Внешняя политика и безопасность современной России - 2 - Хрестоматия - Шаклеина - 2002 - 446

ков в Европе, конфронтации в Азии и других регионах мира во время холодной войны. Вопрос, кто конкретно из союзников ядерной России может совершить нападение на США и их союзников, и отсутствие ответа на него делает сейчас неуместными американские оговорки. Правда, расширение блока НАТО, приближение его к границам России, может снова породить проблему конфликтной ситуации в Европе, а следовательно, и оправдать оговорки Вашингтона и Москвы. И все же эволюция взаимоотношений НАТО и России в направлении все большего партнерства девальвирует ядерные гарантии (превращая их в атавизм холодной войны) США и России своим союзникам. Для всего остального мира эти оговорки вообще не соответствуют сложившимся ныне геополитическим реалиям, когда подавляющее большинство государств — участников договора о нераспространении находится вне военных союзов.

Сейчас многие эксперты как в США, так и в России, считают, что необходимо привести в соответствие с геополитическими реалиями декларации о неприменении ядерного оружия против неядерных государств и отказаться вообще от каких-либо оговорок. Американские эксперты подчеркивают, что высокий уровень технического оснащения вооруженных сил США позволяет дать адекватный ответ с применением обычных вооружений на любое химическое нападение. Но сами по себе оговорки продолжают подчеркивать важность ядерного оружия в тот момент, когда официальная политика ядерных держав декларирует его уменьшающуюся значимость в мире. А это только может увеличить стимулы к его приобретению некоторыми другими странами для адекватного ответа на случай конфликта с ядерными державами или их союзниками. Более того, в условиях длительного существования фактического табу на применение ядерного оружия сама угроза применения, содержащаяся в оговорках, не рассматривается всерьез военными стратегами неядерных стран. Сами по себе официальные констатации, когда можно применять ядерное оружие, а когда нет, ничего, кроме вреда, для политики уменьшения стимулов к обладанию ядерным оружием не могут принести, но они могут усилить стремление стран укрыться под ядерным зонтиком, главным образом зонтиком США.

В военно-стратегическом отношении отказ от оговорок привел бы к такому сужению выбора для ядерных держав, когда ядерное оружие могло бы быть применено лишь в ответ на нападение ядерного государства. В политическом же плане такой подход еще более усилил бы преобладающую тенденцию в политике неядерных стран не приобретать ядерное оружие и даже не иметь его на своей территории. В связи с этим, учитывая очевидные позитивные факторы, было бы целесообразно начать переговоры между Москвой и Вашингтоном о согласованном отказе от оговорок в негативных гарантиях безопасности. Принятие пятью постоянными членами Совета Безопасности ООН декларации о безоговорочном неприменении ядерного оружия против неядерных стран могло бы стать одним из ключевых моментов в существующем режиме ядерного нераспространения.

Все большую привлекательность для большинства неядерных странучастниц ДНЯО приобретает предложение президента России, сделанное в апреле 1996 года, чтобы ядерное оружие всех ядерных держав было сконцентрировано лишь в пределах их собственных территорий. Неразмещение ядерного оружия на территориях неядерных государств рассматривается этими государ-

ствами, особенно участниками безъядерных зон, как форма нераспространения ядерного оружия. В настоящее время из всех ядерных держав лишь только США

продолжают сохранять свое ядерное присутствие за рубежом, главным образом

вЕвропе и Японии, хотя и в сильно сокращенном масштабе по сравнению с периодом холодной войны. Заявление США об отсутствии намерений размещать ядерное оружие на территории новых членов НАТО после ее расширения, зафиксированное в Основополагающем Акте об отношениях НАТО и России, в целом укладывается в политику по уменьшению роли ядерного оружия в американской военной стратегии. Правда, администрация Б. Клинтона пока не проявляет интереса к конструктивному ответу на предложение России, опасаясь, что он лишит материальной основы американские ядерные гарантии союзникам. Вместе с тем, возможность размещения тактических ядерных вооружений России на территории Беларуси в качестве адекватного ответа на приближение военной инфраструктуры НАТО к границам России может обусловить позитивное отношение к промежуточному предложению по вышеназванному неразмещению ядерного оружия в тех странах, где его в настоящее время нет. Во всяком случае предложение России несомненно будет получать все большую поддержку в ООН и других международных форумах по мере приближения конференции 2000 г.

