Best_D_Voyna_i_pravo_posle_1945_g_2010

Глава 8. Методы и средства

американцами методов ведения военных действий, заставивших союзников США в рамках так называемого Командования вооруженных сил ООН задуматься о том, в надежных ли руках находится их общее дело. «Мне совсем не нравятся эти напалмовые бомбардировки, — заявил Черчилль министру обороны в августе 1952 г. — Никто [в момент изобретения этого оружия] и не думал когда-нибудь поливать им гражданское население»39. Правительство Великобритании, которое, кроме всего прочего, оказалось вынужденным, отвечая на запросы в парламенте, пользоваться лишь шаблонными аргументами американских военных, было настолько обеспокоено, что запросило соответствующую экспертизу у специалиста своих ВВС. Тот в своем докладе указал, что напалм страдает тем же недостатком, что и любое другое оружие, для доставки и применения которого используется авиация, а именно при его использовании «невозможно точное прицеливание, за исключением применения с предельно малой высоты» (в идеале 50—100 футов), а это намного ниже того уровня, до которого готовы снижаться военные летчики для поражения обороняемых целей40.

Но именно применение напалма во Вьетнаме в середине и конце 1960-х гг. сделало его одной из центральных тем в гуманитарной сфере. Не важно, были ли последствия применения напалма во Вьетнаме объективно более тяжелыми, чем то, что имело место прежде или одновременно в других местах, важен тот факт, что все, что делалось во Вьетнаме, в невиданных доселе масштабах освещалось публично в репортажах, на фотоснимках и в кинохронике. И было не важно, что некоторые сообщения были тенденциозными или лживыми. Даже самые скрупулезно точные репортажи делали очевидным для всего мира, что напалм применяется массированно

39Personal Minute of 22 Aug. По его мнению, данное американской стороной объяснение, что гражданское население было заранее оповещено, так что у него было время на эвакуацию, «не многого стоит. Если люди вынуждены каждый день ходить на работу и жить в своих домах, у них почти нет выбора в отношении того, где им жить». PRO/FO 371/99602, FK 1091/90.

40Доклад вице-маршала ВВС Буршьера [Bourchier] от 11 сентября 1952 г., ibid. О более ранних ссылках на объяснения американских военных см. письма Идена [Eden] и Наттинга [Nutting] в: 371/99598, FK 1091/5 and 6.

461

Часть III. Право и вооруженные конфликты после 1950 г.

и неизбирательно, что приводит к ужасающим и непоправимым последствиям для людей и местностей, которые подверглись ударам, причем во многих случаях и люди, и местности относятся, если использовать гуманитарную терминологию, к категории гражданских.

Поэтому вполне понятно, что запрет на применение напалма стал одним из основных пунктов на повестке дня реформаторов, и соответствующие требования постоянно выдвигались, как только МГП становилось предметом обсуждения в ООН или на конференциях Красного Креста и Красного Полумесяца. Однако после завершения конференций 1970-х годах, на которых принималось международное гуманитарное законодательство, напалм все еще оставался на вооружении, и причиной тому было то, что военные круги крупнейших военных держав, независимо от их идеологической окраски, утверждали, что не могут обходиться без напалма. Они настаивали на том, что это важное в военном отношении оружие вполне законно при правильном (т.е. избирательном) использовании. И если он будет использоваться именно таким образом, то даже если военные не согласятся на его тотальный запрет, подобный запрету разрывных пуль «дум-дум» и ХБО, вопрос о maux superflus* вообще не возникнет: напалм обязан своей зловещей репутацией сочетанию неизбирательного и чрезмерного, неправомерного применения, которого можно избежать в будущем, и обычных ошибок и небрежностей, которые, вероятно, нельзя полностью устранить. Странам, выступавшим за запрет, среди которых особенно активны были Мексика, Сирия и Швеция, в конечном итоге удалось добиться немногого. Последний из трех протоколов, которые прилагались к Конвенции ООН о запрещении конкретных видов обычного оружия 1980 г., был посвящен зажигательному оружию, но конкретно напалм в нем не упоминался41. Запреты, содержащиеся в протоколе, если их рассматривать в совокупности со всеми оговорками и исключениями, в целом почти ничего не добавляют к мерам по защите гражданского населе-

*Чрезмерные повреждения, излишние страдания (фр.). — Ред.

41Ее полное название «Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие».

