20) Проблемы регулируемости мировой политики.

См. Вопросы 4, 5.

21) Взаимное положение основных государственных игроков.

От себя.

22) Война и конфликт между государствами.

Хотя в истекшие 60 лет в мире произошло немного межгосударственных войн, угроза войны между государствами не исчезла. Неурегулированные региональные споры в Южной Азии, Северо-Восточной Азии и на Ближнем Востоке продолжают создавать угрозу международному миру и безопасности. Эти споры могут свести на нет предпринимавшиеся, на протяжении 40 лет усилия по предотвращению распространения ядерного оружия и предпринимавшиеся на протяжении более 75 лет усилия, направленные на избавление от угрозы биологического и химического оружия.

В свою очередь, межгосударственное соперничество в ряде регионов подпитывает и обостряет внутренние войны, затрудняя усилия, предпринимаемые с целью добиться их прекращения. Такое соперничество, поощряя наращивание обычных вооружений, отвлекает скудные ресурсы, которые можно было бы использовать в целях сокращения масштабов нищеты, улучшения положения в сфере здравоохранения и повышения уровня образования.

рактер и не поддается никакой упрощенной категоризации. Тем не менее, нельзя игнорировать способность экстремистских групп способствовать распространению на Западе и в исламском мире представлений о культурном и религиозном противоборстве между ними, а пассивное отношение к этому чревато серьезной опасностью.

Приведем отрывок из нашумевшей и очень программной статьи "Война цивилизаций" ("Clash of civilisations") профессора Самуэля П. Хантингтона, директора Института Стратегических Исследований им. Джона Олина при Гарвардском Университете

Цивилизация, по Хантингтону, — это культурная общность. Она определяется общими объективными элементами (язык, история, религия, обычаи), и субъективной самоидентификацией людей; при этом принадлежность к цивилизации является наиболее широким уровнем такой самоидентификации. Цивилизация имеет внутренние подразделения и может включать субцивилизации (так, для западной цивилизации это — европейская и североамериканская цивилизации).

Такая Самоидентификация окажется все более важной в будущем, и мир станет в значительной мере определяться взаимодействием семи или восьми основных цивилизаций.

Это —1) западная, 2) конфуцианская (китайская), 3) японская, 4) исламская, 5) индуистская. 6) славяно-православная, 7) латино-американская и, возможно, 8) африканская цивилизации. Важнейшие силовые конфликты будущего будут происходить именно на линиях, разделяющих эти цивилизации.

Хантингтон выделяет следующие обоснования такой ситуации:

Во-первых, различия между цивилизациями, основывающиеся на истории, языке, культуре и, что самое главное, религии, являются основополагающими различиями; люди, принадлежащие к разным цивилизациям, обладают отличными взглядами на отношения между Богом и человеком, индивидуумом и группой, гражданином и государством, вплоть до отношений между мужем и женой, а также разными взглядами на ценность понятий прав и обязанностей, свободы и власти, равенства и иерархии. Эти различия являются куда более важными, чем различия в политических идеологиях и режимах. Именно они вызывали самые длительные и жестокие конфликты на протяжении всей истории человечества.

Во-вторых, мир становится маленьким, и столкновения между людьми разных цивилизаций учащаются, что ведет к интенсификации сознания принадлежности к одной цивилизации и отличности от другой (например, американцы куда более остро реагируют на японские инвестиции, нежели на превышающие их европейские и канадские).

В-третьих, процессы экономической модернизации и социальных изменений размывают локальные различия и ослабляют национальное государство как источник самоидентификации. Это, в свою очередь, ведет к тому, что образовавшуюся нишу занимают религии, часто в форме "фундаменталистских" течений. Как писал Джордж Вейгель, "десекуляризация мира является одним из доминирующих социальных фактов в конце XX века". Такое воскрешение религий обеспечивает основу для идентичности, превышающей национальные границы и обеспечивающей единение внутри цивилизаций.

В-четвертых, рост цивилизационного сознания стимулируется Западом. который, находясь в данный момент на вершине своего могущества, провоцирует тем самым рост "почвеннических" тенденций в незападном мире ("азиатизация" в Японии, рост влияния Ислама на ближнем Востоке, оппозиция прозападному курсу в России). Кроме того, происходит одновременная с модернизацией девестернизация национальных элит.

В-пятых, культурные характеристики и различия менее поддаются изменению, чем политические и экономические. Хантингтон иллюстрирует этот довод примером бывшего СССР, где коммунисты стали демократами, а бедные — богатыми и наоборот, но русские не могут стать эстонцами, а армяне —азербайджанцами. Вместо вопроса "на чьей ты стороне?", ключевым вопросам во всем мире становится "что ты из себя представляешь?". "От Боснии до Судана, неверный ответ на этот вопрос стоит пули в голову. Можно быть наполовину арабом и наполовину французом, сложнее быть наполовину католиком и мусульманином." — замечает Хантингтон.

Наконец, следует учитывать все возрастающий экономический регионализм, который, с одной стороны, усиливает цивилизационное сознание, с другой стороны, не может быть успешным без наличия рамок единой цивилизации. Примером здесь может служить Европейское сообщество, базирующееся на единой европейской культуре и западном христианстве.

Именно цивилизационными факторами обусловлены множественные конфликты на территории бывшего СССР и стран Восточной Европы. Противопоставление "мы"—"они" сменяет здесь ушедшие в прошлое идеологические ориентиры. Кроме того, следует учитывать и то, что попытка Запада насадить свои либеральные ценности неизбежно вызывает ответы других цивилизаций, основанные уже на религиозных и культурных факторах.

Таким образом, столкновение цивилизаций проявляется на микроуровне в подчас жестокой борьбе соседствующих групп вдоль границ цивилизаций за контроль над территорией и друг над другом, а на макроуровне — в соперничестве государств, принадлежащих разным цивилизациям, за господство и контроль над международными учреждениями и третьими странами.