Раздел III. Прекрасное в природе и человеческом мире *| 87

решающим. Человек не может удержаться от эмоций,

очутившись вдруг лицом к лицу с чудом творения.

Эмоция этого рода является настоящим эстетическим

наслаждением при созерцании, возникающим в нас

посредством осязаемых отношений проявлений; причем

глубина наслаждения в соответствии с объективной глубиной

того, что нами воспринимается, весьма различна. Можно

чувствовать чудо органического глубоко или

поверхностно, но всегда это осуществляется посредством взгляда,

проникающего внутрь чувственно данного, и посредством

чувства, проникающего внутрь того, что не дано

чувственно.

Необходимо отметить, что состояние восхищения или

удивления ни в коей мере не ограничивается такими

случаями, при которых развязка состоит в жизненных

чувствах симпатии. Примеры, взятые из жизни преданных

домашних животных, могли бы при этом ввести в

заблуждение. Но они односторонни. Подобная позиция

распространяется на очень отдаленное от нас и чужеродное.

Полные изящества прыжки белки высоко в кронах

деревьев действуют точно так же возбуждающе. Полет ласточек,

крик хищной птицы, скользящее движение плывущей

форели или воздушный прыжок играющего дельфина - все

они действуют одинаково. Только для нынешнего

городского человека они далеки. Он не имеет возможности так

просто видеть эти явления. Самое глубокое впечатление,

может быть, оставляет все неожиданное, если оно

улавливается, - а именно скользящее парение пеликана на

воздушной волне, образующейся перед водяной струей.

При первом взгляде еще непонятно, что там происходит;

планерист знает этот процесс, но здесь он совершается с

исключительной виртуозностью.

Но еще гораздо дальше в область чужеродного

простирается феномен. Есть живые существа, которые

кажутся человеку жуткими и враждебными, к которым он

открыто или тайно испытывает отвращение: змеи, жабы, пауки,

большие ящерицы. За этим чувством скрываются

инстинктивные моменты страха человека древних времен,

когда еще существовала действительная угроза этих

существ, и все же, когда мы отдалены от них и

рассматриваем их предметно, также может возникнуть удивительное

восхищение от непривычного. Само чувство

видоизменяется: мы усматриваем вдруг нечто королевское в высоко

поднятой голове змеи (такое сравнение употребляет

сказка), и движения паука-крестовика, который плетет

188 Часть первая. Отношение проявления

свою паутину, становятся убедительными для нас. Еще

Гердер говорил об этих "в себе безобразных" формах

животного как о неудачных созданиях природы

("отвратительный крокодил"); в действительности за этим взглядом

скрывалась неспособность к дистанции и рудимент

наследственного чувства страха. Природа ведь создана не

для человека.

Точно так же обстоит дело и с более

низкоорганизованными представителями царства органического. Везде

существует то же самое отношение. Так, вызывает

восхищение великолепие бабочек, морских звезд и медуз,

радиолярий и инфузорий. Малый мир органического полон

"искусными формами природы". И, конечно, то же можно

сказать и о мире растений.

Для человеческого восприятия красота открывается

здесь еще быстрее, хотя или, может быть, именно

благодаря тому, что растение стоит дальше от человеческого

жизненного ощущения. Контакт человеческого сердца с

органическим здесь гораздо слабее, но зато уменьшается

возможность нарушения эстетической дистанции

собственным жизненным чувством.

Здесь не возникает тотчас же мысль о сказочном

великолепии пестрых цветущих растений, но еще больше

жизненной радости от красочности или причудливости форм,

даже от некоторого общечеловеческого символизма; в

известных границах каждое растение в его развитой

форме можно считать с полным правом произведением

искусства. Это относится к стройной былинке с

наклонившимся в сторону колосом, совершенной форме сосны, бука

или березы, к "злой" жилке в коре старого дуба, к

громадному стеблю агавы и к ее копьеобразным листьям. Здесь

везде является нам нечто от таинственной

целесообразности живого, от органического строения зависящих друг

от друга функций его саморазвития, его стремления к

жизни, к самоутверждению и к его неорганическим силам

самостоятельности, приспосабливающейся к

окружающей обстановке.

Аналогичное воспроизводится во всех группах стоящих

вместе родов: в моховом ковре, в колонии тимиана, луге,

степи, в группе деревьев и в лесе. Но здесь уже

эстетическое чувство переходит в другой вид - в радость от

ландшафта.