462

Глава 8. Методы и средства

ния, уже содержащимся в ДПI. Как полагают некоторые эксперты, единственным шагом вперед по сравнению с последним, является запрет ст. 2 (2) «при любых обстоятельствах [курсив мой. — Дж. Б.] подвергать любой военный объект, расположенный в районе сосредоточения гражданского населения, нападению с применением доставляемого по воздуху зажигательного оружия»42. Гражданское лицо, оказавшееся

внеудачном месте, возможно, будет несколько более защищенным от данного конкретного риска оказаться сопутствующей жертвой применения зажигательного оружия. А вот природная среда, когда она выступает в роли Бирнамского леса*, вероятно, не очень выиграет от положений ст. 2 (4), запрещающей превращение «лесов или других видов растительного покрова в объект нападения с применением зажигательного оружия, за исключением случаев, когда такие природные элементы используются для того, чтобы укрыть, скрыть или замаскировать комбатантов или другие военные объекты, или когда они сами являются военными объектами».

ККонвенции 1980 г. приложены еще два протокола, первый из которых носит не более чем символический характер,

авторой имеет весьма важное значение. Протокол I является, наверное, самым коротким протоколом в истории и состоит всего из одного предложения, запрещающего применение любого оружия, «основное действие которого заключается

внанесении повреждений осколками, которые не обнаруживаются в человеческом теле с помощью рентгеновских лучей». Сама идея, разумеется, безупречна. Такое оружие, которое по сути было бы инструментом пытки, противоречило бы всем гуманитарным принципам, и потому уже сама эта идея под-

42Калсховен считал, что это положение запрещает удары, которые в других обстоятельствах можно было бы назвать «избирательными», согласно ст. 51 (5) (а) ДПI; см. с. 258 его книги, процитированной выше в сноске 37. Более осторожную точку зрения можно найти у Паркса в IRRC 279 (1990), pp. 535—550 at 548. Под «сосредоточением гражданского населения» там понимается «любое сосредоточение гражданского населения, будь то постоянное или временное, например населенные районы городов, населенные поселки или деревни, лагеря или колонны беженцев или эвакуированных, группы кочевников».

* То есть в качестве маскировки для войск; см.: У. Шекспир, «Макбет», акт 5, сцены 4 и 5.

463

Часть III. Право и вооруженные конфликты после 1950 г.

вигла законодателей на такой необычный шаг, как защита комбатантов и гражданского населения от последствий столь гнусного изобретения. То, что в чистом виде это оружие представляло собой скорее идею, чем изобретение, не является чем-то необычным. Как замечает Калсховен, современная история МГП знает и другие примеры запрещения способов и методов ведения войны, которые «потенциально возможны, но на самом деле не существуют»43. Но оружие такого рода определенно существует, хотя, так сказать, не в чистом виде — речь идет о том виде пластиковых мин, о котором речь пойдет в следующем разделе. Осколки предмета, который металлодетектор не может обнаружить в целом виде, не могут быть обнаружены рентгеновскими лучами. Но правовой пурист не без основания укажет на то, что причинение повреждений такого рода не является «первичным действием» этих мин. Если бы у него не было возможностей для подобной аргументации, можно предположить, что протокол никогда не был бы принят так, как он был принят — более или менее гладко и без проволочек.

Протокол II отличается от первого во всех мыслимых отношениях. Это протокол о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек и других устройств. Оставляя в стороне (но ни в коей мере не недооценивая) обычные пули и бомбы, можно сказать, что мины в 1970-х и 1980-х годах стали тем, чем был напалм в 1950-х и 1960-х годах, — оружием, небрежное и неизбирательное применение которого наносит самые жестокие и обширные физические повреждения и увечья гражданскому населению. Но почему потребовалось так много времени, чтобы они получили столь же зловещую известность, как и напалм? Возможно, отчасти потому, что они в меньшей степени распаляли идеологические страсти, так как ими злоупотребляли вооруженные силы и формирования как левой, так и правой ориентации. Отчасти же причиной было и то, что образы женщин на костылях и маленьких детей без рук, ног или глаз — типичных жертв неограниченной минной войны, — хотя и являют собой прискорбное зрелище, несомненно, не так шокируют и ужасают, как картины вспышек напалма и вызванных ими ожогов. Но по масштабам и постоянству применения мины представляют собой

43 Arms, Armaments and International Law, p. 252.

464

Глава 8. Методы и средства

гигантскую проблему и позорное явление. Например, количество заложенных мин доходит до 4 миллионов, зарегистрировано около 35 000 случаев ампутации у людей, пострадавших в результате их применения. В Камбодже в 1991 г. насчитывалось 250—300 пострадавших от мин ежемесячно44; «по оценкам [проведенным Minority Rights Group]...

