Глава 12. Право в системе регулирования общественных отношений

ленных на решение какой-либо важной задачи, цели. Например, /99 директивы КПСС в период административно-командной системы по различным вопросам жизни страны, в том числе в области зако­нотворчества, планирования и др.

Информационный регулятор представляет собой воздействие на общественные процессы с помощью средств массовой информа­ции (СМИ), например использование СМИ в защите прав и свобод человека, для привлечения внимания общественности к важным вопросам жизни общества или к отдельным мероприятиям. Дейст­вие информационного регулятора, его эффективность обусловлены связью с институтом гласности, т.е. этот институт обеспечивает уча­стие населения в делах государства и его информирование о поло­жении дел в стране.

Ненормативные регуляторы способны как умножить действие нормативных, в том числе правовых норм, так и затормозить, бло­кировать или нейтрализовать, исказить их действие.

Не каждая норма права является социально полезной и эффек­тивной, хотя она принята в установленном порядке. Выяснение действия ненормативных регуляторов позволяет установить, что конкретно влияет на бездействующую правовую норму, обеспечен­ную государственным принуждением, какие регуляторы оказались приоритетнее правовых.

У ценностного регулятора, как известно, велика сила имита­ции, подражания массовому поведению («поступай как все»). Это древнейший из всех регуляторов. Отсюда нормы права, не учиты­вающие сложившиеся в обществе ценностные ориентиры, не будут реальными, действующими.

Директивный и информационный ненормативные регуляторы также имеют соответствующие материальные и моральные стиму­лы. Их влияние огромно, например невыполнение директив КПСС грозило исключением из партии, наложением партийных взыска­ний, увольнением с работы и др.

49. Социальные и технические нормы. Технико-юридические нормы.

Действующие в обществе нормы принято подразделять на две большие группы: социальные и технические.

Социальные нормы — это определенные образцы, стандарты, модели поведения участников социального общения. Иногда в юри­дической литературе социальные нормы характеризуют как прави­ла поведения в обществе, отражающие потребности и интересы людей. Или еще одно определение: это правила поведения общего характера, направленные на регулирование социально значимого поведения.

Технические нормы регулируют отношения между людьми и внешним миром — природой, техникой. Это отношения чело­век — машина, человек и производство. Технические нормы не имеют социального содержания, но их соблюдение важно, так как иначе неизбежны аварии, катастрофы, подобные чернобыльской.

К техническим нормам относятся биологические, санитарно-гигиенические, технологические, экологические и др. Их нельзя отождествлять с законами природы. Технические нормы создают­ся людьми, а законы природы существуют объективно, т. е. не за­висят от воли человека. Наиболее важные технические нормы за­крепляются в нормах права, приобретают юридическую силу и называются технико-юридическими. За их нарушение устанав­ливается юридическая ответственность. Это Правила противопо­жарной безопасности, Правила дорожного движения, Правила строительных работ, различные ГОСТы, стандарты и т. д.

В условиях научно-технического прогресса значение техниче­ских норм возрастает, так как технические ошибки могут привести к промышленным и экологическим катастрофам.

50. Право в системе социальных норм.

В современном обществе, о чем было сказано выше, действуют многочисленные социальные нормы (мо­ральные, правовые, политические, религиозные, кор­поративные, эстетические, нормы обычаев, традиций, правила этикета, обрядов, ритуалов и т. д.). Каждый из названных видов социальных норм в определенных жизненных ситуациях в той или иной степени взаимо­действует с правовыми нормами. Степень этого взаи­модействия неодинакова. Многое зависит от значения той или иной социальной нормы, от характера регули­руемых отношений, от роли права на определенном историческом этапе развития общества и т. д.

Вместе с тем следует отметить, что все социальные нормы, и правовые в том числе, возникают в силу их необходимости для общества. В этом заключается их общее сходство, общий качественный признак. Бес­цельных, бессмысленных, возникающих без необходи­мости социальных норм нет, как и не должно быть бесцельных и бессмысленных правовых норм. Каждая из них обусловлена социальной необходимостью и призвана регулировать определенные отношения, од­нако формы, методы, значение регулирования право­выми нормами и регулирования иными социальными нормами имеют существенные различия, поскольку в отличие от других социальных норм правовые нормы являются общеобязательными, имеют государственную поддержку и охрану, они четко определяют юридичес­кие права и обязанности для всех участников регули­руемых отношений, выступают в качестве равной меры (одинакового масштаба) оценки их поступков, и в этом качестве они формальны, как никакие другие.

Соотношение правовых и моральных норм

Правовые нормы и нормы морали являются важ­ными регуляторами общественных отношений. И пер­вые и вторые выполняют однопорядковые, с точки зрения социального назначения, функции: регулятив­ную, охранительную, воспитательную, оценочную, ЗчЬ информационную и др.

Следующее их совпадение заключается в том, что нормы права и нормы морали — это прежде всего правила поведения, т. е. они являются определенными моделями, установками для совершения тех или иных действий субъектами регулируемых отношений. Не­редко моральные и правовые требования совпадают абсолютно: не убий, не укради и т. д.

Право и мораль в любом обществе представляют собой систему правил, т. е. им присуще общее каче­ство — системность.

Право и мораль — это две взаимодействующие системы. Данное сходство объясняется наличием боль­шого числа (совокупности) моральных и юридических правил, возникающих в обществе в силу объективной потребности в них, в силу их необходимости для обще­ства.

Право и мораль имеют ряд общих исходных прин­ципов (базовых, основополагающих идей) — гуманизм, социальная справедливость, равенство. Ранее уже от­мечалось, что у права и морали в основном общий объект регулирования — общественные отношения, возникающие между их субъектами интересы, стрем­ления и вызываемые ими поступки. У права и мора­ли, в конечном счете, во многом совпадающие цели и задачи — урегулированность и упорядоченность об­щественных отношений, достижение благополучия и благоразумия в отношениях между людьми.

Наконец, нельзя не сказать о том, что право и мо­раль представляют собой несомненную социальную ценность, которую выработало человечество на своем длительном и противоречивом пути развития. Сегодня невозможно представить общество без правовых и мо­ральных основ его существования и организации. Пра­во и мораль — тот остов, на котором общество может держаться, существовать и развиваться в прогрессив­ном направлении.

