Особенности расследодвания преступлений / Aktualnye_problemy_primenenia_norm_ugolovno-protsessualnogo_prava_pri_rassledovanii_prestupleniy_2012

УПК РФ не предусматривает и в то же время не исключает реализации подобной процедуры.

Нет единого мнения по этому поводу и в юридической науке. Ряд авторов полагают, что с привлечением лица в качестве обвиняемого по уголовным делам об общественно опасных деяниях невменяемых связаны важнейшие юридические последствия, поскольку с этого момента появляется наиболее заинтересованный в исходе дела участник и, как результат, ему предоставляется широкий круг прав и гарантий, а также устанавливаются пределы, в рамках которых будет осуществляться уголовное преследование1. Другие исследователи считают, что данные субъекты в силу своего болезненного состояния не могут быть признаны обвиняемыми, поскольку должны иметь специальный процессуальный статус, который и будет характеризовать особенности расследования таких дел, принятия по ним решений2.

Неоднозначно разрешается этот вопрос и в правоприменении, что находит отражение в соответствующих документах компетентных органов. Так, постановлением заместителя прокурора Октябрьского района г. Екатеринбурга от 25.03.2011 возвращено уголовное дело, расследованное в отношении М. согласно нормам главы 51 УПК РФ, т.к. М. не предъявлено обвинение по ч. 4 ст. 111 УК РФ, что вступает в противоречие с ч. 1 ст. 437 УПК РФ, предоставляющей ему право лично осуществлять процессуальные права, предусмотренные для обвиняемых3. В то же время в постановлении от 15.07.2011, принятом Североуральским городским судом в порядке ст. 237 УПК РФ, было отмечено, что следователем ошибочно предъявлено Т. обвинение после получения результатов судебно-психиатрической экспертизы, поскольку положения главы 51 УПК РФ исключают такую возможность в отношении лица, совершившего запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости4.

1Трошкин Е.З., Захаров А.С. Досудебное производство по уголовным делам об общественно опасных деяниях невменяемых лиц. М., 2010. С. 147-149.

2Михайлова Т.А. Производство по применению принудительных мер медицинского характера. М., 1987. С. 10; Мищенко Е.В. Принудительные меры медицинского характера в уголовном судопроизводстве: М., 2010. С. 68.

3Контрольное производство по уголовному делу № 1661802 // Архив следственного управления СК России по Свердловской области.

4Контрольное производство по уголовному делу № 110010149 // Архив следственного управления СК России по Свердловской области.

171

Парадоксальность ситуации очевидна. Как привлечение лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, в качестве обвиняемого с последующим предъявлением обвинения, так и неосуществление данных процессуальных действий может послужить препятствием для рассмотрения дела по существу. В результате практическим работникам приходится ориентироваться на позицию, занимаемую конкретным прокурором или судом, что вряд ли допустимо признать правильным, поскольку подобного рода положение вещей, как минимум, ведет к отсутствию четкого и единого понимания того, каким предписанием закона следует руководствоваться в ходе расследования уголовных дел.

Истоки возникших противоречий в некоторой степени лежат в Постановлении Конституционного Суда РФ от 20.11.2007 № 13-П1, которым находящиеся в нормативном единстве положения ст. 402, ч. 3 ст. 433, ст. 437 и 438, ч. ч. 3 и 6 ст. 439, ч. 1 ст. 441, ст. 444 и ч. 1 ст. 445 УПК РФ в той мере, в какой они по смыслу, придаваемому им сложившейся правоприменительной практикой, не позволяют лицам, в отношении которых осуществляется производство о применении принудительных мер медицинского характера, лично знакомиться с материалами уголовного дела, участвовать в судебном заседании при его рассмотрении, заявлять ходатайства, инициировать рассмотрение вопроса об изменении и прекращении применения указанных мер и обжаловать принятые по делу процессуальные решения, признаны не соответствующими Конституции РФ.

С учетом позиции органа конституционного надзора законодатель подверг редакции УПК РФ, в частности, предусмотрев, что лицу, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, должно быть предоставлено право лично осуществлять принадлежащие ему и предусмотренные статьями 46 и 47 УПК РФ процессуальные права, если его психическое состояние позволяет осуществлять такие права

1 По делу о проверке конституционности ряда положений статей 402, 433, 437,438, 439, 441, 444 и 445 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С.Г. Абламского, О.Б. Лобашовой и В.К. Матвеева: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 20 ноября 2007 г. № 13-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 2007. № 6.

172

(ч. 1 ст. 437 УПК РФ).

Данная норма, будучи отсылочной по своей природе, представляется не конкретизированной в достаточной мере, что дает возможность ряду должностных лиц расценивать привлечение в качестве обвиняемых рассматриваемых субъектов как обязательное условие реализации их процессуальных гарантий. С такой позицией согласуется и понятие обвинения, данное в п. 22 ст. 5 УПК РФ, под которым понимается утверждение о совершении определенным лицом не преступления, а деяния, запрещенного уголовным законом.