более полутора миллионов мин было заложено в Северном Сомали», согласно докладу организации Africa Watch «более 20 000 человек было покалечено» в Анголе45; в Сальвадоре

в1986 г. «число пострадавших от мин среди военных составляло от 64 до 125 человек, а среди гражданских — от 19 до 25 ежемесячно»46. И так далее.

Мины представляют собой такое оружие, от которого военные никогда не откажутся. Они дешевы, легко настраиваемы

всоответствии с конкретной обстановкой, удобны и эффективны. За последние десятилетия наука и технологии совершенно изменили их традиционную форму и роль. Подрыв мины в течение многих веков был важным событием при ведении осадной и окопной войны, завершением многодневных или даже многомесячных подземных работ и накапливания пороха. Ко времени Первой мировой войны к методу закладки и взрыва большой мины (самой большой миной были 500 тонн взрывчатки, подорванные англичанами во время Мессинской битвы в 1917 г., после почти целого года работ по прокладке туннелей) добавились минные поля, которые

44Independent, письмо Cambodia Trust в выпуске от 25 июня, и репортажи Терезы Пул [Teresa Poole] из Пномпеня в выпусках от 13 и 23 ноября 1991 г. В последнем репортаже Т. Пул отмечает: «Установка мин на протяжении более десятилетия является частью повседневного образа жизни в Камбодже».

45Обзор Kэролайн Мурхед [Caroline Moorhead] о сложившейся ситуации на конец 1991 г. в газете Independent, 26 Aug. В обзоре МККК (Panorama, 1992, p. 19) сообщается, что «начиная с 1979 г., приблизительно 8500 человек были снабжены протезами конечностей, и еще десятки тысяч человек, переживших ампутацию, ждут своей очереди».

46Americas Watch Report, Land Mines in El Salvador and Nicaragua: The Civilian Victims (New York and Washington, Dec.1986), p. 22. См. также превосходный обзор современной ситуации в этой чудовищной сфере, выполненный Дж. Кандереем: Gerald C. Canderay, “Anti-Personnel Mines” in IRRC 295 (1993), pp. 273—287.

465

Часть III. Право и вооруженные конфликты после 1950 г.

представляли собой адаптацию для сухопутных условий хорошо отработанного оборонительного приема войны на море и делали участки земной поверхности гибельными для пехоты. К концу Второй мировой войны морские и наземные мины стали совершенствоваться все более ускоряющимися темпами, и, похоже, этот процесс до сих пор еще не достиг своего пика. Классическое минное поле с установленными на нем достаточно крупными взрывными устройствами было дополнено множеством разновидностей небольших или совсем маленьких мин, которые могут быть установлены (и замаскированы) в любом месте или просто разбросаны (с помощью авиации или разрывающихся снарядов и бомб) на таких огромных площадях, какие только можно себе представить. С обычной военной точки зрения большим и неоспоримым преимуществом мин, используемых таким образом, является мгновенное «воспрещение действий противника», т.е. превращение стратегически важных участков местности в территории, столь опасные и устрашающие для вражеской пехоты, что они фактически становятся недоступны ей до тех пор, пока не будут расчищены проходы, что, конечно, выполнимо, но всегда требует длительного времени.

Будет ли полной расчистка от мин — в том случае, когда она вообще производится, — зависит от множества факторов: кому принадлежит данная территория, кем она используется, кого можно убедить, заставить или привлечь за деньги для выполнения этой работы, какие именно мины должны быть обезврежены, существуют ли карты минных полей и т.п. Идеальные обстоятельства, при которых можно ожидать наличия карты минных полей, — это когда используемые мины являются достаточно крупными, их закладка производится без спешки, в твердую почву и на собственной территории. Легко понять, что такие обстоятельства случаются не часто. Ранения и смерти от необезвреженных мин (не говоря уже о неразорвавшихся снарядах и бомбах) являются неизбежным последствием войн, даже когда они ведутся между технически эффективными и достойными по своим моральным качествам противниками. В течение многих лет после Первой мировой войны французское и бельгийское население на тех территориях, где проходили боевые действия, продолжало страдать от их последствий, а поляки до сих пор страдают от последствий Второй мировой. Ливийская пустыня оста-

466

Глава 8. Методы и средства

ется опасной зоной для населения и путешественников; большие участки земли на востоке Фолклендских островов остаются закрытыми для посещения всяким, кто может прочесть предупреждающие знаки; и лишь время покажет, насколько результативны были действия военных компаний, которые занимались обезвреживанием мин в Кувейте и сами понесли неизбежные при этом потери.

