1kushtym_e_a_istoriya_i_filosofiya_nauki_sub_ektnost_chelovek

реальности, которая имеет специфические когнитивные,

коммуникативные и практические механизмы функционирования и

воспроизводства. Цель синтетически-обобщающего подхода состоит в

выявлении структуры общих закономерностей, тенденций развития

науки. Данный подход впервые был заявлен в работах О. Конта (1798-

1857), поэтому его часто называют «контовским».

Таким образом, с одной стороны, кантовская парадигма философии

науки, которая отталкивается от вопроса: «Как возможна наука?» и идет

к ответу: «Как наука реально есть» – здесь мы имеем дело с философией

науки как элементом философской теории; с другой стороны, контовская

парадигма философии науки, которая идет от вопроса: «Как наука

реально есть?» к ответу: «Как наука реально возможна?» – здесь мы

имеем дело с философией науки как с генерализирующей

науковедческой дисциплиной. В современной философии

разрабатывается проблема стыковки этих двух парадигм: кантовской и

контовской.

К аспектам бытия науки относятся: диахронный (исторический) и

синхронный (современный).

Диахронный (исторический) аспект бытия науки. Диахронное многообразие науки представлено следующими ее формами.

Древняя восточная преднаука (вавилоно-шумерская,

египетская, древнеиндийская, древнекитайская), особенностями которой являются непосредственная вплетенность и подчиненность практическим потребностям (для развития искусства счета создана наука математики; для составления календарей – астрономия и т.д.); рецептурность (инструментальность) научного знания; эмпирический характер происхождения и обоснования научного знания; кастовость и закрытость научного сообщества.

Античная наука, особенностями которой являются теоретичность (теоретический уровень мышления – источник научного знания); логическая доказательность; независимость научного знания от практики; открытость критике; демократизм. Образцом античного понимания научности являются «Начала» Евклида.

Средневековая европейская наука, особенностями которой являются теологизм; непосредственное обслуживание социальных и практических потребностей религиозного общества; схоластичность мышления; догматизм. Парадигмальными образцами средневековой науки являются астрология, алхимия, экзегетика.

Новоевропейская классическая наука, особенностями которой

являются светский характер науки; критический дух; объективная

истинность; практическая полезность. Новая наука связана с

21

экспериментально-математическим изучением действительности.

Парадигмальными образцами новой науки явились аналитическая

геометрия (Р. Декарт); механика (Г. Галилей, И. Ньютон);

математический анализ (И. Ньютон, Г. Лейбниц, О. Коши,

К. Вейерштрасс). В ходе своей эволюции Новая (модернистская) наука

прошла ряд качественно различных этапов: классический,

неклассический, постнеклассический.

Классический этап и его основания: во-первых, онтологические

основания – антителеологизм (телеология – учение о целях);

однозначный детерминизм; механицизм; во-вторых, гносеологические

основания – объективные методы исследования; эксперимент;

математическая модель объекта; дедуктивно-аксиоматический способ

построения теории; в-третьих, социокультурные основания –

дисциплинарная организация науки; создание научных и учебных

заведений нового типа (исследовательские лаборатории, институты,

академические и инженерные сообщества, политехнические и

естественно-научные высшие учебные заведения и кафедры, научные

журналы); востребованность науки обществом; усиление связи науки с производством; создание промышленного сектора науки. Конец XIXначало ХХ веков – время начала кризиса основ классической науки, осознание ограниченности ее когнитивных ресурсов (создается теория относительности, квантовой механики, конструктивной логики и математики и др.).

Неклассический этап и его основания: во-первых, онтологические основания – релятивизм (пространства, времени, массы); индетерминизм (фундаментальных взаимосвязей объектов); массовость (множество объектов любого рода – статистическая система); системность; структурность; организованность; эволюционность систем и объектов; во-вторых, гносеологические основания – субъект-объектность научного знания; гипотетичность; вероятностный характер научных законов и теорий; частичная эмпирическая и теоретическая верифицируемость научного знания; в-третьих, методологические основания – отсутствие

универсального научного метода; плюрализм научных методов и средств; интуиция; творческий конструктивизм. Пик развития неклассической науки приходится на 70-е годы ХХ века.