Вместе с тем представляется, что положения главы 23 УПК РФ, посвященной общей процедуре привлечения лица в качестве обвиняемого и предъявления обвинения, не распространяются на производство о применении принудительных мер медицинского характера. По смыслу ч. 1 ст. 171 УПК РФ данные процессуальные действия могут быть совершены лишь при наличии достаточных доказательств, дающих основания для обвинения лица в совершении преступления, а отнюдь не общественно опасного деяния, совершенного в состоянии невменяемости.

Согласно п. 4 ч. 2 ст. 171 УПК РФ в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого следует описать преступление. В таком постановлении, в частности, должны быть изложены форма вины и мотивы лица, совершившего общественно опасное деяние (п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ). Однако эти элементы субъективной стороны состава преступления не могут быть описаны в процессуальных актах, выносимых в отношении невменяемых субъектов1. Существующая в некоторых регионах следственная практика, основанная на противоположной позиции, противоречит как положениям ст. 21 УК РФ, так и подходам, выработанным в деятельности судов2.

В указанных документах нельзя употреблять и термин

1Однако такую возможность нельзя исключить в отношении лиц, у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающие невозможным назначение наказания или его исполнение.

2Обзор кассационной и надзорной практики по уголовным делам Приморского краевого суда за 2010 г.: обзор Приморского краевого суда и Управления судебного департамента при Верховном суде РФ в Приморском крае от 31.12.2010 // СПС КонсультантПлюс.

173

«преступление»1. Поэтому следователи, привлекая в качестве обвиняемого лицо, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, в тексте соответствующего постановления не упоминают данный термин, а констатируют именно факт совершения им общественно опасного деяния, запрещенного законом.

Между тем данные формулировки вступают в противоречие с природой рассматриваемого процессуального акта и нарушают положения ст. 171 УПК РФ, при том, что глава 51 УПК РФ каких-либо изъятий из этих положений не предусматривает.

Как видно, неопределенность в этом вопросе способна привести к негативным последствиям, включая следственные ошибки, не позволяющие постановить по делу итоговое решение и влекущие нарушение разумного срока уголовного судопроизводства. Необходимым видится ее устранение законодательным путем или посредством издания соответствующих разъяснений со стороны Верховного Суда Российской Федерации. С учетом приведенных аргументов вынесение постановления о привлечении в качестве обвиняемого в отношении субъектов, совершивших общественно опасные деяния в состоянии невменяемости, нецелесообразно. Подтверждением тому служат и закрепленные в ст. 439 УПК РФ особенности окончания предварительного следствия по рассматриваемой категории дел, предполагающие вынесение постановления о направлении дела в суд для применения принудительных мер медицинского характера до ознакомления с ним его участников, что аналогично моменту составления обвинительного акта по результатам осуществления дознания, в рамках которого обвинение по общему правилу не предъявляется.

1 В противном случае у прокурора или суда появляются основания для возвращения уголовных дел в порядке ст. 221 и 237 УПК РФ соответственно. См.: Контрольное производство по уголовному делу № 1126 // Архив СУ СК России по Свердловской области.

174

Ю.С. Каркошко

Отмена наложения ареста на имущество в целях своевременного восполнения ущерба

Обеспечение исполнения приговора в части имущественных взысканий и возможной конфискации имущества весьма проблематично без использования механизма наложения ареста на имущество. На сегодняшний день это единственно возможная обеспечительная мера возмещения причиненного преступлением материального и морального вреда, осуществляемая в стадии досудебного производства. Посредством наложения ареста на имущество обеспечивается реализация нормы ст. 52 Конституции РФ об охране законом прав потерпевших от преступлений и обеспечении государством компенсации причиненного ущерба1.

Критерием, предъявляемым физическому лицу для признания его потерпевшим в российском уголовном судопроизводстве, является наступление для него таких последствий преступления, как причинение физического, имущественного, морального вреда, а юридическому лицу – вреда, как его имуществу, так и деловой репутации.

При наличии данного основания, безусловно подтверждающегося имеющимися по уголовному делу доказательствами, органами следствия выносится постановление о признании указанного субъекта потерпевшим.

Потерпевшему, после его появления в уголовном деле, обеспечивается возмещение имущественного вреда и (или) компенсация морального вреда, для чего им предъявляется в ходе следствия гражданский иск. В результате потерпевший и, как правило, обвиняемый дополнительно приобретают статусы гражданского истца и гражданского ответчика соответственно, что также оформляется постановлениями следователя.

Вопрос же об удовлетворении искового заявления разрешается исключительно судом при постановлении приговора. К этому моменту

1 Иванов А.Н., Лапин Е.С. Наложение ареста на имущество в уголовном судопроизводстве: монография. М., 2007. С. 3.

175

имущество, на которое возможно обращение взыскания, может быть отчуждено, сокрыто либо уничтожено обвиняемым, гражданским ответчиком, а также другими лицами, заинтересованными в благоприятном исходе дела для указанных лиц. В связи с этим законодатель наделил следователя правом применения меры процессуального принуждения – наложение ареста на имущество, суть которой состоит в запрете собственнику или владельцу имущества распоряжаться или пользоваться им, а порой также в изъятии имущества и передаче его на хранение.

