rovdo_v_chernov_v_kazakevich_a_mirovye_politicheskie_ideolog

подлинного могильщика «неестественно» затянувшегося в Перу традиционалистского олигархического правления досталась военной режиму генерала Х.В.Альварадо (1968–1975). Военный переворот в Португалии 25 апреля 1974 г., совершенный прогрессивным «движением капитанов» и вошедший в историю под названием «Революция гвоздик», не только покончил с многолетней диктатурой А.Салазара – М.Каэтану и колониальной войнойвАфрике, но и позволил приступить к глубоким демократическим институциональнымпреобразованиям. ПослесверженияавтократииПортугалиявтечение многих месяцев была охвачена хаосом и столкновениями, и казалось, что шансы демократии не очень велики. Тем не менее, молодые демократические институты были укреплены, и это положило начало третьей волне демократизации, фактически открывшей новую эпоху в истории человечества – эпоху перехода к демократии.

Однако по мере модернизации и мобилизации в политику новых общественныхсил(впервуюочередьнизшихклассов, новыхэтнокультурныхили религиозныхгрупп) военноевмешательствочащевсегоначинаетигратьконсервативную и даже реакционную роль. Военные становятся активными участниками консервативного движения, стремящегося остановить определенные социальные группы в их движении к высотам политической власти. Этоособеннохарактернодляболееразвитыхисложноорганизованныхпреторианских обществ, где средний класс составляет значительную часть населения(примерноот15 до35%). Еслитакиеобществаоказываютсявпреддвериимассовогопреторианства, товооруженныесилыстановятсяединственными гарантами существующей политической системы. Поэтому военные вновь начинают активно вмешиваться в политику, но на этот раз не в качестве радикалов или арбитров, а в роли охранителей сложившегося общественного порядка от посягательств со стороны низших классов, особенно городских низов, неугодных этноконфессиональных групп и представляющих их массовых радикальных движений.

Эта новая роль военных получила отражение в своеобразной субидеологии охранительства, которая во второй половине прошлого века была широко популярна в вооруженных силах ряда развивающихся стран. Согласно даннойидеологии, военныевмешиваютсявполитикувотдельныхслучаяхи для ограниченных целей и поэтому не рассматривают себя ни как модернизаторов общества, ни как творцов нового политического порядка; они воспринимаютсебявкачествеохранителейсуществующегопорядкаи, возможно, тех, ктоегоочищает. Иначеговоря, армиядолжнавыполнятьопекунские функции, ревностно следить за исполнением законов и добросовестностью правительств. Вмешательствовоенныхможетбытьвызванотакимиявлениями, как коррупция, застой, анархия, подрывные действия против политической системы. После того как явления такого рода устранены, военные могутвернутьочищенноеобществовруки«нормальных» (консервативных)

гражданских руководителей. Таким образом, рольвоенных сводится к тому, что если политическая система переживает тот или иной кризис, они обязаны вмешаться, покончить с беспорядком, а потом устраниться и вернуть власть гражданскому правительству.

Военные вмешательства консервативного типа чаще всего принимают форму так называемых вето-переворотов, которые обычно происходят в однойиздвух ситуаций. Первая– действительный иливозможныйприходк власти (как правило, в результате выборов) политических сил, неприемлемых для военных, что толкает их на совершение государственного переворота. Предвестниками такого поведения военных можно считать, по-види- мому, Корниловский контрреволюционный мятеж в России (1917), КапповскийпутчвГермании(1920), мятежгенералаФранковИспании, приведший к гражданской войне 1936–1939 гг. и установлению франкистской диктатуры12 . Втораяситуация– правительствоначинаетпроводитьрадикальнуюполитику, теряетспособностьуправлятьстранойилиапеллируеткобщественным силам, которые военные не хотят допускать к власти13 .

Вовсехэтихслучаяхвооруженныесилывыступалипротивполитической группы, располагавшей, какправило, относительноширокойобщественной поддержкой – маоистов, коммунистов, социалистов, популистов, демократов, националистов, исламистов– идействовалитак, чтобылишитьэтугруппу власти или не допустить ее к власти.

