§ 3. Удовольствие от приятного связано с интересом

Приятно то, что нравится [внешним] чувствам в ощущении. Здесь сразу же представляется случай порицать весьма обычное смешение двоякого смысла, которое может иметь слово ощущение, и обратить на это внимание. Всякое удовлетворение (Wohlgefallen) (так говорят или думают) само есть ощущение (удовольствия). Стало быть, все, что нравится, именно потому, что оно нравится, приятно (и в зависимости от степени пли отношения его к другим приятным ощущениям мило, прелестно, восхитительно, отрадно и т. д.). Но коль скоро с этим согласны, [надо признать, что] впечатления [внешних] чувств, которые определяют склонность, или основоположения разума, которые определяют волю, или чисто рефлективные формы созерцания, которые определяют способность суждения, совершенно одинаковы по их действию на чувство удовольствия. Это действие было бы приятностью в ощущении своего состояния; а так как всякое использование наших способностей в конечном итоге должно быть направлено на практическое и соединяться в нем как в своей цели, то можно было бы ожидать от них только одной оценки вещей и их значения — той, которая состоит в наслаждении (Vergnugen), какое они обещают. В конце концов это нисколько не зависит от того способа, каким они достигают этого; и так как только выбор средств может здесь делать различие, то люди могли бы обвинять друг друга, пожалуй, в глупости и неразумии, но никогда в низости и злобе, ведь все они — каждый в соответствии со своим взглядом на вещи — стремятся к одной цели, а эта цель для каждого — наслаждение.

Когда определение чувства удовольствия или неудовольствия называют ощущением, это слово имеет совершенно другое значение, нежели в том случае, когда я называю ощущением представление о какой-нибудь вещи (через [внешние] чувства как восприимчивость, которая принадлежит к познавательной способности). В самом деле, в последнем случае представление соотносят с объектом, а в первом — исключительно

 

==206

с субъектом, и здесь оно вовсе не служит ни для какого познания, [не служит] даже для того познания, благодаря которому субъект познает сам себя.

Но в указанной выше дефиниции под словом ощущение мы понимаем объективное представление [внешних] чувств; и для того, чтобы не подвергаться опасности быть ложно истолкованными, мы общеупотребительным словом чувство будем обозначать то, что всегда должно оставаться только субъективным и что, безусловно, не может составлять представление о предмете. Зеленый цвет луга относится к объективному ощущению как воспринимание предмета [внешнего] чувства; но приятность его относится к субъективному ощущению, посредством которого никакой предмет не представляется, т. е. относится к чувству, посредством которого предмет рассматривается как предмет удовольствия (которое не есть познание предмета).

А то, что мое суждение о предмете, в котором я признаю его приятным, выражает заинтересованность в нем, ясно уже из того, что через ощущение оно возбуждает желание обладать такими предметами, стало быть, удовольствие предполагает не только суждение о предмете, но и отношение его существования к моему состоянию, поскольку такой объект воздействует на мое состояние. Поэтому о приятном не только говорят:

оно нравится, но и говорят: око наслаждает. Здесь имеется не просто одобрение, которое я ему выражаю, но этим возбуждается и склонность; и к тому, что в высшей степени приятно, настолько не подходит ни одно суждение о свойствах объекта, что те, кто всегда стремится только к наслаждению (Geniefien) (вот слово, которым обозначают суть удовольствия [Vergnugen]), охотно избавляют себя от всякого суждения.