Диссертация Трубицын

попытки искусственно создать то, для чего нет объективных предпосылок.

Если применить терминологию Гринина и Коротаева, используемую ими для сравнительного анализа эволюции биологических и социальных систем, это –

идиоадаптационное изменение, а не ароморфоз. Здесь важным является то обстоятельство, что для ароморфоза нужен куда более сильный вызов, свя-

занный с проблемой выживания системы, чем для идиоадаптационных изме-

нений или аломорфозов. И то, что для мир-системы в целом будет являться признаком ее развития, усложнения, ароморфоза (рост специализации ее подсистем и элементов), для этих подсистем и элементов это отнюдь не все-

гда развитие и ароморфоз, а, возможно, даже деградация и дегенерация.

Пример – рентная ориентация экономики и общества ряда стран при условии огромных запасов и благоприятных условий добычи и экспорта полезных ис-

копаемых. Как показало наше исследование, это не ведет к реальному разви-

тию их обществ как необратимому процессу, и совокупность природных условий здесь становится тормозом общественного развития.

И даже метафора «тормоза» здесь не совсем уместна: она создает впе-

чатление, что есть некое само по себе происходящее развитие, и отдельный,

сдерживающий его фактор. Это не так, огромные запасы углеводородов и возможность их экспорта не сдерживают развитие в буквальном смысле, а не порождают его, не делают его необходимым. В результате происходит не только стагнация, но и деградация, т.к. включаются ее механизмы, выявлен-

ные нами в ходе непосредственного анализа исторической динамики.

Поэтому вялотекущую модернизацию можно представить еще и как адаптацию. Ее нельзя назвать развитием, поскольку «с помощью механизмов адаптационного типа развивающаяся система не обретет никаких новых,

неожиданных свойств… Механизмы подобного рода позволяют параметрам системы изменяться лишь в достаточно ограниченных пределах. И эти пре-

делы во многих случаях можно определить заранее»1.

1 Моисеев Н.Н. Алгоритмы развития. С. 30.

301

Безусловно верным является то, что эволюция может происходить в раз-

ных направлениях, но далеко не всякое направление ведет к развитию, сле-

довательно, к модернизации. Выявленные Грининым и Коротаевым законо-

мерности обладают немалым объяснительным потенциалом. В частности,

пишут они, «для ароморфоза как для эволюционного перехода к качественно новому уровню сложности всякое сверхразвитие является, как правило, по-

чти непреодолимым препятствием… При прочих равных условиях эволюци-

онизировать гораздо легче более гибким и менее специализированным фор-

мам»1. Опора здесь происходит на данные биологов, которые установили, что новые группы берут начало не от более специализированных предковых групп, а от менее специализированных2. Это многое объясняет в трудностях модернизации России с ее исторически сложившимся чрезвычайно высоким значением геополитической сферы и специализацией под ее нужды обще-

ства. Например, тот факт, что какие-то части бывшего СССР (Украина, Гру-

зия, Прибалтика, Молдова), более, чем другие, дифференцированные в евро-

пейское пространство, обнаружили более высокие способности к развитию,

чем проявлял Советский Союз в целостном виде или проявляет современная Российская Федерация. Не будучи «великими державами», они освобождены и от комплексов, и от реваншизма, и склонны ставить скорее социальные и экономические, чем политические цели развития. Тем самым в этих частях империи был устранен крайне вредный перекос в сторону геополитики. Но это не отменяет другого, более важного, на наш взгляд, обстоятельства: эти же страны не отягощены сколько-нибудь значительными запасами ликвид-

ных на внешнем рынке ресурсов, которые могли бы заблокировать развитие.

Как видим и здесь внутренние – собственно социальные – факторы эволюции социальной системы не отменяют действия внешних, связанных с влиянием природы, равно как факторы и условия социального уровня организации ма-

терии не подменяют собой естественных.

