8. Экономическая мысль в странах арабского Востока в средние века.

9. Экономические идеи м. Лютера и ж. Кальвина. Социальные утопии т. Мора и т. Кампанеллы и их значение для развития предпринимательства и рыночных отношений.

 Рассмотрим экономические взгляды теоретиков Реформации Мартина Лютера и Жана Кальвина подробнее. 

      Критика экономических основ торгашеского феодализма была органической составной частью взглядов Мартина Лютера. К.Маркс считал его старейшим немецким политико-экономом и неоднократно цитировал его произведения в «Экономических рукописях 1857—1859 годов», в «К критике политической экономии», в первом и третьем томах «Капитала», в «Теориях прибавочной стоимости». «Лютер,— пишет Маркс,— знает капитал, естественно, лишь в двух его допотопных [формах]: в форме капитала, приносящего проценты, и торгового капитала». М. Лютер различает внутреннюю и внешнюю торговлю, при этом одобряет первую и осуждает вторую. «Нельзя отрицать,— пишет он в книге «О торговле и ростовщичестве» (1524),— что купля и продажа — вещь нужная, без которой нельзя обойтись; и можно покупать по-христиански, особенно вещи, служащие потребностям и приличию, ибо и патриархи покупали и продавали таким образом скот, шерсть, хлеб, масло, молоко и прочие блага... Но внешняя торговля, которая из Калькутты и Индии и т. д. привозит товары вроде драгоценных шелков, золотых изделий и пряностей, служащих роскоши, а не пользе, и высасывает из страны и из населения деньги, не должна была бы допускаться, если бы мы имели единое правление и государя».  Лютер выступает прежде всего против торговли предметами роскоши, которая развивает «щегольство и обжорство». Он критикует и торговлю предметами первой необходимости (в частности, английским сукном), ибо такая торговля способствует оттоку из страны золота и серебра. Это происходит потому, что существует политическая раздробленность страны. Единое немецкое государство, по его мнению, препятствовало бы этому процессу. Утечка драгоценной монеты из страны способствует росту задолженности ростовщикам.        Лютер выступает против оправдания высокой купеческой прибыли риском, связанным с торговлей. К тому же на практике, считает он, торговля нередко сопровождается грабежом и разбоем. «Но так как сами купцы творят столь великое беззаконие и противохристианское воровство и разбой по всему миру и даже по отношению друг к другу, то нет ничего удивительного в том, что бог делает так, что столь большое имущество, неправедно приобретенное, снова утрачивается или подвергается разграблению, а их самих вдобавок еще избивают или захватывают в плен... Так он бьет одного злодея другим...».        Однако наибольшую ненависть вызывает у Лютера ростовщичество. Его критике посвящена и другая специальная работа —«Наказ приходским священникам выступать с проповедями против ростовщичества», изданная в Виттенберге в 1540 г. Экономические взгляды Лютера тесно связаны с его религиозной концепцией, в частности с его теорией двух порядков. Понимая, что в современной ему действительности невозможны отношения между людьми в строгом соответствии со Священным писанием, он обосновывает необходимость светской власти. Главной задачей светской власти и церкви в этот период должна была стать, по мысли Лютера, борьба с ростовщичеством. Светская власть при этом должна действовать силой, а церковь — убеждением и советами. При этом, считает Лютер, князья должны управлять разумно, т.е. не только опираться на писаные законы и рекомендации юристов, но, прежде всего, действовать на благо своих подданных. Поэтому Лютер оправдывает мелкое ростовщичество сирот, вдов и стариков, если оно вызвано бедностью. К тому же он считает необходимым законодательно ограничить норму процента. Лютер приводит, в частности, в качестве исторических примеров деятельность Солона в Афинах и Неемии в Иудее, ограничивших процент по ссудам 12 % в год, а также деятельность Александра Македонского и Юстиниана. Лютер уделяет главное внимание разоблачению оснований для изъятия процента, учит распознавать замаскированные формы ростовщичества, различает ссуду и займ, кредит в товарной и денежной форме, т.е. по существу коммерческий и банковский кредит. Он гневно осуждает любые попытки оправдания взимания процента. Критикуя ростовщика, Лютер не только показывает страсть к накоплению, характерную для этой допотопной формы капитала, но и дает наглядный образ капитала вообще. Лютер рассматривает ростовщический капитал как накопленный процент.       