничего, что зависело бы от кого-либо другого. Люди, имеющие это чувство, никого не презирают, хотя часто видят, что дру­ гие по своей слабости делают ошибки. Люди, истинно добродетельные, более склонны извинять, чем порицать; они не приписывают слабость других отсутствию у них со­ знания долга или недостатку доброй воли. Они не считают себя ниже тех, у которых больше земных благ, или тех, которым оказывается больше почестей, не боятся, что другие умнее их, образованнее или красивее и вообще превосходят их в каком-нибудь отношении. Равным об­ разом они не считают себя значительно выше тех, кого они в свою очередь превосходят, потому что всё это ка­ жется им имеющим очень мало значения в сравнении с доб­ рой волей, за которую они только себя уважают и кото­ рую предполагают у каждого человека.

155.В чем заключается добродетельное смирение

Таким образом, наиболее великодушные — обыкно­ венно и наиболее покорные, и добродетельное смирение заключается только в том, что мы размышляем о слабости нашей природы и ошибках, которые делали когда-то или способны ещё сделать, причём эти ошибки не меньше

ошибок других людей. Поэтому мы не ставим себя выше других и полагаем, что другие, имея свободную волю, могут подобно нам хорошо ею воспользоваться.

156. Каким образом великодушие служит средством против всех ошибок и заблуждений, происходящих от страстей

Все такие великодушные люди, естественно, способны на великие дела и во всяком случае не берутся за то, к чему не чувствуют себя способными. И так как они счи­ тают, что нет ничего выше добродетели, то, делая добро другим, пренебрегают при этом своим собственным бла­ гом. Они всегда исключительно, учтивы и приветливы, услужливы по отношению к каждому. Вместе с тем они властвуют над своими страстями, в особенности над рев­ ностью и завистью, так как нет ничего такого, что было бы им недоступно, а этого, по их мнению, достаточно, чтобы заслужить общее внимание. Они сдерживают свою ненависть к людям, потому что уважают всех и не знают страха, так как доверие к людям — их главная добро­ детель; им также незнаком гнев, потому что, мало обращая внимания на власть и силу других людей, они никогда не показывают своим врагам, что те могут им чем-нибудь повредить.

157. Надменность

Все те, кто о себе почему-либо высокого мнения, не великодушны, а надменны. Надменность — всегда по­ рок, хотя бы уже потому, что у надменных людей нет ни­ каких серьёзных оснований уважать себя. Самая простая гордость — это надменность без всяких к тому оснований. В этом случае не имеют в виду каких-нибудь своих заслуг, ва которые таких людей можно было бы уважать, потому что с заслугами они не считаются, а славу думают при­ обрести, приписывая себе то, чего у них нет. Они полагают, что чем больше они себе припишут, тем большей славой будут пользоваться. Этот порок бессмыслен и нелеп, и