1vasil_ev_o_l_teoreticheskie_aspekty_deystviya_printsipa_spra
.pdf
71
справедливости нет правосудия. Здесь, как видим, проявляется материальная сторона справедливости143. Обратим внимание – не законный, равный,
состязательный, публичный и проч., а справедливый. А поскольку предварительное расследование создает фундамент правосудия, то и для темы настоящего исследования этот тезис крайне важен. Однако вернемся к исследованию системы принципов, приняв за основу то, что названо принципами в УПК РФ и выводится из него же наукой.
Начнем с соотношения принципов законности и справедливости.
Традиционно принцип законности ставится во главу всей системы принципов. Принцип законности в статье 7 УПК РФ раскрывается следующим образом: суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий УПК РФ. Суд, установив в ходе производства по уголовному делу несоответствие федерального закона или иного нормативного правового акта Уголовно-процессуальному кодексу РФ,
принимает решение в соответствии с УПК РФ. Нарушение норм УПК РФ судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств. Определения суда, постановления судьи, прокурора, следователя, дознавателя должны быть законными,
обоснованными и мотивированными.
С одной стороны понятно, о чем речь – участники процесса со стороны государства должны соблюдать нормы УПК «под страхом» недопустимости доказательств. И при таком буквальном понимании данного принципа соотнести его с принципом справедливости не сложно. Так, если УПК РФ
Поэтому мы все хотим, чтобы наш суд был «скорым, правым и справедливым»… «Все знают, что многие дела в наших судах рассматриваются долго, годами подчас. И, как говорили наши предшественники, часто всякая правда теряется в этом «судебном томлении»... «Хотел бы вспомнить и Владимира Даля. В своих комментариях к слову «суд» он отметил, что в России нет пословиц в похвалу суда. Народ исторически относится к суду с некоторым недоверием. … Поэтому перед нами сегодня стоит гораздо более сложная задача, чем просто реформа судебной системы. Мы должны изменить негативное отношение к судам, о котором мы сказали выше. Доказать, что суд – это правда. Чтобы люди поверили суду как власти. И власти – абсолютно справедливой» (Путин В.В.: компетенция суда распространяется на все дела государства // Российская юстиция. 2001. № 1. С.3-
4).
143
72
справедлив, то и принцип законности полностью соответствует справедливости,
а если УПК (в целом или в части) несправедлив, тогда принцип законности противоречит принципу справедливости144.
Следовательно, если принцип законности в иерархии принципов выше принципа справедливости, то должен применяться несправедливый закон. Если же принцип справедливости выше принципа законности, тогда должен применяться принцип справедливости. Что же имеет в действительности приоритет? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно честно ответить на другой вопрос: зачем и кому нужен несправедливый закон? И вообще может ли быть закон несправедлив? Разве не должен несправедливый закон подвергнуться немедленному пересмотру, хотя бы через процедуры конституционного правосудия? Разве сегодняшнее право, а, значит, и закон, не есть «искусство добра и справедливости»145? Прозвучавшие вопросы скорее риторические,
поскольку ответы на них однозначны. А поэтому буквальное толкование принципа законности представляется неверным – его нужно толковать исключительно в свете принципа справедливости. Ведь УПК РФ довольно небольшой нормативный акт, по сравнению, например, с Гражданским Кодексом РФ, имеющим на сегодня четыре части, подобные четырем томам.
При этом ГК РФ регулирует, если упростить законодательное определение,
имущественные и связанные с имущественными личные неимущественные отношения, корпоративные отношения. Но ведь нет иной такой отрасли права и,
144Г.В.Мальцев пишет: «Моральность права начинается с того, что правоустанавливающий авторитет сам нуждается в изначальной моральной поддержке сообщества, в рамках которого созданные им юридические нормы будут легитимно действовать… Фактически все демократические теории, признающие народ источником государственной власти (вся власть от народа, для народа и во имя народа), настаивают на легитимности нормоустанавливающего авторитета, который означает, что тот, кто творит норму, закон должен иметь своего рода мандат от народа, действовать от его имени. Легитимность же, помимо всего прочего, включает в себя моральное признание данного авторитета, общественную оценку его политической, правовой, а также нравственной позиции, в которой народ, естественно, усматривает залог внутренней моральности права, создаваемого законодателем и иными субъектами правотворчества». (Мальцев Г.В.Указ.соч.С.6). Е.В.Марковичева и В.В.Конин со ссылкой на Т.Н.Москалькову пишут: «…складывается порочный круг, в котором чем меньше нравственная составляющая уголовного процесса, тем сложнее обеспечить законность уголовно-процессуальной деятельности, так как «при применении любой процессуальной нормы возникают вопросы нравственного порядка, поскольку она близко или отдаленно, непосредственно или опосредованно связана с нравственной нормой, принципом, требованием» (Москалькова Т.Н. Нравственные основы уголовного процесса: Стадия предварительного расследования): автореф.дис…д-ра юрид.наук.М., 1997. С.16. Цит.по: Марковичева Е.В., Конин В.В. Указ.соч.С.231).