Другой его сильной стороной была критика торгашеского феодализма — союза ростовщиков и дворян. Критикуя представителей торгашеского феодализма, Лютер выступает на стороне предприимчивого и делового хозяина, бюргера, превращающегося в мелкого буржуа. Поэтому он осуждает праздность, критикует сословную иерархию, утверждая, что между людьми есть «лишь различие по должности и делу, а не по званию». Он отмечает важнейшую роль труда в «призвании» человека. Эти мотивы морального оправдания буржуазного предпринимательства получают еще большее развитие в учении о богоизбранности Жана Кальвина (1509—1564).        В своем главном сочинении «Наставление в христианской вере» (1536) он развил учение о божественном предопределении. Согласно его вероучению, одних бог предопределил к спасению и вечному блаженству (избранные), других — к осуждению и вечным мукам (осужденные). В качестве показателя избранности Кальвин берет денежное богатство — эту абстрактно-всеобщую, универсальную форму выражения успеха в капиталистическом обществе.        В соответствии с потребностями буржуазии кальвинизм еще более упростил христианский культ, ориентируясь уже не только на Новый, но и на Ветхий завет. Новое вероучение, выражая интересы буржуазии эпохи первоначального накопления, пропагандировало мирской аскетизм. Бережливость, расчетливость и накопительство объявляются первейшими гражданскими обязанностями каждого представителя нарождающегося буржуазного класса. Кальвинизм стал идеологией наиболее передовой части буржуазии, теоретическим оружием Нидерландской и Английской буржуазных революций. «...Там, где Лютера постигла неудача,— писал Ф. Энгельс,— победил Кальвин. Его догма отвечала требованиям самой смелой части тогдашней буржуазии. Его учение о предопределении было религиозным выражением того факта, что в мире торговли и конкуренции удача или банкротство зависят не от деятельности или искусства отдельных лиц, а от обстоятельств, от них не зависящих. Определяет не воля или действие какого-либо отдельного человека, а милосердие могущественных, но неведомых экономических сил. И это было особенно верно во время экономического переворота, когда все старые торговые пути и торговые центры вытеснялись новыми, когда были открыты Америка и Индия, когда даже наиболее священный экономический символ веры — стоимость золота и серебра — пошатнулся и потерпел крушение. Притом устройство церкви Кальвина было насквозь демократичным и республиканским; а где уже и царство божие республи-канизировано, могли ли там земные царства оставаться верноподданными королей, епископов и феодалов? Если лютеранство в Германии стало послушным орудием в руках князей, то кальвинизм создал республику в Голландии и деятельные республиканские партии в Англии и прежде всего в Шотландии.        В кальвинизме нашло себе готовую боевую теорию второе крупное восстание буржуазии. Это восстание произошло в Англии»

   Выдающиеся мыслители и писатели-гуманисты англичанин Томас Мор и итальянец Томмазо Кампанелла дали глубокую критику общества того времени, основанного на частной собственности, и нарисовали картину общества социального равенства, опирающегося на «общность имуществ». Фактически Т. Мор был не только утопистом. Анализ существующего строя был вполне реалистическим. Гуманизм Мора не мирился с жестокостью репрессий абсолютизма. Он считал, что власти действуют вроде плохих педагогов: «охотнее бьют учеников, чем их учат». Мор не отрицал, что воров порождает и бедность, но подчеркивал, что в этом повинны также королевские чиновники. Они доводят бедняков до воровства, а затем жестоко карают. Мор считал недостойным для короля править нищими, предварительно разорив их, в том числе с помощью порчи монеты ради пополнения королевских доходов. В его книге осуждались также захватнические войны, как порождающие склонность к разбою и наглости, нарушению законов, презрительному отношению к ним. С сарказмом высмеивал Мор паразитизм феодальной знати, которая окружает себя блестящей свитой, но, «подобно трутням, живет трудами других», своих арендаторов «стрижет до живого мяса».        Резкой критике подверглись огораживания общинных земель в пользу лордов и присвоения крестьянских наделов для расширения господских пастбищ. Обращаясь к лордам, Мор писал: «...