Вето-переворотыобычнопредотвращаютростполитическойактивности болеерадикальныхгруппитемсамымнередкозамедляютпроцесссоциаль- но-экономической и политической модернизации. Однако рост массовой политическойактивностиможет, наоборот, иногдаимешатьпроведениюнеобходимых реформ. Это происходит в тех случаях, когда массы оказываются более консервативными, нежели элиты высшего и среднего классов. Тогда военное вмешательство с целью не допустить к власти или отстранить от нее те или иные группы может оказать, в конечном счете, положительное влияние на государственную политику, как это было, к примеру, в Турции, гдевоенныевсегдадемонстрировалиоченьредкуюдлянихспособностьреформировать политический порядок сверху. Так, свержение в 1960 г. демок-

12Примерамиуспешныхвето-переворотовииныхконсервативныхвмешательств этого типа после Второй мировой войны являются действия военных в Венесуэле, Перу (1962), Аргентине (1962, 1976), Гватемале, Эквадоре и Гондурасе (1963), Греции (1967), ЦАР (1981), Бирме (1990) и, в совершенно иных политических контекстах, в Польше (1981) и Алжире (1992).

13Так было, например, в Аргентине (1930, 1955, 1966), Турции (1960, 1980), ДоминиканскойРеспублике(1963), Бразилии(1964), Индонезии(1965), Боливии(1964, 1971), Пакистане(1969, 1977), УругваеиЧили(1973), Гондурасе(1975), Гаити(1991), Таиланде (1992, 2006).

ратически избранного кабинета А.Мендереса было попыткой вооруженных сил, верных реформаторским идеям кемализма, ограничить растущее влияниеисламскогодуховенстваиучастиевполитикесветскихлидеров, поддерживаемыхболеетрадиционнымииконсервативнымимассамисельскогонаселения. Турецкая армия установила на короткое время военный режим, которыйпослереформыполитическойсистемыиучрежденияВторойреспублики в 1961 г. вернул власть свободно избранному гражданскому партийному правительству. Аналогичным образом турецкие военные действовали в ситуацииострогообщественно-политическогокризиса1980 г., когдаподруководством генерала К.Эврена был смещен кабинет С.Демиреля и установлен режим военного правления. В 1982 г. военные ввели посредством референдума конституцию Третьей республики, а в 1983 г. в результате конкурентныхмногопартийныхвыбороввластьвновьбылапереданагражданским лицам. Таким образом, турецкие военные всякий раз свергали демократию, чтобызатемсновавнедритьеесверху. ДажевоенныйпереворотвЧили(1973) был проявлением консервативной роли военных лишь в том отношении, что они свергли демократическое правительство С.Альенде, которое своим социалистическим экспериментом довело страну до экономического банкротства, и запретили политические партии и движения левой ориентации. В том же отношении, что этот переворот привел к власти военную хунту, которая осуществила жесткие неолиберальные реформы в экономике и затемврезультатесвободныхпрезидентскихвыборов1989 г. уступилабразды правленияреформаторскомудемократическомурежиму, онпопадаетвкатегорию радикальных переворотов.

В Латинской Америке, Азии и Африке военные режимы, как правило, заменяли собою слабые, персоналистски ориентированные, многопартийные или однопартийные системы. Характер и длительность существования таких режимов во многом зависит от политического курса, который избираютвоенныепослеприходаквласти. ПомнениюХантингтона, армииприходится выбирать из возможных решений: удерживать власть или возвращать ее в руки гражданских политиков, с одной стороны, и мириться с ростом политическойактивностиилипрепятствоватьему, сдругойстороны. Наэтом основаниионвыделяетчетыреспособадействийвоенных: (1) вернутьиограничивать; (2) вернуть и снять ограничения; (3) удерживать и ограничивать;

(4) удерживать и снять ограничения.