Постнеклассический этап и его основания: во-первых, онтологические основания - системность; структурность; органицизм; нелинейный (многовариантный) эволюционизм; телеологизм; антропологизм; во-вторых, гносеологические основания – проблемная предметность; социальность (коллективность) научно-познавательной деятельности; контекстуальность научного знания; полезность; экологическая и гуманистическая ценность научной информации; в-

22

третьих, методологические основания – методологический плюрализм;

конструктивизм; консенсуальность; эффективность; целесообразность

научных решений. Лидеры постнеклассической науки: биология;

экология; синергетика; глобалистика; науки о человеке.

Преимущественный предмет исследования постнеклассической науки –

сверхсложныесистемы,включающиечеловекавкачествесущественного

элемента своего функционирования и развития (механические,

физические, химические, биологические, экологические, инженерно-

технические, технологические, компьютерные, медицинские,

социальные и другие системы).

На основе полученных результатов анализа исторического развития

научной рациональности, В.С. Степин выделил основные критерии

различения классической, неклассической и постнеклассической

научной рациональности. Во-первых, по типу системной организации

исследуемых объектов: классическая рациональность обеспечивает

освоение простых систем; неклассическая рациональность способствует

освоению сложных саморегулирующихся систем; постнеклассическая

рациональность направлена на освоение сложных саморазвивающихся систем. «Познание каждого из этих типов систем, – отмечает В.С. Степин, – предполагает особую категориальную структуру мышления, особые смыслы категорий части и целого, вещи и процесса, причинности, пространства и времени» [132, c. 18]. Во-вторых, по специфическому пониманию идеалов и норм исследования. «При сохранении инвариантного содержания этих норм, отличающего науку от других форм человеческого познания, в каждом новом типе научной рациональности возникают особые, специфические смыслы в трактовке объяснения и описания, обоснования, строения и построения знания» [132, c. 19]. В-третьих, по философским основаниям науки. В классическом типе рациональности научная деятельность «предстает как познавательное отношение, в котором суверенный познающий разум (субъект) со стороны наблюдает и изучает объекты, и в идеале не детерминирован ничем, кроме своих способностей постигать свойства и

сущностные связи объектов» [132, c. 19]. В неклассическом типе рациональности признается, что «между разумом и объектом всегда есть посредник – средства и операции деятельности» [132, c. 19], которые исторически развиваются. «От уровня их исторического развития зависит то, что может выделить и изучить в мире познающий разум» [132, c. 19]. В постнеклассическом типе рациональности принимается во внимание то, что «любая деятельность, в том числе и научное познание, социально детерминирована, определена базисными ценностями

культуры, которые программируют деятельность, влияют на

формирование ее ценностно-целевых установок» [132, c. 19].

23

Синхронный (современный) аспект бытия науки. Анализ

современной науки позволяет выделить четыре различных класса наук,

отличающихся друг от друга по ряду параметров: логико-

математические науки; естественные науки; инженерно-технические и

технологические науки; социально-гуманитарные науки, в соответствии

скоторыми существуют четыре основные типы научной рациональности

схарактерными для них признаками.

24

Тот или иной тип научной рациональности лежит в основе создания

научной теории.

Относительно понимания научной рациональности существует

многообразие мнений. С одной стороны, под рациональностью

понимается регулируемая нормами и правилами деятельность в рамках

принятой системы когнитивных и ценностных предпосылок.

«Рациональной является деятельность по формулированию суждений о

фактах, по постановке гипотез, по планированию и осуществлению

экспериментов. Рациональна деятельность по развитию теории, по

экспликации ее исходных утверждений, по решению задач,

возникающих в рамках принятой теории. Рациональна практическая

деятельность по осознанию предпочтений и выбору между ними на

основе определенных стандартов, по формулированию целей, по выбору

наиболее эффективных средств их осуществления» [124, с. 22]. Такое

понимание рациональности получило самое широкое распространение и

бесспорно является эффективным при всех имеющихся недостатках,

одним из которых состоит том, что в таком понимании рациональности

исходным выступают некие предпосылки – когнитивные и ценностные, которые принимаются как данность, а потому не подвергаются критике. В результате, неспособность выйти за рамки той или иной теории постепенно приводит к блокированию положительной интеллектуальной динамики в сторону рационального совершенствования, и тогда на первый план выходит схоластичность мышления. С другой стороны, под рациональностью понимается критическое осмысление когнитивных и ценностных предпосылок, что предполагает выход за пределы самих этих предпосылок. Конструктивный выход возможен лишь на основе диалога с носителями иных когнитивных и ценностных представлений, дискуссий между представителями разных теорий и исследовательских программ.

