Раздел III. Прекрасное в природе и человеческом мире 185

все это с позиции знаний о себе и быть самим собой.

Разве не мог бы он принципиально точно так же относиться к

чужой личности и к чужой судьбе?

Глава 9

ПРЕКРАСНОЕ В ПРИРОДЕ

а. Красота живого

Очень часто слова "прекрасное в природе" наводят на

мысль о "прекрасной местности", о море и суше, горах и

долинах. Но в этих понятиях заключены трудные

эстетические проблемы, ибо характер субъективного и

привнесенного фантазией здесь гораздо существеннее, чем

просто в самих предметах природы, а также потому, что в

эти понятия привносятся многие жизненные чувства,

которые хотя и полны радости, но не эстетичны.

Поэтому здесь нужно начать с чего-то другого, в чем

характер эстетического предмета может быть легче

уловлен в чистом виде. Это другое есть прекрасное в таком

виде, в каком оно нам является почти во всем живом.

При этом мы отступаем в ряду внехудожественных

эстетических предметов на одну ступеньку назад: от

прекрасного в человеке к прекрасному в животном и в

растении. Это не является педантичностью, а скорее относится

к проблеме естественных связей. Человек ведь тоже

организм, и все прекрасное, опосредованное через его

жизненные чувства, является уже красотой органического

мира. Вряд ли можно сказать, что органически прекрасное в

животном производит меньшее впечатление, чем

органически прекрасное в человеке. Наслаждение видом

прекрасного животного есть нечто присущее всем людям; при

наслаждении красотой в животном встречается часто

гораздо меньше затруднений, чем при наслаждении

красотой в человеке, потому что здесь, как правило, мы не

встречаемся с отталкивающими сторонами. Здесь

отсутствует и вся область морального: мы не только знаем, что

животное невинно, но мы ощущаем эту невинность при

созерцании.

Здесь, перед нами, конечно, чаще предметы чисто

жизненного, а ни в коем случае не эстетического

наслаждения. Так, нам нравится мягкий мех котенка, которого мы

гладим, но еще более чисто жизненным наслаждением

является впечатление от верной собаки, от ее трогательной

привязанности к хозяину, от ее игривости и необуздан-

186

ности, когда хозяин с ней играет. Здесь везде еще

отсутствует дистанция предметного созерцания, которая

необходима для эстетического наслаждения.

Но уже в этих отношениях, которые жизненны или

находятся совсем близко к жизненным, может появиться эта

дистанция предметного созерцания, и при этом

обнаруживается наглядность эстетического предмета: движение

или фаза движения, грация прыжка, выражение

напряженности в положении животного поражают нас,

заставляют обратить внимание на нечто другое, что невидимо,

но реально существует. Это нечто другое есть, по

меньшей мере, чудо природы самого органического бытия в

силу своего своеобразия, его родства с нами и его

особенности.

Ведь в действительности в таком взгляде содержатся

оба вышеуказанных момента: то, что нам хорошо

известно, побуждает в нас собственное жизненное чувство и то,

что совершенно от нас отлично, является безусловно

животным и не нарушается никакими конфликтами, или,

выражаясь иначе, убедительно инстинктивным и

определенным в реакции, в чем животное превосходит человека.

Ощущение этих вещей имеет преимущественно форму

туманного предчувствия, глубоких мысленных связей,

чтобы не сказать большего - мудрости в строении, в

членении, в способе функционирования и реагирования

животного существа. И если продолжать эту мысль, то это

есть, теоретически выражаясь, ощущение действительно

удивительной и благодаря ее совершенству

превосходной целесообразности, которая заключена в целостности

органического существа.

Истину этого составляет как раз нечто объективное:

эстетическая радость, которую доставляет животное,

переходит в глубокое удивление перед большой

метафизической загадкой органического, потому что эта радость

обусловлена внутренней целесообразностью

органического мира, все части и все проявления жизни которого

взаимосвязаны и воодушевляют нас своей побеждающей

гармонией. С теоретическим исследованием это не имеет

ничего общего, хотя такие впечатления могут наводить на

научное размышление. Гораздо большее впечатление мы

получаем от непосредственного и наглядного восприятия:

у удивительного невольно возникает эмоция, оно

неминуемо при чувственном созерцании. Здесь не

рефлектируют, точка зрения обнаруживается в свободной отдаче; и

довольно часто момент неожиданности при этом является