rovdo_v_chernov_v_kazakevich_a_mirovye_politicheskie_ideolog

Вставка 7.8

Плоды идеологии и политики перонизма

Аргентинапалажертвойдвухзол, которыеотравилиЛатинскуюАмерику

– массовой политизации и милитаризма. В XIX в. военные перевороты превратилисьвобычноесредстводлясменыправительства. Этаразрушительная практика продолжалась и после введения всеобщего избирательного права. С 1930 по 1983 гг. военные диктатуры чередовались в Аргентине со слабыми гражданскимиправительствами; вэтотпериодпочтивсеизбранныенавсеобщихвыборахпрезидентыбылисвергнутыврезультатевоенныхпереворотов. Кульминацией этого процесса политической деградации стал чудовищный военныйрежим1976–1983 гг., когдабылоубито, замученоибесследноисчезлооколо30 тыс. аргентинцев. Крахдиктатурыв1983 г. положилконецбесконечным колебаниям преторианского маятника, и с того времени Аргентина развивается в рамках электорального формально-демократического режима.

ФатальнымдляАргентинысталпереворот1943 г. Хунтаназначиламинистром труда и военным министром некоего полковника по имени Хуан ДомингодеПерон, сынабедногофермера, достигшегомногоговармии. Онбыл также чемпионом по лыжам и фехтованию, обладал внушительным телом и умом, училсясоциологиииявлялсяпсевдоинтеллигентомтоготипа, который сталхарактерен для послевоенной эпохи. До его назначения в правительство военныеугнеталипрофсоюзы. Перонпонял, чтоеслионбудетимпокровительствовать, то сможет создать себе многочисленных последователей. Став министром труда, он взял на себя профсоюзы. До тех пор взятки давали только профсоюзнымлидерам. Перонкоррумпировалцеликомвсерабочеедвижение.

Карьера Перона показывает идентичность коммунистического и фашистскогостремленияквласти, таккаквразныевременаонбралчто-тоотЛенина и что-то от Муссолини, что-то от Гитлера и Франко, что-то от Сталина. Он обладалбольшимличнымобаянием, великолепнымголосоморатораидаром идеологическойриторики. Онназвалсвоюидеологию«хустисиализм» – первый, поопределениюП.Джонсона, излживых«измов», обозначающихто, что впоследствии станет известным как Третий мир. Перон мог претендовать на то, чтобы быть прототипом не только нового типа латиноамериканских диктаторов, ноивсехпослевоенныххаризматическихличностейАфрикииАзии. Он показал, как нужно манипулировать электоральной демократией, убедительнопобедивнаоднихизнемногочисленныхвисторииАргентинысвободных президентских выборах 24 февраля 1946 г.

Ставпрезидентом, Перонклассическипродемонстрировал, каквоимягосударственногосоциализмаинационализмаможетбытьразрушенаэкономика. Он национализировал железные дороги, телекоммуникации, газоснабжение, электроснабжение, рыбнуюпромышленность, воздушныйтранспорт, сталелитейнуюпромышленностьистраховоедело. Онучредилгосударственное