Особую остроту приобретает дискуссия о перспективах научной рациональности. «Победа в споре, – по замечанию К. Поппера, – ничто, в то время как малейшее прояснение какой-либо проблемы или

ничтожнейшее продвижение к более ясному пониманию своей или чужой позиции – величайший успех» [119, c. 571].

В философских исследованиях науки акцент делается в основном на процессуальной стороне инноваций в науке. «Научные революции, произошедшие на рубеже XIX-XX веков, дали толчок к элиминации долгое время существовавшего методологического стереотипа о кумулятивном характере развития науки. Для современной, так называемой неклассической науки, характерным является не только

дальнейшее открытие новых сфер реальности и постоянное пополнение

банка эмпирических данных, но и быстрая модификация, трансформация

25

понятийного аппарата и теоретических конструкций. Типичными

становятся ситуации, когда на базе одних и тех же фактов формируются

альтернативные с точки зрения объяснительных принципов теории, но

которые, тем не менее, одинаково точно описывают и предсказывают

новые факты. Неклассическую науку, можно сказать, в

методологическом плане больше интересует теперь не кантовское «Как

возможно познание?», а попперовское «Как возможен рост знания?». В

свою очередь, философы науки – сциентисты и антисциентисты, –

расходясь по принципиальным вопросам о роли науки в современном

обществе и перспективах ее развития, соглашаются, однако, в том, что

инновационные процессы в науке, с одной стороны, выражают более

масштабные креативные процессы, происходящие в социуме, а с другой

– являются хорошими моделями для понимания процессов порождения и

экстраполяции новаций в различных сферах общественной жизни» [168,

c.8-9].

В1978 г. нобелевский лауреат Герберт Саймон в статье

«Рациональность как процесс и продукт мысли» высказывает идею

«процедурной рациональности» [180, pp. 1-16]. На этой идее О. Савельзон основывает свои теоретические построения в книге, посвященной “науке принятия решений”, которая, в свою очередь, дает содержательно глубокий материал для обсуждения вопроса о рациональности [179].

Г. Саймон противопоставляет «процедурную рациональность» «содержательной» теории. Согласно Г. Саймону, в отличие от классической теории принятия решений процедурная рациональность связананестем,ЧТО предлагается делать,алишьс тем, какпринимается решение об этом [180, pp. 10]. О. Савельзон предлагает грандиозный проект трансформации общества на основе радикального повышения «процедурной рациональности» как в культуре принятия решений, так и в демократической системе политического управления. При этом само продвижение в культуре принятия решений является условием продвижения в демократической системе политического управления.

Однако автор не доводит до логического завершения сделанное различение и не учитывает, что пространство культуры и пространство социальных ситуаций требуют разных методов, средств и техник работы. Практика показывает, что в большинстве случаев добиться своего в конкретной ситуации много проще, чем изменить господствующие в обществе (часто не поддающиеся рефлексии) культурные нормы, эталоны и образцы деятельности [163]. Однако сама идея «процедурной рациональности» представляется нам весьма плодотворной для

понимания роли субъектности человека в познании мира, а значит – в

гармонизации отношений с ним.

26

У О. Савельзона речь идет о снятии известной типологии Макса

Вебера таким типом рациональности, который ориентирован не на цели

и ценности, а на процедуры принятия решений. В раскрытии роли

субъектности человека в познании мира и в гармонизации отношений с

ним мы не противопоставляем концептуальные подходы М. Вебера и

О. Савельзона, а делаем их взаимодополнительными.