Россия и США проявляют очевидную заинтересованность в сохранении и укреплении режима контроля над ракетной технологией, который оценивается большинством экспертов как важный заслон на пути приобретения и создания ракетных средств доставки оружия массового уничтожения. Достигнутая договоренность между президентами России и США на встрече в верхах в Хельсинки в марте 1997 г. о разграничении стратегической и тактической систем ПРО при безусловном сохранении Договора о ПРО 1972 года открывает широкие возможности для конкретного военно-технического сотрудничества двух стран по созданию эффективных средств перехвата ракет третьих стран. Это приобретает особо важное значение, если процесс распространения ракетной техники будет продолжаться вопреки режиму контроля.

Новую, более значительную роль в сфере ядерного нераспространения может и должен играть Совет Безопасности ООН. В 1995 и в 1996 гг. Генеральная Ассамблея ООН впервые приняла несколько резолюций, призывающих к полной ликвидации ядерных вооружений. Негативные настроения мирового сообщества в отношении ядерных вооружений, видимо, будут усиливаться. Декларация Канберрской группы политиков и экспертов в 1996 г. о необходимости полной ликвидации ядерного оружия стала своеобразным вектором современного и будущего настроения мирового сообщества. США и России рано или поздно предстоит выработать согласованный подход к идее полной его ликвидации, что было бы целесообразно увязать с вопросом ядерного нераспространения. В связи с этим представляется актуальной выработка Советом Безопасности ООН специальной декларации о нераспространении ядерного оружия,

вкоторой должны быть отражены два ключевых недискриминационных принципа новой политики в этой области. С одной стороны, заявление пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН о недопустимости ядерного распространения, а с другой — четко выраженная готовность распустить «ядерный клуб» и полностью ликвидировать ядерное оружие. Первый шаг в этом направлении был уже сделан, когда в итоговом документе заседания Совета Безопасности в январе 1992 г. заявлялось, что распространение оружия массового уничтожения представляет собой угрозу миру.

Поддержка договора о нераспространении ядерного оружия всеми постоянными членами Совета Безопасности позволяет надеяться, что он будет играть более решительную роль в утверждении нераспространения как нормы, нарушение которой повлекло бы за собой применение ООН адекватных мер, предусмотренных главами VI и VII ее Устава. Такая возможность проистекает и из того же документа Совета Безопасности 1992 г., где говорилось, что его члены будут принимать соответствующие меры в случае любых нарушений, о которых их будет уведомлять МАГАТЭ.

В 1993 г. Совет Безопасности не мог принять такие меры в отношении Северной Кореи которая заявила о выходе из договора (КНР выступила против), главным образом потому, что не было согласованной позиции пяти постоянных членов. Выработка специальной декларации не только способствовала бы большей эффективности ООН, но и обеспечила бы поддержку ее действий мировым сообществом против любого нарушителя режима ядерного нераспространения. США и Россия призваны играть ведущую роль в достижении консенсуса ядерных государств о необходимости принятия такой декларации.

Поступательный ход ядерного разоружения — вступление в силу Договора СНВ-2, начало переговоров по СНВ-3, подключение к двустороннему американороссийскому процессу Англии, Франции и КНР — был бы расценен неядерными государствами на предстоящей конференции 2000 г. как выполнение обязательств ядерных держав по Договору о нераспространении ядерного оружия.

РЕГИОНАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЯДЕРНОГО НЕРАСПРОСТРАНЕНИЯ

Южная Азия. Серьезное положение в сфере ядерного распространения сохраняется в Южной Азии. Отказ Индии присоединиться к Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, за которой, скорее всего, последует и Пакистан, еще раз показал, насколько трудно решение даже частичных вопросов ядерного распространения в этом регионе. Сейчас реалистичной и наиболее оптимальной целью в отношении этих двух государств должно, по-видимому, стать не полное сворачивание, а замедление темпов их ядерных приготовлений. Самое главное — удержать Индию и Пакистан от попыток официально объявить себя ядерными государствами.