Вместе с тем у права и морали имеется много несовпадений, различий и даже противоречий.

Правовые нормы — это правила, установленные государственной властью, они закрепляются в соответ­ствующих правовых актах — законах, указах, постанов­лениях, судебных решениях. Моральные нормы содержатся в сознании людей, они отражают нравственный уровень общества, в них содержится общественная оценка действий людей и всего того, что происходит в обществе, в отношениях между людьми.

Для оценки действий и поступков людей с пози­ций права используются такие понятия, как «право­мерно», «законно», «неправомерно», «незаконно», «противоправно» и т. д. У морали сформировались и используются другие критерии: «добро-зло», «хорошо-плохо», «честно-нечестно» и т. д.

Отсюда вытекает и другое различие права и мора­ли. Оценка действий и поступков людей с позиций права требует четкого оформления, строгой фиксации того, что может считаться законным, правомерным или незаконным, противоправным. Ведь в данном случае речь может идти о привлечении человека к юридичес­кой ответственности, о наказании, а для этого нужны четкие, фиксированные требования, установленные властью, которая будет привлекать правонарушителя к ответственности за их несоблюдение.

Моральные же требования существуют в обще­ственном мнении, они не оформлены в виде четких статей кодексов, уставов, положений и инструкций. Это идеальные требования, предъявляемые общественным сознанием к человеку и дающие оценку его поступкам.

С точки зрения морали, определенный поступок плохой, а человек его совершивший бессовестный, с позиций права — это правонарушитель, которого сле­дует привлечь к ответственности, поскольку совершен­ный им проступок противоправен.

Следует также отметить, что юридические нор­мы — это не просто записанные, четко сформулиро­ванные правила, а они представляют собой взаимо­связанную систему с присущей ей структурой и иерархией (конституционные, уголовно-правовые, гражданско-правовые, финансовые, административ­ные и т. д. нормы). Любое государство стремится к тому, чтобы весь этот огромный комплекс правовых явлений не был противоречивым, чтобы правовые требования были однозначными, способными эффек­тивно регулировать общественные отношения.

У моральных норм такой системности и однознач­ности нет. Они возникают по другим причинам и осно­ваниям, нежели правовые нормы, действуя в раз­личных слоях общества в зависимости от моральных воззрений и установок этого слоя (а не как правовые — формально и однозначно в любой социальной группе). Время действия моральных норм не определено, они возникают и исчезают независимо от воли законодате­ля, их создает само общество, оно же их или сохраняет на длительное время, в нем они постепенно угасают (исчезают). Моральные нормы имеют более широкую панораму воздействия во времени и пространстве, в этом их преимущество перед правовыми и в этом их большая социальная ценность.

Еще раз приходится подчеркнуть, что правовые нор­мы характеризуются конкретностью, они всегда записаны и четко сформулированы, а нормы морали не ограниче­ны четкими словесными формулировками, они достаточ­но широки по своему смыслу и содержанию. Например, оценка с точки зрения морали— «хороший человек». Здесь можно очень долго перечислять достоинства этого человека, так и не исчерпав их полностью. Для права по­добные оценки и расплывчатые формулировки должны быть исключены. И когда к ним прибегает законодатель, это порождает бесконечные споры, судебные тяжбы. На­пример, ст. 6 ГК РФ, использующая понятия «добросове­стность», «разумность», «справедливость», которые весь­ма подвержены субъективным оценкам.

Различие между правом и моралью состоит в оцен­ке мотивов поведения. Для права в абсолютном боль­шинстве случаев на первом месте стоит формальное правоисполнение, выполнение возложенной юриди­ческой обязанности в установленный срок, в установ­ленной форме и т. д. Для морали важно, чтобы мотивы, побуждения этого выполнения были добросовестными, искренними, без злости и возмущения. Скажем, одно дело платить алименты на содержание ребенка по решению суда, т. е. по принуждению, и другое — доб­ровольно, честно, с искренним желанием оказать по­мощь в воспитании ребенка.

Весьма заметно различие права и морали в спосо­бах (методах) их обеспечения. Нормы права не только создаются государством, но и охраняются им от нарушения. В государстве имеется система правоохранительных органов — суды, проку­ратура, полиция, судебные исполнители, задачей кото­рых является обеспечение требований, содержащихся в нормах права, привлечение к ответственности нару­шителей этих норм, восстановление нарушенного пра­ва. Совсем другое дело — обеспечение требований норм морали. Их исполнение зиждется на общественном осуждении поведения нарушителя моральных норм, т. е. здесь главный инструмент охраны — общественное мнение, а не государственное принуждение. С точки зрения морали какой-либо человек является весьма непорядочной, отрицательной личностью (хам, циник, эгоист), но с юридических позиций его нельзя считать правонарушителем, так как требований закона не нару­шает, его поступки не переходят грани закона, когда, например, он грубит коллегам или не дает взаймы ни рубля ни при каких обстоятельствах.

Ответственность за нарушение норм права и мора­ли также существенно различна. За нарушение право­вых требований наступает юридическая ответственность, реализуемая в особых охранительных правоотношениях с участием государства, которое обеспечивает реализа­цию этой ответственности, принуждая виновное лицо возместить ущерб, уплатить штраф, отбыть уголовное наказание. Процесс привлечения к юридической ответ­ственности и ее реализации строго регламентируется законодательством, самодеятельность в данном случае не допускается, ибо это особая ответственность, она всегда сопряжена с государственным принуждением, ее несе­ние всегда связано с отрицательными последствиями для правонарушителя в виде материального, организацион­ного или личного характера.

Моральная ответственность осуществляется по-иному. Она не имеет той строгой регламентации, кото­рая присуща юридической ответственности, для ее ре­ализации нет специальных органов и механизмов. Главное здесь — моральное осуждение, общественное порицание нарушителя, придание ему отрицательной

Ш характеристики (молвы), неприятие его в определен­ной среде общества, исключение из коллектива и т. п.

_______________________________|

Для анализа соотношения правовых и моральных норм важно рассмотреть их взаимодействие как соци­альных регуляторов, действующих одновременно и имеющих один общий объект— жизнь общества и складывающиеся в нем отношения между его субъек­тами (гражданами, организациями, властью).

