Функциональные стили речи

стиль	научно-технический	официально-деловой	публицистический	художественный	разговорный
сфера применения	анализ фактов, синтез теорий, создание техники	делопроизводство, управление, бизнес	аргументация, обличение, полемика	духовные и эстетические ценности	бытовое общение
Х А Р А К Т Е Р Н Ы Е Ч Е Р Т Ы	-четкая логика -информативная насыщенность -лаконичность -однозначность -точность -объективность -отсутствие эмоций -обилие терминов -избегание тропов и риторических фигур.	-стандартность формы в лексике и синтаксисе -сухость, бесстрастность -использование канцелярских штампов клише -использование отглагольных существительных -избегание тропов и риторических фигур	-доходчивость -эмоциональность -непринуж- денность -намек, ирония, сатира -кратность фраз -публицисти- ческие клише -широкое использование тропов и риторических фигур	-образность -эмоциональ- ность -эстетичность -пластичность -авторская индивидальность -высший уровень использования тропов, риторических фигур и фразеологизмов	-экспрессив- ность, -эмоциона- льность, -экспоромт- ность, -диалогич- ность, -специфи- ческая бытовая и семейная лексика -обилие фразеологизмов -большая роль голосового фактора, мимики и жестов

Культура речи

Особую проблему для оратора представляет культура речи – умение пользоваться риторическими приемами и богатствами родного языка в соответствии с выработанными практикой мирового и отечественного красноречия традициями. Сей фактор позволяет наилучшим образом реализовать сложнейшую функцию взаимопонимания в сколь угодно напряженных речевых ситуациях.

Центральным звеном речевой культуры является подчеркнутое взаимное уважение, вежливость, особенно важная в такой щепетильной сфере, как политика. Не случайно, в ряде европейских языков (например, в английском и французском) слова «политика» и «вежливость» имеют один и тот же корень. Умение отстаивать свою точку зрения, не оскорбляя при этом других, всегда рассматривалось как первейшее условие не только плодотворных парламентских дебатов, но и международных переговоров (дипломатичный человек – значит, вежливый).

Вежливость необходима всюду, но в политике как в сфере наиболее прямого и острого столкновения принципиально несовпадающих интересов она важна особенно, и уроки политической вежливости и, шире, политической речевой культуры могут служить полезным примером для всех областей ораторской деятельности.

В этой связи следует обратиться к проблеме политической оценочной лексики – эвфемизмах, дисфемизмах и ярлыках.

Эвфемизм (с греч. добрословие) – замена грубых слов и выражений более мягкими: ложь – выдумка, фантазия, манипулирование фактами, отступление от истины, неадекватное изображение фактов, произвольная трактовка, личная версия, субъективный подход, ошибка, неточность, забвение истины, не учет некоторых моментов реальности и т.п. В Англии в 1981 г. был издан «Словарь парламентских выражений», где к слову лжец было подобрано 125 синонимов – эвфемизмов подобного рода.

Употребление эвфемизмов в парламентской и деловой речи является нормой. При этом для точного по смыслу и вежливого по форме выражения любых идей вполне достаточно общей языковой и поведенческой культуры (элементарного такта). Любители некорректной лексики нуждаются не столько в словарях эвфемизмов, сколько в овладении искусством психологической саморегуляции.

Однако эвфемизмы имеют подчас и оборотную сторону. Нередко они используются для лицемерной маскировки, подслащивания негативных явлений. Так, подорожание товаров называют изменением цен или их нестабильностью. Сокращение льгот социально уязвимым группам населения – пересмотром статей социальных расходов, коррекцией социальной политики, уточнением приоритетов социальной политики, приданием социальной помощи адресного характера. Урезание бюджета – секвестром. Карательную акцию – наведением (восстановлением, обеспечением и т.п.) порядка. Безработицу – формированием рынка (резервного фонда, резервной армии и т.п.) рабочей силы. Голод – недостатком продовольствия, дефицитом продуктов и т.п. Любители подобных словесных упражнений (это тоже эвфемизим) могут не удивляться, замечая падение доверия к себе со стороны общества.

Замена нейтрального слова или выражения на более грубое слово – дисфемизм, редко имеет положительные последствия, а отрицательные – всегда. По замечанию Д.Карнеги, если слово может навредить, оно обязательно навредит. К дисфемизмам это относится в полной мере. Они дают несдержанному оратору возможность на мгновение разрядить свои нервы, но за этим неизбежно следует кардинальная порча отношений. А ведь ситуация в России далеко не идиллическая (еще один эвфемизм). Такие выражения, как «быдло», «козел», « политические расстриги», «прислужники партаппарата», «красно-коричневые», «коммуняки», «коммуно-фашисты», «демшиза», «демофашисты» и т.п. в 1990-е годы лишь подливали масла в огонь. До предела, накаляя напряженность и конфронтацию во взаимодействии различных политических сил.

Особый вид дисфемизмов – ярлыки, бранные клички целых групп оппонентов, призванные создать в сознании масс устойчивый образ врага. Эти идеологические оценочные стереотипы своим бессмертием превосходят сказочного Кощея, оживая при даже самом приблизительном воссоздании породившей их ситуации. В российской политической лексике обыденными стали такие «перлы», как «сепаратисты», «анархисты», «приверженцы уличной демократии», «провокаторы», «саботажники», «космополиты», «перерожденцы», «консерваторы», «опричники КГБ», «стукачи», «вертухаи», «партократы», «номенклатурщики» др.