Как известно, М. Вебер в отличие от О. Савельзона, работал не в

предметной действительности «науки принятия решений». Между

принятыми решениями и их претворением в жизнь лежит целая

«пропасть». Согласно О. Савельзону, рационально организованные

процессы принятия решений обеспечивают высокое качество будущих

результатов. Однако «процедурная рациональность» О. Савельзона не

может заменить, тем более отменить ценностного и

целеориентированного действия. «Правильно понять мою концепцию

можно только в том случае, если помнить: когда я веду речь о

рациональности, имеется в виду именно процедурная рациональность»,

– подчеркивает О. Савельзон [179]. В концептуализации субъектного

бытия человека в реализации им диалогической сущности в отношениях с миром логично рассматривать «процедурную рациональность» в качестве еще одного типа в свете веберовской типологии.

Различая идеальную действительность и реальность, М. Вебер, вводя свои «идеальные типы», делает оговорку, что в чистом виде они в жизни не встречаются. О. Савельзон рассуждает иначе. «Лишив себя с самого начала возможности обсуждать процедурную рациональность как один из типов рациональности и тут же нарушив это жесткое ограничение, он вслед за тем, словно спохватившись, определяет процедурную рациональность принимаемых решений как соответствие рекомендациям науки принятия решений. Вопрос о том, насколько рациональны сами эти рекомендации («технологичны»), не обсуждается» [123, c. 21]. М. Рац показывает, что рациональность этих рекомендаций и некоторых связанных с ними онтологических утверждений спорна, он подчеркивает, что подлинная рационализация

системы принятия решений возможна только после упорядочения и рационализации наших представлений о процессах и – в целом – системе реализации наших замыслов и решений как объемлющей дляпервой. Для О. Сальвезона объемлющей оказывается рамка принятия решения: как решили, так и реализуем. Принятое решение осмысленно постольку, поскольку в дальнейшем предполагается именно его претворение в жизнь. Однако в ходе претворения в жизнь часто получается совсем не то, что было зафиксировано в решении. «Принятое решение воплощается

в жизнь в своем первозданном виде только в исполнительной системе»

[123, c. 22]. Поэтому, скорее, нужно говорить о двух стратегиях

27

претворения в жизнь решений (проектов, замыслов): реализации и

исполнении, при котором творческий подход отсутствует. Образно

говоря, такая рациональность может быть названа «железобетонной

рациональностью».

Человек – существо не только рациональное. Многие «вещи»

происходят на иррациональной почве. Получается, что если и можно

разрабатывать теоретические основы технологии рационализации

мышления человека или разрабатывать проекты рационализации

общества, то рассчитывать на их полную реализацию оказывается

несостоятельным занятием. Согласно М. Рацу, корень зла нужно искать

не в недостатке рациональности, а в отсутствии у большинства

интеллектуалов идеальной действительности [123, c. 26].

О. Савельзон исходит из понимания рациональности как научной

рациональности. Но вряд ли можно согласиться с тем, что научная

рациональность как сообразность замыслов и решений известным

законам природы и общества – единственно возможная трактовка

рациональности. В этой связи уместно вспомнить, что Г. Щедровицкий и

его ученики обсуждали «проектную рациональность» – сообразность замысла и решения возможностям их реализации. Ясно одно: научно рациональные замыслы и решения будут таковыми во всех однотипных случаях жизни в границах действия соответствующих законов природы и общества, а проектно рациональные могут квалифицироваться так только в конкретной ситуации. Понятие рациональности оказывается многомерным.

Мы исходим из того, что созидающая рациональность есть единственно разумный способ бытия человека в многообразном мире. «Истин – не сто, не тридцать и не тринадцать, а одна! Давайте же во имя единой истины пересилим себя и перейдем через свою национальную форму самолюбия, ограниченности, духовного обрезания и т.д. Это тоже подлежит снятию, причем – именно научной форме снятия, а не разжигания дурной полемики и своры по принципу “Кто – кого?”. Необходимо совершенным, строго научным образом прокладывать

дорогу, чтобы идти по истине – по природе самого бытия. Если вы принадлежите к единой семье рода человеческого, то давайте действовать в этом направлении!» [36, c. 154-155].

1.3. Научное и обыденное познание, критерии научности знания

Научное познание есть целостная развивающаяся система, которая

включает в себя: объект познания; субъект познания; средства и методы

познания; язык познания.

28

эмпирическое предложение и т.д.; 2. теоретический уровень и его формы

– проблема, гипотеза, теория.

