Best_D_Voyna_i_pravo_posle_1945_g_2010

Глава 9. Применение, имплементация и обеспечение соблюдения

основные принципы нейтральности и беспристрастности, если вообще когда-то и склоняются в какую-либо сторону, то всегда в сторону гуманности (занимающей первое место в списке его приоритетов), что в контексте МГП означает предотвращение и облегчение человеческих страданий во время вооруженного конфликта, защиту жизни и здоровья людей и неизменное уважение к ним, невзирая на их национальность, расу, религиозную веру, классовую принадлежность, политические взгляды, а также отказ от принятия чьей-либо стороны в военных действиях или связанных с ними разногласиях6.

Нейтральность и так естественно сопутствующая ей беспристрастность занимают особое место в контексте МГП. Не будет преувеличением сказать, что без их закваски само МГП не могло бы существовать. Это присутствие в некоторой простейшей форме присутствовало в идее МГП с самого начала. Гуманитарный инстинкт или принцип, без которого никогда не смогли бы развиваться наши законы войны,

вконечном счете является утверждением ценностей, отличных от ценностей воина — иных, но по-своему не менее притягательных. Требуя приостановления во время войны проявлений ненависти и жестокости, которые были ее постоянными спутниками, эти ценности превращали поверженного врага в того, кто уже больше врагом не является. Этот аспект эволюции законов и обычаев войны, насколько я знаю, не идентифицировался в явном виде, как имеющий нечто общее с нейтральностью, вплоть до начала 1860-х годов, когда нарождавшееся движение Красного Креста осознало эту связь. Учредивший его орган, Женевская международная конференция 1863 г.,

взавершение приняла следующую Рекомендацию: «Воюющие страны во время войны должны объявлять нейтралитет

6Это предложение вышло довольно неуклюжим, поскольку я пытался как можно ближе придерживаться оригинального текста, излагающего основополагающие принципы движения (которые равно применимы во время выполнения им своей роли в условиях и мирного, и военного времени и призваны удовлетворить все группы разнообразных его сторонников) именно применительно к МГП. Последний раз официальная формулировка принципов, мало отличающаяся от предыдущей версии 1965 г., была заявлена в преамбуле к Уставу Международного движения Красного Креста и Красного Полумесяца, принятому на его XV Международной конференции в Женеве в 1986 г.

581

Часть III. Право и вооруженные конфликты после 1950 г.

для полевых и военных госпиталей, и точно так же этот нейтралитет должен быть полностью и абсолютно признан в отношении официального медицинского персонала, медицинских работников-добровольцев... местных жителей, которые помогают раненым, и самих раненых».

Эта Рекомендация была благородно подхвачена первой Женевской конвенцией, принятой в августе 1864 г.; четыре из ее десяти статей фактически используют термин «нейтральный» (а также «нейтралитет» или «нейтральность»), и эта идея вполне отчетливо присутствует в большинстве остальных. Тем не менее в последующих конвенциях это слово отсутствует. Генералы и юристы-международники, утверждая свое влияние в этой сфере деятельности, которая к началу XX в. переживала расцвет, по-видимому, сочли его употребление ненужным и сомнительным. Однако идея уже нашла свое прочное

ипостоянное место в принципах и практике МККК, который не мог функционировать без нее.

Основополагающее значение идеи нейтральности для всей системы МГП выходит далеко за рамки ее особой значимости для МККК, но именно здесь она имеет наибольшее значение. Для того чтобы эффективно выполнять наказ международного сообщества, согласно которому МККК следует играть основную роль в деле имплементации МГП, он должен выступать как равно приемлемый и не опасный для всех воюющих сторон актор. Его агенты (представители женевской штаб-квартиры и уполномоченные должностные лица ассоциированных национальных обществ Красного Креста) должны иметь возможность безопасно работать в ситуациях, для которых обычно как раз характерны опасности, напряженность и подозрительность, а те места, где они работают,

ите транспортные средства, которые необходимы для этого, должны пользоваться неприкосновенностью. Отсюда особая важность «отличительной эмблемы» — Красного Креста или Красного Полумесяца и некоторых других разновидностей, которые движение было вынуждено ввести в связи с требованиями международной политики7. Отличительная эмблема

7Иран, в силу необъяснимых причин получивший в 1924 г. право использовать эмблему Красного Льва и Солнца, вернулся к предпочитаемому мусульманскими странами Красному Полумесяцу во время Исламской революции 1980 г. Красный Щит Давида,

582

Глава 9. Применение, имплементация и обеспечение соблюдения

или знак является единственной принадлежностью, которая защищает сотрудников Красного Креста, которые по определению сами не должны быть вооружены8.