145 Как писал Г.В.Мальцев: «Со времен Древнего Рима известно «превосходное определение Цельса», согласно которому «право есть наука о добром и справедливом» (Мальцев Г.В. Указ.соч. С.80).
73
соответственно, нормативного акта, которые в такой же степени ограничивали основные конституционные права человека – право на свободу, право на честное имя, право на тайну личной жизни и право на здоровье и даже на саму жизнь. Почему же УПК РФ не регулирует эту сферу подробнейшим образом?
Ответ понятен -- в этом нормативно-правовом акте множество оценочных норм, рассчитанных на нормального правоприменителя146. А нормальный правоприменитель -- это тот, который умеет в правовой норме видеть истинную волю законодателя. Поскольку же воля законодателя не должна противоречить принципам, как объективно существующим закономерностям, а, значит, и
принципу справедливости, то правоприменитель, в силу принципа законности,
должен в точности исполнять нормы УПК не только по «его букве», но и «по его духу». Следовательно, правильное понимание принципа законности возможно лишь в свете принципа справедливости147. И именно такое понимание УПК требуется от следователя и дознавателя, которые при возникновении в их сознании коллизии между законностью и справедливостью должны пытаться истолковать норму закона в свете справедливости. Именно благодаря такому
146 А.С. Кобликов пишет: «Итальянский юрист Ферри (1856—1929), подчеркивая специфику уголовнопроцессуального права, утверждал, что уголовный кодекс пишется для преступников, а уголовнопроцессуальный — для честных людей. Этот афоризм не лишен рационального зерна. В уголовном законодательстве доминирует карательное начало, в законодательстве о судопроизводстве ведущая роль принадлежит гарантиям личности и правосудия. Уголовно-процессуальное право призвано обеспечить справедливость при расследовании и разрешении уголовных дел». (Кобликов А.С. Юридическая этика. Учебник для вузов. М., 1999. С.45); См. также: Ветрова Г.Н. Закон и нравственность в уголовном судопроизводстве // Вестник Московского университета. Серия 11 «Право». 1996. № 1. С. 51–58.
147А вот В.М. Бозров пишет: «Как говорят, из песни слов не выбросишь, как и нельзя судье игнорировать ст. 297 УПК РФ, поэтому целесообразно пока общим критерием справедливости приговора считать его законность, что соответствует ст. 6 Европейской конвенции о правах человека. Правда, в этом случае принципы процессуальной справедливости и законности окажутся в одной "упряжке", т.е. как бы два процессуальных принципа суммируются, однако чистота теории от этого не пострадает, поскольку "упряжка" эта будет служить реальному, а не виртуальному правосудию. Диалектика же проблемы такова, что истина в уголовном процессе приказала долго жить. Звонит колокол и по справедливости в ее сегодняшней абсолютной трактовке как свойства приговора».(См.: Бозров В.М. О проблеме справедливости в уголовном судопроизводстве//Российский судья. 2005. N 4). Нельзя не привести в подтверждение сказанного и авторитетное мнение О.В. Гладышевой, согласно которому «возможность неоднозначного понимания смысла закона (что объективно обусловлено обобщенным характером нормативных предписаний и необходимостью их применения к конкретной жизненной ситуации) и соответственно различия в его применении создают условия для проявления несправедливости при формальном соблюдении закона. Иначе говоря, деятельность будет формально законной, но несправедливой по своей сути». И далее: «Учитывая определенную ранее зависимость закона от права, а деятельности от закона, можно сказать, что соответствие закона праву (которое не может быть несправедливым) приводит к тому, что только законная деятельность признается справедливой. Но закон не всегда соответствует праву (как по объективным, так и по субъективным причинам), а, значит, законность может вступать в противоречие со справедливостью. Кроме того, неукоснительное применение закона без учета конкретных условий, складывающихся при производстве по уголовному делу, может быть несправедливым» (Гладышева О.В. Справедливость и законность в уголовном судопроизводстве Российской Федерации: автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Краснодар, 2009. С.4. С.20).
