Глава IV

Определение понятия "любить" и понятия "друг". - Кого и почему люди

любят? - Виды дружбы и отношение дружбы к услуге. - Понятия вражды и

ненависти, отношение их к гневу. - Как может пользоваться этими понятиями

оратор для своей цели?

Кого люди любят и кого ненавидят и почему, об этом мы скажем, определив

понятия "дружбы" и "любви". Пусть любить значит желать кому-нибудь того, что

считаешь благом, ради него [то есть этого другого человека], а не ради

самого себя, и стараться по мере сил доставлять ему эти блага. Друг - тот,

кто любит и взаимно любим. Люди, которым кажется, что они так относятся друг

к другу, считают себя друзьями. Раз эти положения установлены, другом

необходимо будет тот, кто вместе с нами радуется нашим радостям и горюет о

наших горестях, не ради чего-нибудь другого, а ради нас самих. Все радуются,

когда сбывается то, чего они желают, и горюют, когда дело бывает наоборот,

так что горести и радости служат признаком желания. [Друзья] и те, у кого

одни и те же блага и несчастья, и те, кто друзья одним и тем же лицам и

враги одним и тем же лицам, потому что такие люди необходимо имеют

одинаковые желания. Итак, желающий другому того, чего он желает самому себе,

кажется другом этого другого человека.

Мы любим и тех, кто оказал благодеяние или нам самим или тем, в ком мы

принимаем участие - если [оказал] большое благодеяние, или [сделал это]

охотно, или [поступил так] при таких-то обстоятельствах и ради нас самих;

[любим] и тех, в ком подозреваем желание оказать благодеяние. [Любим мы]

также друзей наших друзей и тех, кто любит людей, любимых нами, и тех. кто

любим людьми, которых мы любим [Любим мы] также людей, враждебно относящихся

к тем, кому мы враги, и ненавидящих тех, кого мы ненавидим, и ненавидимых

теми, кому ненавистны мы сами. Для всех таких людей, благом представляется

то же, что для нас, так что они желают того, что есть благо для нас, а это,

как мы сказали, свойство друга.

[Любим мы] также людей, готовых оказать помощь в отношении денег, или в

отношении безопасности; поэтому-то таким уважением пользуются люди щедрые,

мужественные и справедливые, а такими считаются люди, не живущие в

зависимости от других, каковы люди, существующие трудами рук своих, и из них

в особенности люди, добывающие себе пропитание обработкой земли и другими

ремеслами. [Мы любим] также людей скромных, за то что они не несправедливы,

и людей спокойных по той же причине.

[Любим мы] и тех, кому желаем быть друзьями, если и они, как нам

кажется, желают этого; таковы люди, отличающиеся добродетелью и пользующиеся

хорошей славой или среди всех людей, или среди лучших, или среди тех, кому

мы удивляемся, или среди тех, кто нам удивляется.

[Любим] мы и тех, с кем приятно жить и проводить время, а таковы люди

обходительные, несклонные изобличать ошибки [других], не любящие спорить и

ссориться, потому что все люди такого сорта любят сражаться, а раз люди

сражаются, представляется, что у них противоположные желания.

[Любим мы] и тех, кто умеет пошутить и перенести шутку, потому что

умеющие перенести шутку и прилично пошутить, и те, и другие доставляют

одинаковое удовольствие своему ближнему. [Мы любим] также людей, хвалящих те

хорошие качества, которые в нас есть, особенно, если мы боимся оказаться

лишенными этих качеств. [Пользуются любовью] еще люди чистоплотные в своей

внешности, одежде и во всей своей жизни, а также люди, не имеющие привычки

попрекать нас нашими ошибками и оказанными благодеяниями, потому что те и

другие имеют вид обличителей. [Любим мы] также людей, незлопамятных, не

помнящих обид и легко идущих на примирение, ибо думаем, что они по отношению

к нам будут такими же, какими по отношению к другим - а также людей не

злоречивых и обращающих внимание не на дурные, а на хорошие качества людей,

нам близких и нас самих, потому что так поступает человек хороший. [Любим

мы] также тех, кто нам не противоречит, когда мы сердимся или когда заняты,

потому что такие люди склонны к столкновениям. [Любим мы] и тех, кто

оказывает нам какое-нибудь внимание, например, удивляется нам, или считает

нас людьми серьезными, или радуется за нас, особенно если они поступают так

в тех случаях, где мы особенно желаем возбудить удивление, или показаться

серьезными или приятными.