По оценкам экспертов, Индия уже накопила оружейный материал, которого хватит для изготовления 60–80 ядерных устройств. Главное внимание она уделяет разработке эффективных ракетных средств доставки. В распоряжении Пакистана находится оружейный материал, которого достаточно для изготовления 15–25 устройств, и Исламабад, так же как Дели, проводит программу ракетостроения при содействии, как стало недавно известно, КНР. В то же время, по некоторым оценкам экспертов, военная атомная программа Пакистана остается замороженной с 1990 г., когда США в ответ на ее форсирование прекратили оказание военной помощи этой стране и заявили, что весь комплекс американопакистанских экономических и политических отношений окажется под вопросом, если программа будет разрабатываться и далее. В январе 1996 г. конгресс США принял поправку Брауна, предусматривающую возобновление прерванных военных и экономических связей с Пакистаном.

Пока, к сожалению, не просматривается какой-либо перспективы радикально изменить сложившуюся ситуацию в Южной Азии. Индия мотивирует необходи-

мость сохранения свободы рук в ядерных вопросах тем, что рядом находится ядерный Китай; Пакистан — тем, что Индия непрекращает ядерных приготовлений.

Длительные попытки обсудить проблемы ядерной безопасности в Южной Азии, созвав конференцию держав региона — Индии, Пакистана, КНР, а также России и США, — пока остаются безуспешными из-за отказа Индии. Нет никаких шансов и для реализации идеи создания безъядерной зоны в этом регионе, с которой выступает Пакистан.

Подход Индии к созыву конференции пяти государств по вопросам ядерной безопасности в Южной Азии мог бы измениться в том случае, если США и Россия совместно с другими ядерными странами заявили бы о готовности полностью ликвидировать ядерные арсеналы. США и Россия могут уже сегодня начать с Индией обсуждение ее идеи создания безъядерного мира и той роли, которую она могла бы сыграть, став постоянным членом Совета Безопасности ООН. В любом случае современный подход Индии — не объявлять себя официально ядерным государством — должен быть поддержан и поощрен политическими и экономическими мерами со стороны США и России.

До 1991 г. действовала модель американо-советского взаимодействия: Вашингтон оказывал сдерживающее воздействие на Исламабад, а Москва — на Дели. После распада СССР модель такого взаимодействия была подорвана. Особенно пагубное воздействие на отношения Москвы с Дели оказал отказ России — под сильным давлением США — от поставок криогенных двигателей для индийских ракет.

Сейчас для России важно восстановить военное и политическое взаимодействие с Индией, в частности путем расширения сотрудничества в сфере высоких технологий, которая не подпадает под ограничения, связанные с международным экспортным контролем. Уместно также обратить внимание и на то, что ряд ограничений и условий в области экспорта ядерных технологий в Индию, выглядит анахронизмом. Например, Россия как участник режима экспортного контроля за ядерными технологиями, установленного группой ядерных поставщиков в 1992 г., не может осуществить крупную сделку с Дели в ядерной сфере, так как для этого требуется контроль МАГАТЭ за всей ядерной деятельностью Индии. Однако на такой контроль она никогда не согласится. В итоге, переговоры о поставках Индии российских АЭС, других технологий для гражданских целей, о которых сообщалось в средствах массовой информации, могут закончиться безрезультатно, хотя очевидно, что эти АЭС и соответствующие технологии не только не имеют никакого отношения к военной атомной программе Индии, но не способны хоть как-то содействовать этой программе. Более того, Дели со все большей настороженностью воспринимает быстро развивающееся сотрудничество в сфере высоких технологий (поставка оборудования по обогащению урана) России с КНР. В этой ситуации, как представляется, следовало бы продумать возможности отказа России от ряда ограничений в экспорте высоких технологий в Индию, несмотря на предсказуемые возражения и оппозицию со стороны США.