ЖК и комментарии к ним придают большое значение различию между использованием эмблемы как «покровительствующего» и как «обозначающего» [«indicatory»] символа. В качестве «покровительствующего» она используется во время международных конфликтов, согласно ЖК, для защиты раненых и больных, а также персонала, который воюющие стороны уполномочили ухаживать за ними. Во всех других ситуациях мирного и военного времени применяется в качестве «обозначающего» символа, просто-напросто указывающего на членство в Красном Кресте, Красном Полумесяце или в любом из их подразделений либо на сотрудничество с ними. В первом случае от использования отличительной эмблемы полностью зависит имплементация МГП в некоторых его самых уязвимых аспектах, поэтому национальное законодательство, в которое ВДС обязаны инкорпорировать положения ЖК, должно в то же самое время предотвратить такое неправомерное использование этой эмблемы, которое может создать у людей, видящих этот знак в ситуациях военного конфликта, неуверенность по поводу того, используется ли он в своем «покровительствующем» качестве или нет9. Ведь если эмблема используется именно как «покровительствующая», в гуманитарной нейтральности и беспристрастности ее пользователей и их целей можно не сомневаться, и,

используемый Израилем, был после споров 1948—1949 гг. признан де-факто. Здесь нет нужды останавливаться на заимствованных эмблемах самопровозглашенных обществ помощи, что само может стать предметом отдельного изучения.

8Неудивительно, что для медицинского персонала существуют разрешения в опасных ситуациях носить «легкое личное оружие»

для самозащиты и защиты пациентов.

9Я попытался здесь вместить в два предложения (очевидно, слишком длинных) более сорока страниц текста Pictet’s Commentary (некоторые из них очень насыщенны и сложны) в части, посвященной ЖК1, где данный вопрос исчерпывающе рассматривается. Читателям, для которых важно в точности разобраться в нем, следует самим прочесть эти страницы, а кроме того, еще и работу: François Bugnion, The Emblem of the Red Cross: A Brief History

(Geneva, 1977).

583

Часть III. Право и вооруженные конфликты после 1950 г.

более того, по закону никто и не должен сомневаться. Лица, которые используют это благородное преимущество для своих целей, — преступники, а их преступление, возможно, состоит в вероломстве — самом гнусном злодеянии, которое подрывает устои МГП. Но поддержание четкого различия между покровительствующим и обозначающим использованием эмблемы при любых обстоятельствах едва ли можно гарантировать. Тем не менее в рамках гуманитарного подхода это не должно иметь большого значения; все движение Красного Креста и Красного Полумесяца, руководствуясь своими принципами, обязано соблюдать нейтральность и беспристрастность во всех ситуациях, связанных с вооруженными конфликтами. Моральная значимость отличительной эмблемы остается одной и той же, независимо от того, какая правовая функция выступает на первый план и какого размера эмблема — большая или маленькая, присутствует на одежде, транспорте или зданиях тех, кто имеет право пользоваться ею.

Несмотря на эту законодательную защиту и стремление движения Красного Креста добиться большего понимания и уважения своих принципов, а также на то, что никто из сторонников МГП не должен испытывать трудностей с пониманием того, что нейтральность и беспристрастность МККК являются интегральной частью имплементации МГП, Красный Крест не везде встречается с тем доверием, на которое вправе рассчитывать, а его эмблема не везде вызывает то уважение, которое должна вызывать. Это очень серьезная проблема, поэтому причины этих слабостей в структуре МГП заслуживают отдельного рассмотрения.

