Глава XVI

Анализ второй части речи (рассказа). Как нужно строить рассказ и какими

свойствами он должен обладать в речах эпидиктических, судебных и

произносимых перед народным собранием?

В речах эпидиктических рассказ должен быть изложен не весь сразу, а по

частям, так как следует изложить те деяния, вследствие которых сложилась

речь. Речь слагается таким образом из части, не зависящей от искусства,

потому что оратор нисколько не причинен фактам, и части, зависящей от

искусства; эта последняя заключается в том, чтобы показать или что предмет

речи факт, если он кажется невероятным, или, что он именно таков, или

настолько важен, или все [это вместе]. Поэтому-то иногда следует излагать не

все подряд, потому что при таком способе изложения трудно все запомнить; на

основании того-то, например, [устанавливается, что] он [то есть лицо, о

котором идет речь] -человек мужественный, на основании другого, что он -

человек мудрый или справедливый. При первом способе изложения речь бывает

слишком проста, а при другом она разнообразна и не бесцветна.

Факты, всем известные, нужно только напоминать; поэтому для большинства

[таких случаев] рассказ вовсе не нужен, например, если желаешь восхвалять

Ахилла, так как его подвиги всем известны и ими нужно только

воспользоваться. А если [ты хочешь восхвалять] Крития, [то рассказ]

необходим, потому что немногие знают [о нем]. В настоящее время смешно

утверждают, будто рассказ должен быть быстр. Как некто на вопрос булочника,

какой замесить хлеб, крутой или мягкий, ответил: как, [а разве] невозможно

[замесить] хороший хлеб? Точно также и здесь: не следует пространно

рассказывать, так же как не следует делать пространные предисловия и

приводить [пространные] доказательства. В этом случае "хорошо" заключается

не в быстроте или сжатости, а в надлежащей мере; последнее же состоит в том,

чтобы сказать все то, что уясняет дело, или что надобно для того, чтобы

показать, что [то-то] было, или что [тот-то] причинил вред, или поступил

несправедливо, или что [данный случай] имеет ту важность, какую ты хочешь

[ему придать]. А для противника [пригодно все] противоположное. К рассказу

присоединять [следует] все то, что возвеличивает твою собственную

добродетель, например: "я всегда внушал ему справедливое, убеждая его не

покидать своих детей", или [усиливает] негодность противника, например: "он

мне отвечал, что везде, где он будет, у него будут другие дети", что, по

словам Геродота, отвечали возмутившиеся египтяне. Или [следует присоединять

к рассказу] все то, что приятно для судей. При защите рассказ [должен быть]

короче, так как оспаривается [при этом], что [то или другое] произошло, или

что оно вредно, или что несправедливо, или что имело столь важное значение,

так что о фактах установленных говорить не следует, если только они не ведут

каким-нибудь образом [к фактам неустановленным], например, если [доказано,

что данный поступок] совершен, но [не доказано, что он] не заключает в себе

ничего несправедливого. Кроме того, следует говорить о таких совершившихся

фактах, которые, не совершаясь [на глазах слушателей], возбуждают или

сожаление, или ужас. Пример этого [мы находим] в "Апологе [у] Алкиноя",

рассказанном Пенелопе в 60 стихах, в киклической поэме Фаилла и в прологе к

"Энею". Рассказ должен отражать характер, а это будет в том случае, если мы

будем знать, в чем заключается характер. Во-первых, в обнаружении намерения,

ибо каков характер, это [определяется] тем, каково намерение, а каково

намерение, это [зависит] от того, какова цель [его]. Поэтому-то

математические речи совсем не отражают характера, так как не [отражают]

намерения, в них нет ради чего, а в Сократовских речах [оно есть], потому

что они касаются именно таких вопросов. Все, что есть следствие какого бы то

ни было характера, отражает характер, например, слова: "говоря, он шел

вперед", так как это указывает на порывистый и грубый характер. И [нужно]

говорить не по расчету, как [поступают] теперешние люди, а согласно

намерению [принципу], [например]: я этого хотел, потому что считаю это

лучшим, и это лучше, даже если я здесь не получу никакой пользы. Первое

[расчет] свойственно человеку благоразумному, второе [принцип] - человеку

хорошему: благоразумному в его погоне за полезным, хорошему - за прекрасным.

Если же [то, что говорится] неправдоподобно, то должно присовокуплять

основание [своих слов], как делает Софокл; примером могут служить слова

Антигоны, что она больше заботилась о брате, чем о муже и детях, потому что,

в случае погибели мужа и детей, на место их могут явиться другие [муж и

дети].

А когда отец и мать сойти в подземное царство, Другой брат никогда не

может народиться.

Если же ты не можешь привести основания [своих слов], то [должен

сказать], что отлично сознаешь неправдоподобность своих слов, но что таков

уж ты от природы, - потому что люди не верят, что можно добровольно делать

что-нибудь, кроме того, что тебе полезно. Кроме того, пользуйся в рассказе

чертами, относящимися к страстям, касаясь и того, что бывает их следствием,

а также того, что [слушателям] известно, и частностей, которые касаются

самого оратора или его противника, например, "смерив меня сердитым взглядом,

он удалился". Или как Эсхин [говорит] о Кратиле: "Шипя и потрясая руками",

так как [такие выражения] убедительны, ибо то, что слушателям известно,

является признаком того, что им неизвестно. Множество подобных примеров

можно заимствовать из Гомера, [например]:

Так говорила она; Евриклея закрыла руками

Очи.

Действительно, принимаясь плакать, люди закрывают глаза [руками].

Выставь себя сразу человеком известного склада, чтобы слушатели смотрели на

тебя, как именно на такого человека, а на противника [наоборот], но делай

это незаметно. А что это не трудно, это мы видим, когда кто-нибудь является

к нам с известием: и о том, кого мы совсем не знаем, мы все-таки составляем

себе некоторое предположение. Рассказывать следует во многих местах, и

иногда не в начале.

В речах, произносимых перед народным собранием, всего менее рассказа,

потому что никто не рассказывает будущего, а если и есть рассказ, то он

будет касаться прошедшего, для того, чтобы, припомнив его, с осуждением или

похвалой, [слушатели] лучше рассудили о будущем; но в этом случае [оратор]

принимает на себя обязанность не простого советника. Если же [то, что оратор

говорит], представляется неправдоподобным, [нужно] тотчас же обещать

привести основание для своих слов и изложить его, перед кем они [слушатели]

желают, как, например, Иокаста, в Каркиновом "Эдипе", постоянно дает

обещания в ответ на вопросы того, кто искал ее сына. То же делает и Имон у

Софокла.