74
соотношению принципов справедливости и законности Конституционный суд РФ постоянно дает расширительное толкование норм УПК РФ, доходя до того,
что создает новую норму, противоречащую воле законодателя (исправляя, по сути, его ошибку).
А вот несколько иной подход к пониманию соотношения законности и справедливости. Так, О.И. Цоколова пишет: «Если сравнивать справедливость и законность, то, несомненно, о справедливости можно рассуждать только в рамках законности, т.е. законность первична, а справедливость вторична. При этом законная деятельность может в мнении широкой общественности выглядеть несправедливой, например, привлечение к уголовной ответственности лица, отомстившего преступнику за гибель близкого человека.
Однако применительно к уголовному процессу законность закреплена как принцип (ст.7 УПК РФ) и, исходя из всей концепции уголовного судопроизводства, приоритет законности неоспорим. Позволим себе высказать предположение, что справедливость в уголовном процессе проявляется тогда,
когда должностные лица, осуществляющие судопроизводство, действуют по своему усмотрению и выбирают между несколькими возможными вариантами процессуальных решений»148. Согласиться с таким подходом трудно, поскольку в данном случае речь идет все же о субъективной справедливости, а в последующих примерах, приводимых автором (О.И. Цоколова упоминает прекращение дела за примирением сторон, в связи с деятельным раскаянием),
речь идет уже не о справедливости, а о целесообразности.
Соотношение принципа публичности и принципа справедливости.
Много написано о таком начале уголовного процесса, как публичность, в
котором заключается общественно-государственный интерес в борьбе с преступностью.149 Не вдаваясь в теоретические подробные размышления по
148 Цоколова О.И. Есть ли справедливость на досудебных стадиях уголовного судопроизводства? // Современные проблемы законности и справедливости в уголовном процессе: материалы международной научно-практической конференции, посвященной 80-летию заслуженного юриста РФ, доктора юридических наук, профессора Анатолия Петровича Гуляева. Негосударственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Московская академия экономики и права». М., 2014. С.104.
149 См: Семенцов В.А., Гладышева О.В. О взаимосвязи публичности, законности и справедливости в системе
75
поводу содержания принципа публичности, отметим лишь его законодательное выражение. В статье 21 УПК РФ говорится об обязанности следователя,
дознавателя, органа дознания и прокурора в каждом случае обнаружения признаков преступления принимать меры, предусмотренные УПК РФ, по установлению события преступления и изобличению виновных. Именно на дознавателе, следователе и прокуроре, в силу ч.1 этой же статьи, лежит обязанность осуществлять от имени государства уголовное преследование по уголовным делам частно-публичного и публичного обвинения (т.е. по составам преступлений, перечисленным в ч.3 и ч.5 ст.20 УПК РФ). И это вполне справедливо, поскольку обеспечение безопасности для граждан есть одна из основных функций государства150. Однако же если принцип публичности в какой-то момент станет противоречить началу справедливости, то, приоритет,
безусловно, должна иметь справедливость и эта безусловность вызывается необходимостью. Понимая это, законодатель определил ряд составов преступлений, по которым воля пострадавшего от преступления выше публичности – это дела частно-публичного и публичного обвинения (ч.2 и ч.3
ст.20 УПК РФ). Кроме того, даже по делам публичного обвинения законодатель,
руководствуясь более высоким началом, устанавливает возможность прекращения уголовного преследования, исходя из воли гражданина (например,
в случае примирения на основании ст.25 или деятельного раскаяния в силу ст.28
УПК РФ). Но, в отличие от прекращения производства по делам частного обвинения, производство по делам публичного и частно-публичного обвинения прекращаются не автоматически по воле гражданина, а по усмотрению государственного субъекта уголовного преследования. И это происходит именно в силу принципа справедливости, поскольку субъект расследования
уголовного судопроизводства // Общество и право. 2011. N 1. С. 156 - 159. Аширбекова М.Т. Принцип публичности и процессуальный режим производства по уголовному делу. Монография. М., 2009; Рябцева Е.В. Соотношение принципа разумности, публичности и диспозитивности в уголовном процессе // Общество и право. 2011. N 5. С. 223 - 226. Брижак З.И., Стаценко В.Г. Некоторые проблемы действия принципа публичности в уголовном процессе // Российский следователь. 2014. N 24. С. 18 – 21; Масленникова Л.Н. Публичное и диспозитивное начала в уголовном судопроизводстве России: автореф. дис. ... докт. юрид. наук.