Во-первых, МККК. В той степени, в которой эти слабые стороны имеют отношение к МККК, о них едва ли можно сказать, что они созданы им, но в то же время трудно не увидеть, что они являются неизбежным следствием его существования. Его подчеркнутая «швейцарскость» (к которой следует добавить его статус частной организации) больше не является самоочевидным доказательством нейтральности, как это было в прошлом в политически более простые времена и в годы восхождения Европы. Нейтральность, как она понимается юристом-международником и дипломатом, не производит ipso facto особого впечатления на современного человека со сложившейся у него в голове картиной мира, разделенного на Север и Юг, и интересами международных финансов и тор-

584

Глава 9. Применение, имплементация и обеспечение соблюдения

говли, которые он держит в уме. И он будет тем более невосприимчив к идее нейтральности, если в его голове свили себе гнездо еще и идеи марксизма-ленинизма. А тем, в чьих глазах международное сообщество разделено на революционные и контрреволюционные государства, нейтральность будет казаться просто невозможной, чистой утопией и фантазией; вряд ли можно сомневаться, какое место будет занимать Швейцария в такой редукционистской схеме восприятия мира. Упорное подчеркивание МККК своей полной независимости от Федерального правительства Швейцарии также не может убедить искушенных наблюдателей, хотя очевидная симпатия, взаимопомощь и личные связи между тем и другим также могут их не особенно волновать.

Признавать, что МККК в определенной степени вовлечен

ив дела страны, для которой он является столь выдающимся предметом гордости, и в политические процессы в рамках международного сообщества, где он играет важную роль, не означает утверждать, что все это неестественно или неразумно. И, что еще более важно, это не значит, что подобная вовлеченность обязательно наносит вред или вносит элемент предвзятости в ту деятельность, которую осуществляет эта организация во имя человечности, руководствуясь прежде всего принципами нейтральности и беспристрастности, соблюдение которых она считает своим долгом. Некоторые государства в те периоды, когда они увлекались идеями марксизмаленинизма или их маоистской версией, утверждали, что в этом якобы присутствует пагубная и преднамеренная буржуазная предвзятость, но такое мнение не разделяется серьезными аналитиками и комментаторами, изучавшими деятельность МККК с особой тщательностью. На деле бывали и ошибочные суждения, и неповоротливость, и небрежная работа, но не всегда и не только из-за неспособности или неумелости отдельных людей. Белые европейцы, преобладающие среди рядовых сотрудников МККК, могут, сами не осознавая того, вызывать обиду и подозрение в странах и на континентах, где население особо чувствительно к проблемам цвета кожи

истилю поведения, а МККК не всегда может выйти победителем в тонких играх дипломатии и PR, в которые он вынужден играть против коварных партнеров, стремящихся перехитрить его. Но, отмечая эту вовлеченность в политику и затруднения, которые порой ее сопровождают, мы лишь тем самым

585

Часть III. Право и вооруженные конфликты после 1950 г.

признаем, что выполнение МГП своих функций в политических ситуациях (которыми в определенной степени всегда являются вооруженные конфликты) не может постоянно

иповсеместно осуществляться без определенной осведомленности и навыков в сфере политики. Это, однако, не означает, что политическая сторона деятельности МККК должна затрагивать и ее гуманитарную сторону, которая реализуется там, где его миссия наиболее значима, — в полевых условиях.

Помимо всего сказанного о том, что гуманитарная нейтральность и беспристрастность способны противостоять политическим бурям и грозам, бушующим вокруг, следует остановиться и на других, более реальных и серьезных, опасностях. Самая большая из них формулируется очень просто: идеи нейтральности и беспристрастности непостижимы и недоступны восприятию определенных типов бойцов

ив некоторых ситуациях во время вооруженных конфликтов. Ни в какой другой части исследования, посвященного функционированию МГП в современном мире, факторы различия культур и разрывов в историческом развитии не имеют столь большого значения, как в данной сфере. Старое право войны развилось в современное МГП в результате процесса, обладавшего определенной степенью видимой исторической преемственности, имеющей тенденцию маскировать напряжения, которые могут создаваться культурным климатом, в котором оно функционирует. В части I мы видели, как необычайное сплетение обстоятельств на раннем этапе новоевропейской истории позволило правителям и правящим классам понять, что войны могут быть «справедливыми» с обеих сторон, что неприятель необязательно должен вызывать ненависть, что ограниченные войны лучше тотальных и что главы государств могут учитывать высшие интересы своего международного общества даже тогда, когда они прибегают к использованию силы для установления в нем неофициальной иерархии10. Таким образом, современное МГП сформи-

10Столь же показательным свидетельством аналогичного интереса к ограничению публичного насилия была имевшая место в те же годы эволюция конституционного и представительного правления в Европе и Северной Америке, преподавшая одновременные уроки ограничения государственной власти и политического компромисса.