Ближний Восток. Не менее остра проблема в области ядерного нераспространения на Ближнем Востоке, где Израиль продолжает оставаться единственным государством, не подписавшим соответствующий договор. Вряд ли Израиль присоединится к договору о нераспространении; его участие в договоре могло бы стать заключительным актом в серии мер по всеобъемлющему мирному урегули-

рованию на Ближнем Востоке, в том числе в создании эффективно контролируемой безъядерной зоны в регионе. Эта цель, давно провозглашавшаяся арабскими странами, Ираном и Израилем, поддерживается США и Россией. Создание безъядерной зоны — длительный процесс, который предусматривает выработку режима контроля не только за ядерным, но и ракетным, химическим и биологическим оружием. Безъядерная зона могла бы стать одним из способов урегулирования политических проблем, лежащих в основе военной напряженности на Ближнем Востоке, хотя это вовсе не означает, что следует дожидаться всеобщего ближневосточного урегулирования и лишь затем приступить к ее созданию.

После уничтожения ядерного потенциала Ирака у Израиля по сути дела нет соперников, способных бросить соразмерный вызов его ядерной программе

врегионе. По оценкам экспертов, военный потенциал Израиля состоит из 80100 ядерных устройств. В то же время совершенно очевидно, что арабские страны и Иран вряд ли позволят Тель-Авиву продолжать сохранять ядерную монополию. Израиль, со своей стороны, озабочен тем, что некоторые арабские страны накапливают химическое оружие, отказываясь от присоединения к конвенции о его ликвидации, и осваивают ракетную технологию в качестве противовеса ядерному потенциалу. Все это может обусловить более позитивное и конструктивное отношение Израиля, а также США, к проектам создания на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения, в которых ТельАвив попытался бы в определенной мере обменять свой ядерный потенциал на химическое, биологическое и ракетное разоружение арабских стран и Ирана.

Внастоящее время никакой ядерной угрозы для Израиля практически не существует. Союзнические отношения с США и фактические гарантии основ его безопасности лишают дальнейшие работы над военной атомной программой убедительной мотивировки. В этой ситуации для США и России появились возможности оказать воздействие на Израиль, чтобы он остановил ее дальнейшую реализацию и заморозил ядерные приготовления. Многие эксперты считают, что Израиль готов поставить подпись под Договором о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний и даже пойти на замораживание производства расщепляющихся материалов для военных целей.

США и Израиль резко негативно отнеслись к соглашению России и Ирана о строительстве на территории последнего АЭС. Более того, отдельные политические деятели в Израиле прозрачно намекали на то, что Тель-Авив разрушит эти ядерные объекты, когда они вступят в строй. Сильное давление на Россию с тем, чтобы она отказалась от поставок ядерных реакторов Ирану, сопровождалось аргументами, что АЭС приблизит Тегеран к обладанию ядерным оружием, которое является его вожделенной мечтой. Но российско-иранская сделка была совершена

вполном соответствии с буквой и духом договора о нераспространении и находится под контролем МАГАТЭ. По оценке экспертов, реализация контракта вряд ли окажет сколько-нибудь заметное воздействие на ускорение военной атомной программы Ирана, если таковая существует вообще. Безусловно, к ускорению создания атомной бомбы могло бы привести первоначальное намерение Минатома России поставить Ирану оборудование по обогащению урана. Это действительно могло бы стать началом программы создания ядерного оружия.

Не только Иран, но и другие страны Ближнего Востока хотели бы иметь в своем арсенале ядерное оружие для противовеса Израилю. Конечно, с точки зрения нераспространения оптимальным вариантом был бы согласованный отказ

всех промышленно развитых стран от поставок любой ядерной технологии на Ближний Восток. Но возможно ли удержать арабские страны и Иран в доядерном веке? Как участники договора о нераспространении все они в большей степени, чем Израиль, не вступивший в него, имеют право развивать мирную атомную энергетику. Как это ни парадоксально, но российско-иранская сделка стимулировала дискуссию о создании безъядерной зоны на Ближнем Востоке, и голос Москвы стал более слышен в обсуждении этой важной проблемы.

