- •§ 1. Суждение вкуса есть эстетическое суждение
- •§ 2. Удовольствие (Wohlgefallen), которое определяет суждение вкуса, свободно от всякого интереса
- •§ 3. Удовольствие от приятного связано с интересом
- •§ 4. Удовольствие от хорошего связано с интересом
- •§ 5. Сравнение трех специфически различных видов удовольстви
- •§ 6. Прекрасное есть то, что без понятий представляется как объект всеобщего удовольстви
- •§ 7. Сравнение прекрасного с приятным и хорошим по вышеуказанному признаку
- •§ 8. Всеобщность удовольствия в суждении вкуса представляется только как субъективна
- •§ 9. Исследование вопроса: предшествует ли в суждении вкуса чувство удовольствия оценке предмета, или же наоборот?
- •§ 10. О целесообразности вообще
- •§ 11. Суждение вкуса имеет своей основой только форму целесообразности предмета (или способа представления о нем)
- •§ 12. Суждение вкуса покоится на априорных основаниях
- •§ 13. Чистое суждение вкуса не зависит от действия того, что возбуждает и трогает
- •§ 14. Пояснение примерами
- •§ 15. Суждение вкуса совершенно не зависит от понятия о совершенстве
- •§ 16. Суждение вкуса, в котором предмет признается прекрасным в зависимости от определенного понятия, не есть чистое суждение
- •§ 17. 0Б идеале красоты
- •§ 18. Что такое модальность суждения вкуса?
- •§ 19. Субъективная необходимость, которую мы приписываем суждению вкуса, обусловлена
- •§ 20. Условие необходимости, которую предполагает суждение вкуса, есть идея общего чувства (Gemeinsinn)
- •§ 21. Имеется ли основание предполагать общее чувство?
- •§ 22. Необходимость всеобщего согласия, которая мыслится в суждении вкуса, есть субъективная необходимость, которая при предположении общего чувства представляется объективной
- •§ 23. Переход от способности суждения о прекрасном к способности суждения о возвышенном
- •§ 24. О делении исследования чувства возвышенного
- •§ 25. Номинальная дефиниция возвышенного
- •§ 26. Об определении величин природных вещей, которое требуется для идеи возвышенного
- •§ 27. О качестве удовольствия в суждении о возвышенном
- •§ 28. О природе как силе
- •§ 29. Относительно модальности суждения о возвышенном в природе
- •§ 30. Дедукция эстетических суждений о предметах природы должна иметь в виду не то, что мы называем в природе возвышенным, а только прекрасное
- •§ 31. О методе дедукции суждении вкуса
- •§ 32. Первая особенность суждения вкуса
- •§ 33. Вторая особенность суждения вкуса
- •§ 34. Никакой объективный принцип вкуса невозможен
- •§ 35. Принцип вкуса есть субъективный принцип способности суждения вообще
- •§ 36. О задаче дедукции суждений вкуса
- •§ 37. Что, собственно, в суждении вкуса о предмете утверждается a priori?
- •§ 38. Дедукция суждении вкуса
- •§ 39. О сообщаемости ощущени
- •§ 40. О вкусе как некотором виде sensus cominunis
- •§ 41. Об эмпирическом интересе к прекрасному
- •§ 42. Об интеллектуальном интересе к прекрасному
- •§ 43. Об искусстве вообще
- •§ 44. Об изящном искусстве
- •§ 45. Изящное искусство есть искусство, если оно кажется также и природой
- •§ 46. Изящное искусство есть искусство гени
- •§ 47. Разъяснение и подтверждение вышеприведенной дефиниции гени
- •§ 48. Об отношении гения к вкусу
- •§ 49. О способностях души, составляющих гений
- •§ 50. О сочетании вкуса с гением в произведениях изящных искусств
- •§ 51. О делении изящных искусств
- •§ 52. О сочетании изящных искусств в одном и том же произведении
- •§ 53. Сравнение изящных искусств по их эстетической ценности
- •§ 54. Примечание
- •§ 56. Представление об антиномии вкуса
- •§ 57. Разрешение антиномии вкуса
- •§ 58. Об идеализме целесообразности природы и искусства как единственном принципе эстетической способности суждени
- •§ 59. О красоте как символе нравственности
- •§ 60. Приложение Об учении о методе, касающемся вкуса
- •§ 61. Об объективной целесообразности природы
- •§ 62. Об объективной целесообразности, которая чисто формальна в отличие от материальной
- •§ 63. Об относительной целесообразности природы в отличие от внутренней целесообразности
- •§ 64. Об особом характере вещей как целен природы
- •§ 65. Вещи как цели природы суть организмы
- •§ 66. Относительно принципа суждения о внутренней целесообразности в организмах
- •§ 67. Относительно принципа телеологического суждения о природе вообще как системе целей
- •§ 68. О принципе телеологии как внутреннем принципе естествознани
- •§ 69. Что такое антиномия способности суждения?
