1vasil_ev_o_l_teoreticheskie_aspekty_deystviya_printsipa_spra

211

преступностью: суд, прокурор, следователь и орган дознания есть звенья одной цепи, связанные друг с другом общностью задач, принципов и даже нераздельностью функций. Необходимость такого единства объяснялась тем,

что иначе “отношения между органами следствия и дознания изображались бы не как отношения основанного на законе сотрудничества между государственными органами, призванными осуществлять борьбу с преступностью, а, следовательно, и проводить систему координированных мероприятий в условиях максимального контакта, а как отношения конкурирующих между собой органов, как отношения, исполненные непримиримых противоречий.”378

Несоответствие принципу справедливости проявилось также в том, что при разработке проекта Основ не было принято предложение о введении в закон нормы о презумпции невиновности. Аргументом против нормативного закрепления положения, что “обвиняемый предполагается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена приговором суда, вступившим в законную силу”379, являлось мнение, что это дезориентирует работников следствия и суда.

Но с другой стороны, всецело обвинительное, репрессивное построение уголовного процесса начало меняться -- защитник, согласно ст.22 Основ, мог быть допущен к участию в деле, по общему правилу, с момента объявления обвиняемому об окончании предварительного следствия и предъявления обвиняемому для ознакомления всего следствия по делу, а по делам в отношении лиц с психическими и физическими недостатками — с момента предъявления им обвинения. Это положение, которое когда-то представлялось

378См.: Советское государство и право. 1958г. №7. Цит. по: Евтеев М.П., Саратовских Л.В. О работе комиссий законодательных предположений над проектом основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик //Вопросы судопроизводства и судоустройства в новом законодательстве Союза ССР/под ред.С.А.Голунского. М., 1959. С.452. М.А.Чельцов по этому поводу писал: “Советский процесс не может быть построен по буржуазной схеме размежевания трех процессуальных функций, из которых прокурор выполняет только функцию уголовного преследования, обвиняемый и его защитник — функцию защиты, а на долю суда выпадает лишь функция решения дела или иначе “правового спора между “равноправными сторонами” — обвинителем и обвиняемым...” (Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М.: Гос.издат. Юридической литературы, 1962. С.32.)

379Советское государство и право. 1958г №7. Цит. по: Евтеев М.П., Саратовских Л.В. Указ.соч. С.452.

212

даже и на судебном следствии как временная необходимость сохранения в советском уголовном процессе некоторых буржуазных принципов, “следов капитализма”380, в последующем стало ядром обновления советского предварительного следствия на новых началах. Тем не менее, некоторые авторы, в частности М.А.Чельцов, рассматривали Основы, как акт,

исключивший понятие состязательности в советском уголовном процессе,

упразднив понятие сторон.381

Допуск защитника на предварительное следствие и четкое определение широких полномочий защитника в уголовном процессе с одновременным расширением прав потерпевшего доказывают допущение существенного элемента состязательности на предварительном следствии, что соответствует принципу справедливости. Вообще, следует отметить, что при разработке проекта Основ предлагалось допустить защитника с момента предъявления обвинения по всем категориям дел. Однако комиссия такое предложение отвергла по причине того, что это привело бы “к удлинению сроков предварительного следствия и в известной мере сковало бы оперативность следователя в собирании доказательств.”382 Это можно расценить как противопоставление на предварительном следствии защитника следователю,

что могло свидетельствовало о восприятии законодателем следователя, как с одной стороны преследователя, но с другой, одновременно с первым, --

защитника.

И только Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 августа

1970г. “О внесении изменений в статьи 22 и 36 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик” было признано

“целесообразным дальнейшее расширение участия защитника в уголовном

380См.: Доклад Вышинского А.Я. на объединенном заседании судебной секции Комакадемии и секции уголовного процесса Института уголовной политики Прокуратуры Союза и НКЮ РСФСР// Советская юстиция. 1934. № 30. С.4.

381См.: Чельцов М.А. Задачи советской науки уголовно-процессуального права в период развернутого строительства коммунизма// Вопросы судопроизводства и судоустройства в новом законодательстве Союза ССР/ под ред.С.А.Голунского. М., 1959. С.64.

382Евтеев М.П., Саратовских Л.В. Указ.соч. С.451.

213

судопроизводстве.”383 В результате этих изменений защитник мог появиться на предварительном следствии не только с момента его окончания, но и с момента предъявления обвинения. Причем если раньше это касалось лишь лиц, которые в силу своих физических или психических недостатков не могли сами осуществлять свое право на защиту, то с момента внесения этих изменений,

данная норма распространялась на любых обвиняемых, правда, только по постановлению прокурора.