маркетинговоеагентствопоэкспорту. Создалодниммахом«большое» правительствоисоциальноегосударство– расходынаобщественныенуждызапять летувеличилисьс19,5% до29,5% ВНП. Однакоунегонебылосистемыприоритетов. Онобещалнароду, чтототполучитвсесразу. Инароддействитель- нокое-чтополучил. Рабочимпредоставляласьтринадцатаязарплата, оплачиваемые отпуска, дома отдыха и прочие социальные блага, соизмеримые со скандинавскими. Пероннашелпреуспевающуюфирму, котораящедротратила средства на своих работников, и заставил все остальные фирмы последоватьеепрактике, невзираянаихресурсы. Втожевремяонпредпринялфронтальную атаку против сельскохозяйственного сектора – главного источника внутреннего капитала для Аргентины. К 1951 г. он исчерпал все резервы, лишилстранукапитала, разрушилплатежныйбалансизапустилинфляцию, обусловленнуюростомзаработныхплат. Вследующемгодунаступилазасуха, которая обнажила кризис. Видя, что его поддержка падает, Перон перешел от экономическойдемагогиикполитическойтирании. ОнраспустилВерховный Суд, захватил радио и газету «Ла Пренса» – самую массовую в Латинской Америке. Развратилуниверситетыиманипулировалконституцией. Но, прежде всего, он создал общественных «врагов»: Британия, Америка, все иностранцы, «Жокейский клуб», который сторонники Перона подожгли в 1953 г., уничтожив библиотеку и коллекцию из произведений искусства. В следующемгодуоннабросилсянаизменившуюемукатолическуюцерковь, ив1955 г. толпыподдерживающихегорабочихуничтожилидваизсамыхкрасивыххрамов Аргентины – «Сан-Франциско» и «Санто-Доминго», как и много других впоследствии.

Это переполнило чашу терпения. Армия свергла Перона, и он сбежал на парагвайскойканонерке. Ноегонаследникитакинесмогливернутьсяктому минимальному участию государства в экономике, которое на рубеже ХIХ– ХХвв. превратилоАргентинуводнуизсамыхбогатыхипроцветающихстран мира. Появилосьслишкоммногоорганизованныхихорошозащищенныхэтатистскинастроенныхгруппинтересов: громадныйпаразитирующийгосударственный аппарат, сверхмощные профсоюзы, огромная армия государственных служащих. Один из печальных уроков XX в. состоит в том, что если однажды государству позволить раздуться, то после этого практически невозможно уменьшить его снова. Наследство Перона оказалось более долговечным, чемегомногословие, даионсамоказалсядолгожителем. В1968 г. глава военнойхунтыгенералАлехандро Лануссепоклялся: «Еслиногаэтогочеловека вновь ступит на эту землю, то один из нас, он или я, уйдет, потому что я не позволю моим сыновьям страдать так, как страдал я». Спустя же пять лет, будучипрезидентомАргентины, онорганизовалвыборы, которыевновьпривели к власти 79-летнего Перона, но это был триумф надежды над опытом. Ктому моменту весь ход истории Аргентины был изменен. Она уже почти упустиласвойшанспревратитьсявэкономическиразвитуюстрану, ноеепро-

должалисистематическиподталкиватькположениювтороразряднойлатиноамериканской республики, обреченной на экономическую отсталость, политическую нестабильность и военную тиранию. В 1976 г. в Аргентине вновь установилась военная диктатура, политическая жизнь становилась все более дикой, а в 1982 г. военная верхушка даже пустилась в безрассудную военную авантюру по захвату Фолклендских (Мальвинских) островов. Она закончилась унизительным поражением и смещением седьмого (наиболее кровавого и на сегодняшний момент последнего) в истории Аргентины военного ре-

жима (см.: Джонсон П. Указ. соч. www.geocities.com/israpart/Jones/ glava18.html).

бывших товарищей по оружию, оставшихся верными своей роли охранителей.

Противоположную идеологическую нишу занимают радикальные воен- но-бюрократические режимы левой ориентации. С точки зрения роли государственного регулирования в экономике они весьма близки к технократи- чески-мобилизационнымрежимам. В этой радикальной категории в период 1960–70-х гг. находилась уже упомянутая Бирма, пока военные не ужесточили и не законсервировали свою политическую систему в результате нарастаниямассовыхакцийпротестаисокрушительногопораженияихпартии на парламентских выборах 1990 г. Другими и подчас более характерными примерами радикальных левоавторитарных военных бюрократий являются политическиережимы, существовавшиевПеру(1968–1975), Панаме(1968– 1981), Боливии (1969–1971), Эквадоре и Гондурасе (1972–1975). Идеологическую основу политики этих режимов составлял умеренный национализм, соединенный с левым либерал-реформизмом или умеренным социализмом в экономике. Опираясь на политическую стратегию ярко выраженной ан-

тиолигархическойиантиимпериалистическойнаправленности, онисуме-

липровестивпользунизшихслоеврадикальныеаграрныереформы, национализацию иностранной собственности, обеспечить относительную социальную защищенность и независимый внешнеполитический курс. Военное руководство, однако, не сумело обеспечить себе широкую мобилизованную поддержку низов и добиться консенсуса внутри социально неоднородной армейскойэлиты, поэтому вездекромеПеруонобылосвергнутоврезультате консервативных военных переворотов.