Таковы побочные последствия минной войны, рассматриваемой с ее более благопристойной стороны. Ее менее благопристойная сторона выглядит гораздо хуже. Под благопристойностью я здесь, как и везде в подобном контексте, понимаю определенную степень понимания требований МГП и стремление отвечать им даже тогда, когда они могут быть формально неприменимы, иными словами, готовность признать свой долг в отношении тех людей, которые могут пострадать в результате ваших действий. Однако подобного рода благопристойность редко соблюдается в вооруженных конфликтах того типа, в котором больше всего применяются изобретенные в современную эпоху мини-мины (как я их называю). Некоторые из таких мин упоминаются во втором издании (1980 г.) справочника Brassey’s Infantry Weapons of the Armies of Africa, the Orient and Latin America, например мины производства СССР — 90-граммовая «малая мина для беспокоящего минирования» ДМК-40 размером 4×7 см и мина общего назначения ДМ весом 1,8 кг и размером 13×15 см, «фактически представляющая собой мину-ловушку, поскольку ее невозможно обезвредить, если она уже поставлена на боевой взвод»; в издании 1979 г. Brassey’s Infantry Weapons of the NATO Armies упоминается бельгийская 183-граммовая пластиковая мина PRB-M409 размером 2,8×8,2 см, обезвреживание которой «представляет серьезную проблему, так как смещение мембраны давления всего лишь на 1,5—3 мм приводит к взрыву»47. Об итальянских разработках на страницах этой книги не упоминается, но известно, что в течение многих лет Италия «славится» массовым производством необнаружимых пластиковых мин. Говорят, что одна итальянская компания в период между 1982 и 1985 гг. поста-

47От бесстрастного технического языка этих страниц мне стало немного не по себе. Интересно, а какое впечатление производит реклама производителей? Наверное, еще более ужасное.

467

Часть III. Право и вооруженные конфликты после 1950 г.

вила в Ирак 19 миллионов мин48. Слова, которые звучат для курсантов военных училищ как абстрактное предупреждение, а для солдат-пехотинцев, вынужденных передвигаться по местности, где заложены или разбросаны эти мины, несут в себе тревогу и кое-что похуже, для сельских жителей этих мест означают ужас, смерть и увечья, причем эти мины на деле могут быть сознательно направлены именно против них теми участниками вооруженного конфликта, для которых термины «гражданское лицо» и «некомбатант» значат не более, чем «враг, скрывающийся в одном из своих многочисленных обличий»49. Еще больше, чем взрослые, от этой избирательной неизбирательности страдают дети. Они ходят по тем же тропинкам и так же работают в полях, в силу своей природы они более склонны подбирать необычные предметы и играть с ними — особенно если те выглядят как игрушки, а минамловушкам часто специально придается такой вид.

Лишь после заключения Конвенции ООН 1980 г. (Протокол II) МГП непосредственно занялось этой зловещей стороной современной сухопутной войны. Прежде оно в соответствующих случаях применяло импликацию и аналогию. Метод импликации был простым и безошибочным. «Декларация Мартенса» была столь же применима к минам, как и к другим методам и средствам, не включенным в Гаагские правила. Оружие, практика применения которого стала представлять собой столь зловещую угрозу гражданскому населению, не могло бы, даже при самом богатом воображении, быть совместимо с «установившимися между цивилизованными народами обычаями» и должно было бы считаться нарушени-

48Эти данные получены далеко не из первых рук, а из бюллетеня Exile (Oct., 1992, p. 3), издаваемого британским Советом по беженцам [Refugee Council]. Но я не склонен не доверять этим цифрам, особенно после того, как услышал об этой итальянской специализации от участников CDDH и ряда других конференций 1970-х годов.

49Пример — действия «красных кхмеров» в провинции Кампонг Спо в Кампучии в 1990 г., согласно сообщению Кэтрин Гич [Catherine Geach] в Tablet, 17 Aug. 1991, pp. 990—991: мины на рисовых полях, где трудились крестьяне, в тех местах джунглей, куда они отправлялись на поиски пищи, когда кончались запасы риса, и даже на территории больниц, где проходили лечение выжившие жертвы мин.