- •§ 70. Представление об этой антиномии
- •§ 71 . Подготовка к разрешению вышеуказанной антиномии
- •§ 72. О различных системах относительно целесообразности природы
- •§ 73. Ни одна из вышеуказанных систем не дает того, что обещает
- •§ 74. Причина невозможности догматически трактовать понятие техники природы — необъяснимость целей природы
- •§ 75. Понятие объективной целесообразности природы есть критический принцип разума для рефлектирующей способности суждени
- •§ 76. Примечание
- •§ 77. О той особенности человеческого рассудка, благодаря которой для нас становится возможным понятие о цели природы
- •§ 78. О соединении принципа всеобщего механизма материи с телеологическим принципом в технике природы
- •§ 79. Следует ли трактовать телеологию как принадлежащую к учению 6 природе
- •§ 80. О необходимом подчинении принципа механизма телеологическому принципу в объяснении вещи как цели природы
- •§ 81. О присоединении механизма к телеологическому принципу в объяснении цели природы как продукта природы
- •§ 82. О телеологической системе во внешних отношениях организмов
- •§ 83. О последней цели природы как телеологической системы
- •§ 84. О конечной цели существования мира, т. Е. Самого творени
- •§ 85. О физикотеологии
- •§ 86. Об этикотеологии
- •§ 87. О моральном доказательстве бытия бога
- •§ 88. Ограничение значимости морального доказательства
- •§ 89. О пользе морального аргумента
- •§ 90. О характере убежденности (Fiirwahrhaltens) в телеологическом доказательстве бытия бога
- •§ 91. О характере убежденности через практическую веру
§ 17. 0Б идеале красоты
Не может быть никакого объективного правила вкуса, которое определяло бы понятиями, что именно прекрасно. В самом деле, любое суждение из этого источника эстетическое, т. е. чувство субъекта, а не понятие об объекте служит его определяющим основанием. Искать такой принцип вкуса, который давал бы всеобщий критерий прекрасного посредством определенных понятий, — это тщетный труд, так как то, что ищут, невозможно и само по себе противоречиво. Всеобщая сообщаемость ощущения (того, что нравится или не нравится), а именно такая, которая имеет место без [посредства] понятия; единодушие, насколько возможно, во все времена у всех народов относительно этого чувства в представлении о тех или иных предметах есть эмпирический, хотя слабый и едва достаточный для предположения, критерий происхождения подтверждаемого столь многими примерами вкуса от глубоко скрытой
==235
и общей для всех людей основы единодушия в суждении о формах, в которых им даются предметы.
Вот почему на некоторые произведения вкуса смотрят как на образцовые, но не так, будто бы вкус можно приобрести путем подражания другим. Ведь вкус должен быть личной способностью; однако тот, кто подражает образцу, обнаруживает, правда, умение, если это ему удается, но вкус он обнаруживает только в том случае, если он может судить о самом этом образце *. Но отсюда следует, что высший образец, прообраз вкуса есть только идея, которую каждый должен создать в себе самом и по которой он должен судить обо всем, что может быть объектом вкуса или служит примером суждения вкуса, и даже о вкусе всех остальных людей. Идея означает, собственно говоря, некое понятие разума, а идеал — представление о единичной сущности, адекватной какой-либо идее. Поэтому прообраз вкуса, который, правда, основывается на неопределенной идее разума о некоем максимуме, но может быть представлен не посредством понятий, а только в единичном изображении, лучше называть идеалом прекрасного, какой мы, хотя и не обладаем им, все же стремимся в себе создать. Но этот прообраз будет только идеалом воображения, и именно потому, что основывается не на понятиях, а на изображении; способность же изображения есть воображение. — Как же мы приходим к такому идеалу красоты? A priori или эмпирически? II еще: идеал какого вида красоты возможен?