1Гринин Л.Е., Коротаев А.В. Социальная макроэволюция и исторический процесс // Философия и общество. 2007. № 2. С. 35 – 36.

2См.: Марков А.В., Наймарк Е.Б. Количественные закономерности макроэволюции. М., 1998.

302

Содержание модернизации в аспекте взаимодействия природы и об-

щества. Важная задача философской рефлексии модернизационного процес-

са – осмысление того, как изменение отношения между обществом и приро-

дой отражается на самом обществе, к каким социальным изменениям приво-

дит и почему1.

Если модернизация есть интенсификация, т.е. более глубокое проникно-

вение общества в природу, более активное ее освоение, то она, хотя и являет-

ся изменением отношения общества к природе, меняет прежде всего само общество. Субъект может воздействовать на разрабатываемый объект более эффективно, только сам изменившись в сторону роста организации. Именно поэтому стимулированная природой интенсификация оборачивается модер-

низацией общества: для получения большего количества продукта из преж-

него или меньшего количества ресурса необходим технологический прогресс и социально-экономическое, политико-правовое и социокультурное совер-

шенствование социальной системы. Поэтому модернизация как интенсифи-

кация требует радикальной перестройки всего общества. В ней нет непри-

частных, она с необходимостью затрагивает положение всех социальных слоев, влияет на судьбу всех акторов.

Первое, к чему приводит модернизация как интенсификация, – к изме-

нению на технологическом уровне. Именно поэтому важнейшим экономиче-

ским процессом модернизации становится индустриализация. Такая интер-

претация не противоречит имеющимся в философской мысли попыткам пе-

риодизации истории взаимодействия природы и общества: модернизация совпадает в них с периодом машинного производства2.

В аспекте взаимодействия природы и общества индустриализация – это переход к разработке новых, не востребованных ранее промышленных видов ресурсов. Все время господства аграрного производства они «лежали под но-

1Как было сказано в параграфе 1.2, философов природы и общества в первую очередь интересовала именно экологическая проблема, то есть последствия этого взаимодействия для природы.

2Волков Г.Н. Истоки и горизонты прогресса. С. 39; См., также: Товмасян С.С. Философские проблемы труда и техники. М., 1972; Смирнов С.Н. Взаимосвязь революций в развитии материального производства и естествознания // Практика и познание. М., 1973. С. 81 – 133.

303

гами», но не разрабатывались, потому что в этом не было нужды. Точно так же не использовались, либо использовались незначительно удобное для тор-

говли географическое положение, морские и сухопутные коммуникации. А

если кто-то этим и занимался, то это либо государство – по принуждению,

либо незначительные по численности и маргинальные для господствующей аграрной системы социальные слои – ремесленники и торговцы (что в запад-

ной феодальной, что восточной государственнической системе аграрного общества они действительно маргинальны). Переход к массированной и си-

стематической разработке этих новых видов ресурсов происходит по необхо-

димости, когда начинает сильно не хватать главного ресурса аграрного об-

щества – земли. Только тогда промышленность становится основной эконо-

мики, а маргинальные до этого классы, не включенные в базовую систему производства и потребления аграрного общества, выходят из тени, становят-

ся основой нового общества, сначала экономически, затем – политически.

Индустриализация является наиболее ярко выраженным изменением, ее трудно не заметить, но важны и менее бросающиеся в глаза глубинные про-

цессы, имеющие колоссальные по своей значимости последствия. И вытека-

ют они не из технологической трансформации, а из социально-

экономической. С точки зрения взаимодействия двух уровней общественной жизни – природно-подчиненного технологического, где происходит непо-

средственное взаимодействие общества с природой, и специфически соци-

ального, субстратом которого являются собственно социальные отношения,

не испытывающие непосредственного влияния природы, – модернизация есть изменение отношений между ними. Это увеличение влияния специфиче-

ски социального уровня общественной жизни, переход к его доминированию на технологическом уровне.

