- •Технология «промывки мозгов»:
- •[«Исправление мышления» и психология тоталитаризма:
- •Глава 1. Что такое «промывание мозгов»? 18
- •Соблазны глины и воска: документированная реальность «кузниц человеческого счастья»
- •Предисловие к изданию University of North Carolina Press
- •Предисловие к изданию Norton Library
- •Предисловие к российскому изданию
- •Комментарий о «великой пролетарской культурной революции»
- •Предисловие
- •Часть первая. Проблема
- •Глава 1. Что такое «промывание мозгов»?
- •Глава 2. Исследование в Гонконге
- •Часть вторая. Тюремное «исправление мышления» жителей Запада
- •Глава 3. Перевоспитание: доктор Винсент
- •Дознание и «борьба»
- •«Снисходительность» и «учение»
- •Статус успешного продвижения
- •Свобода
- •Глава 4. Отец Лука: ложная исповедь
- •Лабиринт
- •Начиная все заново
- •Церковь под огнём критики
- •Освобождение и поиски
- •Глава 5. Психологические этапы
- •Смерть и возрождение
- •1. Штурм идентичности
- •2. Создание вины
- •3. Самопредательство
- •4. Точка слома: тотальный конфликт и базальный страх
- •5. Снисходительность и перспектива
- •6. Исповедальная мания9
- •7. Канализирование вины
- •8. Перевоспитание: логическое изнасилование
- •9. Прогресс и гармония
- •10. Заключительная исповедь: подведение итогов
- •11. Возрождение
- •12. Освобождение: переходный период и неопределенность
- •Глава 6. Варианты реакций: явно дезориентированные
- •Доктор Чарльз Винсент: мистический целитель
- •Энтони Лука: либеральный отец-исповедник
- •Профессор Герман Касторп: покорный ученый
- •Общие паттерны
- •Глава 7. Варианты реакции: кажущиеся новообращёнными
- •Джейн Дарроу: дочь миссионера
- •Общие направления «обращения» («конверсии»)
- •Глава 8. Варианты реакции: кажущиеся сопротивленцами
- •Ханс Баркер: священник, врач, солдат
- •Методы сопротивления
- •Выживание и влияние
- •Глава 9. Групповое «исправление»: обоюдоострое лидерство
- •Академическая фаза
- •Фаза «исправления»
- •Фаза адаптации
- •Стили лидерства
- •Глава 10. Контрольные встречи
- •Отец Вечтен
- •Каллманны
- •Отец Эмиль
- •Отец Лука
- •Профессор Касторп
- •Епископ Баркер
- •Мисс Дарроу
- •Глава 11. Отец Саймон: обращенный иезуит
- •Глава 12. Исцеление и обновление: подведение итогов
- •Способность управлять собой и целостность
- •Разлука
- •Экспатрианты возвращаются
- •Обновление идентичности
- •Долгосрочные последствия (эффекты)
- •Часть третья. «Исправление мышления» китайской интеллигенции
- •Глава 13. Столкновение
- •Глава 14. Революционный университет: господин Ху
- •Великое единение: групповая идентификация
- •Приближение развязки: конфликт и «борьба»
- •Окончательный итог «исправления мышления»: покорность и новая гармония
- •Глава 15. Китайская Одиссея
- •Детство и юность: исходное состояние перед «исправлением»
- •Анализ и контрольный визит
- •Глава 16. Старшее поколение: Роберт Чао
- •Глава 17. Джордж Чен: перемена убеждений у молодежи
- •Глава 18. Грейс Ву: музыка и исправление
- •Глава 19. Обзор культурных аспектов: судьба сыновней почтительности к старшим
- •Традиционное отношение к старшим и почтительный сын
- •Бунтарство переходного периода: современный студент
- •«Исправление мышления»: почтительный коммунист
- •Глава 20. Культурные перспективы: истоки
- •Глава 21.Культурные перспективы: влияние
- •Часть четвертая. Тоталитаризм и его альтернативы
- •Глава 22. Идеологический тоталитаризм
- •Средовый контроль
- •Мистическое манипулирование
- •Требование чистоты
- •Культ исповеди
- •«Священная наука»
- •Передергивание (подтасовывание) языка
- •Доктрина выше личности
- •Разделение существования
- •Глава 23. Подходы к перевоспитанию*
- •Обучение и перевоспитание
- •Психологическое перевоспитание
- •Религия, политическая религия и наука
- •Глава 24. «Открытые» изменения личности
- •Приложение
- •Документ о признании вины
- •Критика моей идеалистической буржуазной педагогической идеологии
- •Короста моего эгоизма
- •Моя политическая установка
- •Моя полная идеологическая перемена
- •Опасность идеализма и буржуазной педагогической идеологии для кафедры философии