Главным же моментом этого этапа стало принятие Закона СССР от 10

апреля 1990г. “О внесении изменений и дополнений в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик”384, согласно которому защитник допускался к участию в деле с момента предъявления обвинения, а в случае задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, или применения к нему меры пресечения в виде заключения под стражу до предъявления обвинения — с момента объявления обвиняемому протокола задержания или просто постановления о применении этой меры пресечения, но не позднее двадцати четырех часов с момента задержания. Кроме этого, участие защитника по делам лиц, которые в силу своих физических или психических недостатков не могли осуществлять свое право на защиту, признавалось обязательным даже при производстве дознания.

Эти новшества свидетельствовали о сдаче государственной властью только некоторых своих позиций: согласившись защищать права обвиняемого,

законодатель постепенно облегчал, если можно так выразиться, защитительную нагрузку на следователя, что позволяло следователю активизировать осуществление им не столько функции уголовного преследования, сколько сосредоточиться на судейской функции – ведь защитник должен был обращаться к следователю с ходатайствами не как к преследователю, а как к лицу, наделенному дискреционными, в определенной степени, судейскими

383Указ Президиума Верховного Совета СССР от 31 августа 1970г. “О внесении изменений в статьи 22 и

36Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик”. Там же.С.255.

384Закон СССР от 10 апреля 1990г. “О внесении изменений и дополнений в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик”//Сборник правовых актов “История законодательства

СССР и РСФСР по уголовному процессу 1955-1991гг. /отв.ред. Р.Х.Якупов, сост.В.Н.Галузо. М., 1997. С.675.

214

полномочиями.

Целесообразно более подробно остановиться на анализе УПК РСФСР

1960 года в последней его редакции (далее – УПК РСФСР), чтобы замкнуть круг исторического исследования, которое началось с анализа действующего законодательства.

Итак, по УПК РСФСР следователь также выполнял разнородные, порой противоположные функции. То же касается и дознания, которое, как было показано выше, по своим целям и задачам (особенно по делам, по которым предварительное следствие было не обязательным) мало чем отличалось от предварительного следствия. Если исходить из осуществленного ранее анализа целей и задач, поставленных перед следствием и дознанием, то выходит, что следователь и орган дознания должны были по УПК РСФСР обвинять

(преследовать), защищать и оценивать.385 Так, органы дознания и следователь должны были (ст.3 УПК РСФСР) возбуждать дело в каждом случае обнаружения признаков преступления, принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, и к их наказанию (т.е. осуществить поиск и доказывание).

Задачей, которая не только внешне делала следователя преследователем, но и,

настраивая его на выполнение этой функции психологически, крайне затрудняла объективность в его работе, являлось обнаружение преступника.

Так, ст.ст.119, 121 и 129 УПК РСФСР указывали на то, что дознание может заканчиваться и до обнаружения лица, в отношении которого, как говорилось,

имеются данные, что он совершил преступление. Тем самым обязанность по обнаружению лица, преступившего уголовный закон, прямо возлагалась на следователя, с риском обвинительного уклона при расследовании не независимым исследователем, а сыщиком-преследователем. Усугубляла этот риск ограниченность срока дознания, предшествовавшего следствию, что

лицо, производящее дознание, и следователь, и прокурор, и суд одновременно призваны выполнять все три функции в уголовном процессе: обвинения, защиты и разрешения дела. Последующая практика уголовнопроцессуального правоприменения показала, что смешение функций оказалось серьезным препятствием в деле достижения истины по уголовным делам» (Васильев Л.М. Указ.соч. С.40).

215

соответствовало узкому кругу задач последнего386.

Уголовно-процессуальный закон (ст.20 УПК РСФСР) требовал от следователя выявлять как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а

также смягчающие и отягчающие его ответственность обстоятельства., то есть принимать все законные меры для полного, всестороннего и объективного исследования обстоятельств, И это совершенно справедливо, но как это сделать,

когда следователь вынужден выполнять функции сыщика-преследователя,

несовместимы с судейской функцией объективного исследователя. При этом закон четко определял, на ком, главным образом, лежит эта функция защиты – на защитнике. Так, согласно ст.51 УПК РСФСР, защитник в целях выявления обстоятельств, оправдывающих подозреваемого или обвиняемого, смягчающих их ответственность обязан был использовать все указанные в законе средства и способы защиты, оказывать подозреваемому и обвиняемому необходимую юридическую помощь. При этом адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты. В соответствии со ст.47 УПК РСФСР (в предпоследней ее редакции), защитник допускался к участию в деле с момента предъявления обвинения или ранее, с момента задержания или ареста, с момента объявления подозреваемому постановления о назначении в отношении него судебно-