Безусловно, мораль и право, как правило, поддер­живают друг друга, их требования по своей сути во многом совпадают. Практически любое противоправ­ное деяние является аморальным, а то, что поощряется моралью, в большинстве случаев является правомер­ным. Современное право по определению не может быть безнравственным, поскольку оно перестало быть классовым регулятором и теперь призвано поддержи­вать и защищать общечеловеческие ценности.

Общее в праве и морали наиболее очевидно про­является в отрицательной оценке преступлений. Боль­шинство общественно-опасных деяний, которые в уголовном законодательстве квалифицируются как преступления, вне всякого сомнения считаются амо­ральными. В данном случае мораль в оценочном пла­не полностью совпадает с правовыми запретами, т. е. право и мораль как нормативные регуляторы действу­ют в одном направлении, они дополняют и укрепляют друг друга.

Более того, имеются такие виды жизненных отно­шений, где право непосредственно защищает мораль, само появление правовых норм является следствием существующих моральных принципов (ответствен­ность за детоубийство, проституцию, хулиганство).

Не случайно право иногда называют юридически оформленной нравственностью, ибо право требует соблюдения тех правил, которые поддерживаются моралью, правовые и моральные веления, запреты, предписания порой абсолютно тождественны. При рассмотрении в судах многих уголовных и админист­ративных дел, имущественных и семейных споров используются как правовые, так и нравственные кри­терии. Законодатель учитывает близость моральных и правовых положений, когда включает в тексты зако­нов такие составы правонарушений, как вандализм, хулиганство, оскорбление, клевета и др. При рассмот-рении этих и близких к ним преступлений невозможно пользоваться только уголовным кодексом и не учиты­вать положения условного нравственного кодекса, су­ществующего в обществе.

Правовые нормы в демократическом обществе должны не просто отражать его моральные принципы, а служить активными проводниками прогрессивных моральных ценностей, ибо право, опирающееся на мораль, будет неизмеримо сильнее, а мораль, подкреп­ленная правовой защитой, получает в лице права силь­ного союзника, и тем самым оба эти регуляторы стано­вятся более эффективными.

Право и нравственность — объективно взаимодей­ствующие регуляторы общественных отношений, они своего рода близнецы-братья. Право не может разви­ваться без морали, моральная оценка права, мораль­ность права крайне необходимы, они являются своего рода ориентиром для права и одновременно его нрав­ственной общественной оценкой. Точно также мораль не может существовать и развиваться без помощи права, закрепляющего и охраняющего, оберегающего моральные воззрения и принципы общества, в кото­ром действует право.

Отдельные положения современного российского права нередко не соответствуют высоким моральным требованиям. Но это явление не единственное в своем роде. Несовпадение правовых и моральных требова­ний — это постоянное состояние права и морали, оно присуще праву и морали на всем многовековом пути их развития и взаимодействия. Каким бы совершен­ным право не было, оно не может быть адекватным отражением морали. Абсолютного совпадения (слия­ния) между ними никогда не было и оно невозможно в ближайшей исторической перспективе. Между правом и моралью всегда существовали и будут существовать определенные противоречия, несовпадения, как не может быть совпадения между государством и обще­ством.

Длительный опыт нормативного регулирования общественных отношений доказывает, что полное со-пгп вмещение (слияние) нравственного и правового объек-uOt тивно невозможно.

Если таковое произойдет, то это будет означать появление нового регулятора жизни общества (уже не морали и не права), а чего-то более универсального, чем право и мораль. В программах коммунистических партий, в учении о коммунизме предполагалось отми­рание права и замена его чем-то вроде новой комму­нистической морали. Но эта теория не оправдала себя на практике, она остается утопической.

Противоречия между правом и моралью возника­ют по многим причинам.

Мораль более подвижна, более динамична, а пра­во всегда более консервативно, оно нередко отстает от передовых моральных требований.

С другой стороны, право более цельно, более еди­но, т. к. оно выражает единую государственную волю, а мораль неоднородна, она отражает воззрения и оцен­ки различных социальных слоев (богатых, бедных, ста­риков, молодых и т. д.).

Порою возможны принципиальные противоречия между правом и моралью в ситуациях, когда закон запрещает, а мораль разрешает и наоборот. Например, закон требовал доносительства даже на самых ближай­ших родственников (мать, отца, сына), а мораль этого не допускала. Закон разрешает аборты, мораль осуж­дает. Закон уже разрешил в некоторых странах эвта­назию, но это противоречит вековым моральным тра­дициям: больного следует лечить, спасать, а не убивать.

Право и религиозные нормы

Религиозные нормы — это особая разновидность социальных норм (правил), сформулированных в оп­ределенных вероисповеданиях (христианстве, буддиз­ме, мусульманстве, иудаизме), которые обязаны выпол­нять верующие — лица, признающие ту или иную веру. Религиозные нормы обязательны для верующих.

Процесс взаимодействия правовых и религиозных норм имеет длительную историю. Исследователи древ­них времен нашей цивилизации считают, что в те пе­риоды нормы права и религиозные нормы были тесно взаимосвязаны и не отделялись одни от других, мно­гие правовые нормы были одновременно и религиозными правилами (В. Вундт). Практически не было ни одной правовой системы, в которой не существовало теснейшего слияния правовых и религиозных норм. Об этом свидетельствует история Древнего Шумера, Ки­тая, Индии. И лишь со временем, когда стали разли­чать преступление и грех, началось разграничение норм права и религии. Примером здесь может служить римское право.

В Средние века в Европе возникает и укрепляется каноническое право, а в мусульманских странах утвер­ждаются нормы шариата, т. е. религиозные нормы продолжали оставаться важными регуляторами обще­ственных отношений.

В настоящее время в Западной Европе светское право и каноническое дистанцировались, но окончатель­ного разрыва между ними не произошло. В отдельных странах (ФРГ) каноническое право активно регулирует определенные отношения до сих пор. В мусульманских государствах нормы шариата являются основными официальными регуляторами почти всех общественных отношений, их соблюдение поддерживается не только религиозным сознанием и религиозными структурами, но и государством.

