Глава XIII Черты характера, свойственные старости.

Таков нрав юношей. Что же касается людей более старых и пожилых, то их

нравы слагаются, можно сказать, по большей части из черт противоположных

вышеизложенным: так как они прожили много лет и во многом были обмануты и

ошиблись, так как большая часть [человеческих дел] оказывается ничтожными,

то они ничего положительно не утверждают и все делают в меньшей мере, чем

следует. И все они "полагают", но ничего не "знают"; в своей нерешительности

они всегда прибавляют "может быть" и "пожалуй", и обо всем они говорят так,

ни о чем не рассуждая решительно. Они злонравны, потому что злонравие есть

понимание всего в дурную сторону. Они подозрительны вследствие своей

недоверчивости, а недоверчивы вследствие своей опытности. Поэтому они сильно

не любят и не ненавидят, но, согласно совету Бианта любят, как бы готовясь

возненавидеть, и ненавидят, как бы намереваясь полюбить. Они малодушны,

потому что жизнь смирила их: они не жаждут ничего великого и

необыкновенного, но лишь того, что полезно для существования. Они не щедры,

потому что имущество - одна из необходимых вещей, а вместе с тем они знают

по опыту, как трудно приобрести и как легко потерять. Они трусливы и

способны всего заранее опасаться; они настроены противоположно юношам: они

охлаждены годами, а юноши пылки; таким образом старость пролагает дорогу

трусости, ибо страх есть охлаждение. Они привязаны к жизни, особенно в

последний день, потому что желание касается того, чего нет, и в чем люди

нуждаются, того они особенно желают. Они эгоисты более, чем следует, потому

что и это есть некоторого рода малодушие. Они более чем следует живут для

полезного, а не для прекрасного, потому что они эгоисты, ибо полезное есть

благо для самого [человека], а прекрасное есть безотносительное благо. И они

более бесстыдны, чем стыдливы, потому что, неодинаково заботясь о прекрасном

и полезном, они пренебрегают тем, из чего слагается репутация. Они не

поддаются надеждам вследствие своей опытности, ибо большая часть житейского

- ничтожна, и по большей части оканчивается дурно; [они таковы] еще

вследствие своей трусости. И они более живут воспоминанием, чем надеждой,

потому что для них остающаяся часть жизни коротка, а прошедшая - длинна, а

надежда относится к будущему, воспоминание же к прошедшему. В этом же

причина их болтливости: они постоянно говорят о прошедшем, потому что

испытывают наслаждение, предаваясь воспоминаниям. И гнев их пылок, но

бессилен, а из страстей одни у них исчезли, другие утратили свою силу, так

что они не склонны желать и не склонны действовать сообразно своим желаниям,

но сообразно выгоде. Поэтому люди в таком возрасте кажутся умеренными, ибо

страсти их ослабели и подчиняются выгоде. И они в своей жизни более

руководятся расчетом, чем сердцем, потому что расчет имеет в виду полезное,

а сердце -добродетель. Они поступают несправедливо вследствие злобы, а не

вследствие высокомерия. И старики доступны состраданию, но не по той самой

причине, по какой [ему доступны] юноши: эти последние - вследствие

человеколюбия, а первые - по своему бессилию, потому что на все бедствия они

смотрят, как на близкие к ним, а это, как мы сказали, делает человека

доступным состраданию. Поэтому они ворчливы, не бойки и не смешливы, потому

что ворчливое противоположно смешливому. Таковы нравы юношей и стариков, и

так как все хорошо относятся к речам, соответствующим их характеру, и к

людям себе подобным, то отсюда очевидно, как должно поступать в речи, чтобы

и сами [ораторы] и их речи показались таковыми.