Особенности расследодвания преступлений / Aktualnye_problemy_primenenia_norm_ugolovno-protsessualnogo_prava_pri_rassledovanii_prestupleniy_2012
.pdfправоприменения остаются не решенными и спорными, что требует дальнейшего совершенствования законодательства и формирования практики.
А.Л. Иванов
Проблемы применения ст. 213 УК РФ при расследовании хулиганства
Анализ следственной и судебной практики выявляет неоднозначное понимание правоприменителем объективных признаков преступления, предусмотренных ст. 213 УК РФ (хулиганство).
В настоящей редакции ст. 213 УК РФ по сравнению с ранее действующими, законодателем неоправданно сужен перечень объективных признаков хулиганства.
Так, хулиганство в действующей в настоящее время редакции уголовного закона, может быть квалифицировано по ч. 1 ст. 213 УК, когда виновное лицо совершило хулиганство: а) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия; б) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.
Нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, даже с применением насилия и причинением вреда здоровью, без применения оружия или предметов, используемых в качестве оружия, может повлечь только административную ответственность либо уголовную ответственность за преступление против здоровья, что не отражает общественной опасности данного противоправного деяния.
Таким образом, декриминализированы хулиганские действия, проявляющиеся в грубом нарушении общественного порядка и выражающие явное неуважение к обществу, но реализованные без использования оружия или предметов, используемых в качестве такового.
Также в диспозиции ч. 1 ст. 213 УК РФ неоправданно отсутствует такой признак хулиганства, как совершение действий, грубо нарушающих общественный порядок, с применением насилия к
161
гражданам или угрозой его применения, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества.
Исключение законодателем из диспозиции ст. 213 УК РФ таких признаков объективной стороны преступления, как применение насилия либо угроза его применения, а равно уничтожение или повреждение чужого имущества не оправданно еще и потому, что при определении конкретного состава преступления эти признаки все равно не остаются без внимания законодателя. Однако уголовноправовая характеристика этих признаков входит в характеристику деяния, вызвавшего грубое нарушение общественного порядка, например, умышленное причинение легкого вреда здоровью, побои, а также умышленные уничтожение или повреждение имущества. Таким образом, хотя чаще всего проявление грубого нарушения общественного порядка выражается в том, что в ходе хулиганских действий было применено насилие, имелась реальная угроза его применения, а также произошло уничтожение или повреждение чужого имущества, объективная сторона содеянного не охватывается диспозицией ст. 213 УК РФ и требует применения иных уголовноправовых норм, что вызывает необусловленные ситуацией сложности при квалификации преступления.
При применении уголовно-правовой нормы иногда оказывается, что в содержании ее диспозиции допущены неточности и неясности, которые вскоре проявляются в следственной и судебной практике. Некоторые трудности в результате таких неясностей встречаются и в практике по делам о хулиганстве.
Неясное упоминание о «предметах, используемых в качестве оружия» вызывает самые различные трактовки. Лишь сейчас постепенно вырабатывается более или менее единая точка зрения по этому вопросу. И толкование указанного понятия в п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений» не снимает проблем ввиду его крайней сжатости и неконкретности. Кроме того, постановления Пленума не являются нормативными правовыми актами и не могут претендовать на роль формально-юридических источников права.
Однако если вспомнить ранее действующий Пленум Верховного Суда СССР от 16.10.1972 № 9 «О судебной практике по делам о
162
хулиганстве», то в нем признаки предметов, используемых в качестве оружия изложены гораздо более полно и четко (в диспозиции ст. 206 УК РСФСР и тексте постановления говорится о применении или попытке применения огнестрельного оружия, либо ножей, кастетов или иного холодного оружия, а равно других предметов, специально приспособленных для нанесения телесных повреждений).
В связи с изложенным представляется целесообразным заменить в тексте диспозиции ст. 213 УК РФ понятие «предметы, используемые в качестве оружия» на «предметы, которыми может быть причинен вред здоровью человека», а текст постановления Пленума ВС дополнить описанием существенных признаков таких предметов.
С учетом высказанных выше замечаний и предложений по изменению уголовного законодательства, предлагается следующая редакция ст. 213 УК РФ:
«Статья 213. Хулиганство
1.Хулиганство, то есть грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся применением насилия, опасного для жизни или здоровья либо угрозой его применения, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества, –
наказывается ...