История свидетельствует также о том, что мно­гие религиозные нормы, зарождаясь в мифах, рели­гиозных учениях, т. е. имея религиозную природу, затем перемещались в законодательные акты и ста­новились правовыми. В этом смысле они обогащали право, увеличивали объем и пределы правового ре­гулирования.

Некоторые нормы остались в религиозных посту­латах, сохраняя себя в качестве религиозных, одновре­менно зафиксированы в правовых актах. Тем самым они получают и религиозную, и государственную за­щиту и поддержку, как бы удваивая свою силу. Так, в период правления императора Юстиниана (527 — 565 гг.) был составлен свод римского права и в первой книге «Кодекса постановлений», состоящего из 12 книг, было много места уделено законодательному регули­рованию вероисповедных дел. Первая книга начина-nri лась с закона Феодосия Великого, «повелевающего и«" всем народам, подвластным римскому императору,

содержать ту веру, которой апостол Петр научил римлян». Далее в ней содержались законы, регули­рующие имущественные отношения церкви, устанав­ливающие положения епископов и прочего духовен­ства.

Как известно, в ФРГ каноническое право являет­ся частью общей правовой системы. Его нормы ре­гулируют внутрицерковные отношения, отношения между церковными учреждениями и гражданами, религиозными организациями и государственными органами.

Учитывая большую роль религиозных норм в ре­гулировании общественных отношений в современном мире, Рене Давид даже выделил отдельный (самостоя­тельный) тип правовой системы — религиозную.

В данном случае религия Р. Давидом отнесена к важнейшим правообразующим факторам.

Право и корпоративные нормы

Как уже отмечалось выше, в современном обще­стве в качестве нормативных регуляторов выступают нормы различных организаций, так называемые кор­поративные нормы.

Корпоративные нормы имеют некоторое сходство с правовыми: они закрепляются в официальных актах устанавливающих их организаций — уставах, положе­ниях, имеют определенную процедуру принятия (об­суждение, голосование, принятие решения, регистра­ция) . В них определяются права, обязанности членов организации, предусматриваются санкции за нару­шение.

Однако нормы организаций — это локальные нор­мы в том смысле, что они имеют узкий круг своего действия, так как распространяются только на членов определенной организации.

Взаимодействие правовых и корпоративных норм заключается в том, что в праве устанавливается поря­док регистрации уставных документов организации, нормы уставов, положений не должны противоречить Конституции, не должны вторгаться в сферу, урегули­рованную правом.

Право и обычаи

В российском обществе очевидны две группы обы­чаев — древние, перешедшие к нам из далеких вре­мен, и более новые, сформировавшиеся значительно позднее.

Отношение государства и права к любым из них неодинаково. Если обычаи соответствуют моральным установкам современного общества, если они являют­ся гуманными, прогрессивными, то государство их поддерживает. И напротив, если обычай устарел по своей сущности, если он уже не поддерживается боль­шинством общества и не соответствует современным достижениям, например, в области прав человека, то такой обычай не поддерживается правом и государ­ством. Так, не могут получить государственно-право­вую поддержку и защиту обычаи умыкания (воров­ства) невесты, требования калыма, многоженства, хождения «стенка на стенку» (массовая драка) и другие.

Более того, за нарушение некоторых обычаев госу­дарство привлекает к юридической ответственности. Например, нарушение обычаев в сфере охоты и рыбо­ловства (не убивать птиц во время выведения ими птенцов, не ловить рыбу во время нереста) влечет административное, а в особых случаях и уголовное наказание.

51. Понятие и признаки права.

Право относится к социальным нормам, поэтому ему присущи те черты, которые свойственны всем социальным нормам. В то же время право отличается спецификой по сравнению с другими соци­альными нормами.

1. У права особая нормативность. Она состоит в том, что право четко определяет права и обязанности субъектов правового обще­ния, а также меры юридической ответственности за их нарушение.

2. Нормы права в отличие от других социальных норм имеют дифференцированное внутреннее строение, т.е. в норме права можно выделить гипотезу, диспозицию и санкцию.

3. Иерархичность (субординация) в системе права имеет строго определенное место, поскольку каждая норма занимает свое место. Например, конституционные нормы занимают самое высокое поло­жение среди других норм права и им не могут противоречить дру­гие правовые нормы.

4. Качество системности, иначе говоря, право — сложное ин­ституциональное образование, состоящее из норм, институтов, под­отраслей и отраслей права.

5. Право в целом выражает идеи справедливости, свободы и равноправия людей — извечные идеалы, к которым стремится человечество. При этом справедливым считается то, что служит благу человека и не ущемляет интересов других людей, не наносит вреда обществу. Эти критерии складываются в сознании людей и затем закрепляются в законодательстве. В основе справедливости должны лежать общечеловеческие начала, т.е. приоритет прав и свобод человека и защита со стороны государства.

Свобода человека — неотъемлемое свойство человека, без кото­рого невозможно нормальное существование личности, раскрытие его творческих возможностей.

Дореволюционные юристы, например Е.Н. Трубецкой, полага­ли, что каждый человек должен обладать как внутренней, так и внешней свободой. При этом Е.Н. Трубецкой понимал под внут­ренней свободой способность сознательно избирать то или другое поведение, сознательно руководствоваться теми или иными мотива­ми, а под внешней свободой — отсутствие внешних препятствий для осуществления целей человека, его желаний. Там, где нет внешней свободы, нет и самого права. В этом смысле свобода со­ставляет содержание права.

Говоря о равноправии, имеется в виду принцип формального, а не фактического равенства людей. Иначе говоря, право должно устанавливать равную для всех меру поведения, или равную меру свободы. Принцип формального равенства означает, что люди рав­ны между собой как субъекты права, т.е. как участники правового общения, равны в смысле своей правоспособности, равных возмож­ностей в достижении целей правовыми средствами, но никогда не могут быть равны фактически.

6. Право имеет свой предмет отражения, предмет регулирования. Его составляют наиболее важные, фундаментальные институты

жизни общества — власть, государство, порядок в обществе, собст­венность и т. д.

7. Право, регулируя поведение и действия людей, воздействует на их сознание и чувства. Если право отражает идеи справедливо­сти, свободы и равноправия людей, то они добровольно, по внут­реннему убеждению подчиняются правовым предписаниям.