Первыйспособдействийсостоитвтом, чтовоенныеотдаютвластьгражданскимпослекратковременногоправленияичисткисредиправительственныхчиновников, нопо-прежнемуограничиваютдоступкполитическойвла- сти для новых групп. В такой ситуации, однако, почти всегда возникает не- обходимостьновыхвето-переворотов, какэточастопроисходиловАргентине. В случае выбора второго решения военные руководители возвращают власть гражданским и разрешают в новых условиях приход к власти обще-

ственныхгрупп, которыхпреждеонинедопускали(Венесуэлав1958 г., Гватемала в 1966 г., Турция после переворотов 1960 и 1980 гг.). Согласно третьему способу действий военные сохраняют за собой власть и продолжают сопротивляться росту политической активности. В этом случае, сколько бы они сознательно не стремились к противоположному, они с неизбежностью будут прибегать к все более репрессивным мерам (Бразилия после переворота в 1964 г., Уругвай и Чили после переворотов 1973 г., Аргентина после переворота1976 г. идр.). Вчетвертомвариантевоенныесохраняютзасобой власть и в то же время допускают рост политической активности и даже пытаютсяизвлечьизнеговыгоду(Аргентинапослеполурадикальноговоенногопереворотав1943 г. ипоследовавшегозанимконсолидационногопереворота 1945 г., открывшего Х.Перону путь к высотам власти, Колумбия под диктатурой Р.Пинильи в 1953–1957 гг., Перу при Х.В.Альварадо в 1968– 1975 гг. и др.).

Если реализуется третий или четвертый вариант политического курса военных, то их правление трансформируется в военно-бюрократический режим. Он отличается от чисто военного режима резким повышением роли гражданскойпрофессиональнойбюрократии. Формойорганизациивластив военно-бюрократических режимах может быть и личная диктатура генера- ла-президента, и военная хунта. Иногда военные лидеры правят негласно, предоставивруководящиепостыгражданскимлицам, иобеспечиваютконтроль и порядок в обществе. Режимы такого типа могут легализовать себя путем принятия конституции, неконкурентных или полуконкурентных выборов, формированияквазипарламентских структур и издания законов, требующих гражданского повиновения. Военно-бюрократический режим можетбытьбеспартийным, формальномногопартийнымилисдоминирующей проправительственнойпартией, которая, однако, выступаетвролипридатка государственного аппарата и не оказывает независимого влияния на формирование политического курса.

Поотношениюправящейэлитыкмодернизациивоенно-бюрократические режимымогутотноситьсякавторитаризмуконсервативногоилирадикального типа как правой, так и левой ориентации. Причем радикальным воен- но-бюрократическим режимам нередко свойственно использование стратегиипопулизма, замешанногонатойилиразновидностинационалистической или социалистической идеологии.

Консервативныевоенно-бюрократическиережимыправойориентации характеризуются правлением военных в союзе с гражданской бюрократией иотстранениемотактивногополитическогоучастиярабочегокласса, крестьянства, другихнизшихслоевобщества, этнокультурныхирелигиозныхменьшинствпосредствоммассовой демобилизации и применения репрессивных методовпротивоткрытыхискрытыхпротивников. Такиережимычащевсего представляют собой системы неконкурентной олигархии, поскольку в правящую коалицию обычно вступают не только военные и гражданские

бюрократы, ноипредставителикрупногокапитала14 . Всех их в первую очередьобъединяетстрахпередсоциальнойреволюцией. Поэтомуидеологияи политикавоенно-бюрократическихолигархийимеетярковыраженнуюэли- тистскую, антипопулистскую направленность. Отстранение от участия вовластинизшихслоевинейтрализациявлияниянаобществоинтеллектуалов левой ориентации становятся главными идеологическими и политическими целями военно-бюрократических олигархий. Вместе с тем они стараются ограничивать вмешательство государства в экономику, сохраняют экономическую свободу, ориентируются на экономический рост и увеличение инвестиций, правда, ценой постоянно усиливающегося социального неравенства.