На смену былых «врагов народа» пришли «враги перестройки», «враги демократии», «враги реформ». Особенно «повезло» «фашистам», коими сплошь и рядом именовали друг друга в бурные 90-е представители правого и левого лагерей. Превращая порой парламентские прения в сущий «бедлам»- понятие, которое также является примером дисфемизма. (Бедлам – город в Англии, где находится всемирно известно сумасшедший дом).

То, что ярлыки болезненны и конфликтогенны, не означает, что у них нет лексически целесообразных функций. Ярлыки создают четкую систему политических оценочных координат, без чего невозможно оформление политико-идеологических лагерей. Поэтому имеет смысл поступать на манер фармацевтов, заключающих горькую пилюлю в сахарную оболочку: либо заменять ярлыки эвфемизмами (сепаратист – «борец за независимость», националист – «патриот», космополит – «интернационалист», враг Конституции - «радикал», боевик – «партизан», догматик – «ортодокс», фанатик – «энтузиаст» и т.п.). Либо применять нейтрализацию ярлыка путем оценки его со стороны: «эти так называемые «ревизионисты» смогли выдвинуть ряд актуальных идей…».

Наконец, ярлык можно переосмыслить и переоценить, что бывает, как правило, в эпохи крупных социальных и политических переворотов. Так, участники Нидерландской национально-освободительной революции XVIв., которых аристократия презрительно звала гезами (нищими, босяками), официально присвоили себе это прозвище. И после первых побед над испанскими поработителями оно стало столь почетным, что многие ориентированные патриотически дворяне с воодушевлением вступили в ряды «босяков» и приняли это название. Великая Французская революция 1789 – 1793 гг. сделала презрительную кличку парижской бедноты – санкюлот (бесштанник) гордым прозвищем революционера.

Способов избежать излишней резкости много. И если оратор видит свою задачу в том, чтобы, выражаясь словами Владимира Высоцкого, «не нарушить, не расстроить, чтобы не разрушить, а построить», то он всегда найдет для этого подходящие риторические средства (см.: схему 17).

Еще с детства нас учили: сначала подумай, а потом либо скажи, либо промолчи. Для общественного деятеля это – залог успешного выполнения его функций. Между тем не так уж редко приходится наблюдать, как крупный политик сегодня делает сенсационное заявление, а назавтра он или его помощник объясняет, что его, оказывается, «не так поняли». Но слово – не воробей: с телеэкрана и в прессе злосчастную фразу повторяют снова и снова. Возникает конфуз, которого удалось бы избежать, если заранее учесть, что любая речь политика, ученого, юриста, бизнесмена, публициста (будь то пространный монолог или краткая реплика), должна быть либо однозначным смысловым и целевым монолитом, не допускающим никаких произвольных трактовок ни со стороны друзей, склонных подчас принимать желаемое за действительное. Ни тем более со стороны оппонентов. Либо целенаправленно рассчитанной корректной отговоркой, где прицепиться просто не к чему (стратегия ясности и стратегия тумана).

Как завещал Козьма Прутков – Бди! Опытные ораторы строят свои фразы так, чтобы даже при выборочном цитировании их смысл не претерпел принципиального искажения. Главное условие этого – краткость, четкость, отсутствие намеков, вольных и невольных двусмысленностей. Лаконичный «телеграфный» стиль обладает хорошим иммунитетом против любого рода

Схема 17

смысловых искажений. Это следует иметь в виду, если вы подвергнетесь атаке прессы или телевидения с их вечной погоней за сенсациями.

Но если вы – деятель-эксцентрик, то, разумеется, можете сами спровоцировать желанный скандал. Одна не следует при этом забывать, что логика скандала такова, что данный феномен легко выходит из-под контроля.

На случай неожиданного интервью (а убегать из-под телекамеры, не проронив ни слова – это демонстрация заведомой слабости) всегда надо иметь заготовку из нескольких четких фраз, однозначно выражающих ваши идеи. Не пытайтесь непременно родить мысль на ходу.

Если вас не осенило, и вам нечего ответить на заданный вопрос по существу, дайте корректный ответ-пустышку. Типа «будем работать»; «поищем конструктивный выход»; «не хотелось бы предлагать скороспелых решений»; «не сразу Москва строилась»; «скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается»; «это зависит от позиции наших компаньонов»; «поживем – увидим» и т.п.

Также можно отделаться какой-нибудь дружелюбной шуткой. Возможно, это будет не блестящий ответ, но он наверняка избавит вас от конфуза непродуманных заявлений.

Не бойтесь изрекать старые истины. Если истина набила публике оскомину, она утрачивает привлекательность, но истиной быть не перестает. Если кому-то надоел тот факт, что дважды два – четыре, он может изобрести себе новую таблицу умножения и пользоваться ею в свое удовольствие . Но общественный деятель – не конферансье, обязанный регулярно поставлять публике новые анекдоты. Его дело – отстаивать общественную или групповую пользу в том плане, как он воспринимает ее через призму своих личных или групповых интересов.

Общественному деятелю, политику, публицисту на уровне стратегии не важно, стара ли идея или нова, отечественная она или импортная, - ему важно лишь одно: полезна она или вредна для отстаиваемого им дела. Это оратор должен четко осознать и донести до слушателей всеми доступными ему средствами. На тактическом же уровне он, безусловно, должен учитывать отношение разных групп адресатов к защищаемой или опровергаемой им идее (см.: схему 18).