3. Парестезия полового ощущения (извращение полового влечения)

Здесь идёт дело об извращении круга половых представлений и чувств, насколько представления, физико-психологически неприятные, сопровождаются ощущением удовольствия, которое может даже дойти до степени аффекта. Практическим результатом являются извращённые манипуляции (извращение полового влечения). Это особенно возможно, если наслаждение, достигшее степени аффекта, подавляет возможные ещё противоположные представления с соответствующим ощущением неудовольствия или же если такие представления вообще не могут уже явиться вследствие отсутствия или утраты моральных, эстетических и правовых устоев. Чаще всего это случается там, где источник этических понятий и чувств (нормальное половое ощущение) давно уже был загрязнён.

Извращённым надо признать каждое проявление полового чувства, не соответствующее цели природы, то есть размножению. Проистекающие из парестезии извращённые половые акты являются в высшей степени важными как с клинической, так и с социальной точки зрения. Поэтому на них необходимо остановиться подробнее, оставив в стороне эстетическое и нравственное отвращение.

Извращение полового влечения не следует, как мы увидим ниже, смешивать с извращёнными половыми манипуляциями, ибо последние могут быть вызваны и не психопатологическими условиями. Конкретное извращённое действие, как бы оно чудовищно ни было, не является ещё клинически решающим. Чтобы уметь различить болезнь (извращение) от порока (извращённость), надо вникнуть как в сущность характера данной личности, так и в причину извращённых поступков. В этом весь секрет диагностики.

Парестезия может комбинироваться с гиперестезией. Эта комбинация является, по-видимому, клинически наиболее частой. Извращённое направление полового удовлетворения может выразиться в том, что данный субъект получает удовлетворение у другого или собственного пола.

Таким образом, для подразделения обсуждаемого вопроса можно применить две большие группы извращения половой жизни.

1. Связь активной жестокости и насилия со сладострастием

В области полового извращения садизм не является редкостью, если, конечно, принять во внимание его рудиментарные проявления. Под садизмом мы разумеем ощущение полового удовольствия, доходящее до оргазма, при виде сечения и других жестокостей, учиняемых над человеком или даже над животными, а также влечение причинять другим существам страдания, боль, даже поражения с целью вызвать подобное ощущение.

Так, врачу, как доверенному лицу, приходится подчас слышать, что один из участников коитуса, приходя в половой экстаз, бьёт другого, кусает его, так что поцелуи незаметно переходят в укусы. Приходится также слышать, что влюблённые супруги обхаживают друг друга и кусаются, "как бы резвясь этим". От таких, быть может ещё атавистических явлений в области физиологической половой жизни, наблюдаются переходы к чудовищнейшему акту убийства другого участника коитуса.

Совершенно своеобразным, несомненно, садистическим и во всяком случае, уже не физиологическим явлением современной культурной жизни служит слишком бурное отношение супруга к участнице коитуса, - отношение, выражающееся даже в угрозах и истязаниях. Весьма вероятно, что слишком большая сдержанность женщины по отношению к половым требованиям мужа, и именно в первое время брачной совместной жизни, пробуждает у супруга при наличности гиперсексуальности подобные садистические наклонности, на почве которых и возникают тогда такие сцены. Так как, однако, сдержанность женщины и квази-завоёвывание её мужчиной вызывает и у неё приятное чувство, то подобные любовные комедии повторяются снова. Дальнейшее развитие таких садистических склонностей состоит в том, что мужчина жаждет производить коитус в сочетанием с насилием, причём он наслаждается смущением, стыдливостью жены, заставляет её чувствовать своё превосходство и вызывает с её стороны противодействие.

Так как у современного культурного человека, насколько он свободен от наследственности, ассоциация между сладострастием и жестокостью оказывается лишь очень слабой и весьма рудиментарной, то проявление её вообще, её ненормально лёгкое взаимное возбуждение, её обнаружение в невероятных подчас актах должно искать в ненормальном (дегенеративном) предрасположении, в форменной склонности к связыванию области чувства с областью полового влечения (половая и моторная сфера).

Здесь, очевидно, дело идёт лишь о пробуждении душевных предрасположений из потентного состояния путём внешних поводов, которые проходят бесследно для нормального субъекта. Случайно же связанные направления чувства в влечения в смысле современного учения об ассоциациях тут не причём. Ведь, зачастую, садистические ощущения начинаются с детства и возникают в такой период жизни, когда о внешних впечатлениях и в особенности, об их половом характере и речи быть не может.