ваши овцы, обычно такие кроткие, довольные очень немногим, теперь, говорят, стали такими прожорливыми и неукротимыми, что поедают даже людей, разоряют и опустошают поля, дома и города». Мора возмущало то, что аристократы и даже аббаты, слывущие за «святых людей», не довольствуются своей паразитической и бесполезной жизнью за счет доходов от имений, а превращают пашни в пастбища, «сносят дома, разрушают города, оставляя храмы только для свиных стойл». В итоге «обращаются в пустыню» все деревни и каждый клочок земли. Мор гневно писал, что лорд-огораживатель — это «ненасытная и жестокая язва отечества», уничтожающая полевые межи, обносящая изгородью тысячи акров земли, сгоняющая арендаторов, вынуждающая их обманом или насилием к продаже своего достояния. Только ненасытная алчность превратила овцеводство в гибельное для народа занятие.        Корень зла Мор видел в частной собственности, в условиях господства которой человек обречен на голодную смерть, если «не позаботится о себе лично», нет даже следов «справедливости и беспристрастия». Многие ничего не делают или выполняют бесполезную работу (дворяне, ростовщики, ювелиры и т. д.), другие же обременены трудом, который едва «могут выдержать животные» (поденщики, извозчики, земледельцы, рабочие), но бедствуют и живут в условиях хуже скотских. Заработков хватает лишь на потребности того же дня, а общество не проявляет ни малейшей заботы об этих людях. Зато оно одаривает банкиров, ростовщиков и т.д. Даже государство оказывается «заговором богачей», под защитой которого «„омерзительные" люди, в силу своей ненасытной алчности, поделили в своей среде все то, чего хватило бы на всех ». В Утопии всякая физическая работа остается «телесным рабством» и не доставляет гражданам никакого удовольствия. Поэтому есть специальные должностные лица, которые следят за тем, чтобы все усердно трудились.        Об ограниченности представлений Т. Мора об обществе будущего свидетельствует также то, что в Утопии сохраняется и рабство (правда, в смягченном виде), и своеобразная социальная иерархия, и власть верховного управителя (князя), что противоречит строю с подлинным равенством людей. Сам Мор не очень верил в возможность осуществления своих идей.        Тем не менее, Т. Мор может рассматриваться как основоположник утопического социализма, сформулировавший его существенные идеи. Его взгляды оказали огромное влияние на развитие общественной мысли, а название его книги относят теперь ко всему домарксистскому периоду социалистических и коммунистических исканий и мечтаний.        Яркое отражение социальные утопии западноевропейского средневековья нашли в сочинениях Томмазо Кампанеллы (1568—1639) —итальянского революционера, выходца из среды крестьянской бедноты Калабрии, отличавшегося большой ученостью. в сочинении Т. Кампанеллы было много реалистического, а не только утопического. Критика общественного строя феодальной Италии и испанского абсолютизма отличалась реализмом, ибо обнажала социальные пороки того времени, порождаемые господством дворянства, обогащением купечества. Эти пороки и классовые противоречия правомерно трактовались как порождение частной собственности, влекущей обогащение одних и обнищание других. Критика феодализма перерастала в критику капитализма. Но условий для ликвидации частной собственности еще не было. Поэтому Кампанелле приходилось переносить решение социальных проблем на далекий остров, подменять свои проекты описанием неведомого гармоничного общества. Гениально предсказывалось будущее торжество общественной собственности на средства производства, исчезновение индивидуального производства. Правда, ошибочно предполагалось и уничтожение индивидуальной семьи, причем под влиянием, видимо, сочинений Платона. Как указывал Ф. Энгельс, коммунизм Т. Кампанеллы —«только вчерне обработанный», «грубый коммунизм». Он носит уравнительный характер. Кампанелла проектировал его не на базе ремесла и земледелия. Но его идеи, наряду с идеями Т. Мора, открывали путь к будущему.        Социальные утопии позднего средневековья не были только утопиями. Критика Т. Мором и Т. Кампанеллой феодализма и зарождающегося капитализма носила вполне реалистический характер, давала основание для революционно-демократических выводов. Борьба с социальным паразитизмом была благородна и прогрессивна. Т. Мор и Т. Кампанелла в своих коммунистических утопиях сделали важный шаг вперед от идеи общности потребления к идее общественной собственности и организации хозяйственной жизни общества как единого целого; от идеала замкнутой патриархальной общины к идеалу крупного политического образования в виде города или федерации городов, к признанию важнейшей роли государственной власти в утверждении основ разумного социального строя.