М., 2000. С. 25. и др.
150 |
См.: Конституция РФ, Федеральный закон от 28.12.2010 N 390-ФЗ "О безопасности" и др. |
|
76
должен убедиться, что уже на данный момент истина по делу установлена,
уголовный процесс выполнил свое истинное назначение, а цели уголовного права поистине достигнуты. Таким образом, и при соотношении принципов справедливости и публичности большей силой и правовым авторитетом обладает начало справедливости. Однако это не означает, что в силу принципа справедливости необходимо расширять частное начало в уголовном процессе.151
Вовсе нет, наоборот, сам принцип публичности необходим благодаря действию принципа справедливости – зло, видимым проявлением которого является преступление, должно быть обуздано, а гражданам сделать это довольно затруднительно, да и нет необходимости, поскольку борьба с преступностью есть государственная функция152.
Соотношение принципа презумпции невиновности и принципа справедливости.
Непререкаемой ценностью уголовного процесса является принцип презумпции невиновности153. Так, в статье 49 Конституции РФ сказано, что каждый обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в силу обвинительным приговором суда. Соответственно, бремя доказывания лежит на государственных органах и должностных лиц, и все неустранимые
151См.: Арутюнян А. Медиация в уголовном процессе. М., 2013.
152Л.М. Володина пишет: «Исходя из своеобразия развития российской государственности, основным началом российского (как и в целом континентального) процесса является публичность, целью доказывания в уголовном судопроизводстве стран, где существует континентальная правовая система, является установление истины, а не обеспечение формального равенства сторон. У нас - не частный исковой процесс. Думается, что обусловленность публичного начала в российском уголовном процессе следует искать в истоках древности. Развитие публичного начала предопределено ментальностью российской жизни. Община (общность, общество) изначально считается основой общественной жизни на Руси... Несмотря на существование частного начала в сфере разрешения социальных конфликтов (правосудием это еще не назовешь), на самых ранних этапах развития славянских общин преступивший закон должен был отвечать за свои проступки перед обществом. Требование воздаяния за содеянное шло от самой общины. Социальный механизм возмездия требовал наглядности процедуры, гласности ее. Обществу не было безразлично, как разрешается тяжба, ибо "суд на миру" был залогом справедливости, правды». (Володина Л.М. Проблемы организации и функционирования судебной власти//Мировой судья. 2006. N 12. СПС «Консультант Плюс»).
153См.: Нажимов В.П. Дискуссионные вопросы учения о принципах советского уголовного процесса // Вопросы организации суда и осуществления правосудия в СССР: сб. Вып. 4. Калининград, 1975; Левчук С.В. Политикоправовая природа принципа "презумпция невиновности" // История государства и права. 2015. N 16. С. 11 – 16; Решняк М.Г. Реализация принципа презумпции невиновности в уголовном судопроизводстве: теория и практика // Российская юстиция. 2010. N 9. С. 34 – 38; Ларин А.М. Презумпция невиновности. М.: Наука, 1982; Морквин В.А. Правовые презумпции в уголовном судопроизводстве России: дис. ... канд. юрид. наук. Тюмень, 2008; Черненко Е.А. Принцип презумпции невиновности в истории советского уголовного процесса//История государства и права. 2007. N 13; Савицкий В.М. Презумпция невиновности. М., 1997.