Военно-бюрократические олигархии существовали в 1970–80-х гг. в Аргентине, Уругвае и Бразилии. В целом они смогли продемонстрировать достаточно высокую (по латиноамериканским стандартам) степень социальноэкономической эффективности и тем самым подготовили необходимые материальные предпосылки для успешного демократического транзита15 . По

14Олигархия(отгреч. oligarchia – власть немногих) характеризуется почти неограниченным и нередко теневым правлением узкой группы лиц, контролирующих одновременно и крупную собственность и государственную власть и, как правило, стремящихся навсегда закрепить свое господствующее положение в обществе. Во всех олигархиях степень реальной включенности населения в систему публичного соперничества за власть является очень низкой. Но если взять такой критерий, как

степень допустимости оппозиции, или политической конкуренции, то все оли-

гархии можно разделить на два типа: неконкурентные и конкурентные олигархии. Еслиоппозиция(политическаяконкуренция) отсутствуетилионаблизкакнулю, как

ималадолянаселения, участвующеговпубличномсоперничествезавласть, тоданная система является неконкурентной олигархией. Ее можно представить в качестверазновидноститойполитическойсистемы, котораяуР.Даляполучиланазвание «закрытой гегемонии», а А.Степана – «исключающего корпоративизма». Она отличается наиболее жесткими ограничениями, запретом или ограничением оппозиции любого рода вне зависимости от степени преданности (лояльности) подвластных. Привысокойстепениполитическойконкуренцииэлитвсочетанииснебольшойпропорцией активного политического участия масс можно говорить о политическом режиме «конкурентной олигархии». В такой системе политическая конкуренция можетбытьразрешенаформальнодлявсех, нореальноонаосуществляетсялишьна уровнеэкономическисостоятельныхэлит, поэтомуееможнократкоопределитькак соревнование, закрытое для массового активного участия.

15Например, передвыборамипервогодемократическогопрезидентаХ.М.Сангинетти(1984), экономикаУругваянаходиласьвотносительноблагополучномсостоянии: годовой уровень инфляции снизился с трехзначной цифры до двухзначной, валовой национальный продукт, инвестиции и реальная зарплата постепенно росли. Аргентина и Бразилия унаследовали от авторитарного режима примерно такую же ситуацию, какУругвай.

мнению ряда историков и политологов, относительно неплохие социальноэкономическиерезультатыправоконсервативногоправлениявоенныхвэтих и некоторых других странах (например, в Греции в период 1967–1974 гг.) подтверждает один очень важный неолиберальный вывод, который не всегда извлекают из изучения современности. Он состоит в том, что прямые государственныевмешательстваврыночнуюэкономикуредкопомогаютэкономическому процветанию, хотя могут и подорвать его, если будут достаточно интенсивными и продолжительными. Самая главная экономическая функция государства – это создание и поддержка равных правил экономической игры, в рамках которых индивиды работают в своих собственных интересах, принося этим пользу не только себе, но и обществу.

Консервативные военно-бюрократические режимы левой ориентации встречается значительно реже. Они характеризуются тем, что после более илименее полногоосуществления леворадикальных реформ, военное руководство своей главной задачей ставит сохранение существующего строя и его адаптацию к изменяющимся внешним и внутренним условиям. Одним из редких, хотя и поучительных примеров, может служить Бирма (Мьянма). Военное правительство этой страны приняло в 1962 г. программу «Бирманский путь к социализму», которая ориентировалась на марксистко-ленин- скуюмодельгосударственногосоциализма, предусматриваянарядусиндустриализацией почти полную национализацию экономики и отказ от парламентской демократии. Реализация этого курса привела Бирму к экономическому упадку, установлению жесткой военно-бюрократической диктатуры, изоляции от остального мира и росту массовых протестов. Тогда военное руководство пошло на частичную экономическую и политическую либерализацию при сохранении общего курса на строительство монопольно-госу- дарственного социализма. Однако попытка военных провести либерализацию репрессивной политической системы, пик которой пришелся на организацию в 1990 г. под строгим контролем властей многопартийных парламентских выборов, закончилась для них крайне неудачно. Правительственная консервативная Партия национального единства с треском проиграла эти выборы оппозиционной Национальной лиге за демократию. Военные аннулировалиихрезультатыиарестовалимногихизновыхпарламентариев. Опираясьнапервыеуспехиэкономическойлиберализации, генералывоглавеспрезидентомТанСвепродолжаютупорнодержатьсязавласть. Ониусиливают репрессии против политических оппонентов и ведут преступную войну с национальными меньшинствами.

