Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Скачиваний:
82
Добавлен:
24.07.2017
Размер:
1.79 Mб
Скачать

§3. Тема «Благоразумного разбойника» в русской литературе

Русская классическая литература XIX-XX веков представляет собой уникальное явление в мировой культуре. Мы часто забываем об этом... Ведь в мире нет другогоДостоевского, Толстого, Пушкина, Платонова... Именно поэтому русскую литературу переводят и читают на всех языках мира. Но если задать прямой вопрос: в чем же смысл этой популярности? в чем наиболее проявляется значение русской литературы? — то ответы могут быть разные. Как зрелая и достаточно продолжительная национальная традиция русская литература имела свою богатую историю, множество направлений, представлена во множестве жанров. Она отдала дань всем школам и веяниям европейской культуры последних двух столетий: классицизму, романтизму, историзму, натурализму, эстетизму и т.д. Однако, на наш взгляд, все-таки главная характерная черта русской классической литературы состоит в том. что она в своих лучших образцах всегда стремилась бытьучителем жизни. В условиях прогрессирующей эрозии христианской культуры отечественная литература старалась сохранить и объяснить ту интуицию «внутреннего человека», о которой весь Новый Завет, все христианство. Даже в советское время, в удушающих условиях казенной богоборческой идеологии, изучение русской классической литературы воспитывало и просвещало сердца, помогало сохранить в народе христианские начала жизни и подготовить возвращение России к традиционным формам ее культурно-исторического бытия...

Во всей истории последних двух столетий отечественной литературы ( мы ограничиваемся здесь только этими временными рамками) поразительно устойчивое присутствие отражений одного евангельского сюжета, носящее стержневой, знаковый характер. Мы имеем в виду сюжет «Благоразумного разбойника». В Евангелии рассказывается как по обе стороны Иисуса Христа были распяты два разбойника. Распятый по левую руку хулил Господа и повторял фарисейское: «Если Ты Христос, спаси Себя и нас». Другой же, распятый по правую руку, укорял своего товарища, говоря: «... Мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли; а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» И Иисус Христос отвечает ему: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:39-43). Христианское предание твердо держится представления, что первым с Господом вошел в рай Благоразумный разбойник (по имени Рах). Тема благоразумного разбойника в высшей степени значима для всей русской культуры. Так, в XVI-XVIII веках русская иконопись центральных областей России (Тамбовская, Ярославская губернии и т.д.) уделяет очень много внимания образу Благоразумного разбойника. В старообрядческой иконописи эта тема играет большую роль еще и весь XIX век. Сюжеты полных икон «Воскресение и сошествие во ад» стремятся выявить и выразить смысл истории чудесного спасения Благоразумного разбойника. Фигура Благоразумного разбойника, обнаженного по пояс, в белых портах, несущего большой, тяжелый крест, появляется на северных дверях алтарей, то есть на месте, где традиционно до и после этого периода изображается первосвященник Аарон, первомученик архидьякон Стефан, Архангелы.

Русская литература XIX века с особой чуткостью относится к теме Благоразумного разбойника. А.С. Пушкин в своей гениальной «Капитанской дочке», законченной в 1836 предсмертном году, также обращается к этому сюжету, делая его, по существу, стержневым для повести24. Все общение офицера царской армии Гринева и бунтовщика Пугачева происходит в модусе преодоления той актуальной исторической действительности, в которой оба героя стоят по разные стороны баррикады. Человеческая взаимопомощь и христианское милосердиеоказываются тем ключом, которым открываются двери нового мира, где уже отменяются неумолимо логичные — и в этой своей логичности сплошь и рядом бесчеловечные — законы обычной жизни, где два человека лицом к лицу встречаются перед лицом Вечности... Эти проникновенные диалоги влияют и на обычную историческую действительность, смягчают ее, облагораживают, вселяют надежду. Уже самимфактомсвоего общения с Пугачевым Гринев как-бы настойчиво приглашает бунтовщика покаяться. Сначала, в чисто личном плане, — и Пугачев делает этот шаг: проявляя милосердие к Гриневу, Марье Ивановне, он с полным сознанием происходящего отмечает: «Ты видишь, что я не такой еще кровопийца, как говорит обо мне ваша братья». А потом, возможно, и в политическом... Эта назойливо открытая возможность покаяния в высшей степени неудобна, нелогична и мучительна для предводителя бунтовщиков. Но парадоксальным образом, приносит она с собой одновременно и облегчающее дуновение надежды...