77
сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого. Этот принцип развивается в ст.14 УПК РФ (например, там сказано, что бремя опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого, и доказывания обвинения лежит на государственных органах и их должностных лиц, а обвинительный приговор на предположениях основан быть не может). Однако возникает вопрос, как же при буквальном понимании этого принципа, следователь может составлять обвинительное заключение (дознаватель – обвинительные акт и постановление)? Как прокурор может утверждать обвинительные итоговые для расследования документы и в суде настаивать на виновности лица, а суд именем Российской Федерации признавать кого-то виновным? Ведь в эти моменты еще нет вступившего в силу обвинительного приговора суда. Отсюда может последовать вывод, что данный принцип повсеместно нарушается не только субъектами уголовного процесса, но и самим законодателем. Недаром при разработке Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 года принцип презумпции невиновности не был включен в этот закон из-за опасения дезориентации правоохранительных органов.154 И только в свете принципа справедливости становится понятно, что такое буквальное толкование ложно. Вполне справедливо относиться к человеку как к добропорядочному, однако по мере собирания обвинительных доказательств эта презумпция постепенно опровергается и вступивший в силу приговор суда здесь на каждом этапе уголовного процесса не столь важен. Для дознавателя,
следователя и прокурора этот принцип перестает действовать как только они закончили доказывание по делу, т.е. с момента утверждения итогового обвинительного документа прокурором. Таким образом, используя принцип справедливости, можно с уверенностью сказать, что для каждого этапа уголовного процесса и каждого субъекта доказывания этот принцип, принцип презумпции невиновности, крайне необходим, но лишь и исключительно для
154 См.: Советское государство и право. 1958г. №7. Цит. по: Евтеев М.П., Саратовских Л.В. О работе комиссий законодательных предположений над проектом основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик //Вопросы судопроизводства и судоустройства в новом законодательстве Союза ССР/под ред.С.А.Голунского. М., 1959. С.452.
78
доказывания (на что прямо указывают следствия из этого принципа,
изложенные в законодательстве – бремя доказывания, неустранимые сомнения при доказывании и т.п.). Действительно, несправедливо обязывать гражданина доказывать свою невиновность – у него просто для этого нет нормальных возможностей, да и как доказать, что ты не совершал преступление (порой это невозможно – например, был человек в момент совершения преступления у себя дома один, никто ему не звонил и никто его не видел, однако это же не означает, что этот гражданин преступник). И несправедливо человека подозревать и тем более обвинять без достаточной совокупности доказательств против него, о чем важно помнить дознавателю и следователю. В свете принципа справедливости принцип презумпции невиновности исключительно доказательственный принцип.
Соотношение принципа уважения чести и достоинства личности и принципа справедливости.
Статья 9 УПК РФ называет следующий принцип «Уважение чести и достоинства личности»155, согласно которому запрещаются действия и решения,
унижающие честь участника уголовного судопроизводства, унижающее его человеческое достоинство либо опасные для здоровья и жизни. Поэтому запрещены пытки, насилие, другому жестокое или унижающее обращение. Это,
безусловно, замечательнейшее начало уголовного судопроизводства. Но если этот принцип понимать безотносительно к принципу справедливости, то получается полное отрицание справедливости. Так, объявив эту идею принципом, наш законодатель, тем не менее, допускает принятие процессуальных решений и осуществление процессуальных действий,
ставящих под подозрение и даже обвинение граждан, не запрещая при этом делать сообщения в СМИ. Но ведь это, безусловно, унижает их честь и достоинство. Кроме того, законодатель разрешает применять к гражданам меры принуждения, которые являются ничем иным как насилием над личностью, и в
155 См.: Вилкова Т.Ю. Принцип уважения чести и достоинства личности в уголовном судопроизводстве: правовые основы, содержание, гарантии // Адвокатская практика. 2015. N 5. С. 6 - 11.
79
том числе помещает людей в СИЗО, подвергая их здоровье и жизнь опасности и проч. Только понимание этого принципа в свете принципа справедливости, как соответствие правде, истине, соответствие должному, соблюдение процедур,
устанавливающих равные для сторон возможности, может оправдать в глазах общества наличие этого принципа в отечественном уголовном процессе. Только при этом нужны очень веские и точные основания признания гражданина обвиняемым и подозреваемым, считать его таковым лишь после получения от него пояснений по поводу возникшего подозрения и тщательнейшей проверки этих пояснений, полное ограждение этих подозрений и обвинений от огласки,
дабы не подвергать личность преждевременному позору – пусть позором будет служить приговор. Кроме того, заключению под стражу необходимо придать статус исключительной меры пресечения, подобно тому, как смертная казнь является исключительной мерой наказания (при этом все равно помещать человека в человеческие условия, а не подвергать фактически уголовному наказанию до приговора, вступившего в силу). При другом понимании этот принцип может восприниматься даже как законодательно-государственное лицемерие.