586

Глава 9. Применение, имплементация и обеспечение соблюдения

ровалось в ту историческую эпоху и в том регионе мира, где

икогда можно было с изрядной долей искренности сказать, что «люди, публично поднявшие оружие друг против друга в войне, не перестают по этой причине быть моральными существами, ответственными перед другими людьми и перед Богом» и что «конечной целью современной войны является восстановление мира»11. В рамках такой доминирующей идеи общественных и политических отношений нашлось место нейтральным

ибеспристрастным напоминаниям о ценностях более высоких, чем узконациональные, и более весомых, чем исключительно военные. Первые кодификаторы МГП справедливо полагали, что без них невозможна его имплементация, и все, кто впоследствии продолжал утверждать и развивать его, придерживались такого же мнения.

Эти ценности необходимы, но приверженность им дается нелегко. До какой степени воюющие стороны были готовы допустить возможность вмешательства в их конфликт третьей — нейтральной и беспристрастной — стороны и насколько собирались отдавать должное уважение отличительной эмблеме уже на уровне поля боя — это те вопросы, ответ на которые могут дать только историки. Но, как бы то ни было, не надо быть историком или другим специалистом, чтобы перечислить те факторы, которые при тех или иных конкретных обстоятельствах могли бы заставить воюющую сторону либо просить

опомощи, либо, наоборот, руководствуясь лишь собственными интересами, проигнорировать отличительную эмблему. Ограниченная война — это не то понятие, которое имеет хоть какой-то смысл в культурах, где взаимное осознание врагов является навязчивой идеей, а ненависть к врагу обязательна. Мысль о том, что справедливость может присутствовать и на той, и на другой стороне ожесточенного конфликта, вероятно, покажется типичному приверженцу той или иной сторо-

11Процитированные фразы взяты непосредственно из Инструкций Либера, ст. 15 и 29. Либер показателен в этом отношении, так как он стремился как можно лучше выразить мудрость своего века и при этом осознавал отсутствие серьезных различий между ней и мудростью предыдущего столетия. Именно ему многим обязаны первопроходцы, занимавшиеся кодификацией права войны в последующие пятьдесят лет, и это свидетельствует о том, насколько хорошо он выполнил свою работу. Эти кодификации приводятся

всборнике документов Schindler and Toman под номерами 2 и 3.

587

Часть III. Право и вооруженные конфликты после 1950 г.

ны в политике такой же невероятной, какой приверженцу той или иной религиозной веры покажется идея о том, что спасение возможно и вне его религии. Если даже ограничиться той религией, которая мне хорошо знакома, то придется с сожалением признать: самыми популярными ее максимами среди верующих, ведущих, по их мнению, справедливую войну, обычно является не «блаженны миротворцы» и не «любите врагов ваших», а «кто не со мною, тот против меня». Учитывая все это безумие, пожалуй, то, что нейтральность и беспристрастность Красного Креста столь часто признавались и уважались во время современных войн, является гораздо более поразительным фактом, чем то, что в некоторых случаях они наталкивались на непризнание или злоупотребления.

По-видимому, не подлежит сомнению, что нейтральность и беспристрастность в контексте вооруженных конфликтов нашего времени стали признаваться и уважаться реже, чем раньше, возможно, в основном из-за того, что большинство самых ужасных конфликтов современной эпохи носит внутренний характер. Следует отметить, что МККК все чаще сталкивается с неприятием его услуг, некоторые примеры этого приводятся в его ежемесячных бюллетенях наряду с доказательствами того, что его отличительная эмблема регулярно игнорируется или используется не по назначению. Ежегодные отчеты МККК содержат менее живописные, но более систематизированные обзоры. Другое его издание — Dissemination («Раздаточный материал»), основная задача которого состоит в том, чтобы информировать и поощрять тех, кто стремится распространять знания о МГП, поместило в своем номере за апрель 1992 г. (с. 14—16) прекрасный очерк, посвященный ситуации, в которую все чаще попадают нейтральные и беспристрастные носители эмблем Красного Креста и Красного Полумесяца. После упоминания о тех трудностях, с которыми национальные общества — порой по необходимости связанные с политическими структурами, которые доминируют над ними и не всегда им симпатизируют, — могут встретиться при соблюдении принципов своего движения, в тексте идет следующий фрагмент:

«Еще одной трудностью является то, что стороны, участвующие в конфликте, часто имеют весьма туманное представление о нейтральном поведении. В странах, где имеет место внутренний конфликт, представители вооруженных сил не

588

Глава 9. Применение, имплементация и обеспечение соблюдения

могут понять, почему национальное общество Красного Креста и Красного Полумесяца не подвергает осуждению действия тех, кого они считают „бандитами“. Еще менее они могут понять, почему оно хочет оказывать помощь тем из их числа, кто уже лишился возможности сражаться. Что касается противной стороны, то ее представители критикуют общество за его связи с властями.