8. Праву присуща специфическая форма выражения и закреп­ления — законодательство в широком смысле, включающее не только законы, но и указы, постановления, другие виды норматив­ных правовых актов. Способность права облекаться в специфиче­скую юридическую форму и принято называть формальной опреде­ленностью.

9. Право характеризуется связью с государством, что делает его общеобязательным, и возможностью применить государственное принуждение или иные меры государственного воздействия для обеспечения действия права.

10. Право отличается процедурностью, т.е. устанавливает оп­ределенные процедуры для своей реализации. При этом данные процедуры устанавливают точные права и обязанности участников правового общения. Например, уголовный, гражданский, админи­стративный процесс, порядок рассмотрения трудовых споров, зако­нодательный процесс и др.

Право есть система общеобязательных, формально-определенных норм, которые выражают государственную волю общества, ее общече­ловеческий и классовый характер; издаются или санкционируются госу­дарством и охраняются от нарушений, наряду с мерами воспитания и убеждения, возможностью государственного принуждения; являются властно-официальным регулятором общественных отношений.

52. Классовое и общесоциальное в праве.

До сих пор речь шла о юридической природе права, сочета­нии права и обязанности, гарантированности права государст­венным принуждением, в связи с этим — о понимании свободы и т. п. Но право как один из важнейших атрибутов жизни об­щества обладает и иным содержанием, не юридическим, а со­циальным. Речь идет о соотношении права с интересами обще­ства в целом, его составных частей (социальных слоев, классов, групп) и отдельных лиц. Теория государства и права не должна обходить этот вопрос, хотя он и не является юридическим в строгом смысле слова. Здесь один из примеров выхода право­вой теории в область философии или социологии, без которого правовая теория носила бы сугубо формально-догматический характер. Выявление социальной природы позволяет раскрыть реальное содержание права в целом, отдельных правовых актов и конструкций и служит критерием их оценки с точки зрения универсальной системы ценностей.

Социальная природа права и государства практически сов­падают. Все, что говорилось в этой связи о государстве, имеет отношение и к праву. Это позволяет ограничиться воспроизве­дением суждений ряда представителей юридической мысли, не­посредственно касающихся права.

Известны две полярные точки зрения: 1) право служит инте­ресам всех, т. е. общему благу; 2) право выражает интересы господствующего меньшинства или класса. Большинство фило­софов и юристов склонялось к первой позиции, активно поддер­живаемой властью и официальной пропагандой (кроме социали­стических и революционно-демократических государств).

В качестве иллюстрации воспользуемся мнением известного католического теолога, знатока права Фомы Аквинского. Он определял закон как «предписание рассудка, продиктованное мыслью об общем благе»¹. Знаменитая формула утилитаристов (основанное И. Бентамом английское либеральное движение) «наибольшее счастье наибольшего числа людей» представляет собою модификацию идеи общего блага.

Такое понимание социальной природы права получило боль­шое распространение в отечественной юриспруденции постсо­ветского периода. Так, В. Н. Хропанюк писал, что право выра­жает «общие и индивидуальные интересы населения страны»². Р. 3. Лившиц характеризовал право как «нормативно закреплен­ную справедливость, состоящую в реализации общественного компромисса»³. В. И. Червонюк видит в праве выражение «об­щей воли и согласованных интересов различных социальных групп населения»⁴.

Классическое выражение противоположной точки зрения — марксизм, взятый на вооружение в Советском Союзе и других социалистических странах. Право воспринималось и продолжа­ет восприниматься марксистами как возведенная в закон воля господствующего класса.

Но отнюдь не одни марксисты придерживались такой точки зрения. Известный английский либерал, последователь утили­таризма Дж. Ст. Милль писал об эгоистическом законодатель­стве буржуазии и предостерегал, что если пролетариат придет к власти, он тоже будет принимать эгоистические законы. Мно­гие либералы, как Милль, признавали, что в прошлом право за­щищало интересы привилегированных, но теперь пришло вре­мя превратить его в инструмент осуществления всеобщего бла­га. Здесь очевидно противопоставление идеала права его истории и практике. Однако характеристика социальной при­роды права не может исходить только из идеала.

Известный русский либеральный теоретик права рубежа XIX—XX вв. Г. Ф. Шершеневич считал, что право отражает прежде всего интересы властвующих, хотя благоразумие побуж­дает их считаться в какой-то мере и с интересами подвластных. Современный французский юрист Ж.-Л. Бержель не менее реа­листично, чем Г. Ф. Шершеневич, констатирует, что право «было узурпировано властью», на определенном этапе превра­тившейся в институт угнетения народных масс¹.

В 70-е гг. XX в. в американской юриспруденции сложилось левое, испытавшее определенное влияние марксизма течение, известное под именем «критические исследования права». Ав­торитетный представитель этой школы, Д. Кеннеди считает, что система «общего права» (common law) легитимирует суще­ствующую несправедливость, представляет сегодняшние угне­тательские социальные отношения как неизбежные и естест­венные. М. Галантер, принадлежащий к той же школе, прихо­дит к выводу, что судопроизводство представляет собой битву с легко предсказуемым результатом между теми, кто обладает опытом и средствами, и теми, кто не обладает ни тем, ни дру­гим².

Многими исследователями в прошлом и настоящем предла­галась разумная позиция, позволяющая выявлять в праве как элементы справедливости, общего блага, так и эгоистические интересы доминирующих в обществе групп. П. И. Новгородцев различал право «как порождение силы и произвола» и право «как выражение справедливости и свободы»¹.

Можно согласиться с Ж.-Л. Бержелем: феномен права «не обходит стороной ни антагонизмы, ни отношения на уровне силы, хотя и не сводится только к ним и включает также отно­шения сотрудничества и конвергенцию интересов»². Прибавим от себя, что элементы сотрудничества и сближения интересов обычно возникают не из преданности общечеловеческим иде­ям, а в результате расстановки социальных и политических сил, создающей возможности для компромисса. Развитие права протекало и протекает не в идиллических формах всеобщей любви, согласия и примирения, а в напряженной борьбе раз­личных, как правило, сталкивающихся, а нередко и антагони­стических интересов.