[Любим мы] также подобных нам и тех, кто занимается тем же, [чем мы],

если только эти люди не досаждают нам и не добывают себе пропитание тем же,

[чем мы], потому что в последнем случае "и горшечник негодует на

горшечника". [Любим мы] и тех, кто желает того же, чего желаем мы, если есть

возможность обоим достигнуть желаемого, если же [этой возможности] нет, и

здесь будет то же. [Любим мы] также людей, к которым относимся так, что не

стыдимся их в вещах, от которых может зависеть репутация в свете, если такое

отношение не обусловлено презрением, и тех, кого мы стыдимся в вещах

действительно постыдных. Мы любим или желаем быть друзьями тех, с кем

соперничаем и для кого желаем быть объектом соревнования,а не зависти.

[Любим мы] и тех, кому помогаем в чем-нибудь хорошем, если от этого не

должно произойти большее зло для нас самих. [Мы любим] и тех, кто с

одинаковой любовью относится к нам в глаза и за глаза, поэтому-то все любят

тех, кто так относится к мертвым. Вообще [мы любим] тех людей, которые

сильно привязаны к своим друзьям и не покидают их, потому что из хороших

людей наибольшей любовью пользуются именно те, которые хороши в любви.

[Любим мы] и тех, кто не притворяется перед нами, - таковы, например,

те люди, которые говорят о своих недостатках, ибо, как мы сказали, перед

друзьями мы не стыдимся того, от чего может зависеть репутация; итак, если

человек, испытывающий [в подобных случаях] стыд, не любит, то человек, не

испытывающий стыда, похож на любящего. [Мы любим] еще людей, которые не

внушают нам страха и на которых полагаемся, потому что никто не любит того,

кого боится. Виды любви - товарищество, свойство, родство и т. п. Порождает

дружбу услуга, когда окажешь ее, не ожидая просьбы, и когда, оказав ее, не

выставляешь ее на вид, ибо в таком случае кажется, что [услуга оказана] ради

самого человека, а не ради чего-нибудь другого.

Что касается вражды и ненависти, то очевидно, что их нужно

рассматривать с помощью понятий противоположных. Вражду порождает гнев,

оскорбление, клевета. Гнев проистекает из вещей, имеющих непосредственное

отношение к нам самим, а вражда может возникнуть и без этого, потому что раз

мы считаем человека таким-то, мы ненавидим его. Гнев всегда бывает направлен

против отдельных объектов, например, против Каллия или Сократа, а ненависть

[может быть направлена] и против целого рода объектов, например, всякий

ненавидит вора и клеветника. Гнев врачуется временем, ненависть же

неизлечима. Первый есть стремление вызвать досаду, а вторая [стремится

причинить] зло, ибо человек гневающийся желает дать почувствовать свой гнев,

а для человека ненавидящего это совершенно безразлично. Все, возбуждающее

огорчение, дает себя чувствовать, но вовсе не дает себя чувствовать

величайшее зло, несправедливость и безумие, так как нас нисколько не

огорчает присутствие порока. Гнев соединен с чувством огорчения, а ненависть

не соединена с ним: человек сердящийся испытывает огорчение, а человек

ненавидящий не испытывает; первый может смягчиться, если [на долю

ненавидимого] падет много [неприятностей], а второй [не смягчится] ни в

каком случае, потому что первый желает, чтобы тот, на кого он сердится, за

что-нибудь пострадал, а второй желает, чтобы [его врага] не было.

Из вышесказанного очевидно, что возможно как доказать, что такие-то

люди друзья или враги, когда они действительно таковы, так и выставить их

таковыми, когда на самом деле они не таковы, возможно и уничтожить [дружбу

или вражду], существующую только на словах, и склонить в какую угодно

сторону тех, кто колеблется под влиянием гнева или вражды.