Аграрное общество, существующее за счет необходимого продукта,

производимого крестьянами в их непосредственном контакте с природой

(технологический уровень общественной жизни), целиком и полностью зави-

село от результатов этого контакта, «надстраивалось» над ним, и в этом

304

смысле организация такого общества также была подчинена природе. Очень ярко это отражается в уже упомянутой китайской политэкономической док-

трине «земледелие – ствол, торговля и ремесло – ветви», в соответствии с ко-

торой обществом и государством, их идеологией всегда ограничивались имущественные и собственнические отношения в целях сохранения «ствола»

– традиционного земледелия, дающего необходимый продукт. В принципе так было во всех аграрных обществах, феодальных западных и государствен-

но-дистрибутивных восточных, и там, и здесь социальные отношения зависе-

ли в конечном итоге от этого необходимого продукта, изымаемого из приро-

ды на технологическом уровне. Отношение к экономической деятельности именно потому и было фаталистическим («как бог даст», «будет день, будет и пища»), что она была подчинено природе буквально. Избыточный продукт,

остававшийся после потребления населением необходимого, если такое слу-

чалось, рассматривался как божественная благодать, никаких сверхусилий для его получения не прилагалось.

В индустриальном обществе главным субъектом технологического при-

родно-подчиненного уровня является частный предприниматель – фермер,

владелец мануфактуры или фабрики, и рабочие. Они, конечно, тоже вступа-

ют в отношение с природой на технологическом уровне, но в целом являются несравнимо более активными субъектами социального уровня. Они не просто изымают необходимый продукт, а стремятся получить избыточный в целях повышения своего социального статуса, что является уже проявлением спе-

цифически социального уровня общественной жизни. И эти цели изначально присутствуют в их непосредственной природно-подчиненной экономической деятельности. Они планируют и осуществляют производство, рассматривая себя в качестве субъекта социальных отношений, а не только как живое су-

щество, которому требуется еда для продолжения жизни, как это делал кре-

стьянин-общинник1. Для последнего избыточный продукт, остававшийся по-

1 Это показывает средневековая культура. Субъекты «безмолвствующего большинства» не являлись и не чувствовали себя активными социальными субъектами, а были проявлением «божьей воли». И от животных

305

сле потребления необходимого, был подарком, для субъекта-производителя индустриального общества он становится целью, изначально заложенной в его хозяйственную деятельность. Технологический природно-подчиненный уровень становится, таким образом, более подчиненным социальному, чем это было ранее, в аграрном обществе. Разумеется, первое, к чему это приво-

дит, – к экономическому росту. И именно поэтому все ранние общественные формы – архаические и аграрные – статичны, а модернизация есть переход общества от статичной, не способной к собственному развитию социаль-

ной системы, к динамичной (к «интенсивной динамической стратегии» Э.

Джоунса, к «современному экономическому росту» В.А. Мельянцева).

Это заставляет уделить должное внимание непосредственной причине данного изменения – социально-экономической трансформации, содержани-

ем которой является развитие капитализма в трех составляющих. Это 1) то-

варно-денежные отношения как доминирующий способ распределения про-

дукта, 2) частная собственность и 3) наемный труд.

Почему интенсификация взаимодействия общества и природы порожда-

ет рынок? Она наступает только тогда, когда общество сталкивается с фак-

том конечности ресурса. В индустриальном обществе ресурсы редки (один из основных постулатов современной экономики), а потому и не бесплатны.

Этот факт отражается в новом принципе организации производства, устанав-

ливающем цену на ресурсы – рынок предполагает цену, чего нет в аграрном обществе, где рыночные отношения, хотя и существуют, но только в виде дополнения. Они отодвинуты здесь на периферию отношений; крестьянин,

например, несет на рынок только излишки, оставшиеся после учета прожи-

точного минимума и уплаты податей. Фермер же – субъект капиталистиче-

ского аграрного производства – изначально работает на рынок, производит товар, а не продукты своего пропитания.