Такой характер права получил очень яркое воплощение у од­ного из крупнейших немецких юристов XIX в. Р. Иеринга. «Без борьбы нет права, — писал он. — ...Наряду с положением «В по­те лица твоего будешь ты есть хлеб свой» стоит одинаково вер­ное положение: «В борьбе обретешь ты право свое»³. Р. Иеринг подчеркивал, какой напряженной борьбы требовал каждый шаг к свободе в истории права. Иеринга интересовали в основном коллизии между личными и общественными интересами, и он отмечал, что в истории права общий интерес всегда брал верх над частным. Но поскольку общество неоднородно, параллель­но с конфликтом между личностью и обществом развиваются и противоречия между отдельными социальными слоями, класса­ми и группами, и они оказывают еще большее воздействие на содержание права.

Определение социальной природы права предполагает диф­ференцированный подход, выявление связи не только правовой системы в целом, но и отдельных ее элементов с интересами различных социальных групп. Задача эта, безусловно, погра­ничная между теорией государства и права и другими общест­венными науками, но без ее решения понимание права остается неполным, его оценки приобретают абстрактный характер, а попытки усовершенствовать право, разработать политику права утрачивают четкие социальные ориентиры.

53. Право и свобода.

Свобода — не вечная ценность. В древности и средневеко­вье она служила идеалом лишь для одиночек, поднявшихся в своем духовном развитии над общим уровнем. Таков знамени­тый древнегреческий мудрец Сократ (470/469—399 гг. до н. э.), пожертвовавший жизнью ради утверждения права мыслить и действовать в соответствии со своим «внутренним голосом», т. е. убеждениями. Большинство же в то время и много позже не задумывалось о свободе и не дорожило ею. Жизнь общества детальнейшим образом регламентировалась обычаями и тради­циями, не оставлявшими места, или оставлявшими слишком мало места для выбора и личных решений. Такая ситуация ха­рактерна для традиционных обществ и в наше время. Ее пыта­ются гальванизировать или возродить с позиций религиозного фундаментализма. Однако ныне это уже не только не общепри­нятая, но скорее даже сектантская позиция. С эпохи Возрожде­ния постепенно утверждалось представление о самоценности личности. Она уже не рассматривалась только как часть обще­ственного организма. Буржуазные революции выдвинули тре­бование и лозунг свободы. В XIX—XX вв. он получает широкое признание и сегодня рассматривается как признак высокораз­витого общества, хорошей политической и правовой системы.

Свобода — это возможность поступать так, как хочется¹, спо­собность делать или не делать что-либо в соответствии со свои­ми желаниями или убеждениями. Как отмечал еще И. Кант, это предполагает «независимость от принуждающей воли другого», т. е. воли внешней по отношению к действующему субъекту. Известный английский консервативно-либеральный мысли­тель Исайя Берлин (1909—1997) выделил два различных значе­ния (аспекта) понятия «свобода»: негативное и позитивное. В негативном смысле субъект свободен в той степени, в которой никто не вмешивается в его действия. В позитивном смысле че­ловека можно признать свободным, когда он сам себе господин, а его жизнь и решения зависят от него самого, а не от каких бы то ни было внешних сил¹. Можно не испытывать давление чу­жой принуждающей воли и в то же время в силу обстоятельств быть лишенным возможности действовать в соответствии со своими желаниями или убеждениями. Такая свобода будет фор­мальной, фиктивной, лишенной практического содержания.

Человечество давно пришло к выводу, что ради беспрепятст­венного и гарантированного осуществления свободы ее нужно в определенной мере ограничивать. Особенно важно это при определении ее юридических аспектов. Все великие правоведы и философы, рассуждая о свободе, обращали внимание на дан­ную сторону дела. Для них свобода представляет собой познан­ную необходимость, способ сосуществования людей в общест­ве, а не одностороннее утверждение собственной воли. Джон Локк, идеолог английской буржуазной революции, один из ро­доначальников либерализма, полагал, что свобода — это не анархия, а гарантия от произвола, она предполагает соблюде­ние законов природы, ставших законами государства: «Там, где нет законов, там нет и свободы». Монтескье проводил ту же мысль: «Свобода есть право делать то, что дозволено законами. Если бы гражданин мог делать то, что законами запрещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане». Классическое определение индиви­дуальной свободы дал крупнейший представитель английского либерализма XIX в. Дж. Ст. Милль (1806—1873): это право гра­жданина на автономию во всем, что не причиняет обществу вреда, требующего защитных мер.

54. Право и справедливость.

Справедливость тесно связана с правом и оказывает на него большое влияние. Поэтому категорию справедливости с древних времен исследовали философы, юристы, другие ученые. Например, в Древней Греции то, что соответствовало справедливости, воспри­нималось как право. Аристотель пытался связать справедливость и закон. Он писал: «Все установленное законом в известном смысле справедливо, ибо все, что положено законодателем, законно, и каж­дое отдельное постановление его мы считаем справедливым».

Римские юристы полагали, что право вообще справедливо, го­ворить о справедливости права — это тавтология (Павел, Цельс, И —III вв. и др.). И даже Фома Аквинский, придерживавшийся теологической теории, рассматривал право как действие справедли­вости в божественном порядке человеческого общежития. Справед­ливость, как полагал он, одна из этических добродетелей, которая имеет в виду отношение человека не к самому себе, а к другим лю­дям и состоит в воздаянии каждому принадлежащего ему.

Гуго Гроций также считал идею справедливости необходимым признаком права. По мысли Г. Гроция, право есть то, что не проти­воречит справедливости.

Современная юридическая наука относит справедливость к сфе­ре не только морали, но и выделяет три ее аспекта: нравственный, социальный и правовой.

Нравственный аспект состоит в том, что те или иные государст­венно-правовые явления и процессы оцениваются с точки зрения добра и зла, добродетели, долга и т. д.

Справедливость с социальной точки зрения, или социальная справедливость, предполагает прежде всего многообразные отно­шения, связанные с экономикой, политикой и духовной сферой. Система социальной справедливости требует соответствия между правами и обязанностями личности, между деянием и воздаянием, между трудом и вознаграждением, равенство людей перед законом и судом и т. д.