468

Глава 8. Методы и средства

ем «законов человечности и требований общественной совести». Помимо этого не было недостатка и в более конкретных законах, имевших своей целью защиту гражданских лиц и (говоря словами общей ст. 3 Женевских конвенций) «лиц, которые непосредственно не принимают участия в военных действиях», а также предотвращение террористических действий, направленных против них. Те люди из числа использующих минное оружие, кто обладает более развитым правовым сознанием, могли бы, например, особенно если в их цели входит «завоевать сердца и умы людей», попытаться довести до местного населения сведения о своих действиях; если же внезапность и неопределенность не являются важной составляющей их замысла, они могли бы как-то отмечать заминированные зоны или даже обносить их оградой50.

Подход МПГ к серьезнейшей проблеме мин, основанный на аналогии, подразумевал отсылку к вполне конкретному закону, разработанному еще до 1914 г. с целью регулирования применения мин в военных действиях на море. Адмиралы раньше, чем генералы, оценили все преимущества и потенциальные возможности контактных мин, а внимательные наблюдатели, выступавшие в защиту интересов некомбатантов и нейтральных стран, с самого начала привлекли внимание общественности к опасностям, связанным с применением мин. В той степени, в которой их использование могло быть представлено как продолжение новыми средствами старой и всеми принятой практики осуществления блокад и пресечения контрабанды, его трудно было оспаривать. С чем, однако, можно было

50Передача предупреждений жителям зон боевых действий, расположенных на неприятельской территории, всегда была делом, связанным с большой неопределенностью. Когда нет практической возможности сделать устное предупреждение, разбрасывание листовок с воздуха может оказаться менее действенным, чем другой способ, восходящий ко временам колониальных полицейских операций, — оповещение через громкоговорители с низколетящих самолетов или вертолетов. В таких случаях проявления великодушия, так же как и в случаях карательной тактики, когда, например, крестьянам сообщалось о том, что будет сделано с их деревней, лишь за полчаса до начала действий, невозможно быть уверенным в том, что предупреждение правильно понято и, если даже и понято, что у жителей остается время на то, чтобы что-то предпринять.

469

Часть III. Право и вооруженные конфликты после 1950 г.

поспорить, так это с распространением подобной практики за границы разумного, имея в виду ее неизбирательные разрушительные последствия. Поэтому было выдвинуто требование, чтобы стороны, не участвующие в военных действиях, уведомлялись об установлении минных полей, чтобы зоны минирования зачищались от мин после прекращения их использования в военных целях и чтобы мины оснащались устройствами, которые позволяли бы обезвредить их в том случае, когда они срывались с места крепления, или (если речь шла о безъякорных минах) обезвреживались по истечении некоторого фиксированного периода времени, разумно необходимого для выполнения боевой задачи. VIII Гаагская конвенция 1907 г. об установке автоматических контактных подводных мин во многом способствовала удовлетворению этих требований. Кроме того, в ней были выдвинуты две новые идеи, интерес к которым с течением времени лишь возрастал, а именно: требование, чтобы стороны соблюдали заранее обговоренные технические стандарты, обеспечивая соответствие производимого ими оружия этим стандартам, и требование, чтобы состояние дел в этой области заново рассматривалось каждые семь лет, поскольку все прекрасно понимают, что благодаря научно-техническому прогрессу как сами мины и торпеды, так и способы их применения постоянно качественно совершенствуются.

Чтобы лучше узнать историю применения мин в военных действиях на море, читатель должен обратиться к соответствующим специалистам5151. Об использовании мин в сухопутной войне мы уже говорили выше. К аргументам в их пользу можно отнести стремление военных властей (включая, разумеется, повстанцев) иметь возможность превращать пути и участки территории в зоны, непроходимые для противника, если только тот не готов подвергнуться смертельному риску или не

51Например, F.H. Swayze, “Traditional Principles of Blockade in Modern Practice: United States Mining of Internal and Territorial

Waters of North Vietnam” in JAC Journal, 29 (1977), 143— 173; A.G.Y. Thorpe, “Mine Warfare at Sea: Some Legal Aspects for the Future” in Ocean Development and International Law 18 (1987), 255—278; Myron Nordquist and Margaret Wachenfeld, “Legal Aspects of Reflagging Kuwaiti Tankers and Laying of Mines in the Persian Gulf” in German Yearbook of International Law, 31 (1988), 138—163.

470