Основные функции научного познания: познавательная

(способность науки вскрывать сущность вещей в процессе познания) и

практически-действенная (участие науки в преобразующей деятельности

человека и общества).

Специфика(особенности)научногопознаниясостоитвследующем.

1.Основная задача научного познания – обнаружение

объективных законов действительности (природных законов,

социальных, законов самого познания, мышления и др.). В связи с этим

определяется ориентация на общие, существенные свойства предмета,

его необходимые характеристики и их выражение в системе абстракций.

Если этого нет, то нет и науки, так как понятие научности предполагает

открытие законов, углубление в сущность изучаемых явлений.

2.Непосредственная цель и высшая ценность научного познания –

объективная истина, постигаемая преимущественно рациональными средствами и методами, хотяи не безучастия живого созерцания.В связи

сэтим характерная черта научного познания – объективность, без привнесения субъективного видения. Однако сама активность субъекта – важнейшее условие и предпосылка научного познания.

3.Наука ориентирована на то, чтобы быть воплощенной в практике.

4.Важный показатель научности – процесс непрерывного самообновления наукой своего концептуального арсенала – системы понятий, теорий, гипотез, законов, закрепленных в языке (математическая символика, химические формулы).

5.В процессе научного познания применяются: специфические материальные средства – приборы, инструменты; идеальные средства – логика,диалектика,математическиеметоды,кибернетическийметодидр.

6.Научному познанию присущи строгая доказательность,

обоснованность полученных результатов, достоверность (правдоподобность) выводов. Вместе с тем, здесь немало гипотез, догадок, предположений, вероятностных суждений. В связи с этим большое значение имеют логико-методологическая подготовка исследователей, их философская культура, постоянное совершенствование своего стиля мышления, умение правильно применять его законы и принципы.

Таким образом, в методологии выделяют различные критерии

научности: внутренняя системность знания; формальная

непротиворечивость знания; определенность значений понятий; опытная

29

проверяемость знания; доказательность утверждений;

воспроизводимость; открытость для критики; свобода от предвзятости;

строгость; объективность и т.д.

Критерии научности знания – это множество специфических

характеристик знания, являющихся в своей совокупности демаркатором научного знания от ненаучного. Проблема демаркации – это проблема нахождения окончательных и безошибочных критериев, с помощью

которых можно отделить научное знание от ненаучного.

В структуре всякого научного знания существуют элементы, которые не укладываются в традиционное понятие научности: вопервых, философские, религиозные, мистические представления; во-

вторых, социально-психологические стереотипы, интересы,

потребности; в-третьих, метафоры, противоречия, парадоксы; в- четвертых, следы личных пристрастий, привычек, ошибок и т.д.

Выделим основные закономерности развития научного познания:

1.обусловленность развития науки потребностями исторического

развития общества, общественной практики;

2.относительная самостоятельность науки, определяемая ступенями развития самого процесса познания, а не конкретными задачами практики;

3.преемственность в развитии идей и принципов, теорий и понятий, методов и приемов науки, неразрывность всего познания как внутренне единого, целенаправленного процесса;

4.постепенность развития науки при чередовании периодов относительно спокойного (эволюционного) развития и бурной (революционной) ломки теоретических основ науки, системы ее понятий

ипредставлений (картины мира);

5.взаимодействие и взаимосвязанность всех отраслей науки, в результате чего происходит более полное раскрытие сущности и законов качественно различных явлений;

6.свобода критики, открытое столкновение различных мнений (критичность в том смысле, что наука всегда готова поставить под сомнение даже самые основополагающие результаты, пересмотреть их).

С одной стороны, имеется некоторая преемственность между обыденным и научным познанием; с другой стороны, научное познание отличается от обыденного познания. Еще задолго до возникновения науки люди приобретали необходимые им знания о свойствах вещей и явлений, с которыми они имели дело непосредственно в процессе своей практической деятельности. Связь научного и обыденного познания состоит, прежде всего, в том, что обе эти формы познания имеют общую

цель – дать объективно верное знание о действительности. Поэтому они опираются на принцип реализма, который в обыденном сознании ассоциируется с, так называемым, «здравым смыслом».

30