Любой, кто пытается работать на обеих сторонах, чтобы помочь некомбатантам, в лучшем случае считается наивным, в худшем — предателем. Чрезвычайно поляризованный характер многих конфликтов таков, что отказ принимать ту или иную сторону уже сам по себе рассматривается как враждебный акт... Еще одна проблема заключается в том, что о национальном обществе Красного Креста и Красного Полумесяца судят не только по его публичным заявлениям, но и по самой его деятельности, лежащая в основе которых гуманитарная мотивация не всегда всем понятна. Так, поставки продовольствия изгнанным со своих мест несчастным людям, собранным властями в лагерях, может восприниматься как поддержка политики зачистки территории от гражданского населения, проводимой ради более успешной борьбы с комбатантами. Предоставление кухонной утвари крестьянам, чьи дома были сожжены партизанами или повстанцами, порой не отличается в глазах последних от оказания поддержки людям, которые, в соответствии с этим образом мышления, заслужили подобное наказание за свое сотрудничество с властями. Помощь раненым, которые обращаются в местное отделение Красного Креста, ошибочно рассчитывая получить здесь своего рода иммунитет, может вызвать подозрения у тех, кто разыскивает их, — они могут подумать, что национальное общество, соглашаясь помочь этим людям, тем самым демонстрирует, на чьей стороне находятся его симпатии».

Подозрения, с которым сталкивается сам МККК, стремясь «осуществлять свою деятельность по оказанию помощи и предоставлению защиты в соответствии со своей деловой этикой, основанной на беспристрастности, независимости и нейтральности», в большинстве случаев аналогичны или идентичны описанным выше12. Но существует еще и дополни-

12Приведенные выше слова, без сомнения, тщательно подобранные, принадлежат президенту МККК и взяты из брошюры, Respect for

589

Часть III. Право и вооруженные конфликты после 1950 г.

тельная проблема, заключающаяся в том, что его приверженность дипломатическим правилам поведения и конфиденциальность, которую он гарантирует в отношениях с правительствами, иногда приводят к тому, что его непростые отношения с ними окутываются таким непроницаемым покровом, что антиправительственные силы начинают сомневаться, действительно ли МККК настолько нейтрален и беспристрастен, как он это утверждает. Против таких подозрений у МККК нет иного средства защиты, кроме как сослаться на результаты своей прежней деятельности, призвать к благожелательному пониманию тех проблем, с которыми он сталкивается в процессе переговоров с нечестными и обструкционистскими правительствами, а в крайнем случае — просто попросить поверить ему, когда он говорит о том, что делает все возможное

вданных обстоятельствах. Его способность вызывать доверие

вобщем случае отнюдь не становится больше от того, что он всегда прежде всего обращается к правительству и что в случае, если правительство, презирающее право, отказывается от сотрудничества, у МККК нет никакой власти преодолеть отказ. В таком случае единственное, что он может сделать, — это

«предать гласности» свою критику (нарушение конфиденциальности для МККК — крайность, на которую он идет очень неохотно) или обратиться к ВДС, уважающим право, с просьбой оказать скрытое давление на такое правительство во имя соблюдения МГП. Именно это средство он пытался использовать во время войны между Ираком и Ираном, но без особого успеха. В силу указанных причин почтение, всегда проявляемое МККК (по крайней мере, первоначально) по отношению к официальной государственной власти, и приоритет, всегда отдаваемый нейтральности и беспристрастности (даже если это означает предоставление помощи сторонам, которые не очень-то в ней и нуждаются, только ради того чтобы она соответствовала тому, что предоставляется нуждающимся в ней), приводят к тому, что некоторые гуманитарные активисты приходят в отчаяние по поводу способности МККК добраться до некоторых весьма достойных кандидатов на получение помощи и защиты и начинают искать альтернативные подходы. Чтобы получить всестороннее представ-

International Humanitarian Law, 15, которая представляет собой печальный обзор событий 1987—1991 гг.

590