Садизм, таким образом, наравне с мазохизмом и извращением полового чувства должен рассматриваться, как оригинальная аномалия половой жизни. Это – расстройство или уклонение в эволюции психосексуальных процессов на почве психической дегенерации.

Что сладострастие и жестокость возникают во взаимной связи, это давно известный факт. Писатели всех направлений отметили это явление.

Blumröder("UeberIrresein",Leipzig, 1836,p. 51) описал мужчину, который неоднократно наносил раны в мясистые ткани груди женщин, и который получал высшее сладострастное удовлетворение при их поедании.

Ballсообщает в своей "CliniqueSt.Anne" о необычайно сильном эпилептике, который во время коитуса искусал у возлюбленной нос и кусочек его проглотил.

Ferriani("Archivdellepsicopatiesessuali",I, 1896,p. 106) сообщает о молодом человеке, который перед коитусом щипал возлюбленную, а во время коитуса кусал её, "так как он не испытывал никакого удовольствия". Однажды возлюбленная пришла за помощью, так как он сильно её изранил.

В отделе "UeberLustundSchmerz" ("Friedreich'sMagazinfürSeelenkunde", 1830,II, 5) он специально обращает внимание на психопатологическую связь между сладострастием и жестокостью. Он указывает на индийский мир оSiwaиDurga(смерть и похоть), на человеческие жертвы со сладострастными мистериями, на половое влечение в юности со сладострастным влечением к самоубийству, с похлопыванием, уколами до крови половых частей в мрачном стремлении к удовлетворению своей похоти.

Ломброзо ("VerzenieAgnoletti",Roma, 1874) приводит также многочисленные примеры возникновения жестокости при очень повышенной похоти.

Проявление жестокости, наоборот, может вызвать чувство сладострастия. Ломброзо приводит упомянутые Мантегацца факты, что к страху перед грабежом военщины регулярно присоединялась животная похоть. Эти примеры представляют переход к выраженным патологическим случаям.

Поучительные примеры дегенератов-цезарей (Нерон, Тиберий), которые испытывали удовольствие при виде закалывания юношей и девушек, а также изверга-маршала GillesdeRays(Iacob, "Curiositésdel'historiedeFrance",Paris, 1858), который в течение восьми лет умертвил свыше 800 детей. По словам этого чудовища, он под влиянием чтения Светония и описания оргий Тиберия, Каракаллы и других пришёл к мысли заключать детей в свои замки, осквернять их и затем убивать. Этот злодей уверял, что при этих деяниях он испытывал необъяснимое наслаждение. У него было два помощника. Трупы несчастных детей сжигали, только некоторые головы выдающихся по красоте детей сохраняли на память.

При попытке объяснить связь между сладострастием и жестокостью необходимо ещё принять во внимание квази-физиологические случаи, при которых, в момент наивысшего сладострастия, слишком возбуждённые, но ещё нормальные индивидуумы совершают такие акты, как царапанье, укус, под влиянием гнева. Надо затем упомянуть о том, что любовь и гнев являются не только сильнейшими аффектами, но и двумя единственно возможными формами сильного (стенического) аффекта. Оба стараются найти объект, желают покорить его и проявляются в физическом воздействии на него. Оба приводят психомоторную сферу в сильнейшее возбуждение и путём этого возбуждения достигают своего нормального проявления.

С этой точки зрения понятно, что сладострастие побуждает к деяниям, которые равносильны гневу. Оно подобно последнему – состояние экзальтации, могучее возбуждение общей психомоторной сферы. Отсюда возникает стремление реагировать всяческим образом, как можно сильнее, против объекта, вызывающего раздражение. Подобно тому, как маниакальная экзальтация легко переходит в страсть к разрушению, так экзальтация полового акта вызывает подчас стремление излить общее возбуждение в бесчувственные и, по-видимому, неприязненные акты. Последние представляются до известной степени в качестве психических сопутствующих движений.

Дело идёт, однако, не об одном лишь и бессознательном возбуждении мышечной иннервации, а о настоящей гипербулии, о желании оказать возможно более сильное действие на индивидуум, от которого исходит раздражение. Сильнейшим же средством для этого является причинение боли.

Исходя из таких случаев причинения боли в высшем аффекте сладострастия, мы приходим к случаям, где совершаются серьёзные повреждения, ранения, даже убийство жертвы. В таких случаях влечение к жестокости, которая может сопровождать сладострастный акт, достигло у психопатического индивидуума крайних размеров, тогда как с другой стороны, ввиду дефекта моральных чувств, все нормальные импульсы заглохли или слишком слабо обнаруживаются. Подобные чудовищные садистические действия у мужчин, у которых они наблюдаются значительно чаще, чем у женщин, имеет ещё второе сильное основание в физических условиях.

