Раздел III. Прекрасное в природе и человеческом мире 195

ально одно и то же: при взгляде на скромную рыбачью

деревню с бедными хижинами и лодками и сетями на

берегу, то же самое при созерцании горного пастбища и стад

скота в горах.

Было бы совершенно неверным являющееся

содержание образного элемента отделять от чувственного так, как

будто бы здесь идет речь о двух различных вещах; точно

так же было бы ошибкой картину городских руин,

преобладающую на западе Германии, которая убедительно

напоминала о жизни, уже не существующей, отделить от

мягких форм холмов окружающего ландшафта. Для обеих

характерно как раз это одно в другом. Но в этом "одно в

другом" существенно отношение проявления чувственно

данного и не данного - даже для не имеющего

представления о данной картине.

При этом образный элемент с его характером отрезка

вовсе не изолирует, а только более подчеркивает,

усиливает впечатление. Смена перспектив, изменение картины

с изменением расположения, перемена света и времени

года - все это вызвано заботой о конкретности и

непосредственности, так же как и о всегда сопутствующем

осознании явления как такового.

г. Красота природы и искусство

Уже набили оскомину утверждения, что только

искусство открыло красоту природы. Это есть подтверждение

истории духа. При этом вспомните прежде всего о

живописи, так как полагают, что именно она раскрыла человеку

эстетическую тайну ландшафта.

Нет сомнения, живопись делает это, "рисуя"

ландшафт, то есть его изображает. Она учит смотреть его

именно так. Древние еще проходили мимо ландшафта;

итальянцы строили свои изображения различных сцен на

его фоне (они вводили его очень скупо и только для

сопровождения, что часто соответствовало художественному

замыслу); голландцы делали его самостоятельной темой;

французские импрессионисты при его изображении

придавали самостоятельное значение свету и краскам и т. д.

При этом каждой ступени соответствовала новая ступень

видения человеком действительного ландшафта.

В указанной форме мысль получает право на

существование. Она имеет строгую аналогию с открытиями

искусства в других областях: драматический поэт открыл

драматическое в жизни, комический поэт - комическое,

сатирический - смешное и, возможно, даже остроумное. Мож-

196 Часть первая. Отношение проявления

но было бы поднять вопрос, не открыл ли впервые

эпический поэт героическое или религиозный поэт - богов и

жизнь в вере.

Но как раз последние аналогии показывают, что нельзя

принцип доводить до абсурда. Самая глубокая мысль

может стать заблуждением, если ее преувеличить; ее нужно

свести к ее естественной мере и именно для того, чтобы

можно было лучше ею воспользоваться. Герои почитаются

и без поэта, а боги без него являются богами, которым

молятся; только одни были им идеализированы и

увековечены, а другие оказались в царстве наглядности и

очеловечены. Но это не то же, что быть открытыми.

Но нельзя не признать наличия во всех этих областях

огромного влияния художника на развитие самого

эстетического взгляда независимо от того, какой предмет он

изображал и каким материалом оперировал. Поэтому

нужно будет также приписать ведущую роль пластике в

раскрытии эстетического взгляда на человеческое тело, а

на гораздо поздней фазе развития - также и живописи.

Возможно, что даже искусство портрета играет подобную

роль по отношению к физиогномическо-эстетическому

видению. Но как правильно ограничить эту роль,

имеющую отношение ко всем областям изображения, - это

совсем другой вопрос. Ибо утверждать, что одни

искусства везде открыли эстетический предмет, - значит

придавать слишком большое значение искусствам.

Но почему же, в сущности, следует придавать слишком

большое значение искусству? Ведь не только потому, что

существуют области, к которым это уже не относится.

Наоборот, здесь необходимо устранить что-то

принципиальное, что мешает разрешению данного вопроса. Это

заключается в простом соображении, что сам взгляд

продуктивного художника должен обращаться к новому

предмету, чтобы сделать его темой своего изображения; после

этого художник может очень хорошо научить других его

видеть. Значит, художник уже должен рассматривать

предмет природы как эстетический, если он может найти

в нем стороны, которые в своем изображении -

рисовании, живописи, поэзии - старается выделить как

существенные. Это значит, созерцая и наслаждаясь

созерцаемым, он должен осознать то, что потом, со своей стороны,

объективирует в творении и сможет показать своему

поколению.

Таково отношение зависимости, которое нельзя ради

одной только теории перевернуть. Если это сделать, то