Если в «Капитанской дочке» тема Благоразумного разбойника реализуется, так сказать, потенциально, то в «Преступлении и наказании» Ф.М.Достоевского она выступает актуально и явно. Вообще, Достоевский, как хорошо известно, всю жизнь мечтал написать большое произведение «Житие великого грешника». В архивах писателя остались наброски плана этого сочинения, а известные романы Достоевского оказываются лишь как бы попытками воплощения этого грандиозного замысла. Главной темой этого сочинения должна была стать именно история покаяния и исправления человека, пережившего глубокое нравственное падение, отвергшего Бога. Знаменитые диалоги преступников и «святых» в романах Достоевского есть все то же отражение евангельской крестной встречи Христа и покаявшегося разбойника Раха.

Настойчивые попытки Н.В.Гоголя воскресить «мертвые души» в продолжении своей «Поэмы» — это еще один пример художественной реализации идеи Благоразумного разбойника. Н.А.Некрасов в поэме «Кому на Руси жить хорошо» (часть «Пир на весь мир») дал свое воплощение темы покаявшегося разбойника Кудеяра:

Днем с полюбовницей тешился,

Ночью набеги творил,

Вдруг у разбойника лютого

Совесть Господь пробудил.

Несмотря на ядовитую народнически-революционную концовку некрасовского «Кудеяра», великолепные стихи, а главное, фундаментальная значимость этой темы для русской духовности сделали свое дело: стихи эти превратились в народную песню, в «Легенду о двенадцати разбойниках».

Наконец, в XX веке, в «Докторе Живаго» Б.Л.Пастернака проникновенные диалоги Антипова и Живаго опять дают нам новое воплощение все той же темы Благоразумного разбойника, уже на новом материале огненных лет последней гражданской войны в России.

Почему же столь привлекателен сюжет Благоразумного разбойника для русской литературы, для русской души? Основой этого, по нашему мнению, является исторически сложившаяся глубочайшая — порой до грани еретичества25— жалостливость русского человека к человеку вообще. Образ Божий, отраженный в человеке, наделяет последнего возможностью бесконечного благородства. Перед лицом этой возможности все земные грани, иерархии, оценки становятся условными. Последняя Божественная правда может их всех разом отменить. Как бы низко не упал человек в нравственном отношении, не может он измерить бездны милосердия Божия. «... Да не одолеет моя злоба Твоей неизглаголанной благости и милосердия», — учит нас молиться Иоанн Дамаскин в молитвах на сон грядущий. Ибо так высок Бог христианства. И к этой высоте влечет Он верующих в Него. Вырастающее отсюда отношение к человеку в высшей степениантифарисейское. Все природные и социальные иерархии становятся условными, пластичными и как бы прозрачными. Иногда, почти до нигилизма... Везде проступает самое важное —лицо. И несмотря на все исторические издержки русского варианта этого христианского персонализма, именно здесь находит русская культура истинное мерило человека. Рядом с высотой божественного призвания все мы — разбойники и дикие звери по отношению к ближнему... И все достойны жалости, и от всех нас Господь ждет покаяния...

* * *

Сегодняшний возврат русской культуры к Православию обещает много новых творческих свершений в ближайшем будущем. Ожидания эти законны: мы заново опознаем свои собственные духовные истоки, возвращаемся к тому корню, из которого взошли и соками которого веками питались русское правосознание, любомудрие, литература, искусство. Если попытаться выразить это начало одной фразой, то можно сказать: русская культура стремится мерить человека, общество и их достижения не каким-то формальным кодексом (уголовным или «строителя коммунизма»), не рациональной схемой (научной или правовой), а Живым Образом воплотившегося Бога, источником всякой жизни и благородства. Жизнь в корне своем жива не законом, а благодатию...

Соседние файлы в папке Катасонов