Цивилизационный кризис xxстолетия и православие (о границах технологического мышления)

Наша цивилизация переживает глубокий и всеохватывающий кризис. В чем причина этого кризиса? Для православных ответ ясен: главная причина – в отходе от Бога! Но здесь важны детали… Собственно, вся история человечества есть история блудного сына, проматывающего свое имение… Однако здесь есть свои границы, свои сроки, которые мы явственно чувствуем в истории. И есть свои особенности, специфические для каждого времени. Для XX века такой особенностью было все возрастающее внимание к технологиям. Словечко это в высшей степени модно и в сегодняшнем дискурсе: технологии производственные, образовательные, политические и т.д. Спрос и предложение технологий настолько велики, что иногда кажется, что для современного человека и сама жизнь – лишь «дело техники»: нужно только знать соответствующий набор приемов, методов, алгоритмов и … можно решить все задачи! Раньше о таких говорили проще: «слово знает!», чем и определяли суть подобной установки – магическое отношение к действительности. Не случайно технологическое мышление связано с «закатной» цивилизацией XX столетия: цивилизация, в отличие от культуры, и есть всегда одностороннее развитие технологий^a.

§ 1. Методическое познание и технологии

Но начиналось все гораздо раньше. Технология есть, собственно, методически организованное действие. Технология есть практическое воплощение метода. Метод, методическое мышление были одними из основных лозунгов науки Нового времени. Именно методическое мышление было положено Р.Декартом в основание его философские системы. На ее основании перестраивалось и само здание науки: математика, физика, психология… Так, геометрию^a, науку, имеющую ко времени Декарта уже почти двухтысячелетнюю историю, свою глубоко продуманную еще греческими мыслителями методологию, начинают интерпретировать совсем по – новому. Для античной (и средневековой) традиции геометрия – наука, не отделимая от созерцания и — в рамках платоновской традиции,- направленная на углубление созерцательной способности^b, переосмысляется Декартом как некаятехника решения задачв виде так называемойаналитической геометрии,позволяющей сводить геометрические задачи к числовымвычислениям. Этот метод, как подчеркивал Декарт, благодаря своеймеханичности и эффективности, позволяет даже человеку самых средних способностей решать задачи, доступные ранее только очень талантливым математикам… К геометрии же Декарт сводил и физику. Тем самым и все здание естествознания как бы сводилось к методу аналитической геометрии. По замыслу Декарта, для применения его метода не нужны никакие сверхнормальные способности: требуется только аккуратность и последовательность… И возникал призрак – идеал! – единой научной дисциплиныmathesisuniversalis, которая чистокалькуляторскими методамисмогла бы решатьвсе задачи…^c. Никаких особых способностей, никаких личностных качеств,никакой личностидля познания тем самым уже и не требовалось. Достаточно лишь калькулирующего рассудка и дисциплинированной воли… . Так закладывались основы технологической идеологии, технологической цивилизации. Человечество и по сегодняшний день – и может быть даже в особенности сегодня! – как плохой ученик, троечник, все ищетстандартную формулу, в которую нужно подставить данные, чтобы получить ответ... А если этой формулы нет?..

В основании декартовского философского метода лежат требования: мыслить ясно иотчетливо. Именно эти требования, если они проводятсялюбойценой, порождают ту философскую установку, которая приводит в конце концов к технологизму. А если что – то осознается лишь смутно, лишь предчувствуется?.. А если, «Верую, Господи, помоги моему неверию!» — как отвечает несчастный отец больного сына на обращенные к нему Иисусом Христом слова о том, что все возможно верующему?..^aКак быть тогда?.. Как относиться к мысли, к верованию, к движению души, может быть, невнятному и смутному, но очень важному и настойчивому?.. Декартовский ответ здесь известен: все неясное и смутное должно быть изгнано из познания, это не есть мысль, и это чувство не соответствует ничему действительному, это есть лишь видимость. Тем самым всетаинственное, всяглубина, вся бесконечностьжизни игнорируется методическим подходом… «Ясен до безумия», — определяет подобную установку познания один отечественный автор^b. Субъект познания как бы превращается здесь вточку, неразложимую далее. Всякая внутренняя подвижность, нестабильность не позволяет опереться выходящему из субъекта взгляду – лучу, который должен во всем внешнем как скальпелем вскрывать своим анализом подлежащие структуры, доходя, в конце концов, до аналогичного же неразложимого далее ядра… Нодуховно, внутренне человек как быцепенеет; он сам воспитывает в себе то «окамененное нечувствие», от которого просят избавления христиане^a… Зачем необходимо это внутреннее нечувствие, внутренняя невосприимчивость? Ответ: для эффективности технологической деятельности…

Технологическая стратегия направляется в дальнейшем, по мере хода цивилизации, по двум путям: во внутрь и во вне. Во внутренней жизни человека основное внимание обращается на технику мысли; со временем на этом пути создаются формальные языки, возникает математическая логика, формулируется понятиеинформации, и, наконец, рождается утопический проект свести всю мысль вообще к понятию информации, т.е. к знанию, доступному машинной обработке. Возникающая и бурно развивающаяся компьютерная техника последних десятилетий помогает оправданию подобной утопической перспективы. Обращенная же на внешний мир технологическая стратегия порождает беспрецедентно бурный рост материальной техники и технического переустройства мира. Все внешнее, вся природа должны быть переработаны в нечто технически освоенное и технически совместимое: для машин должны быть проложены асфальтовые дороги, для массового потребления возникает особая индустрия массового производства, изобретаются синтетические материалы почти универсального применения, любая энергия превращается в электрическую, которую можно аккумулировать, передавать куда угодно и преобразовывать в любую другую, и т.д. Эту черту нашей цивилизации, настойчиво стремящейся иметь любую вещь в качестве некоторогопоставочного материала, постава(нем. Gestell), хранимого на складе в достаточном количестве, очень хорошо отметил один из крупнейших философовXXстолетия М.Хайдеггер: «На Рейне поставлена гидроэлектростанция. Она ставит реку на производство гидравлического напора, заставляющего вращаться турбины, чье вращение приводит в действие машины, поставляющие электрический ток, для передачи которого установлены электростанции со своей электросетью… Гидростанции не встроены в реку так, как встроен старый деревянный мост, веками связывающий один берег с другим. Скорее, река встроена в электростанцию. Рейн есть то, что он теперь есть в качестве реки, а именно поставщик гидравлического напора, благодаря существованию электростанции»^a.

Что же удивляться после этого, что наша цивилизация приходит к экологическому кризису? С самого начала, в «дифференциалах»ее интенций, мы находим в этой цивилизации стремление к созданиюсхемы– «картины мира» -формулы!- служащей научной основой технологическогоиспользования, максимально приспособленной для технического овладения природой. Нет внимания к природе, «вслушивания» в неясное, идущее из глубины, постигаемое «шестыми чувствами»… Все должно быть предельноясно и отчетливо, познание должно даватьсилу. Сила, извлеченная из познания, постепенно становится на место самой истины (пресловутая марксистско-ленинская «практика как критерий истины»)… А если истина – не схемы, не алгоритмы и не выражается через них?.. А мы знаем из Писания, что не в буре и огне является Бог великому пророку^b, а в тихом «гласе хлада тонка».. И если мы ищем силы, ясности и отчетливостилюбой ценой, то можем упустить и саму Истину…