С другой стороны, можно ли считать справедливым уважение чести и достоинства преступника, того же убийцы, разбойника? Ведь нарушая уголовно-правовой запрет, преступник сам унижает свои честь и достоинство,
фактически отказывается от этих ценностей, лишая тем самым себя уважения со стороны общества. Тем не менее, как писал А.Ф.Кони, каждый судья
«должен уметь, без фарисейской гордыни, представить себя в положении судимого человека и сказать себе: «at twam asi»156. И если так знаменитый отечественный апологет процессуальной нравственности обращается к судьям,
то для дознавателей, следователей, прокуроров это напоминание должно усиливаться многократно, поскольку именно они создают фундамент правосудия. Именно справедливость требует человечного отношения к
156 Это тоже ты! (санскр.) -- Кони А.Ф. Нравственные начала в уголовном процессе. Избранные труды и речи/сост.И.В.Потапчук. Тула, 2000. С.95.
80
падшим. А в этом смысле принцип «уважения чести и достоинства личности» может называться принципом человечности, или даже принципом человеколюбия, или более нейтрально – принципом гуманизма. Однако есть и точки зрения, которые, утверждая принцип гуманизма, отрицают принцип справедливости157. Здесь, как представляется, не учитывается, что гуманизм и справедливость есть два разных, но тесно связанных начала. Гуманизм требует особого отношения к человеку, как венцу тварной природы, а принцип справедливости – полного соответствия правде.
Соотношение принципов состязательности, равенства прав сторон,
принципа справедливости и принципа объективной истины158. Коренная,
стремительная реформа отечественного уголовного процесса, происшедшая на последнем рубеже тысячелетий (принятие УПК РФ), обосновывалась скорее
157Так, И.А.Пикалов пишет: «Возвращаясь к гуманности в уголовном судопроизводстве, необходимо признать, что в ст. 9 УПК РФ нормативно закреплены нормы, непосредственно имеющие отношение к принципу гуманизма, однако законодатель не стал именовать их своим именем, а назвал принципом "уважения чести и достоинства личности", что является лишь одним из положений гуманизма. Еще Серван указывал: "Вы люди -- будьте человечны. Вы судьи -- будьте умеренны. Вы христиане -- будьте милосердными. Кто бы вы ни были, человек, судья, христианин, -- уважайте несчастье, будьте кротки и сочувственны к человеку кающемуся, а может быть, и не имеющему надобности в раскаянии" (Цит. по: Чельцов-Бебутов М.А. Курс советского уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. М., 1957. С. 456). … Подводя итог, можно сказать, что принципом уголовного судопроизводства необходимо назвать принцип гуманизма, а категория справедливости имеет непосредственное отношение к назначению наказания и, возможно, является составной частью гуманизма.. Можно предположить, что справедливость в сфере уголовно-процессуальных взаимоотношений должна существовать и относиться к области применения мер уголовно-процессуального пресечения. При рассмотрении основания применения мер пресечения видно, что суд вправе избрать одну из мер пресечения при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый или подозреваемый: 1) скроется от дознания, предварительного следствия или суда; 2) может продолжать заниматься преступной деятельностью; 3) может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу (ч. 1 ст. 97 УПК РФ). Только при наличии хотя бы одного из перечисленных оснований возможно избрание меры пресечения, и только тогда в соответствии со ст.
99УПК РФ должна учитываться и тяжесть совершенного преступления. Следовательно, и здесь о справедливости речи не идет. В первую очередь учитывается наличие оснований для вывода об опасности дальнейшего пребывания подозреваемого (обвиняемого) вне контроля правоохранительных органов» (Пикалов И.А. Справедливость или гуманизм?//Современное право. 2008. N 6).
158См.: Хрестоматия по уголовному процессу России: учебное пособие/ автор-сост. проф. Э.Ф.Куцова. С.79-84, 90-91; Романов С.В. О соотношении принципа состязательности сторон и права на справедливое судебное разбирательство в уголовном судопроизводстве // Вестник Московского университета. Серия 11 «Право». 2005. № 3; Дискуссионная трибуна//Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2012. № 4. Акутаев Р.М. Принципы уголовного права, правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации и установление объективной истины по уголовному делу // Российский юридический журнал. 2015. N 1. С. 112 - 116. Ляхов Ю.А. Конституционный принцип состязательности уголовного судопроизводства и права личности // Российская юстиция. 2014. N 3. С. 57 – 59; Шумилова Л.Ф. Принципы состязательности и объективной истины как фундаментальные начала правоприменительной практики // Журнал российского права. 2005. N 11; Алексеев Н.Д., Данеев В.Г., Кокорев Л.Д. Указ.соч. С. 40 - 42.