Перу при правлении генерала Х.Веласко Альварадо является самым ярким примером режимов этого типа. На первом этапе своего существования (1968–1975) политический курс военного правительства был направлен на ликвидацию традиционной латифундистской олигархии и господства иностранного капитала, усиление экономической роли государства и перераспределение доходов в пользу низов. Такая экономическая политика сопро-

вождалась умеренной политической мобилизацией «сверху», в результате чегорежимприобрелнаданномэтапечертыавторитарногокорпоративизма «включающего» типа. Однако этатистско-дистрибутивный курс не принес ожидаемых результатов. Это заставило военных сместить Альварадо, отказаться от либерал-реформистской экономической политики и приступить в 1976 г. к неолиберальным реформам. Но и они оказались столь неудачными, что еще больше ухудшили социально-экономическую ситуацию, из-за чего военныев1980 г. уступиливластьдемократическиизбранномугражданскомуправительству(см. вставку7.9). Последовавшиезатемкатастрофические провалы в неолиберальной экономической политике демократических правительствимассовыйтеррорсосторонывоенизированныхультралевыхгруппировок привели в 1992 г. к крушению хрупкой перуанской демократии и установлению поначалу довольно эффективной президентской диктатуры А.Фухимори, которая растянулась до 2000 г.

Промежуточное положение между «правыми» и «левыми» вариантами радикального авторитаризма занимают военно-бюрократические режимы, исключающие большинство населения из политики, но делающие «крен» в сторонусоциальноориентированнойэкономическойполитики, усилениядистрибутивной функции государства и большего равноправия. Алмонд и Пауэлл называют правительства с таким политическим курсом технократи- чески-дистрибутивными режимами. Характерным примером может служить Южная Корея в период, предшествовавший ее демократизации: в этой странегражданенепринималиучастия вполитическойдеятельности, однако власти поощряли не только экономический рост, но и некоторое перераспределение доходов. Аграрные реформы, быстрое развитие системы образования, ориентированная на экспорт наукоемкая индустриализация – таковы отличительные особенности корейского эксперимента. Успехи в экономике закономерно привели эту страну и к эффективной демократизации.

Процессдемократизацииилиредемократизацииобычноначинаетсяпосле широкой либерализации авторитарного режима. Однако в тех странах, гдевструктурахгосударственнойвластитрадиционносильныпозициикрупного частного бизнеса либо наблюдается слияние новой, формально демократическихвластныхструктурсполитическиактивнымчастнымкапиталом, напутикконституционно-правовойдемократиинередкоскладываютсяграж- данские («либеральные») или полупреторианские режимы конкурентной олигархии, которые занимают промежуточное положение между авторитаризмом и демократией.

В прошлом многие страны прошли этап своего развития, когда открытая конкуренция политических элит предшествовала политическому участию населения, т. е. системаконкурентнойолигархиивеепреторианскойформебыла довольнораспространенным явлением. Еще всередине прошлого столетия их еще можно было наблюдать в ряде стран Карибского региона, Центральной Америки, районаАнд, вПарагвае. Этоустройствобылообычнымидлянекото-

Вставка 7.9

Военный режим Веласко Альварадо: в поисках «третьего пути»