При половых сношениях мужчине принадлежит активная, даже агрессивная роль, тогда как женщина остаётся при этом пассивной. Она как бы только защищается. Завладеть женщиной, покорить её – это служит для мужчины громадным раздражением, и в arsamandiстыдливость женщины, защищающейся во время сдачи, является моментом высокой психологической важности. При нормальных условиях мужчина, следовательно, находит противодействие, сломать которое есть его задача. Для этого то природа и дала ему агрессивный характер. Но последний может быть при патологических условиях достигать крайних пределов и превратиться в стремление безгранично получать себе объект вожделения, ранить его и даже убить.

Если сталкиваются эти два элемента – ненормально повышенное стремление к сильной реакции против объекта раздражения и болезненно повышенная потребность подчинить себе женщину, то дело кончается крайним проявлением садизма.

Садизм, следовательно, не что иное, как патологическое усиление (возможно иногда и при нормальных условиях) сопутствующих явлений половой жизни, особенно мужской, достигающих чудовищной степени. Конечно, тут решительно нет необходимости в том, чтобы садистический индивидуум сознавал эти элементы своего влечения. Обычно он лишь чувствует стремление к жестокостям и насилиям над противоположным полом, и эти акты связаны со сладострастными ощущениями. Отсюда появляется могучий импульс к выполнению таких действий. Насколько собственно мотивы этого стремления остаются для данного субъекта бессознательными, садистические акты носят характер импульсивных действий.

Если имеется ассоциация между сладострастием и жестокостью, то не только сладострастный аффект пробуждает стремление к жестокости, и наоборот: мысли и, в особенности, вид жестокостей вызывают половое возбуждение и в этом смысле применяются извращённым индивидуумом.

Невозможно провести эмпирическую разницу между врождёнными и благоприобретёнными случаями садизма. Многие, наделённые от природы предрасположением, долгое время делают всё, чтобы побороть извращённое влечение. Если потенция имеется ещё, то они с помощью извращённых представлений ведут ещё сначала нормальную половую жизнь. И лишь впоследствии, после постепенного преодоления этических и эстетических контр-мотивов и после многократного наблюдения, что нормальный акт не вполне удовлетворяет, дело доходит до проявления болезненной страсти. Этим поздним обнаружением врождённого извращённого предрасположения может симулироваться существующее извращение. Изначально надо, однако принять, что это психопатическое состояние существует от природы. Доказательства будут приведены ниже.

Садистические акты различны по степени своей чудовищности, по силе извращённого влечения и по влиянию ещё существующего противодействия, которое более или менее понижено вследствие природного этического дефекта, наследственной дегенерации, морального недомыслия. Так возникает целый ряд форм, который начинается тяжкими преступлениями и кончается безумными поступками, доставляющими лишь символическое удовлетворение извращённым потребностям садиста.

Садистические акты различны затем по роду своему. Они могут предприниматься либо после коитуса, который не насытил повышенной похоти, либо до него, чтобы поднять ослабленную потенцию, либо, наконец, при полной импотенции, как эквивалент, заменяющий невозможный коитус. В двух последних случаях, несмотря на импотенцию, существует ещё сильная похоть, или, по крайней мере, проявлялась похоть в моменты совершения садистических актов.

Половую гиперестезию надо всегда рассматривать как базис садистических наклонностей. Импотенция, которая у описываемых психоневротических индивидуумов так часта вследствие эксцессов в юности, является обычно лишь спинальной слабостью. Подчас наступает один из видов психической импотенции вследствие концентрации мышления на извращённом акте, наряду с которым бледнеет картина нормального удовлетворения.

Как бы движение ни было внешне обусловлено, для понимания его существенно всегда душевно извращённое предрасположение и направление страсти.

Случай садизма у супруга.