Радикальные военно-бюрократические режимы значительно разнятся друг от друга в зависимости от степени ограничения экономической роли государстваиотношенияправящейэлитыкмассовомуполитическомуучастию. Если воспользоваться классификацией Алмонда и Пауэлла, то можно выделитьтриосновныеразновидностирадикальноговоенно-бюрократичес-

когоавторитаризма: технократически-репрессивные, технократически-мо- билизационные и технократически-дистрибутивные режимы.

Военныетехнократически-репрессивныережимыпредставляютсобой идеологически «правые» бюрократические олигархии, подобные тем, которые существуют в правоавторитарных военных режимах консервативного типа. Они тоже исключают из политики независимое, неподконтрольное участиенизшихслоевобществаидругихнеугодныхимгрупп, прибегаядля этогокмассовымрепрессиям. Отличиежесостоитвтом, чтоэтиолигархии, будучивидеологическомотношенииконсервативнымирежимами, вполитическом плане ориентированы на социально-экономические перемены радикальногохарактера. Коалициивоенныхигражданскихтехнократовскрупными бизнесменами, отстранив от участия в политической деятельности большинство населения, проводят жесткие неолиберальные (неоконсервативные) социально-экономическиереформыилиблизкиекэтомутипупре- образования, направленные на создание свободной конкурентоспособной рыночной экономики и рост благосостояния нации. Однако общеидеологическуюосновутакойполитикисоставляетнестольконеолиберализм, сколь-

ко консерватизм, национализм и нередко антикоммунизм.

Классическим примером радикального военного режима технократиче- ски-репрессивноготипаявляетсяЧиливпериоддиктатурыПиночета(1973– 1990). После переворота 11 сентября 1973 г. военная хунта распустила парламент и местные органы власти, были отменены гражданские и политические свободы, запрещены политические партии, входившие в блок «Национальноеединство», приостановленадеятельностьостальныхпартий, распущеныпрофсоюзы, введеноосадноеположениеиразвязанполитическийтеррор. Характерной чертой этого военного режима стала сильная персонализация власти в лице генерала Аугусто Пиночета, который в декабре 1974 г. был назначен президентом Чили.

В идеологическом отношении режим Пиночета опирался на экономическийнеолиберализмиконсервативнуюдоктрину«национальнойбезопасности», мобилизационный потенциал которой включал в себя идеи нации, биполярного мирового устройства и войны с коммунизмом. За почти 17 лет правления Пиночета армией и тайной полицией было убито или похищено по разным данным от 3 до 15 тыс. человек. В то же время под покровительствомвоенногоруководства, гарантировавшегополитическуюстабильность и социальный мир, молодыми экономистами из Чикагского университета, последователями М.Фридмана, была разработана и к концу 1980-х гг. успешно реализована неолиберальная модель стабилизации и модернизации чилийской экономики, в результате чего она была признана самой эффективной среди стран Латинской Америки. Экономическая свобода привела к возрастанию требований политической свободы. Проиграв в 1988 г. рефе- рендумопродлениипрезидентскихполномочийнаочередной8-летнийсрок, Пиночет был вынужден согласиться на проведение в 1989 г. свободных пре-

зидентских выборов, а в 1990 г. он передал власть избранному президенту П.Эйлвину.