Рольмогильщикаолигархическогоперуанскогогосударствадосталасьвоенной диктатуре. 12 лет (1968–1980) у власти в Перу находился военный режим, которыйсущественноотличалсяотправоавторитарныхюжноамериканскихдиктатуртогопериода. Объявивглавнымтормозомразвитиястраны, господство олигархии и иностранного капитала, перуанские военные во главе с президентом генералом Хуана Веласко Альварадо попытались в первой по- ловине1970-хгг. осуществитьширокомасштабнуюпрограммусоциально-эко- номической трансформации на основе этатизма и дистрибутивного равенства. Они провели радикальную аграрную реформу, практически покончившую с латифундистским землевладением, национализировали сырьевые отраслиэкономикиибанки, попыталисьизменитьрежимсобственностивобрабатывающейпромышленности, введяобязательноеучастиерабочихвуправлениииприбыляхчастныхпредприятий.

Вполитическомотношенииперуанскийвоенныйрежимбылнесравненно мягче своих аналогов в Бразилии, Аргентине, Чили и Уругвае. Репрессии не носилиздесьмассовогохарактера, хотядеятельностьосновныхполитических партий была официально запрещена, а средства массовой информации поставлены под государственный контроль. Военные провозгласили «третий путь», отвергающий, поихмнению, ложныйвыбормеждукапитализмом, основанным на частной собственности, и коммунизмом, подчиняющим экономикуиобществототальному государственному контролю.

Перуанскийвоенныйрежимнапервомэтапе(1968–1975) имелчертыкорпоративизма «включающего» типа. Правящая элита стремилась восстановить нарушенное в процессе модернизации равновесие между властью и обществом, инкорпорируясильныегруппырабочегоклассавновуюэкономическуюиполитическую систему. Он отличался от «исключающего» корпоративизма, присущего странам латиноамериканского Южного конуса, предполагающего достижениеновогоравновесиямежду властьюиобществом главнымобразом путем принуждения по отношению к сильным группам рабочего класса, с тем, чтобы покончить с их независимой активностью и затем подчинить организационно. Пологике«включающего» корпоративизмаполитическаямобилизациядолжна была осуществляться «сверху». Она предполагала создание подконтрольных массовыхорганизаций, которыемоглибыслужитьрычагомпроводимыхпреобразований и средством контроля государства над обществом. Эти организации должныбыливытеснитьужесуществующиеклассовыеилипопулистскиепрофсоюзывсоответствующихотрасляхэкономики.

Осуществлениеэтойполитикидалодвойственныйэффект. Соднойстороны, былидействительносозданыпроправительственныепрофсоюзы, особенно

успешныевтехсферах, гдепредшествующийуровеньорганизациибылотносительно слабым. Однако именно там, где военному правительству удалось создатьнаиболеемассовыеорганизации, онидовольнобыстровышлииз-под государственногоконтроля, приобретясобственнуюавтономнуюлогикуразвития. С другой стороны, преобразования первой половины 1970-х гг. вызвали обострение всех социальных и политических противоречий в перуанском обществе и, как следствие, усиление активности и рост численности независимыхотвоенногорежимаорганизаций(кактех, ктооказывалемуусловную поддержку, такитех, ктобылвоткрытойоппозиции). Процессинституционализацииперуанскогообщества, уплотненияеготканирезкоускорился, несмотря на существование диктаторского режима в политической сфере.

Подорвавгосподствоолигархиивсоциально-экономическойсфере, военный режим впервые в истории страны создал условия для расширения гражданского общества, для включения в него новых организаций, для преодоления колоссального разрыва (по существу, пропасти) между «обществом» и «народом». В то же время, разрушив политические основы олигархического господства– системупредставительства, партий, средствмассовойинформации – военный режим осуществил «политическую революцию», отделив (опять-таки впервые в истории страны) власть от собственности, и прежде всегоотсобственностиназемлю. Эторазделениебылоосуществленонасильственными, антидемократическими методами. Однако результатом стала демократизация, какотношенийсобственности, такивластныхотношений, посколькуизменилсяхарактерсвязеймеждуобществомигосударством. Общество в лице профсоюзов, крестьянских организаций, ассоциаций учителей, лицсвободныхпрофессий, жителейгородскихкварталовобрелоневиданную прежде возможностьвоздействовать наполитику государства.