Случай 8. 28 июня 1886 года Е.Р., 20 лет, жена переплётчика, обратилась в полицию с заявлением, что в ночь на 27 июня муж её, Карл Р., напившись пьяным, избил её кнутом за то, что она неудачно сделала какую-то переплётную работу. Побои были так сильны, что она не может встать с постели. В полицейском дознании сказано: "Из обстоятельств дела выясняется, что Е.Р. подвергалась необыкновенно жестокому, прямо нечеловеческому наказанию, которое могло быть совершено только умственно ненормальным человеком. Обе верхние конечности, спина, живот, правая ягодица, задняя поверхность бёдер, даже лицо и шея – всё усеяно бесчисленным множеством длинных полос шириной в палец…" Пострадавшая находилась на четвёртом месяце беременности. Он заявила, что неоднократно во время истязания муж стягивал ей поясом руки и ноги, и что он не щадил её даже при болезни. Судебно-медицинское исследование, произведенное 15 июля, могло ещё подтвердить бόльшую часть того, что было найдено полицейским врачом, и констатировало многочисленные следы бывших повреждений. Экспертиза подчеркнула необычную жестокость преступления и нашла, что болезнь и потеря трудоспособности у Е.Р. продолжается, по меньшей мере, 20 дней. При более подробном расспросе Е.Р. показала следующее: "Я вышла замуж за Р. 17 января 1886 года. Очень скоро обнаружилось, что муж мой отличается необыкновенной грубостью и жестокостью. Он не только ежедневно бил меня кулаками, но нередко прибегал даже к кнуту. В качестве примера могу привести факт, имевший место 10 июня, когда муж ударил меня металлической головкой кнута и сделал мне глубокую рану в голове. В другой раз ему пришло в голову среди ночи, без всякого повода с моей стороны, связать меня поясом и затем высечь. 26 июня я должна была сделать переплётную работу. Работа не понравилась ему, и он сёк меня так, что всё тело покрылось полосами. И так далее…" Опрошенный подмастерье показал, что К.Р. постоянно требовал от жены переплётной работы, которую она не могла выполнить. Из-за этого у них выходили постоянные ссоры. К.Р. был очень вспыльчив, но вообще производил впечатление человека вполне нормального в умственном отношении. Одна свидетельница подтвердила, что К.Р. очень часто ссорился со своей женой, кричал на неё и даже дважды выгнал её за дверь. Р. – человек грубый, вспыльчивый, несколько сумасбродный. Обвиняемый оправдывался следующим образом: "Тёща и жена всегда доводили меня до такого раздражения, что я не мог более владеть собой. В таком именно состоянии я нанёс жене побои. Я – человек очень вспыльчивый и в состоянии гнева не сознаю сам что делаю. Главная причина наших ссор – это тёща… Связал я жену по рукам и ногам только шутки ради… Родители мои ещё живы, отец – переплётчик и домовладелец. Я учился в народной школе, учительской семинарии и коммерческой академии. На военной службе я не был. С нового года я сделался самостоятельным переплётчиком". Полицейское дознание не дало никаких оснований для признания обвиняемого душевнобольным, но было установлено, что Р. отличался крайностями и что он уже однажды был обвинён за нанесения оскорбления одному из своих учеников. Жена Р. отличается, по-видимому, мягким характером. На суде 7 сентября 1886 года обвиняемый оправдывался тем, что он терпел от жены постоянные мучения и что она не хотела исполнять даже самую простую работу. Жена рассказала, что она часто подвергалась нечеловеческим истязаниям со стороны мужа. Однажды он явился ночью и потребовал себе салата. Так как она не могла удовлетворить этого требования, то он её избил до крови, затем заставил смыть кровь на полу. При этом он её снова бил и топтал, и когда она, наконец, легла в постель, то он её ещё раз избил кнутом по животу и груди. 17 и 18 июня он встал ночью и под предлогом шутки связал ей руки и ноги, так что она чуть не задохнулась и почти лишилась чувств. Несмотря на все её просьбы, он её не развязывал и бил её ладонью по ягодицам. Только спустя порядочное время он освободил её из этого мучительного состояния. 26 июня он ударил её по щеке, толкнул её доской в живот и затем вечером ушёл из дому, заявив, что идёт к проститутке. В полночь он вернулся, стащил её с кровати и заставил голую спать в кухне на холодном полу. После долгих просьб он впустил её обратно в комнату, велел ей сесть на стул и начал её бить по животу и груди кулаком. Затем он заставил её завести стенные часы, а когда она встала, чтобы исполнить это приказание, он начал наносить ей удары по спине и сзади и сказал: "Если ты, каналья, пропадёшь вместе с твоим ребёнком, то мне от этого мало горя". После этого она ушла от него и чувствовала себя больной и разбитой в течение трёх недель. Обвиняемый утверждал, что не всё в рассказе жены соответствует истине и что во всём виновата её собственная строптивость. Р. был приговорён к 13 месяцам тюрьмы. Жалоба на этот приговор была оставлена без последствий.