2.То же деяние, совершенное:
а) группой лиц; б) с применением оружия или предметов, которыми может быть
причинен вред здоровью человека; в) по мотивам политической, идеологической, расовой,
национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, -
наказывается… 3. То же деяние, совершенное:
а) группой лиц по предварительному сговору или организованной группой либо связанное с сопротивлением представителю власти или иному лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка;
б) с причинением тяжких последствий, - наказывается...».
163
В.В. Иванов
Действующий порядок проверки сообщений о преступлениях не отвечает интересам потерпевших
Конституция РФ гарантирует потерпевшим от преступлений и злоупотреблений властью доступ к правосудию, под которым следует понимать доступность для потерпевшего судебного разбирательства как средства защиты (точнее, судебной защиты) нарушенных преступлением прав и свобод. В силу специфики отечественного уголовного судопроизводства право на доступ к уголовному правосудию предполагает и право на эффективное предварительное расследование, поскольку судебная защита нарушенных преступлением прав прямо зависит от качества досудебного производства. Отказ в возбуждении, а также приостановление и прекращение уголовных дел преграждает потерпевшим своевременный доступ к механизмам правосудия и судебной защиты, лишает их возможности добиваться восстановления своих прав, нарушенных преступлением. В связи с этим государство обязано обеспечить потерпевшему возможность не только влиять на ход и направление расследования и активно в нем участвовать, но и обращаться за защитой нарушенного права на правосудие в случае приостановления, прекращения досудебного производства.
Вместе с тем, в современной правоприменительной практике нередки случаи необоснованного отказа в возбуждении уголовного дела. УПК РФ, закрепляя процедуру возбуждения уголовных дел, устанавливает, что при наличии повода и оснований следователь, дознаватель принимают решение о возбуждении уголовного дела, а при отсутствии таковых – отказывают в его возбуждении. На практике данный алгоритм не всегда действует успешно и эффективно. Регулярно проводимая в органах внутренних дел и иных правоохранительных органах «борьба за показатели» длительное время имела своим результатом укрытие определенной части сообщений о преступлениях от учета. В конечном итоге это привело к тому, что в официальных статистических отчетах о состоянии преступности отдельным разделом стала выделяться учетно-регистрационная дисциплина. Системные меры дисциплинарного характера привели к
164
тому, что в правоохранительных органах начали принимать от потерпевших заявления о преступлении, не стремясь всеми путями объяснить им всю неперспективность данного обращения в органы правопорядка. Но регистрация заявления о преступлении еще не означает принятия органами предварительного расследования решения о возбуждении уголовного дела и тем более не ведет напрямую к реализации гарантированного ст. 52 Конституции РФ права на доступ к правосудию. Практике известно множество случаев необоснованного отказа в возбуждении уголовного дела, в том числе и когда преступление является очевидным, а основания к его возбуждению содержатся в самом заявлении потерпевшего. Причины принятия необоснованных решений об отказе в возбуждении уголовного дела весьма разнообразны: к их числу относятся и упомянутая ранее «борьба за показатели» статистической отчетности, преследующая цель показать снижение уровня преступности, невзирая на фактическую сторону этого явления, и банальное нежелание работать, а также иные, иногда непонятные среднестатистическому человеку мотивы.
В такой ситуации потерпевший фактически остается со своей проблемой один на один. Законодатель в качестве одного из способов защиты прав потерпевшего устанавливает право на обжалование указанного постановления. Однако правоприменительная практика выработала свои барьеры для потерпевшего и на этом пути. Закон предоставляет руководителю следственного органа и прокурору право отменить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Наряду с этим, ч. 6 ст. 148 УПК РФ предоставляет право возвратить материалы для проведения дополнительной проверки. Институт дополнительной проверки сообщения о преступлении является весьма своеобразным и неоднократно был предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ1. Положения уголовно-процессуального законодательства не содержат каких-либо временных, а равно количественных ограничений для реализации компетентными должностными лицами указанного правомочия и фактически дают возможность многократного возвращения материалов для проведения
1 См. напр.: Определения Конституционного Суда РФ от 20.12.2005 № 477-О; от 17.10.2006 № 425-О; от 01.03.2007 № 327-О-О; от 16.05.2007 №374-О-О; от 17.07.2007 № 610-О-О // СПС Консультант плюс.