Не удивительно, что военные оказались не готовы к подобному развитию событий. Вместоконтролируемогосверхупроцессаинтеграцииобществаони столкнулисьснарастающейволноймассовогодвижения, стребованиямидальнейшегоперераспределенияипроведениясоциальнойполитикивпользунизов. К середине 70-х гг. режим начал сталкиваться и с негативными экономическими последствиями собственных реформ. Речь шла о типичных изъянах всякогоэтатистскогоперераспределительногокурса: неэффективностипредприятийгосударственногосектора, ростедефицитатоваровпервойнеобходимости, цены на которые контролировало государство, декапитализации частныхпредприятий, сокращениипроизводственныхинвестиций, нарастающей коррупции чиновников. Одновременно изменилась ситуация в мировой экономике в связи с нефтяным кризисом 1973 г., что также крайне отрицательно сказалосьнаплатежномбалансеПеру, резкосузиввозможностидлясоциального маневра.

С 1976 г. новое военное руководство отказалось от дальнейшего продолжения реформ, свернуло все социальные программы, ликвидировало гарантии занятости в государственном и частном секторах и начало осуществлять

согласованную сМеждународнымвалютнымфондом стандартную неолиберальную программу экономической стабилизации. В 1977–1978 гг., столкнувшисьсмассовымнедовольствомэкономическойситуациейикрупнейшимивисториистранызабастовками, военныепринялирешениеопередачевласти гражданскому правительству (см.: Ворожейкина Т.Е. Государство и об-

щество вПеру// www.ons.gfns.net/1998/3/05.htm).

рых наиболее отсталых ближневосточных и африканских государств (Ирак, Сирия, Судан и др.). Однако к настоящему времени чисто преторианские олигархиипочтиисчезли(однимизредкихпримеровможетслужитьФиджи, гдеза последние20 летбылосовершеночетыревоенныхпереворота, тогдакакполитическаяактивностьнаселения остаетсядовольнонизкой).

Гражданскиеконкурентно-олигархическиережимыпредставляютсобой правящиекоалициикрупныхбизнесменов, высшейполитическойэлиты, бюрократииинередковоенных. Ониконтролируютправительствоиопределяютпределыполитическогоучастиядругихгрупп. Вотличиеотчистопреторианских конкурентных и неконкурентных олигархий онихарактеризуются определенной легитимностью и открытостью при сохранении монополии на власть могущественных экономических и бюрократических групп интересов. Многих из этих систем исследователи нередко относят к числу так называемых минимально-демократических режимов, электоральных (нелиберальных), или переходных, демократий. Они функционируют по-

средством формальных демократических институтов (парламент, выборы, партии), однакозаихфасадомскрываетсявластьнаиболеевлиятельныхкланов, чьи интересы в первую очередь учитывает политическая система. Примерамисовременныхолигархическихдемократиймогутслужитьтакиестраны, как Аргентина, Колумбия, Филиппины, Южная Корея.

Конкурентные олигархии в той или иной специфической форме сложились и в некоторых постсоветских странах. Поначалу они представляли собойкоалициибывшейкоммунистическойноменклатуры, хозяйственныхруководителей и государственного чиновничества для обеспечения контроля над процессами приватизации и переходом от административно-командной системы к рыночной экономике. Сегодня такие политические системы, как, например, в Украине, характеризуются тем, что власть и собственность рассредоточены между конкурирующими неформальными группировками, состоящими из представителей экономической и политической элит. Политический процесс, по сути, сводится к постоянной борьбе между этими группами за влияние на правительство и его политический курс, особенно на политику извлечения и распределения государственных ресурсов.