Прежде всего надо заметить, что красота, для которой следует искать идеал, должна быть не неопределенной красотой, а красотой фиксированной — посредством понятия об объективной целесообразности, следовательно, должна принадлежать объекту не абсолютно
* Образцы вкуса в области поэзии и риторики должны быть составлены на мертвом и ученом языке; на мертвом языке — H-in того, чтобы не подвергаться изменениям, которым неизбежно подвержены живые языки, когда благородные выражения становятся плоскими, обыкновенные — устарелыми и в оборот на короткий срок пускаются вновь образуемые выражения, на ученом языке — для того, чтобы этот язык имел грамматику, которая не подчинена прихотливым переменам моды, а сохраняет свои неизменные правила.
==236
чистого, а отчасти интеллектуализированного суждения вкуса. Это значит, что там, где в том или ином виде оснований суждения должен иметь место идеал, в основе должна лежать какая-нибудь идея разума согласно определенным понятиям, a priori определяющая ту цель, от которой зависит внутренняя возможность предмета. Нельзя мыслить идеал красивых цветов, красивой меблировки, красивого пейзажа. Но и о красоте, обусловленной определенными целями, как, например, о красивом жилом доме, о красивом дереве, о красивом саде и т. д., невозможно представить какой-либо идеал; вероятно, потому, что цели недостаточно определены и недостаточно фиксированы своим понятием; следовательно, целесообразность здесь почти так же свободна, как при неопределенной красоте. Только то, что имеет цель своего существования в себе самом, [а именно] человек, который разумом может сам определять себе свои цели или, где он должен заимствовать их из внешнего восприятия, все же в состоянии соединять их с существенными и всеобщими целями и затем также и эстетически судить о согласии с ними, — только человек, следовательно, может быть идеалом красоты, так же как среди всех предметов в мире [только] человечество в его лице как мыслящее существо (Intelligenz) может быть идеалом совершенства.
Но для этого требуются две вещи: во-первых, эстетическая идея нормы (Normalidee) — единичное созерцание (воображения), которое представляет мерило суждения о человеке как предмете, принадлежащем к особому виду животных; во-вторых, идея разума, которая делает цели человечества, поскольку они не могут быть представлены чувственно, принципом суждения о той или иной фигуре, через которую эти цели раскрываются в явлении как ее действие. Идея нормы должна для фигуры особого вида животных заимствовать своп элементы из опыта; но величайшая целесообразность в конструировании фигуры, которая была бы годной в качестве всеобщего мерила эстетической оценки каждой особи этого вида, образ, который как бы преднамеренно положен в основу техники природы и которому адекватен только вид в целом, а не каждая особь в
==237
отдельности, — все же находятся только в идее того, кто высказывает суждение; однако эта идея со всеми своими пропорциями, как эстетическая идея, может быть изображена в виде образца вполне in concrete. Чтобы до некоторой степени сделать понятным, как это происходит (ибо кто в состоянии до конца выведать у природы ее тайны?), мы попытаемся дать психологическое объяснение.
Надо отметить, что воображение совершенно непостижимым для нас способом может не только вновь вызывать при случае знаки для понятий даже из далекого прошлого, но и воспроизводить образ и фигуру предмета из чрезвычайно большого числа предметов различного рода или же одного и того же рода; более того, в тех случаях, когда душа рассчитывает на сравнения, воображение умеет, по всей вероятности действительно, хотя и недостаточно для сознания, как бы накладывать один образ на другой и через конгруэнтность многих образов одного и того же рода получать нечто среднее, служащее общим мерилом для всех. Кто-то видел тысячу взрослых мужчин. Если он захочет судить об их нормальной величине, определяемой путем сравнения, то воображение (по моему мнению) накладывает огромное число образов (может быть, всю эту тысячу) друг на друга; и если мне будет позволено применить здесь аналогию с оптическим изображением, то в пространстве, где соединится большинство из них, и внутри тех очертаний, где часть наиболее густо покрашена, становится заметной средняя величина, которая и по высоте, и по ширине одинаково удалена от крайних границ самых больших и самых маленьких фигур. И это есть фигура красивого мужчины. (Можно было бы то же самое получить механически, если измерить всю эту тысячу, сложить высоту всех, а также ширину (и толщину) самое по себе и сумму разделить на тысячу. Но воображение делает это путем динамического эффекта, который возникает из многократного схватывания таких фигур органом внутреннего чувства.) Если же для этого среднего мужчины таким же образом отыскивается средняя голова, а для нее — средний нос и т. д., то эта фигура лежит в основе идеи нормы красивого