165
дополнительной проверки, вплоть до истечения сроков давности привлечения к уголовной ответственности. Конституционный Суд РФ констатировал, что невыполнение или ненадлежащее выполнение органами предварительного расследования обязанности при выявлении признаков преступления возбуждать уголовные дела, осуществлять от имени государства по делам частного и частно-публичного обвинения уголовное преследование, обеспечивая тем самым неотвратимость ответственности виновных лиц и защиту прав лиц, пострадавших от преступлений, выражающееся, в том числе, в длительном затягивании решения вопроса о наличии оснований для возбуждения уголовного дела и неоднократном прерывании и возобновлении проверки по заявлению о преступлении, приводит к нарушению разумного срока рассмотрения дела и ограничению доступа потерпевших к правосудию. Но нормы УПК РФ, закрепляющие институт дополнительной проверки, не были признаны неконституционными, поскольку постановления об отказе в возбуждении уголовного дела должны быть законными, обоснованными, мотивированными, что в свою очередь не предполагает неоднократную отмену по одним и тем же основаниям указанных постановлений с целью проведения дополнительной проверки сообщения о преступлении.
Изложенное позволяет прийти к выводу, что институт дополнительной проверки нередко воспринимается как очень удобный способ показать видимость работы и в то же время не влекущий никаких правовых последствий как для лиц, в отношении которых она проводится, так и для лиц, проводящих эту проверку. Дополнительная проверка заявления о преступлении – это не только способ собирания сведений, подтверждающих или опровергающих наличие оснований для возбуждения уголовного дела, но и еще достаточно удобный механизм улучшения показателей работы вышестоящих органов. Как правило, дополнительная проверка проводится один-два раза, после чего к материалу уже не возвращаются до момента прибытия проверяющей комиссии из вышестоящих органов, которая, изучив материалы, при наличии к тому оснований, принимает решение об отмене процессуального решения и поручает провести в очередной раз дополнительную проверку фактов, изложенных в заявлении. Указание выполняется, но итоговый результат остается прежним – в возбуждении уголовного дела вновь отказывается.
166
Кроме того, институт дополнительной проверки отчасти призван компенсировать проблему сроков принятия процессуального решения о возбуждении либо отказе в возбуждении уголовного дела. Бывают ситуации, когда для возбуждения уголовного дела необходимо производство специальных исследований (судебно-медицинских, криминалистических и т.п.), которые не могут быть окончены в трехили десятисуточный срок. Изменениями, внесенными в ст. 145 УПК РФ 09.03.2010, правоприменителям предоставлена возможность продления сроков указанной проверки до 30 суток не только для проведения ревизии либо документальной проверки, но и для производства исследований предметов, документов, трупов. При этом, далеко не всегда на этом этапе требуется производство упомянутых исследований. Зачастую ссылка на необходимость производства исследований выступает в роли формального повода для официальной отсрочки принятия решения. Так, М. обратилась в органы внутренних дел с заявлением о завладении посторонними лицами ее квартирой мошенническим способом, путем подделки ее подписи в доверенности с правом продажи. Сотрудники ОВД проводили проверку сообщения о преступлении в течение 30 суток, мотивируя это необходимостью производства почерковедческого исследования документов, а по истечении данного срока передали сообщение в другой ОВД по территориальности, где сроки проверки начали свое течение заново. Нужно ли говорить, что при первичной проверке никакие материалы специалисту-почерковеду не поступали и исследование ему не поручалось.
Следует отметить особо, что исследования, проводимые до возбуждения уголовно дела, не являются следственным действием и их результаты не имеют доказательственного значения. Однако, предварительные исследования по делам о причинении вреда здоровью, о незаконном обороте наркотических средств и оружия, а также в ряде других случаев, стали повсеместной практикой. Справедливости ради следует сказать, что фактически упомянутые предварительные исследования по своему содержанию мало чем отличаются от судебной экспертизы. Но считаться судебной экспертизой подобные исследования не могут, равно как и не могут его результаты именоваться заключением эксперта.
Таким образом, будучи скованными в выборе средств и не имея
167
возможности в ходе «доследственной проверки» проводить следственные действия (кроме осмотра места происшествия и освидетельствования), следователи фактически проводят квазирасследование: предварительные исследования предметов, документов, трупов, т.е. суррогаты экспертизы; опросы граждан, т.е. суррогаты допросов и т.д. Иными словами, в течение упомянутого 30суточного срока упускается драгоценное время, утрачиваются следы совершенного преступления и теряется масса возможностей по его раскрытию и изобличению виновных. При этом, получаемые сведения не могут считаться доказательствами, т.к. при их получении не были соблюдены правила доказывания. Именно поэтому, после возбуждения уголовного дела (в случае если такое решение будет принято), все действия фактически проводятся вновь, но уже в рамках предварительного расследования и по правилам, установленным законом для проведения следственных действий. При производстве судебных экспертиз исследуются те же самые объекты, что подвергались предварительному исследованию в ходе проверки. В ходе допросов задаются те же самые вопросы допрашиваемому лицу, что и при получении от него объяснений в ходе проверки и т.д.