психиатрической экспертизы и даже с момента начала применения к заподозренному иных мер процессуального принуждения или действий,

связанных с его уголовным преследованием и затрагивающих его права и свободы. По делам, по которым дознание или предварительное следствие не производилось, защитник допускался с момента принятия дела судом к своему

смыслу, не считаясь с реальными трудностями и основными принципами розыскного выведывания, закон обязывает возбужденное дозна¬ние по проведении некоторых неотложных следственных действий не позже 10 дней (опять не считаясь со сложностью дела и независимо от того, удалось ли обнаружить заподозренных в преступлении лиц и собрать веские улики) передать следователю. Правда закон при этом фор¬мально не снимает с органа дознания обязанности продолжать поиски преступника и уведомлять об этом следователя. Однако что толку от такой формальной обязанности, коли, в сущности, закон позволяет органам ро-зыска, умыв руки, взвалить фактически всю тяжесть дальнейших розысков на плечи следователя, который для решения подобного рода задач не име¬ет никаких реальных возможностей. Да и при самом горячем желании эффективно помочь следователю в подобной ситуации орган дознания за-частую практически оказывается уже не в состоянии” (Трусов А.И. Уголовная юстиция: какой ей быть в правовом социалистическом государстве? //Человек и закон. 1990. N.9. С.40).

216

производству.

Как видим, позиция защитника в уголовном процессе неуклонно крепла,

соответственно, законодатель таким образом усиливал формальный аспект справедливости. При этом законодательство не освобождало следователя от необходимости выполнять фактически триаду функций: защитительную,

обвинения и предварительного разрешения дела.

Итак, как показал исторический анализ, можно назвать три основные проблемы в реализации процессуального принципа справедливости в части определения функций органов дознания и предварительного следствия: во-

первых, смешение функций между дознанием и следствием, во-вторых,

необходимость выполнения следователем разнородных функций , в-третьих,

стремление к абсолютизации состязательности на предварительном расследовании.

Попытаемся представить распределение функций между органами досудебного производства, которое соответствовало бы принципу справедливости.

Процессуальные функции органов, осуществляющих досудебное производство при оптимальном соответствии принципу справедливости.

Согласно ст.10 Конституции РФ, в России власть осуществляется на основе разделения: исполнительные, законодательные и судебные органы самостоятельны. Очевидно, что это, с одно стороны, призвано оптимизировать работу государственного механизма на основе принципа разделения труда, а с другой, -- создать систему сдержек и противовесов, препятствующую злоупотреблению властью, что вполне соответствует принципу справедливости. Но если эта идея положена Конституцией в основу деятельности всего государственного механизма, она должна проявляться и в подсистемах этого механизма -- более того, чтобы вся система «Государство» работала как отлаженный механизм, необходимо, чтобы все функциональные

217

подсистемы этой системы работали на основе одинаковых главных принципов и были ориентированы на одну генеральную цель. В подсистеме «Уголовный процесс» эту идею можно обнаружить в неоднократно упоминаемой здесь ч.2 ст.15 УПК РФ – разделение процессуальных функций387. То есть общегосударственная концепция разделения властей реализуется в уголовном процессе через концепцию разделения функций – принцип состязательности. Таким образом, мы приходим к выводу о нераздельности обозначенных нами трех проблем, а, значит, о неприемлемости их последовательного разрешения. При этом, если концепция разделения властей справедлива в масштабах системы «Государство», то она должна быть справедливой и в подсистеме этой системы. Логично, что если в одной системе выполняются различные функции, то возложение несовместимых функций на одного субъекта неверно, следовательно, не соответствует идеалу, не способствует достижению истины и не обеспечивает правосудие (справедливость объективная). Кроме того, возложение на один субъект таких функций несправедливо и в субъективном смысле, поскольку вынуждает субъекта работать в нравственно-запредельных условиях, все время в борьбе с собой. Если же проявляется общегосударственная концепция в подсистеме «Уголовный процесс», то, очевидно, она должна проявляться и в более мелких подсистемах, в том числе в стадиях, например, в подсистеме «Досудебное производство». Если понимать принцип состязательности как некое проявление в уголовном процессе общегосударственной концепции разделения властей, то, безусловно,

справедливое понимание принципа состязательности вполне приемлемо и для предварительного расследования. Как сказано в постановлении Конституционного Суда РФ от 23 марта 1999 г. № 5-П, принцип осуществления

следующие виды государственно-процессуальной деятельности — судебная деятельность и уголовное преследование (См.: Трусов А.И. Уголовный процесс в системе разделения властей // Вестник Московского университета. Серия 11 «Право». 1994. № 5. С.55). О необходимости разделения труда см. также: Вахитов Ш.К. Место следственного аппарата в системе государственных органов//Советское государство и право. 1988. № 2. С.77; Вицин С.Е., Карнозова Л.М., Куцова Э.Ф., Ларин А.М., Михайловская И.Б., Морщакова Т.Г., Пашин С.А., Петрухин И.Л., Стецовский Ю.И. Концепция уголовно-процессуального законодательства РФ//Государство и право. 1992. № 8. С.54.