- •Педагогическое образовательное движение и кампания «Три Анти-»
- •Мое решение
- •Примечания
- •Глава 1 (3-7) (485:)
- •Глава 2 (8-16)
- •Глава 3 (19-37)
- •Глава 4 (38-64)
- •Глава 5 (65-85)
- •Глава 6 (86-116)
- •Глава 7 (117-132)
- •Глава 8 (133-151)
- •Глава 9 (152-184)
- •Глава 10 (185-206)
- •Глава 12 (222-239)
- •Глава 13
- •Глава 14
- •Глава 15
- •Глава 16
- •Глава 17
- •Глава 18
- •Глава 19
- •Глава 20
- •Глава 21
- •Глава 22 (419-437)
- •Глава 23
- •Глава 24 (462-472)
Профессор Касторп
Во время моего путешествия по Европе профессор Касторп, смиренный ученый, занимался преподавательской деятельностью в дальнем уголке Азии. В сущности, он начал хлопотать о новом назначении уже в течение первых недель после освобождения. Он написал мне пространное и очень веселое письмо, в котором рассказывал о том, что произошло с ним отъезда из Гонконга. Профессор мельком упомянул о ряде семейных проблем, но центральной темой письма были проблемы возобновления профессиональной деятельности — так как для него это означало возвращение к такому существованию, которое позволило бы ему уважать самого себя. Кроме того, он написал доклад о том, что ему довелось пережить за время пребывания в китайской тюрьме; но, закончив работу над ним, он снова попытался вернуться к преподавательской деятельности и к исследованиям в рамках более привычной для него научной сферы.
Поначалу состояние профессора Касторпа усугубляли такие физические недуги как больные зубы и десны, ухудшение слуха, проблемы памяти, повышенная утомляемость и, что хуже всего, он перестал «получать удовольствие и наслаждение от разрешения особенно сложных проблем». Но мало-помалу к нему вернулось прежнее вдохновение, и он смог взглянуть на свои проблемы со свойственными ему спокойствием и отстраненностью: «Возможно… скаковая лошадь должна все время участвовать в забегах, чтобы поддерживать себя в нужной форме, а если ее надолго поставить в стойло, то, как бы хорошо вы ее не кормили, она все равно не покажет хороших результатов». Очевидно, Касторп действовал в рамках своей уже давно установившейся модели ассимилироваться с новым социальным окружением в присущей ему индивидуалистичной и даже несколько отчужденной манере, и даже стал большим знатоком местной географии. Он по-прежнему проявлял интерес к «исправлению мышления» и проблемам тюремного заключения. К тому же, профессор все еще не исключал возможность снова попасть в лапы к коммунистам. Примечательно, что Касторп не словом ни обмолвился об идеологических проблемах, его занимали сугубо практические вопросы. В целом, содержание этого письма подтвердило мое впечатление о том, что исцеление проходит успешно, и послужило свидетельством достаточно быстрого и активного возвращения профессора Касторпа к идентичности, сформированной до «исправления».
Епископ Баркер
Епископа Баркера (почтенного бельгийского «священника, врача и солдата») я встретил в несколько необычном, но, вместе с тем, вполне подходящем месте — у католических святынь в Лурде. Здесь он совершал паломничество, и посчитал, что это место как нельзя лучше подходит для нашей встречи, а я не замедлил с ним согласиться. На пороге семидесятилетия, он впечатляюще выглядел в своей епископской порфире, со стремительными движениями, живым, проницательным взглядом и белоснежной эспаньолкой. В некоторых отношениях Баркер казался еще более отстраненным от окружающих людей (он считал это проявлением всеобъемлющего религиозного сознания), но вместе с тем, искренне радовался низкопоклонству, которое встречал в Лурде буквально повсюду. Наблюдая за тем, как епископ Баркер принимает участие в большой церковной процессии, как он вместе с другими высокопоставленными представителями духовенства двигается в привилегированное место для святого причастия — его движения были медленными и величественными, губы шептали молитву — я думал о том, что, на самом деле, он уже давно преодолел ужасные унижения, которым подвергался во время «исправления мышления».