в своем самосознании они отличались только наличием души. Социальное самосознание приходит только с модернизацией и ее агентами – активными социальными субъектами, творящими свою судьбу.

306

То же самое частная собственность: она появляется при осознании ко-

нечности ресурса, при росте плотности крестьянского населения. Когда пре-

кращается характерная для аграрных обществ с их избытком земельных ре-

сурсов практика свободного захвата земли, начинается практика фиксации ее принадлежности лицу, т.е. институционализация собственности. Собствен-

ность есть тоже результат стесненности в природных ресурсах, что еще в начале XX в. показали исследования демографической школы, а затем неод-

нократно подтверждалось отечественной и зарубежной историографией.

Третий важнейший компонент капитализма – наемный труд – возникает как прямой социальный результат нехватки земли – из аграрного производ-

ства вытесняются люди, не имеющие ее, они и формируют собой рынок ра-

бочих рук. Обратим внимание: именно в этой сфере начинают формировать-

ся договорные отношения, являющиеся основой современного индустриаль-

ного общества.

Таким образом, обусловленное взаимодействием природы и общества обстоятельство – стесненность в ресурсах – проникает на уровень собственно социального и порождает принципиально иную форму организации обще-

ства. Совершенно ясно, что на эти процессы влияет масса других факторов и условий, конкретно-исторических обстоятельств, ускоряющих развитие или замедляющих его. Мы ни в коей мере не отрицаем наличия этих взаимодей-

ствий и даже того, что какие-то из них также являются необходимыми. Так,

например, невооруженным глазом видно влияние удобного для торговли гео-

графического положения, и если бы работа была посвящена анализу влияния именно этого фактора, она дала бы вполне ожидаемые результаты. Это пока-

зало и наше исследование – страны Востока, получившие минимальную оценку продвижения по шкале модернизации (Афганистан, Таджикистан,

Кыргызстан, Непал, Бутан, Лаос, Монголия), не имеют выхода к морю1. Но это обстоятельство не отменяет выявленной закономерности.

1 См. параграфы 1.3 и 1.4 тома 2 Приложения.

307

Важнейшим качественным изменением в отношениях с природой явля-

ется осознание факта конечности ресурса, что порождает современную эко-

номику и современное экономическое сознание. Поскольку в основе модерни-

зации лежит ограниченность ресурсов, это приводит к революционным изме-

нениям во взглядах именно на ресурсы: в сознании людей они становятся ко-

нечными. Мы уже отмечали, что именно это обстоятельство и порождает со-

временную экономику и, соответственно, современную экономическую тео-

рию, принципиально отличные от средневекового «хозяйства» и классиче-

ской политэкономии. Если предметом последней являлось «производство и распределение богатства», то предметом нового этапа развития экономиче-

ской мысли стало «оптимальное использование ресурсов». И, соответствен-

но, сама экономическая деятельность человека стала направленной не просто на увеличение совокупного общественного богатства, а на выполнение этой задачи в условиях ограниченности ресурсов1.

Содержанием модернизации в политической сфере является трансфор-

мация традиционных политико-правовых форм в современные. Разумеется,

нельзя говорить о том, что появление и укрепление демократии и парламен-

таризма непосредственно связаны с наличием и состоянием природных ре-

сурсов (даже если такой механизм и существует, выявить его и описать еще предстоит). Но если признать верными результаты исследования С. Липсета,

доказывающего, что капитализм является необходимым, но не достаточным условием демократии, и вышеприведенный тезис о зависимости капитализма от стесненности в ресурсах, то образуется реальная, хотя и не прямая при-

чинно-следственная связь2.

Таким образом, существует как минимум непрямое воздействие дефици-

та ресурсов на становление демократии, и это воздействие осуществляется через экономическую подсистему общества: именно в экономике формиру-

1Важнейшим следствием данной трансформации становится появление экологического сознания; данный аспект будет рассмотрен в параграфе 2.5.

