2. Критика идеалистических и метафизических воззрении на содержание и форму

Разработка категорий содержания и формы, осмысление закономерности их соотношения происходили на протяжении всей истории философии. В связи с материалистическим или идеалистическим, диалектическим или метафизическим истолкованием этих категорий шла непримиримая, никогда не прекращавшаяся борьба. И если метафизики, как правило, отрывали содержание и форму друг от друга, то идеалисты либо отрицали объективный характер этих категорий, либо объявляли форму чем-то сугубо идеальным, возвышающимся над земными предметами и порождающим их. При этом метафизический разрыв формы и содержания обычно сохранялся.

Так, античный идеалист Платон употреблял понятие формы в том же смысле, в каком он использовал понятие идеи. Отвергнув платоновский "мир идей", выдающийся древнегреческий философ Аристотель, однако, не сумел подняться до последовательно материалистического понимания содержания и формы. В его учении ясно виден и метафизический подход к этим категориям. Деятельным, активным началом, по Аристотелю, является лишь форма. Она предшествует материи - началу содержательному, но пассивному и инертному. Активная форма может соединиться с пассивной материей, и тогда появится какая-либо конкретная вещь. Такие взгляды не могли не привести Аристотеля к идеалистическому выводу о существовании мирового духа, выступающего в роли "формы всех форм".

В средние века именно эта часть учения Аристотеля была заимствована и "развита" итальянским доминиканцем, "князем схоластики и теологии" Фомой Аквинским. Согласно его учению, реформы, существующие в материи, произошли из формы без материи". Как сущность, так и само существование вещей возникают из формы, природа создана "из ничего" богом, а сам бог является "чистой формой". Характерно, что в 1879 г. специальной энцикликой римского папы Льва XIII схоластическая система Фомы (Томы) Анвинского томизм - была признана "единственно истинным" философским учением.

В философии нового времени субъективно-идеалистическое и во многом метафизическое истолкование категорий содержания и формы характерно для учения И. Канта. В этом учении проблема содержания и формы по существу была сведена к вопросу о содержании и форме мышления. По И. Канту, содержание мышления определяется чувственным восприятием объективно существующих "вещей в себе", но его форма - это нечто априорное, первичное во отношению к содержанию и не связанное с ним. Так, с точки зрения И. Канта, пространство и время являются априорными формами чувственного созерцания. В тот момент, когда человек пытается познать мир реальных явлений, он, с точки зрения И. Канта, как бы накладывает такие формы на познаваемые явления с целью приведения их в определенный порядок.

Типично идеалистические и метафизические тенденции во взглядах на содержание и форму не только полностью сохранились, ко даже усилились в современной буржуазной философии. Так, например, в философском словаре, вышедшем в 1957 г. в Штутгарте (ФРГ), говорится о том, что форма означает "...определенный и определяющий порядок предмета или порядок протекания процесса в отличие от его "аморфного" материала (материи), содержания или содержимого" ("Философский словарь", М., ИЛ, 1961, стр. 622). Нетрудно увидеть, что древнейшая идеалистическая тенденция понимания формы в этом определении выдерживается весьма последовательно.

Идеалистические положения развивал и французский буржуазный философ А. Бергсон. Время или "чистая длительность, - как пишет он, - есть форма, которую принимает последовательность наших состояний сознания..." (А. Бергсон. Соч., т. 2, СПб., 1914, стр. 73). Время, таким образом, объявляется им формой сознания.

Идеализм и агностицизм характерен для взглядов на содержание и форму современного буржуазного естествоиспытателя и философа А. Эддингтона. По отношению к природе вещей вся система человеческого знания, утверждает он, "... только пустая скорлупа, символическая форма, а не знание содержания. Это знание структурной формы, а не знание содержания" (А. Эддингтон. Пространство, время и тяготение. Одесса,1923, стр, 198). А. Эддингтон вообще считает, что "физическое исследование никогда не может проникнуть дальше формы" (Там же, стр. 190).

Идеалистическое и метафизическое истолкование категорий содержания и формы особенно характерно для современной буржуазной эстетики. Так, например, теоретики и практики формализма в искусстве отрицают всякую связь между содержанием произведений искусства и реальной жизнью; что же касается формы, то ей они уделяют главное внимание, считая, что именно форма раскрывает сущность искусства. Один из видных теоретиков современного формализма Клайв Бэлл приходит к выводу, что главное в искусстве "значимая форма", которая имеет цель в себе самой и служит только для вызывания эстетических эмоций. Люди, способные испытывать такие эмоции при восприятии произведений искусства, по словам К. Бэлла, "... заняты исключительно линиями и цветом, их связями, количеством и качеством; но отсюда они черпают эмоцию более глубокую, значительно более возвышенную, чем любая из тех, которые могут быть вызваны описанием фактов и идей" ("Современная книга по эстетике". М., ИЛ, 1957, стр. 357).

Идеалистическое истолкование категорий содержания и формы не позволяет вскрыть их объективную основу, отвлекает от исследования реально существующих вещей и процессов, искажает и извращает смысл происходящего. Наоборот, диалектико-материалистическое понимание содержания и формы облегчает познание тех конкретных процессов, которые отображаются этими категориями. А это открывает дорогу к практическому использованию познанного, дает возможность управления реально протекающими процессами.