Социальнаяосноварежимовконкурентныхолигархий– политическипассивныеслоинаселения. Социально-экономическаяэффективностьтакихре-

жимов весьма ограничена. Экономическая элита ориентируется на экспорт сырьевых ресурсов и не проявляет большого интереса к развитию национальногопроизводства. Однимизрезультатовтакойэкономическойполитикистановитсярезкаясоциальнаяполяризацияобщества. Глубокоенедовольство, охватывающеезначительныеслоинаселения, становитсяхорошейпочвой для укрепления внесистемной оппозиции, склонной к насильственным действиям.

Политическая идеология занимает в режимах конкурентной олигархии двойственное положение. С одной стороны, подобные режимы не заинтересованы в широкой мобилизации политического участия, потому не нуждаютсяивразработаннойидеологии, хотятеилииныеидеологическиевоззрения (либеральные, консервативные, националистические) могут оказывать определенное влияние на формирование и осуществление политического курсаправящейэлиты. Сдругойстороны, конкурентныеолигархииявляютсяболеесложнымиидифференцированнымиполитическимисистемами, чем персоналистские и закрытые олигархические диктатуры. Почти неограниченный политический плюрализм дает широкий простор для идеологического плюрализма, открытого столкновения альтернативных идейных воззрений и политических курсов.

Вместестемвполитическойсистемеконкурентно-олигархическоготипа весьма низок уровень политической общности, в политических и экономических элитах нет согласия в понимании того, в чем заключаются общенациональныеинтересы, управящейэлитыотсутствуетцементирующаяидеология, неразвиты современные политические институты, недостаточно соблюдаются правила политической игры, выборы не совсем свободны от манипулирования. Формальныедемократическиеинститутыпредставительного правления сочетаются с фрагментированной и нестабильной системой персоналистскиориентированныхпартийиширокимразвитиемнеформальной внутриэлитной сети патрон-клиентельных группировок. Это ведет к тому, что выборные институты представительной демократии работают с большимидефектами, имнехватаетавтономности, сплоченности, ответственности и отзывчивости. Политические силы мало заботятся о том, чтобы свои частные интересы соотносить с производством общественных благ – таких, как макроэкономическая стабильность, правовое государство, социальная рыночная экономика. У правительств мало власти, авторитета, гибкости и во многих случаях они просто-напросто не управляют.

Конкурентно-олигархический режим может представлять собой первичную стадию перехода к современной демократии в тех обществах, где уже достигнут определенный уровень развития рыночной экономики и где процессы демократизации отстают от процессов приватизации и укрепления политических позиций частного капитала. Если возможности для консолидации демократии незначительны, то такая политическая система переходитлибо(1) всостояниепреторианскогоразлада, либо(2) подплотныйграж-

данский контроль со стороны исполнительной власти и бюрократии, либо же (3) в ней возникает определенная комбинация обеих тенденций (полупреторианство).

Всмешанном, полупреторианском состоянии могут пребывать довольно длительное время не только чисто автократические системы, но и переходные демократии. В таких системах многопартийность, выборное гражданское правление, гражданский контроль над вооруженными силами, отсутствие, по меньшей мере, видимой, угрозы успешного военного переворота сочетаются с политической нестабильностью, низкой степенью управляемости общества и более или менее широким распространением политического насилия. Среди современных «электоральных демократий» наиболее одиознымпримеромполупреторианскойсистемыможетслужитьКолумбия, которая считается сегодня одной из самых опасных для проживания стран в мире.

Особой разновидностью конкурентно-олигархического авторитаризма является режим расовой (этнической) олигархии. Эта система представляет собой демократию, но только для определенного расового или этническогоменьшинства– сконкурентнымивыборами, партиями, оппозициейи т. д. Большинству же населения, принадлежащего иной расе или этносу, в основных политических правах отказано. Такие режимы придают большое значениеидеологии, оправдывающейсуществующееположениевещей. Классическим примером расовой олигархии является бывший технократическирепрессивный режим в Южно-Африканской Республике с его идеологией

апартеида (см. вставку 7.10).