Высокую эстетическую прелесть в царстве

органических форм образует чувствительная обидчивость, опасли-

вость и экспонирование в сравнении с безобидным рав-

нодушием, а также с бесчувственностью организмов по

отношению к тому, что им угрожает. Они неосторожно

предоставляют себя своей судьбе, погибают тысячами, но

другие тысячи расцветают на их месте. Они смутно

предчувствуют ужасную жестокость, которая господствует в

жизни родов, - жестокость против индивидуума в пользу

жизни поколений - и невольно удивляются той

расточительности, которую, как кажется, проявляет природа по

отношению к своим собственным драгоценным

произведениям.

Это тоже есть отношение проявления, не имеющее

никакого отношения к рефлексии или знанию. Потому что

самое удивительное здесь то, что мы благодаря этой

жестокости и безразличию интуитивно чувствуем их

уравновешенность и гармонию в мире живой природы.

Спокойствие само собой разумеющегося, с которым

прекрасный по форме индивидуум проявляет эту роковую

жестокость, имеет для человеческого ощущения нечто

трогательное, стремящееся к любви. И в

действительности это вид любви, с которой человеческое сердце

окольным путем через эстетическое созерцание охватывает

грандиозное богатство форм живого.

б. Красота в динамическом строении

Этот же самый принцип можно распространить и на

неорганические произведения, следовательно, на

неживую природу. Существуют различные вещественные

образы, которые порождают в нас настоящее эстетическое

восхищение, хотя их не так много, как можно было бы

предположить; ведь большинство "вещей", которые

окружают нас в жизни, искусственно переоформлены, и они не

причисляются, конечно, к красоте природы.

Здесь лежит одна из причин того, почему красота в

неорганической природе не так привычна для нас, как в

органической. Последнее объясняется еще и тем, что

первичное и самостоятельное в их динамическом строении,

которые могли бы скорее всего приковать эстетическое

чувство, большей частью бывают отделены от нас

благодаря своему размеру; они или слишком велики, или

слишком малы, чтобы быть чувственно ощутимыми.

Примерами этого могут служить, с одной стороны, небесные тела и

их системы, с другой стороны, атомы и молекулы.

Средняя сфера, которая поддается прямому восприятию,

почти начисто отделена от них. Все же есть также некоторые

примеры внутри этой сферы. Самым известным приме-

190 Часть первая. Отношение проявления

ром являются кристаллы с их особенным правильным

построением. Даже там, где мы не знаем геометрических

законов этого построения (систему осей), мы ясно

ощущаем посредством простого созерцания не только их

существование, но также и скрытую тенденцию их частей по

ее принципу "пристреливания". Здесь, несомненно,

налицо отношение явлений.

Примеров можно перечислить много, если

присоединить к этому эфемерные явления. Например, зеркальная

поверхность воды, совершенная фигура капли с ее

естественной формой пули (конечно, неясно видимая при

падении). Подобным примером является концентрически

разбегающиеся круги волн на поверхности воды,

симметрия круговорота в задержанном течении или даже

феномен подпрыгивающей капли после падения. Еще более

знакома равномерная игра волны и игра света в ней;

нечего говорить и про такие бросающиеся в глаза явления,

как, например, молния, радуга, скопление туч в небесной

синеве.

Относительно феноменов последнего рода речь не

может идти об их динамическом построении. Но и из этих

построений бывают такие, которым хотя бы косвенно

можно было бы придать форму видимости

(телескопически или фотографически). И тогда им также нельзя

отказать в эстетической силе впечатления. Сюда принадлежит

система Юпитера с его четырьмя большими лунами, так

же как и удивительная круговая система Сатурна. В этих

картинах представлено нечто от динамики построения в

ее наружной форме; внутреннее само по себе невидимое

становится ощутимым. Наблюдатели давно восприняли

это невидимое и выразили о нем свое мнение.

Кеплер в своей "Мировой гармонии" пошел гораздо

дальше. Он благодаря знаниям и расчетам посредством

соотношений величин составил общую картину этих

явлений, прочувствовал их как величайшую красоту

невидимой системы планет. Сегодняшние оптические средства

позволили сделать большее. Они сделали для нас

видимыми большие системы спиралей, наружные формы

которых, без сомнения, свидетельствуют о единстве

динамического построения. То же самое относится к скоплениям

шарообразных звезд, так же как и к некоторым

туманностям. В этих примерах достойно внимания то, что их

построение не может считаться научно объясненным; на

передний план выступает непосредственное эстетическое

созерцание.