1.10.2.4.4 Доводы в споре

Выбор доводов в споре определяется задачами, которые ста­вятся в предстоящем споре.

Желая проверить истинность какой-нибудь мысли, мы выбираем в пользу ее самые сильные, с нашей точки зре­ния, основания.

Желая убедить кого-нибудь, выбираем доводы, которые должны казаться наиболее убедительными ему.

Желая победить противника, выбираем доводы, кото­рые более всего могут поставить его в затруднение. В споре для убеждения слушателей мы приспосабливаем вы­бор доводов не столько для оппонента, сколько для слуша­теля и т.д. Неумение принимать в расчет задачи спора при выборе доводов - промах, безграмотность в споре. Между тем многие, делают этот промах.

Споры для убеждения требуют не только выбора дово­дов, соответствующего противнику и слушателям, но и со­ответствующего изложения доказательства.

Надо помнить, однако, что правило соответствия речи пониманию тех, для кого она предназначена, исполняется довольно плохо. Иногда от недомыслия оратор, например, искренне убежден, что чем больше он применяет в речи иностранные слова, тем красивее, эффектнее звучит его речь.

И он иногда не ошибается в эффекте, если имеет в виду слушателей и читателей, не привыкших мыслить, наслажда­ющихся трезвоном слов. Но иногда иностранные слова пус­каются в ход в споре и с определенной целью: оглушить оппонента или слушателей (или читателей).

Примеры несоответствия мысли пониманию аудитории, для которой они предназначены, можно ежедневно черпать из газет, журналов, речей и т.д.

В общем, довольно правильная примета: чем более кто говорит без нужды иностранных слов, тем вероятнее, что он не способен к самостоятельному мышлению.

Нельзя дать какие-либо общие правила нахождения до­водов. Тут все зависит от ваших знаний в данной области, от быстроты мышления, сообразительности и т.д. Но если тезис таков, что о нем приходится спорить часто, то полез­но, а иногда и необходимо, собирать и запоминать все доводы за него и против него, с возражениями против последних и защитой первых. Так обыкновенно и делают в важных случаях. Успех этого приема зависит от ума, проницательности и заинтересованности спорщика.

Каждый наш довод, который оказался достаточно силь­ным, надо по возможности «отработать вполне». У иных есть излишняя поспешность, торопливость. Скажет собе­седник сильный довод, не «разжует» его как следует оппо­ненту или слушателям, не использует всех его выгодных сторон до конца, а уже бросает схватку из-за него с про­тивником и хватается за другой довод. Это промах, и иног­да досадно наблюдать, как человек из-за него «проигрывает спор». Естественно, обычный противник старается ускольз­нуть от сильного довода и с радостью хватается за опро­вержение нового довода, часто менее сильного.

Другой недостаток - «размазывать» довод, останавли­ваться на нем дольше, чем нужно, или излагать его так многословно, что слушателям и оппоненту иногда нет сил терпеть.

Некоторые ошибочно думают, что чем больше они при­ведут доводов, тем лучше. Это бывает далеко не всегда.

В обычных спорах, особенно в спорах перед слушателя­ми, слабых доводов лучше совсем не приводить. Слаб тот довод, против которого можно найти много возражений, притом таких, которые трудно опровергнуть. Теперь при­мем в расчет «психологию противника». Ведь он, естествен­но, движется в сторону наименьшего сопротивления и старается напасть на слабые пункты нашей аргументации (см. подробнее в «……. …»). Для него такой довод иногда находка, и он не преминет на него наброситься, особенно если «дела его плохи». Придет­ся или отказаться от довода, что оставляет неблагоприят­ное впечатление, или ввязаться в длинный сомнительный спор из-за слабого довода.

Между тем высказанные нами другие сильные доводы, благодаря этой словесной битве, могут отойти совершенно в тень. И не произведут должного впечатления. Еще хуже, если при этом нам не удается хорошо защитить слабый довод: спор может получить такой вид, что он нами «проиг­ран», что мы «разбиты» вообще.

Все это надо иметь в виду. Поэтому обычно полезнее приводить только наиболее сильные доводы, а о слабых - разве упоминать вскользь, мимоходом, чтобы показать, что мы не придаем им особого значения. Это дает право не ввязываться в спор из-за них.

По отношению к доводам оппонента хороший спорщик должен избегать двух крайностей:

1) Он не должен упорствовать, когда или довод противни­ка очевиден, или очевидно правильно доказан. Упорствовать, если довод противника сразу «очевиден» или доказан с несомненной очевидностью, неумно и вредно для спорщика. Иногда для слушателя или для читателя они проходят незаметно, особенно если спорщик пользуется ав­торитетом. Но в глазах оппонента или лиц, понимающих дело, это не придает уважения человеку. Ясно, что человек не имеет достаточно мужества, честности и любви к истине, чтобы сознаться в ошибке. К сожалению, такое упорство встречается даже и в научных спорах.

В спорах общественных, политических и т.д., где необхо­димо считаться с психологией оппонентов и нечестными приемами некоторых противников, считают иногда необходимым не признавать открыто своей ошибки, по крайней мере, до истечения известного времени, когда ост­рота вопроса упадет. Но и тут это средство и стремление «замазать» ошибку должно иметь пределы, обусловливае­мые общими задачами деятельности, настроением масс и другими подобными обстоятельствами.

Иногда даже, с точки зрения тактики, выгодно сразу прямо, открыто и честно признать свою ошибку: это может поднять уважение и доверие к оппоненту. Смелое и открытое, сделанное с достоинством сознание ошибки невольно вну­шает уважение. Надо помнить и то, что, раз ошибку заме­тили, ее уже не скроешь. Оппонент, вероятнее всего, сумеет использовать ее во всем объеме.

Приходится наблюдать случаи излишнего упорства и в частных обычных спорах. Оно порой доходит здесь до того, что переходит в так называемое «ослиное упорство» и становится смешным. Защитник своей ошибки начинает гро­моздить в свою пользу невероятные доводы.