Если поставки высоких ядерных технологий способны повысить риск распространения в странах третьего мира, расположенных в перманентно кризисных регионах, то они вряд ли окажут какое-либо негативное воздействие на ситуацию в зоне промышленно развитых неядерных государств мира, таких, как страны Европы и Япония. В силу того, что эти государства надежно и твердо соблюдают обязательства по нераспространению, они — естественные партнеры России в расширении рынка высоких ядерных технологий и материалов, в снятии тех экспортных ограничений, которые были воздвигнуты в годы холодной войны. Именно в эти страны, а также и в некоторые развивающиеся (Аргентина, Бразилия, Индонезия и др.) могли бы быть направлены потоки высокой ядерной технологии, способные принести столь необходимые экономические и политические дивиденды России без ущерба для режима нераспространения ядерного оружия.

Примечания:

1«Arms Control Today», August 1996. — Р. 38.

2«The Bulletin of the Atomic Scientists», May-June 1995. — Р. 70.

3«Arms Control Today», August 1996. — Р. 19-30.

4«The Washington Post», June 21, 1996.

5«The Bulletin of the Atomic Scientists», July-August 1996. — Р. 62.

6«Век», сентябрь 20-26, 1996.

ключом к обеспечению национальной безопасности должна стать способность государств создавать благоприятные предпосылки для нормальной деятельности общества в условиях, когда растет число обострившихся кризисных проблем невоенного характера. Реальная безопасность человечества будет только расти, если государства будут выделять больше финансовых средств, материальных и людских ресурсов не на наращивание вооружений, а на охрану биосферы, комплексное развитие энергетики, проведение рациональной демографической политики, производство продовольствия, борьбу с болезнями, со стихийными бедствиями.

Эксперты Института ООН исследованию проблем разоружения (ЮНИДИР) в своем исследовании возможностей космических систем содействовать укреплению международной безопасности предлагают понятие «позитивная безопасность», под которой они понимают способность государств «выявлять и искоренять традиционные источники конфликтов, направлять свои усилия на предотвращение любых угроз стабильности и безопасности»3. Вряд ли в распоряжении мирового сообщества есть более эффективное средство обеспечения «позитивной безопасности», чем потенциал космических систем. Поступающая от них достоверная информация позволяет выявить и на ранних этапах устранить угрозы самого различного характера для общества и природы. Таким образом открывается перспектива освободить общественный прогресс от болезненных революционных «скачков», чреватых негативными политическими и со- циально-экономическими последствиями.

Одним из важных итогов XX века можно считать коренное изменение отношения человечества к войне как социально-политическому феномену. Помимо философских и общенаучных аргументов, убедительно показывающих бессмысленность ориентации на вооруженное насилие ради изменения магистральных тенденций развития цивилизации в угоду интересам узких политических групп в некоторых государствах, большой интерес представляют убедительные, полученные с использованием методов глобального моделирования, оценки пагубных последствий для человека и биосферы планеты массированного применения ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения. Апологеты милитаризма и приверженцы военной силы как основного средства разрешения межгосударственных противоречий продолжают утверждать, что именно «баланс сил», наличие «средств устрашения» потенциального агрессора спасали и продолжают предохранять человечество от термоядерной катастрофы. В этой связи правомерен вопрос: не слишком ли велика цена предотвращения мирового конфликта, если совершенствование и накапливание вооружений во имя сохранения «международной стабильности» становится все более широким процессом, охватывающим все больше государств, в том числе недавно вступивших на путь самостоятельного развития?

Достаточно напомнить, что в разгар гонки вооружений конца 80-х годов на создание оружия и боевой техники под лозунгом предотвращения войны государства планеты каждую минуту расходовали на военные цели природные ресурсы, материальные и интеллектуальные ценности на сумму не менее 2 млн. долл. Такая политика откровенной милитаризации общества проводилась в условиях, когда почти миллиард людей на планете жили в нищете, не менее 850 млн. были неграмотны, сотни миллионов не имели доступа к нормальному медицинскому обслуживанию и другим социальным благам. Потребности мирового сообщества в ресурсах для решения актуальных социально-политических проблем в конце 90-х годов столь же велики, как они были в 80-х годах. Поэтому

поворот к всеобъемлющей безопасности открывает перспективу переключения ресурсов государств на обеспечение реальных потребностей общества.