2Lipset S.M. The Social Requisites of Democracy Revisited // American Sociological Review. 1994. Vol. 59. Pp. 1

– 22.

308

ются социальные классы, которые вслед за достижением своей экономиче-

ской независимости трансформируют общество в сторону политической сво-

боды. Важно и то обстоятельство, что в результате модернизации ликвидиру-

ется внеэкономическое господство тех или иных социальных классов (феода-

лов – на Западе, чиновников – на Востоке), являющегося одним из столпов традиционного аграрного общества.

Но более подробно изучен обратный механизм, также указывающий на существование причинно-следственной связи между стесненностью в ресур-

сах и демократией. Это механизм торможения развития в сторону демокра-

тии и даже деградации политической системы под действием ресурсного изобилия. Его наличие установлено достаточно точно в сравнительных поли-

тологических исследованиях ресурсного проклятия и «нигерийской болез-

ни». К исторически отдаленным примерам относится эволюция политиче-

ских систем Новгорода и Пскова в период существования в них средневеко-

вых городских республик1.

Важнейшие изменения в области мировоззрения и культуры – секуляри-

зация и рационализация. Необходимость этого изменения в ходе модерниза-

ции достаточно очевидна. Разработка промышленных ресурсов означает бо-

лее основательное познание законов природы, что требует реального, а не фантастического и отвлеченного ее отражения. Разумеется, это не прямоли-

нейный процесс, как и все другие составляющие модернизации, но все же полагаем, что движение веберовской рационализации по восходящей в миро-

вой истории обнаруживается. Это возвращает нас к принципам эволюцио-

низма. Разумеется, что религиозные и мифологические компоненты обще-

ственного сознания также полностью не устранимы, время от времени и в отдельных обществах они даже рецидивируют (иногда отчетливо совпадая с волнами контрмодернизации), но в целом по мере модернизации они все-

таки снижают свое влияние и вытесняются на периферию общественной жизни. Это же можно сказать о традициях: они также неустранимы, но в

1 См. параграф 2.1. тома 2 Приложения.

309

процессе модернизации уходят из наиболее важных общественных сфер – экономической, политической, правовой, деятельность в которых осуществ-

ляется в соответствии с логикой, соображениями практической целесообраз-

ности, разумом, но остаются в приватной и религиозной среде.

При всем этом мы настаиваем на принципе комплексности изменений модернизации, сформулированном классиками теории: для успешного за-

вершения модернизационного процесса необходима трансформация по всем этим направлениям. Разумеется, в реальной истории обнаруживается немало попыток замещения одного аспекта другим, и страны, осуществлявшие такие

«проекты», показывали порой впечатляющие результаты, прежде всего в во-

енной и геополитической областях. Связаны данные попытки, как правило, с

тем, что осуществляющие их страны не испытывают главного – природно де-

терминированного – стимула модернизации, но именно это делает их проек-

ты незавершенными, превращает ароморфоз в идиоадаптационное измене-

ние, в результате чего эволюция не становится развитием. Чаще всего это связано с избеганием социально-экономической трансформации в сторону капитализма, а политической и социокультурной – в сторону индивидуализ-

ма, либерализма и демократии, за счет гипертрофированного внимания к технолого-экономическому развитию. Наиболее яркий пример – Советский Союз и тоталитарные страны в целом. Однако эти же примеры показывают судьбу таких проектов: необратимого формирования полноценного, способ-

ного к дальнейшему развитию индустриального общества, здесь не произо-

шло.

В чем же тогда состоит вариативность модернизации как исторической трансформации, и не означает ли сказанное, что необходимо полностью от-

казаться от этих неклассических принципов осмысления мировой истории?

На прояснение данного вопроса направлена работа в следующем параграфе.

Вывод. Модернизация как интенсификация есть природно-социальный процесс, т.е. социальный процесс, стимулы которого – стесненность в ресур-

сах и ограниченность в территориях – являются природно детерминирован-

310