218

уголовного судопроизводства на началах состязательности и равноправия сторон… по смыслу данной конституционной нормы в ее взаимосвязи со статьями 18, 46, 52 и 118 Конституции Российской Федерации,

распространяется на все стадии уголовного судопроизводства388, то есть и на досудебное производство. Из истории отечественного предварительного расследования следует, что на досудебных стадиях всегда присутствовали элементы состязательности (в дореформенном процессе девятнадцатого столетия, так же как и в советский период, они проявлялись в гораздо меньшей степени, чем после реформы 1860 года, или в конце прошлого столетия).

Поэтому с определенной долей уверенности можно констатировать, что общегосударственная концепция разделения властей, функций должна проявляться не только в подсистеме «Уголовный процесс» в целом, но и на досудебных стадиях этой подсистемы. Но вот по-разному можно реализовывать это на досудебных стадиях: возможны варианты функций участников процесса.

Для поиска оптимальной, в рамках настоящего исследования соответствующей принципу справедливости, комбинации функций рассмотрим различные,

довольно обобщенные точки зрения.

Дознание понималось и понимается по-разному, но спора о выполняемой дознавателем функции быть не должно. Так, если дознание – это лишь форма предварительного расследования, то функции у органов дознания обвинительная с некоторыми судейскими полномочиями, например,

прекращение дела. Если же рассматривать дознание как процессуальную стадию, предшествующую стадии предварительного следствия, дознаватель тоже выполняет обвинительную функцию, поскольку его деятельность целиком должна быть направлена на установление, поиск и обнаружение преступника и материалов по преступлению. То есть функция, реализуемая в ходе дознания,

четко определяется целью и задачами дознания, воспринимаемые с учетом

388 См.: Собрание законодательства РФ. 05.04.99. N 14. Ст. 1749. Та же мысль была высказана и в постановлении Конституционного суда РФ от 14 февраля 2000 г. N 2-П – «принципы состязательности и равноправия сторон распространяются на все стадии уголовного судопроизводства». См.: Собрание законодательства РФ. 21.02.2000. N 8. Ст. 991).

219

принципа справедливости. В отношении же функций следователя полемика

довольно остра.

Первая точка зрения -- следователь призван выполнять исключительно функцию обвинения (уголовного преследования)389. Эта

позиция отвечает буквальному пониманию уголовно-процессуального законодательства (напр., п.п.47 и 55 ст.5 УПК РФ). Ее же встречаем в Концепции судебной реформы390. Подобное суждение можно встретить в позициях Конституционного Суда РФ. Так, в постановлении КС РФ от 14

января 2000 г. N 1-П говорится со ссылкой на постановление самого же Конституционного Суда от 28 ноября 1996 года, что возбуждение уголовного преследования и поддержание обвинения в суде есть задача специальных органов, таких как дознание, предварительного следствия и прокуратуры391. И

ранее -- в постановлении КС РФ от 23 марта 1999 г. N 5-П: в состязательном процессе в конфликтной ситуации на досудебной стадии субъекты уголовного преследования и субъекты защиты должны обращаться за разрешением спора к независимому суду392. Означает ли это, что принцип состязательности не будет проявляться на досудебной стадии, если не возникнет конфликтная ситуация?

Ведь тогда суд действительно не вступает в спор сторон. В судебном же разбирательстве стороны присутствуют перед судом всегда. Следовательно, по мнению Конституционного суда РФ, принцип состязательности проявляется на разных стадиях по-разному. На досудебной стадии состязательность скорее возможна, чем обязательна, а на стадии судебного разбирательства --

обязательна. История показала вариант, при котором судебная власть присутствовала на стадии предварительного следствия постоянно -- в лице судебного следователя. И это не просто термин, поскольку, как мы видели,

принцип разделения власти судебной и административной был положен в

Пашин С.А., Петрухин И.Л., Стецовский Ю.И. Указ. соч. С.52. Правда, Э.Ф.Куцова и И.Л.Петрухин данную точку зрения авторского коллектива не разделили.

390Там же. С.67.

391См.: Собрание законодательства РФ. 31.01.2000. N 5. Ст. 611.

392См.: Собрание законодательства РФ. 05.04.1999. N 14. Ст. 1749.