Указанные обстоятельства свидетельствуют о существовании серьезных проблем на стадии возбуждения уголовного дела. Фактически каждое действие дублируется, совершаясь сперва до возбуждения уголовного дела, а потом уже в рамках расследования. Однако потерпевшему не становится лучше от понимания описанных проблем законодательного регулирования.
Предоставленное потерпевшему право обжаловать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела не является абсолютной гарантией, обеспечивающей своевременное и полное восстановление в правах. В силу устоявшейся практики, немалая часть жалоб на незаконность и необоснованность решений об отказе в возбуждении уголовного дела по-прежнему направляется прокурору, который может отменить незаконное, необоснованное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, но не может возбудить уголовное дело. Вместо этого он вправе лишь инициировать дополнительную проверку.
Обращение с жалобами на незаконность постановлений следователей об отказе в возбуждении уголовного дела к руководителю следственного органа, который, в отличие от прокурора,
168
вправе возбудить уголовное дело, далеко не всегда приносит положительные результаты. И причина этого заключается не только в законности и обоснованности большинства решений, принятых следователями, но и в ведомственной, корпоративной солидарности.
Гарантированное ст. 125 УПК РФ право судебного обжалования действий и решений следователя, среди которых особо выделено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, во время обсуждения проекта УПК РФ и вскоре после его принятия в отечественной уголовно-процессуальной науке рассматривалось как существенный прорыв в законодательном регулировании, обеспечивающий реальную, а не декларативную состязательность процесса и являющийся одной из форм реализации конституционного права на судебную защиту. Вместе с тем, практика применения данной нормы показывает, что постановления судов о признании решения органов предварительного расследования незаконным далеко не всегда влекут за собой изменение сложившейся ситуации и принятие иного решения. Одной из причин этого является институт дополнительной проверки. Известны случаи, когда потерпевший многократно обращался в порядке ст. 125 УПК РФ с жалобами на постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, каждый раз суды признавали указанные решения незаконными и возлагали на должностных лиц обязанность устранить нарушение, но очередная проверка неизменно заканчивалась принятием решения об отказе в возбуждении уголовного дела.
Не подвергая сомнению мысль о недопустимости наделения судей полномочиями по возбуждению уголовных дел как не свойственных функции осуществления правосудия, следует констатировать, что закрепленное в ст. 125 УПК РФ право судебного обжалования действий и решений органов предварительного расследования также не обеспечивает в полной мере защиты прав и законных интересов потерпевших.
Выходом из сложившейся ситуации видится расширение состязательных начал в уголовном судопроизводстве. Полагаю, что ни у кого не возникает сомнений относительно необходимости совершенствования существующих механизмов и отказа от института дополнительной проверки. Одним из вариантов решения данной проблемы видится предложенная еще в Концепции судебной реформы
169
идея о необходимости возбуждать уголовные дела при получении сообщения о преступлении. В таком случае проверка сообщения будет проводиться процессуальным путем – в рамках предварительного расследования. И следователь уже будет собирать не непонятные материалы, не имеющие доказательственной ценности, а доказательства, которые модно использовать в процессе доказывания. Это позволит устранить случаи, когда потерпевший имеет на руках 7- 12 и более постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенных на протяжении нескольких месяцев, и столько же требований прокурора об отмене указанных постановлений, а доступ потерпевшего к правосудию становится призрачной мечтой. Возможны и иные варианты решения рассмотренной проблемы. Считаю, что все варианты решения должны строиться с учетом только что озвученной мысли – необходимости отказа от института дополнительной проверки.
А.А. Казаков
Некоторые проблемы применения положений главы 51 УПК РФ в практической деятельности
Анализ действующей следственно-судебной практики свидетельствует о наличии некоторых трудностей, возникающих в ходе производства о применении принудительных мер медицинского характера. Согласно ч. 3 ст. 433 УПК РФ такое производство осуществляется в общем порядке с изъятиями, предусмотренными главой 51 УПК РФ. Рассматриваемое положение, будучи вполне оправданным, неминуемо порождает проблемы практического свойства у сотрудников следственных органов, испытывающих зачастую сложности с установлением конкретной нормы права (общей или специальной), подлежащей применению при расследовании указанной категории дел.
Так, в настоящее время неразрешенным остается вопрос о необходимости предъявления обвинения лицам, совершившим запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости либо страдающим психическим расстройством, делающим невозможным назначение наказания или его исполнение. Глава 51
170