Правовой аспект справедливости означает проникновение тре­бований справедливости в ткань законодательства, в принципы и содержание правовых предписаний, в организацию и осуществление правосудия и т. д. Например, в Гражданском кодексе Россий­ской Федерации говорится о принципе справедливости при исполь­зовании аналогии права. В Уголовном кодексе специально выделен принцип справедливости как основа применения наказания и иных мер уголовно-правового характера (ст. 6 УК). Справедливым счи­тается наказание, соответствующее характеру и степени обществен­ной опасности совершенного правонарушения, обстоятельствам его совершения, личности виновного.

Таким образом, справедливость представляет собой ценност­ный ориентир при характеристике общественно значимых дейст­вий, поступков, государственно-правовых явлений, соразмерность действий людей требованиям юридических предписаний и ответная реакция на это общества и государства. Данная реакция может вы­ражаться в форме поощрений, вознаграждения, наказания и иных мер воздействия негативного характера. Отсюда вытекает, что пра­во по своей природе есть не только формально равный, но и спра­ведливый масштаб свободы, справедливая мера свободы.

Некоторые отечественные юристы указывают на отсутствие ме­тодики определения меры и параметров справедливости (проф. СВ. Поленина). Иначе говоря, отсутствуют такие приемы юриди­ческой техники, которые позволяли бы безошибочно фиксировать, являются ли данные юридические решения справедливыми, согла­суются ли отдельные правовые нормы или акты с социальной спра­ведливостью или нет.

Дискуссионен вопрос о том, следует ли справедливость отнести к свойствам норм права или это правовой принцип (некоторые уче­ные называют его сверхпринципом), который определяет весь строй правовых отношений в демократическом обществе.

Большинство ученых трактуют справедливость как принцип права, как тип (вариант) построения общественных отношений.

Представления о справедливости у разных народов, в разные эпохи неодинаковы. Считается, что понятие «справедливость» — идеологическое явление. Любой класс или группа, стоящие у вла­сти, стремятся навязать обществу свое представление о справедли­вости. Это объясняется тем, что одним лишь принуждением нельзя обеспечить власть и исполнение законов. Властвующие стремятся оказывать воздействие на поведение и поступки людей идеологиче­скими средствами, например с помощью морали, убеждения, рели­гии, искусства и др.

Вместе с тем существует общечеловеческое представление о справедливости, как и представления, присущие данному обществу или народу, доминирующие в сознании конкретного народа. Если

принятый обществом или стоящими у власти масштаб нравственно оправданного и соразмерного соответствует пользе общества, он трактуется как справедливость. Критерий соразмерности всегда присутствует при оценке того или иного явления как справедливого или несправедливого.

Справедливость выступает также критерием прогрессивного развития общества. Если государство использует категорию спра­ведливости для установления меры равного и неравного, в опреде­лении правового положения субъектов, в распределении матери­альных и духовных благ, как принцип права и законодательства, юридически значимой деятельности, то такое общество можно оце­нить как прогрессивное, демократическое.

Все сказанное позволяет сделать следующие выводы из соотно­шения права и справедливости:

1) справедливость представляет собой ценностное, нормативно-должное свойство содержания норм права;

2) право не создает и не определяет справедливости, а лишь от­ражает ее или не отражает. Отражение может быть точным или ис­каженным, полным или урезанным. Через право государство как бы возводит справедливость в ранг официальной и защищаемой го­сударством. Через право справедливость приобретает юридически значимый характер, тем самым справедливость приобретает одно­временно регулирующее значение;

3) в праве справедливость находит свое существование, при этом справедливость как бы трансформируется во внутреннее свойство права. Но такого рода трансформация зависит от того, способна ли норма права осуществлять справедливость в каждом конкретном случае или нет. Иначе говоря, норма должна закреп­лять такой вариант поведения или деятельности, который не нано­сил бы ущерба другим лицам, не нарушал их прав и интересов;

4) справедливость влияет на форму закрепления содержания права, например будет ли норма права сформулирована в качестве диспозитивного или императивного требования или предписания;

5) справедливость тесно связана с равенством, но это не тожде­ственные понятия. Реализуя принцип справедливости, законода­тель должен стремиться к установлению единства правового стату­са всех граждан, допуская отдельные изъятия лишь при наличии весомых объективных обстоятельств;

6) справедливость является одновременно идеей (нравственный критерий) и мерой регулирования поведения и общественных отно­шений. Надо отметить, что норма права, правильно отражая справед-

ливость, не всегда автоматически ведет в процессе своей реализа­ции к справедливым результатам. Здесь большую роль играют об­становка законности, демократии, общий климат в стране, способы реализации норм права правоприменительными органами. Важно подчеркнуть, что юридическая справедливость не тождественна справедливости социальной. Иначе говоря, не всякое законное ре­шение выступает как справедливое. Но требования юридической справедливости всегда нацеливают применителя нормы права на принятие справедливого решения, не выходящего за рамки закон­ности.

По мнению проф. А.В. Полякова, справедливость есть проявле­ние должного. Соответствие должному и представляет собой спра­ведливость. Недолжное не может быть справедливым. Поскольку право устанавливает и выражает должное (как должно быть), оно всегда справедливо. В противном случае оно не было бы правом. Право справедливо по своей природе.

Однако надо различать справедливость права как единого явле­ния и справедливость отдельных нормативных правовых актов, за­конов. Применительно к последним ученый считает единственным критерием отнесение акта к правовым или неправовым, возникно­вение или невозникновение на основе этого акта социально призна­ваемых прав и обязанностей у каких-либо субъектов.

Но даже если права и обязанности возникают объективно и акт является правовым, он в определенных случаях может быть не­справедливым с точки зрения восприятия его обществом. Здесь, на наш взгляд, есть противоречие, так как если акт признается право­вым, то по версии А.В. Полякова он должен быть справедливым.

В юридической литературе отмечается, что проблема справед­ливости применения правовых норм не возникала бы, если бы зако­нодатель предусматривал для всех жизненных случаев четкие пра­вила поведения и соответствующие санкции за их нарушение. Но действительность богаче всяких схем. Поэтому законодатель пре­доставляет возможность правоприменительным органам и лицам, разрешающим конкретные дела, учитывать всю совокупность об­стоятельств дела, все факторы и условия, влияющие на юридиче­скую ответственность, и выбрать наиболее справедливое при дан­ных обстоятельствах решение.