Технократически-репрессивные режимы сумели также обеспечить экономическийроствИндонезииприправлениигенералаСухарто(см. вставку 7.7) ивнекоторыхстранахЮжнойАфрики. ПомнениюАлмондаиПауэлла, подобный курс избрали также правительства Сирии и Египта. Возможно, считаютони, технократически-репрессивныережимыпоявятсяивтехстра- нах, где демократизация и экономические реформы не принесли плодов.

Вставка 7.7

«Новый порядок» генерала Сухарто

ПромаоистскинастроеннаяКоммунистическаяпартияИндонезиихотела радикализацииаграрныхреформпрезидентаСукарно, тогдакакконсервативныекругивармииилидерыправыхпартийстремилисьсвернутьнеприемлемыйдлянихгосударственныйполитическийкурсиустранитьКПИсполитической арены. В результате в 1965 г. произошел кровавый «двойной» переворот. Сначала в ночь на 1 октября власть попытался взять Революционный совет, объединивший молодых экстремистки настроенных офицеров. Нити заговорашливКПИ. Планзаключалсявуничтожениикомандованиявооруженныхсил. Шестьгенераловбылиубитыилизамученыдосмерти. Этисобытия позжебылирасследованыспециальнымвоеннымтрибуналом, обширныеописания которого не оставили никакого сомнения относительно вины КПИ.

Однако отсутствие координации в действиях мятежников привело их к поражению. В результате контрпереворота власть захватил генерал Сухарто

– командующий стратегическим резервом. Созданный 4 октября Фронт правых сил потребовал запрета КПИ и других леворадикальных организаций, после чего последовало ужасающее возмездие. Убийства начались 8 октября с поджога здания КПИ в Джакарте. Резня, по местному обычаю, была массовой; всех коммунистовобъявилиодинакововиновными, ицелыесемьиискупили свою вину. Это было одним из крупнейших организованных кровопролитийдвадцатоговека– векакровопролитий. Числожертвдостигло1 миллиона, хотя власти единодушно заявляли, что оно где-то между 200 тыс. и 250 тыс. человек. Президент Сукарно, находившийся под домашним арестом в своемдворце, призывалпрекратитьубийства, нонанегонеобращаливнимания. Продолжаяформальнооставатьсянапоступрезидентадо1967 г., онуже неконтролировалразвитиеполитическойситуации(см. ДжонсонП. Указ. соч. //http://www.geocities.com/israpart/Jones/glava14.html).

Военное правительство возглавил генерал Сухарто, который в 1967 г. стал президентом Индонезии. К этому времени военное руководство окончательно сформулировало свой политический курс, получивший название «нового по-

рядка». Стремясьстимулироватьэкономическуюактивность, онопровозгласило неолиберальную политику «открытых дверей», обеспечивающую широкие возможностидляиностранногокапитала, притоккоторогов70-егг. способствовал развитию экономики страны. Одновременно была развернута кампания по дискредитации существовавших политических партий, особенно КПИ, запрещеннойещев1965 г. Напереднийпланвышлимусульманскиепартии.

Понимая непрочность своего положения, Сухарто и его окружение начали в конце 70-гг. кампанию за принятие единой «идеологической основы», которая в 1982 г. была закреплена в законодательном порядке. Эта государственнаяидеологиябазироваласьнатрехпринципах: (1) «интернационализм» – равноправие Индонезии мире, (2) «суверенитет народа» – внедрение традиционной общинной системы обсуждения спорных проблем до достижения полногосогласия, (3) «социальное благоденствие» – справедливостьдлявсего народа. Парламентские выборы 1987 г. принесли подавляющее большинствоСухарто. Егорежимукрепился, в90-егодыстранавступилавобстановке относительного экономического подъема и политической стабильности.