Многие политологи, социологи, исследователи современных международных отношений наряду с признанием комплексного характера всеобъемлющей безопасности рассуждают также о средствах и методах, международных нормах и механизмах, которые будут способны обеспечить многокомпонентную безопасность всего мирового сообщества, которую они иногда называют также «всемирная безопасность». Одной из наиболее важных предпосылок для укрепления этой всемирной безопасности считается разработка и соблюдение всеми государствами своеобразного кодекса поведения, который отвечал бы прежде всего интересам целостного мирового сообщества и исключал достижение национальных интересов одних государств и международных организаций путем ущемления таких же интересов других участников международных отношений.

Одной из особенностей космической техники, отличающей ее от многих «традиционных» видов техники, является ее способность прямо или косвенно содействовать решению довольно широкого диапазона задач, которым отводится высокое место среди национальных приоритетов государства. Как видно из таблицы 4, космическая техника достаточно эффективно обслуживает внешнюю и внутреннюю политику государства как в условиях военного противоборства, так и в процессе позитивной перестройки международных отношений и перехода к широкому и равноправному сотрудничеству государств в решении актуальнейших национальных, региональных и глобальных проблем. Уникальные возможности космонавтики определили особое место космических программ в государственной политике, а также сделали необходимым постоянное совершенствование механизмов взаимодействия космической программы со всеми институтами государственной власти, с политическими партиями, экономическими группировками, средствами массовой информации, широкими кругами общественности.

Таблица 4

Взаимосвязи технического потенциала космонавтики с приоритетами космической программы и задачами государственной политики

Вклады космической техники в укрепление всеобъемлющей безопасности

ипостроение на планете устойчивой цивилизации уже достаточно хорошо ощутимы и несомненно будут возрастать по мере дальнейшей координации и интеграции национальных космических программ и расширения масштабов международного сотрудничества. Однако долгосрочные перспективы выживания человечества настоятельно требуют, чтобы концептуальные основы всеобъемлющей безопасности одинаково воспринимались правительствами и общественностью,

ив первую очередь государствами, обладающими совершенными потенциалами военной и космической техники.

Концепция всеобъемлющей безопасности имеет своей основой новейшие достижения научного знания, трактуемые в контексте парадигмы «постнеклассической» науки, планетарного сознания и универсальной этики. В ней не просто аргументируется высокий приоритет мероприятий по укреплению мира, обеспечению международной стабильности и снижению уровня военного противостояния. Она ориентирует мировое сообщество на сдержанность в межгосударственных отношениях, на предотвращение конфликтных ситуаций внутри государств и на мировой арене на ранних стадиях, на тщательную оценку вероятных последствий планируемых действий, на построение гармоничных отношений с биосферой планеты.

Концепция всеобъемлющей безопасности, диалектически развиваясь, предусматривает обязательный учет всех тех новых конструктивных философских и политических принципов, морально-этических ценностей, религиозных и нравственных норм, которые выдвигаются представителями различных государств и культур, существующих на планете.

Всередине 90-х годов в концепции всеобъемлющей безопасности общепризнанными являются пять важнейших составных элементов: политическая, военная, экономическая, гуманитарная, экологическая. По мере дальнейшего совершенствования научного знания, накопления опыта международной кооперации и интеграции, укрепления доверия в межгосударственных отношениях содержание всеобъемлющей безопасности будет дополняться новыми элементами. Напомним, что экологическая безопасность лишь недавно получила статус самостоятельного элемента всеобъемлющей безопасности. Рассмотрим содержание основных этих элементов.

Политическая безопасность предполагает проведение государствами таких курсов в сфере международных отношений, которые максимально учитывали бы общечеловеческие интересы. При этом возникающие конфликты и разногласия должны разрешаться исключительно мирными средствами. Ясно, что политическую безопасность можно обеспечить только при условии уважения национального суверенитета и одновременно интеграции усилий всех государств в обеспечении социально-экономического прогресса всего человечества. Поступательный и необратимый процесс ограничения вооружений и разоружения, расширение масштабов сотрудничества в области урегулирования конфликтов и миротворчества, в котором участвует все больше государств, содействует укреплению политической безопасности, что в свою очередь благотворно влияет на состояние других элементов всеобъемлющей безопасности.

Благотворное воздействие на состояние политической безопасности оказывает углубление «транспарентности» или «прозрачности» международных отношений — такой степени взаимной осведомленности правительств о намерени-