Таким образом, право и справедливость имеют два аспекта взаимосвязи: воплощение справедливости в законодательстве; справедливость как основной принцип реализации права, в том числе правоприменительной деятельности.

55. Право и экономика.

Взаимодействие права, политики и экономики всегда вызывало по­вышенный интерес как в науке, так и на практике. Это связано прежде всего с тем, что специфика функционирования данных категорий весь­ма существенно затрагивала потребности различных социальных групп и отдельных граждан.

Марксистско-ленинское учение, в соответствии с которым пыта­лись построить коммунистическое общество в России, неизменно под­черкивало доминирующее значение экономики для всех надстроечных явлений (втом числе для политики и права). Однако в жизни все происходило несколько иначе.

Ссылаясь на неравномерность, скачкообразность общественного развития, возрастание общественного характера производства, невоз­можность формирования социалистических отношений при капита­лизме и другие обстоятельства, государственная власть в России моно­полизировала все экономические процессы и с помощью политики и права пыталась перешагнуть через стадии естественного развития об­щества и построить социализм сначала в отдельно взятой стране.

Волевыми усилиями правящая партия стремилась перестроить эко­номику, насильственно обобществляя основную массу собственности. В этом направлении удалось добиться некоторых успехов, потому как идея попала на благодатную почву. Ведь общественный характер про­изводства относится к числу национальных особенностей нашего госу­дарства, и общинный характер производства отражает весьма заметные тенденции общественного развития. Однако игнорирование объектив­ных законов функционирования экономики недопустимо. Государство перешагнуло границы возможного. Чрезмерное обобществление про­изводства привело к недопустимой централизации управленческих процессов.

Федеральная власть сосредоточила в своих руках все полномочия по регулированию отношений в сфере производства, распределения и потребления. В угоду общественному практически совсем игнориро­вался частный интерес. Возможности непосредственных производите­лей были минимизированы, поэтому автоматически снизилась их за­интересованность в повышении эффективности своего труда.

Несмотря на частые призывы научных работников и практиков к расширению хозяйственной самостоятельности предприятий и учреж­дений, в экономике доминировал централизм и тотальное планирова­ние. Возврат же, хотя и временный, на период нэпа, к автономности непосредственных производителей, к повышению их заинтересован­ности сразу же дал скачок в производстве различного рода продукции и услуг.

Сравнительно долгое время игнорировалось не только соотноше­ние экономики с политикой и правом, но и связь между политикой и правом. Функционирование экономики направлялось не столько пра­вом, законом, сколько политикой. Бытовало утверждение: «...Если закон препятствует революции, он отменяется или исправляется»¹.

Политика активно подменяла право, внедряясь в сферу его дейст­вия. Политические решения имели приоритет над правовыми. В то же время преувеличивалась и значимость права. С его помощью пытались не только регулировать, но и практически создавать новые социалис­тические отношения.

Широко известны высказывания В. И. Ленина о том, что необходи­мо декретировать некоторые идеи социализма с тем, чтобы внедрить их в практику коммунистического строительства, когда общественное со­знание дойдет до понимания их необходимости. Между тем подобный подход к строительству общества критиковался еще К. Марксом и Ф. Энгельсом².

В настоящее время в результате проведения реформ — экономичес­кой, политической и правовой — складывается иное соотношение эко­номики, политики, права. Однако, исправляя допускавшиеся ранее ошибки, современная политическая власть впадает, на наш взгляд, в другую крайность. В угоду частному нередко игнорируется обществен­ный интерес, что в конечном итоге приводит к удовлетворению потреб­ностей лишь незначительной части населения.

Тотальное разгосударствление собственности, непродуманная при*-ватизация привели к весьма существенным негативным последствиям. Не учитывается, что мгновенный возврат к капитализму невозможен. Изменилась общественная психология, преобразовались весьма суще­ственно отношения собственности. Капитализм стал другим, нежели в начале века.

Под влиянием социалистических революций преобразовалась и роль капиталистического государства: оно стало активно вмешиваться в общественную жизнь, поддерживать интересы малоимущих, обеспечивать согласование противоречивых интересов. Современное рыноч­ное капиталистическое общество представляет единый комплекс акци­онированных собственников, тесно связанных не только в границах одного государства, но и в рамках мирового сообщества.

В условиях сегодняшней России автономно (и то с известной долей условности) эффективно функционируют лишь частные предприятия в торговле, бытовом обслуживании, сельском хозяйстве и других про­изводствах. В сфере же науки, транспорта, связи, крупного промыш­ленного производства и некоторых иных областях существуют широ­кие ассоциативные связи. Поэтому регулирующая роль государства, политической власти объективно необходима.

Не вмешиваясь непосредственно в процесс производства и распре­деления его результатов, политическая власть с помощью права опре­деляет границы социальной справедливости. Она вырабатывает прави­ла, направленные на регулирование многообразных жизненных ситуа­ций и обеспечение нормального, бескризисного функционирования данной социальной системы.

Особую актуальность эта проблема приобретает, когда приходится регулировать деятельность естественных монополий, использование природных ресурсов, обеспечение экологической и технологической безопасности, ограничение чрезмерной имущественной дифференциа­ции населения и т.д.

Субъективизм в оценке общественных явлений со стороны сегод­няшней политической власти распространяется не только на экономи­ку, но и на политику и право. Политика по-прежнему весьма активно вмешивается в сферу отношений, регулируемых правом. Несмотря на политический плюрализм, формальный демократизм, действующее право не отражает необходимого баланса интересов. Довольно часто оно оказывается игрушкой в руках политиков, определяющих степень использования правового механизма, исходя из собственных полити­ческих или корпоративных интересов. Право в современных условиях нередко «плетется» за событиями, не успевая предупреждать негатив­ные проявления в общественной жизни.

Экономика как система отношений в сфере производства, распре­деления и потребления материальных благ действительно предопреде­ляет содержание различного рода идеологических отношений, форм общественного сознания, политических и правовых институтов. И это особенно наглядно проявляется в эпоху реформ и революций, когда изменение отношений собственности непосредственно отражается на внутренней и внешней политике, характере политических и правовых решений.