==238
мужчины в той стране, где делается это сравнение;
поэтому негр при этих эмпирических условиях необходимо должен иметь другую идею нормы красоты фигуры, чем белый, китаец — другую, чем европеец. Так же обстояло бы дело с образцом красивой лошади или красивой собаки (той или иной породы). — Эта идея нормы выводится не из заимствованных из опыта пропорций как определенных правил; наоборот, только в соответствии с ней становятся возможными правила суждения. Она есть парящий между всеми отдельными многоразличными созерцаниями индивидов образ для всего рода, который природа установила в качестве прообраза для своих порождений в данном виде, но которого, по-видимому, полностью не достигла ни в одной особи. Эта идея вовсе не полный прообраз красоты в данном роде, а только форма, которая составляет непременное условие всякой красоты, стало быть, только правильность в изображении рода. Она, как называли знаменитого копьеносца Поликлита, есть правило (для этого же могла быть использована и корова Мирона 13 в своей породе). Именно поэтому она не может содержать в себе ничего специфически характерного; ведь иначе она не была бы идеей нормы для рода. Ее изображение нравится не своей красотой, а только потому, что оно не противоречит ни одному условию, при котором только и может быть прекрасной вещь этого рода. [Здесь] изображение только соответствует школьным правилам *.
* Считают, что у человека с совершенно правильными чертами лица, которого художник попросил бы служить ему моделью, лицо обычно невыразительно, так как в нем нет ничего характерного, следовательно, оно скорее выражает идею рода, чем специфические черты личности. Характерное в этом виде, доведенное до преувеличения, т. е. то, что уже наносит ущерб идее нормы (целесообразности рода), называется карикатурой. Опыт свидетельствует также, что совершенно правильные черты лица обычно выдают только посредственного по своему внутреннему содержанию человека, вероятно (если допустить, что природа выражает во внешнем пропорции внутреннего мира), потому, что если никакие душевные задатки не выше той пропорции, какая нужна только для того, чтобы создать свободного от недостатков человека, то здесь уже нельзя ожидать того, что называют гением, в котором природа отступает, по-видимому, от своих обычных соотношений душевных сил в пользу одной из них.
==239
От идеи нормы прекрасного все же надо отличать еще идеал его, которого по уже указанным выше причинам можно ожидать только от человеческой фигур». А в отношении ее идеал состоит в выражении нравственного, без которого предмет не мог бы нравиться всем, и притом в положительном смысле (а не только негативно — в соответствующем школьным правилам изображении). Видимое выражение нравственных идей, которые внутренне властвуют над человеком, может, правда, быть взято только из опыта, но для того, чтобы их связь со всем тем, что наш разум сочетает с нравственно добрым в идее высшей целесообразности, — душевную доброту, или чистоту, или твердость, или спокойствие и т. д. — сделать как бы видимой в телесном выражении (как действии внутреннего), необходимо соединение чистых идей разума с великой силой воображения у того. кто хочет лишь судить о них, и тем более у того, кто хочет их изображать. Правильность такого идеала красоты доказывается тем, что oн не позволяет примешивать к удовольствию от своего объекта чувственное возбуждение и тем не менее дает возможность питать к нему большой интерес; а это в свою очередь доказывает, что суждения на основе такого мерила никогда не могут быть чисто эстетическими и что суждения, исходящие из идеала красоты, не могут быть просто суждениями вкуса.
Дефиниция прекрасного, выведенная из этого третьего момента
Красота — это форма целесообразности предмета, поскольку она воспринимается в нем без представления о цели *.
* Против этой дефиниции можно было бы возразить, ссылаясь на то, что есть вещи, в которых видят целесообразную форму, не зная ее цели, так, часто извлекаемые из древних курганов, снабженные отверстием как бы для рукоятки каменные орудия, которые в своей форме хотя и ясно обнаруживают целесообразность, но цель их неизвестна, тем не менее не объявляются на этом основании красивыми Однако того обстоятельства, что их считают произведениями искусства, уже достаточно
==240
ЧЕТВЕРТЫЙ МОМЕНТ
СУЖДЕНИЯ ВКУСА ПО МОДАЛЬНОСТИ УДОВОЛЬСТВИЯ ОТ ПРЕДМЕТА