Этот режим прошел классическую эволюцию от политического радикализма к консервативной стадии своего существования. Развитие политического сознания исключенного из политики черного большинства привело к созданиювнесистемнойоппозиции, котораявЮАРбыланенасильственной, ибооткрытыйсиловойконфликттолькоужесточилбыавторитаризм, толкая его в сторону тоталитаризма с активной массовой поддержкой белого меньшинства и более радикальной идеологией.

Впоследние десятилетия в некоторых странах, попавших под влияние исламскихфундаменталистскихдвижений, сталивозникатьтеократические режимы, в которых власть концентрируется в руках религиозного фанатичногоклана, арелигиозныедогматывозводятсявранггосударственныхзаконов. В режимах такого рода значительную роль играет основанная на исла-

ме та или иная клерикально-авторитарная мобилизационная идеология,

посредством которой правящая элита стремится побудить население к активной поддержке своего государственного курса. Исламские теократии занимаютантисветскуюпозициювсоциальныхвопросах– таких, какположениеженщинилисемейныеотношения. Духовенствоспомощьюгосударства жестко ограничивает гражданское общество, контролирует СМИ, мысли и поведениегражданиподавляетсвоих«мирских» оппонентов. Однаковэко-

Вставка 7.10

Идеология и политика апартеида в ЮАР

Бурскиенационалистытрансформировалирасовуюсегрегациювпсевдорелигиозную и философскую доктрину – апартеид. Во многих отношениях они предвосхитили развитие африканского национализма. Ихпервый лозунг «Африка – африканерам» (Afrika voor de Afrikaaneri) был подобен лозунгу черных 1960-70-х гг. – «Африка – африканцам». Их религиозное сектантство возрасталоодновременносафриканскимнационализмомиимелотужецель: сплотитьугнетенныхидискриминированныхдляколлективнойобороны.

Впервыйразапартеидпоявилсяввидеполитическойпрограммыв1948 г. Резервациирассматривалисьвэтойпрограммекакистинноеотечествоафриканцев, в котором они имели собственные права и чьими гражданами являлись. Но его происхождение коренилось в создании Южно-африканского союза расовых исследований. Идеология апартеида формировалась под непосредственным влиянием идей Гитлера и его планов сегрегированного заселения на Востоке, хотя в нее была добавлена библейская подоплека, которая отсутствовалаватеистическихвзглядахГитлера. Апартеидкакдоктринапредставляет собой эклектическое сочетание несовместимых элементов. Будучи псевдонаучным, расизм, как гитлеризм и ленинизм, происходил из социалдарвинизма, а, будучи религиозным, он происходил из фундаменталистских верований, которыеотрицалилюбую формударвинизма. Внешне, однако, он обладалопределеннойясностьюипростотой. Политическаясистема, созданная Яном Смитом и усиленная Законом о раздельном представлении избирателей (1951), вычеркнула цветных из общего списка избирателей, обеспечив для националистов период властвования, который длился более сорока лет – до 1994 г.

Цель апартеида заключалась в создании полностью разделенного общества. Законозапретесмешанныхбраков(1949) расширялэтотзапретсбелых африканцев на все остальные цвета кожи. Закон об аморальности превратил внебрачные половые отношения в противозаконное деяние, но строже всего наказывались случаи смешения рас. Закон о регистрации населения (1950), такжекакНюрнбергскиезаконы, причислялкаждогокопределеннойрасовой группе. Законтогожегодаогрупповыхзонахдавалправительствуправоопределятьобласти, вкоторыхданнаярасоваягруппамоглажитьиработать. Снего начался процесс перемещения людей, как будто они были кузовами с землей или бетоном, и сноса бульдозерами их домов и магазинов.

ПерваяфазаапартеидабылазакрепленапосредствомтайныхстатейЗакона о запрете коммунизма (1950), согласно которому коммунизм означал не только марксизм-ленинизм, но и «любую, связанную с этой доктриной, форму», а так жевсякуюдеятельностьсцелью«какого-нибудьполитического, производственного, социальногоилиэкономическогоизменениявСоюзепутемпровоцирова-