Соотношение христианской антропологии с понятиями и методами современной психологии.

Что касается соотношения христианской антропологии с понятиями и методами современной психологии, можно сказать следующее.

Такие базовые понятия, как сознание, мышление, ум, воля, восприятие, применяются как в психологии и в аскетике.¹⁷³ Но психология описывает их в рамках своего понятийного аппарата, а в аскетической литературе они имеют в основном прикладное значение. О них упоминается в контексте общего повествования о путях спасения человека. Хотя стоит заметить, что разные Отцы уделяли большее внимание разным сторонам человеческой души: кто-то чаще говорил о значении воли, кто-то о чувствах и приведении их в согласие, кто-то (и таковых, пожалуй, большинство) повествовали о дисциплине ума.

Митрополит Антоний (Блум) отмечает, что в восточно-христианской традиции параллели к жизни духовной сферы преимущественно берутся из физической жизни, из твердых законов органической жизни. Психическую же сферу аскетическая культура традиционно считает непригодной для применения, потому что именно душевная сторона в человеке максимально отражает греховное повреждение человеческой природы, подвержена самообманам и самообольщениям, фантазиям и страстным движениям.¹⁷⁴

Аскетика строится отнюдь не как научная дисциплина, а как указание пути ко спасению. Она начинает не с формулировки исходных дефиниций и постулатов, но отправляется от определенных духовных задач, с одной стороны, и от конкретной реальности человека, с другой.

О важности различения богословских и психологических понятий неоднократно говорил священник Андрей Лоргус. Он напоминает: «Психология не имеет никакого теоретического и категориального аппарата для того, чтобы рассуждать о духовности, мистике, молитве, религиозном опыте и т.д.».¹⁷⁵

Трудно не согласиться с доктором психологических наук, профессором Л.Ф. Шеховцовой, что сегодня необходимо «наличие книг и статей, которые послужили бы «мостиком» между светской психологией и православной аскетикой».¹⁷⁶

Вообще, при слове «аскетика» может прийти на ум образ сурового старика-монаха, изможденного постом, одетого в рубище, а при упоминании о святых отцах всплывает образ западно-христианского священнослужителя, растиражированный не очень умными голливудскими фильмами.¹⁷⁷

На самом деле, аскетика – это прежде всего практическое учение о воспитании тела, души и духа. По верному определению епископа Варнавы (Беляева), аскетика – это искусство святости.¹⁷⁸ В ней есть предписания о некоторых телесных ограничениях, и это неудивительно, поскольку человек един. Однако в некоторые эпохи подобные предписания абсолютизировались, и в силу ограниченности понимания представлялись как единственно верный путь.

Так, Ф.М. Достоевский в «Братьях Карамазовых» противопоставляет образ старца Зосимы как воплощения деятельной любви образу сурового аскета Ферапонта, жившего в отдалённом скиту. Причём последний прорисован в романе отнюдь не как положительный персонаж.¹⁷⁹

Многие святые отцы пытались структурировать духовный опыт. Так, в «Лествице духовной» преп. Иоанна Синайского духовная жизнь человека описана как путь восхождения по лестнице от низших ступеней к высшим.

Сразу нужно оговорить такой момент. Христианские добродетели находятся над областью психологии, они лежат вне её. Христианская психология должна стоять на их службе. Поскольку вера, любовь, милосердие, молитвенность находятся абсолютно за гранью рассудочного понимания, их нельзя всесторонне описать в научных терминах, так же как и нельзя сказать себе: «так, с завтрашнего дня становлюсь милосердным». Да, надеть личину милосердия возможно, можно иметь даже доброе сердце, но милосердие… Вряд ли кто-то может похвастаться наличием у себя этого чистого, лишенного абсолютно всех эгоистических, тщеславных примесей качества, основанного на полной любви ко всем ближним, без различия пола, возраста и других критериев. Порой в самых обыденных ситуациях мы не в силах овладеть своими чувствами, справиться с симпатиями и антипатиями. Судим и рядим направо и налево, почитая свой суд за критерий истины…

Истинное милосердие - не просто человеческое качество, а дар Божий. Ни один, даже самый добрый человек, не способен собственными усилиями достичь этого духовного качества. В душе добро всегда перемешано со злом. «Кажусь я людям милосердным, - говорит о себе один из русских святителей, - но с точностию поверив себя, исследовав себя, нахожу в себе одну глупую личину милосердия. Милосердствует во мне тщеславие; милосердствует во мне корысть; милосердствует во мне плоть; милосердствует во мне кровь; но чтоб подвигала меня к милосердию заповедь Христова, чистая, святая, - этого я не нахожу в себе», - сетует свт. Игнатий.¹⁸⁰

Для христианской психологии нравственный закон – не просто интересное теоретическое дополнение. Это основа нашей науки. Скажут, что это вопрос из области религии. Но наша психология христианская, и без таких понятий, как вера, страсть, праведность, добродетель, молитва, покаяние, здесь не обойтись. И в православном учении эти вопросы проработаны абсолютно точно и ясно.