В течение нескольких лет с тех пор, как мы с ним впервые встретились, Баркер неотступно следовал в двух направлениях, как будто совершая крестовый поход: он старался обратить все свои эмоции в переживания сугубо религиозного толка, и предпринимал огромные усилия, чтобы как можно шире распространить свое послание, касающееся китайского коммунизма и методов «исправления». Он выступал перед многочисленными группами, и всегда стремился «побудить присутствующих в аудитории изменить свою внутреннюю жизнь». Епископ Баркер подчеркивал не только власть коммунистов, но и необходимость принести жертву во имя того, чтобы «превзойти» их. В то же время, он особо отмечал, что до сих пор «обращается к фактам «исправления мышления» с тем, чтобы глубже погрузиться в религиозное сознание».
Его идеологические интересы — в сущности, главные интересы в его жизни — ограничивались коммунизмом и католицизмом, и Баркер обращал внимания на политические проблемы только в том случае, если они касались одной из этих двух значимых для него сфер. Он строго придерживался антикоммунистической позиции; пальму первенства «главных антикоммунистов» епископ безоговорочно отдавал Джону Фостеру Даллесу и Конраду Аденауэру. Вместе с тем, в его поступках прослеживалось амбивалентное отношение к американцам: когда я сказал ему, что мой французский далек от совершенства, Баркер отреагировал мгновенно: «Не важно — где бы вы ни были, за вас говорят ваши доллары». Разумеется, в этой его фразе не было бы ничего примечательного, если бы в словах и поступках епископа Баркера не проскальзывали различные знаки, свидетельствующие о том, сколь значительное влияние оказало на него «исправление мышления». При этом сама программа «исправления мышления» интересовала его лишь настолько, насколько она подходила для обсуждения в присущей католическим священником воинственной манере. Когда я расспрашивал Баркера о чувствах вины и стыда, характерных для человека, только что освободившегося из тюрьмы, он отвечал уклончиво, давая понять, что разговор становится напряженным. Он говорил мне, что, если бы во второй раз попал в тюремные застенки, то «он не сдался бы», так как коммунисты неизбежно искажают каждое признание, прозвучавшее из уст заключенных. В этом своем убеждении он пошел еще дальше, искренне полагая (и даже почти поверив), что и в самом деле не сдался во время своего тюремного заключения.
Вот почему один из участников моего исследования испытал немалое изумление, услышав, как во время короткой встречи Баркер заявил, что «ни в чем не признался». Епископ не говорил мне такого, но в своих рассказах о событиях, происходивших в китайской тюрьме, он действительно ограничивался историями о том, как дурачил своих тюремщиков и расстраивал их планы. Рассказав один из своих фирменных анекдотов, Баркер быстро переключался на обсуждение обширного опыта, который он приобрел за столько лет пребывания в Китае, снова представляя себя в героическом свете и лишь изредка позволяя себе упоминать о том, что порой его охватывали страх и нервозность.
Помимо прочего, Баркеру доставляло огромное удовольствие рассказывать мне о своей религиозной жизни в лоне католической церкви — как каждое утро он начинал день с того, что возносил благодарность своему ангелу-хранителю и как в тюрьме ему казалось, будто ему нужен еще один ангел-хранитель и поэтому он взывал также к архангелу Рафаилу. Баркер приглашал меня посетить одну из его месс; и — не дожидаясь согласия — пускался в красноречивые рассуждения о теоретическом символизме. Вместе с тем, ему определенно нравилось поднимать вопросы нравственности и сексуального поведения, при обсуждении которых он неизменно отстаивал точку зрения традиционного католицизма, но при этом интересовался, что по этому поводу говорит психиатрия.
У меня возникло впечатление, что епископ Баркер, отчетливо осознававший, что находится на склоне лет, пытался достичь окончательного состояния своей идентичности, которая позволила бы ему чувствовать, что его жизнь прошла осмысленно и небесцельно. В борьбе за поддержание героического образа Я — к которому Баркер стремился с раннего детства — он все еще старался заставить замолчать свой внутренний голос, который опровергал образ героя и выставлял его слабаком. Из-за нависшей угрозы впасть в отчаяние, ему было гораздо приятнее соприкасаться с душами других людей, нежели чем заниматься разрешением собственных психологических конфликтов. Обращаясь к своим переживаниям, связанным с участием в «исправлении мышления», Баркер был вынужден не только наращивать присущую ему тенденцию к вытеснению и отрицанию: ему пришлось сделать еще один шаг в этом направлении — включить элемент вымысла. Конечно же, и во время прохождения «исправления мышления», и на других этапах жизненного пути, он вплотную подходил к осознанию своего героического образа Я; однако, для того, чтобы в это поверить и сохранить самооценку на соответствующем уровне, ему пришлось воспользоваться чудовищно искаженными реконструкциями.