Специфическимвариантомрадикальноговоенно-бюрократическогоправ- ления, которыйтрудно укладывается вклассификационную схему Алмонда иПауэлла, являютсяправонационалистическиемобилизационныережимы технократической и одновременно более значимой социал-популист-

ской ориентации. Наиболее яркий пример этого типа – Аргентина времен генерала Хуана Перона (1946–1955), создавшего довольно персонализированный популистский режим с некоторыми протофашистскими тенденциями. Перон ставил целью объединить под знаменем национализма и социалреформизма различные, порой несовместимые общественные силы – от рабочих, крестьян и мелкой буржуазии до средней и крупной буржуазии и части либеральных помещиков. В качестве массовой политической базы он стремилсяиспользоватьпреждевсегорабочийкласс. Планировалосьзначительно улучшить жизнь рабочих, нейтрализовать в их рядах представляющиеугрозудлякрупногонациональногокапиталалевыеполитическиетеченияиорганизоватьрабочийклассвобщенациональноммасштабестем, чтобы он стал послушной силой в руках государства.

Сплотить разнообразные общественные силы и мобилизовать низшие классывподдержкуперонизмапризванабылаидеология«хустисиализма» (от исп. justiciatis – справедливость), базой которого явились социальная доктринакатолицизма, правыйнационализм, социал-реформизмиидеитра- диционного каудилизма, т. е. опеки сильного военного лидера над массами. «Хустисиализм» проповедовалобъединениеаргентинскойнациивоимяликвидациизависимостииотсталостиипостроенияобщества«социальнойсправедливости» путем участия всех социальных слоев в жизни страны подэги-

дой «справедливого» и«надклассового» корпоративногогосударства. «Хустисиализм» выдавался за «особый», «третий», «чисто аргентинский» путь, отличающийся как откапитализма, такиоткоммунизма. Спозиций«хустисиализма» Перониегосторонники критиковали империализм иолигархию, объявляли себя защитниками угнетенных иобездоленных, апеллируявпервую очередь к малограмотным рабочим, мелким предпринимателям и маргинальным слоям.

Перон провел довольно значительные социально-экономические преобразования, сутькоторыхсводиласькнационализацииотраслейэкономикии ряда предприятий, принадлежавших в основном иностранному капиталу, строительству новых государственных предприятий, регулярному повышению за счет предпринимательских доходов заработной платы и улучшению социально-бытовых условий жизни наемных работников, расширению системысоциальногообеспеченияисозданию«большого» правительства. Вто же время был создан разветвленный репрессивный аппарат, подвергались преследованиямнезависимыежурналисты, коммунисты, активистырабочего движения, подавлялись забастовки, профсоюзы попали под контроль государства.

Социал-реформистскийкурснаэтатизациюэкономикиичистопопулист- ское перераспределение доходов, с одной стороны, и прекращение благоприятнойэкономическойконъюнктуры, сдругой, привеливначале1950-х гг. к депрессиивпромышленностиивысокойинфляции, чтовсвоюочередьвызвалоростсоциальногонедовольстваиволнузабастовочногодвижения. Сталаочевиднойнеспособностьперонистскогорежимаобеспечитьэкономическую и социальную стабильность аргентинского государства. Перон стал терять поддержку как со стороны крупного и среднего бизнеса, которому надоели его неэффективные и все более опасные «социальные эксперименты», так и армии, требовавшей более твердого руководства страной и жесткого курса в отношении рабочего класса. Против Перона выступила и католическая церковь. Правительство Перона оказалось в положении растущей изоляции справа и слева, чем воспользовались его консервативные противники, сместившие Перона в сентябре 1955 г. в результате очередного военного переворота (см. вставку 7.8).

СлучайсПероном, показывает, чтоизменениевоеннымипослеприходак властисвоейполитическойбазызасчетпривлечениявполитикуновыхгрупп в качестве своей опоры ведет к последствиям двоякого рода, которые хорошо описал С.Хантингтон. С одной стороны, военный руководитель теряет связь со своей первоначальной опорой в рядах армии и становится более уязвимымдляконсервативноговоенногопереворота. Сдругойстороны, эти действия усиливают антагонизм между консервативным средним классом и радикальными массами. В данном случае, военный руководитель попытался завоевать массовую поддержку и стать диктатором-популистом. Однако он потерпел поражение, поскольку его действия натолкнулись на вето его