Установленный законодателем порядок производства по уголовным делам предписывает, что наложение ареста на имущество отменяется на основании постановления, определения лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело, когда в применении этой меры отпадает необходимость (ч. 9 ст. 115 УПК РФ).

К.Б. Калиновский называет следующие основания отмены наложения ареста на имущество: прекращение уголовного дела или преследования конкретного лица (ст.ст. 213, 239 УПК РФ); постановление оправдательного приговора (ст. 306 УПК РФ); отказ истца от гражданского иска (ч. 5 ст. 44 УПК РФ); добровольное возмещение ущерба; отказ судом в удовлетворении иска; оставление иска без рассмотрения (ч. 3 ст. 250, ч. 2 ст. 306 УПК РФ); уменьшение обвинения так, что назначение конфискации невозможно; вынесение приговора без назначения конфискации имущества; недоказанность преступного происхождения имущества добросовестного приобретателя1.

Однако встать непреодолимым препятствием в реализации виновным желания возместить в добровольном порядке заявленный гражданский иск может сам арест.

Предположим, что обвиняемый, он же гражданский ответчик, не отрицая своей вины в инкриминируемом деянии и не возражая против исковых требований, согласен удовлетворить их на досудебной стадии уголовного судопроизводства, однако лишен такой возможности по причине наложения ареста на его денежные средства, либо на имущество, которое возможно реализовать или передать

1 Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. А.В. Смирнова. СПб., 2003. С. 326.

176

потерпевшему, гражданскому истцу.

При таких обстоятельствах потерпевший, гражданский истец вопреки своим интересам лишаются возможности на своевременное восполнение ущерба, поскольку предварительное и судебное следствие может продолжаться длительное время, в течение которого стоимость арестованного имущества снизится, либо оно вовсе будет утрачено даже при условии соблюдения ответственным хранителем взятых обязательств.

Конституционный Суд РФ в Постановлении от 31.01.2011 № 1-П указал, что вмешательство государства в отношения собственности не должно нарушать равновесие между требованиями интересов общества и необходимыми условиями защиты основных прав, что предполагает разумную соразмерность между используемыми средствами и преследуемой целью, с тем чтобы обеспечивался баланс конституционно защищаемых ценностей и лицо не подвергалось чрезмерному обременению1.

Кроме того, предполагаемая ситуация будет препятствовать виновным добровольно возместить имущественный ущерб и моральный вред, причиненные в результате преступления, что в соответствии с п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ было бы признано обстоятельством, смягчающим наказание. Представляется, что никто не вправе лишить обвиняемого реализации такой возможности.

Одновременно следует отметить, что обязательным условием для прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон, а также прекращения уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием является заглаживание обвиняемым причиненного потерпевшему вреда, что опять же маловероятно при вышеописанных условиях.

В ограниченных случаях, не имея возможности распоряжаться

1 Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31.01.2011 № 1-П «По делу о проверке конституционности положений частей первой, третьей и девятой статьи 115, пункта 2 части первой статьи 208 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации и абзаца девятого пункта 1 статьи 126 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобами закрытого акционерного общества «Недвижимость-М», общества с ограниченной ответственностью «Соломатинское хлебоприемное предприятие» и гражданки Л.И. Костаревой» // Российская газета. 2011. 11 февраля.

177

арестованными денежными средствами и имуществом, подозреваемый, обвиняемый в совершении преступления, предусмотренного ст.ст. 198199.1 УК РФ ущерб, причиненный бюджетной системе РФ в результате преступления, не возместит, что сделает невозможным прекращение уголовного преследования по делу, связанному с нарушением законодательства о налогах и сборах.

Таким образом, применение меры процессуального принуждения – ареста на конкретное имущество не всегда, а именно при указанных выше обстоятельствах, может отвечать назначению уголовного судопроизводства, которое заключается в защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления, а также в защите личности от необоснованного ограничения ее прав и свобод. В этой связи предлагается дополнить ч. 9 ст. 115 УПК РФ, закрепив законодательно возможность отмены ареста на денежные средства и имущество при наличии соответствующего ходатайства подозреваемого, обвиняемого, мотивированного желанием компенсировать вред, причиненный потерпевшему совершенным преступлением. Данное ходатайство должно быть поддержано потерпевшим и в целях обеспечения объективности следствия может быть удовлетворено следователем только с согласия руководителя следственного органа. Внесение данных изменений позволит обеспечить равновесие интересов сторон уголовного судопроизводства.

Е.П. Ким Е.А. Киселёв Е.Ю. Тельнова

О некоторых процессуальных особенностях получения следователем информации по вопросам усыновления несовершеннолетних подвергшихся насилию

Уполномоченный при Президенте Российской Федерации по правам ребенка Павел Астахов 02.02.2012 на пресс-конференции

178

представил программу «Россия – без сирот»1, а также обозначил самые актуальные проблемы в области защиты прав детей.

Одной из главных задач программы «Россия – без сирот» является, сокращение масштабов семейного неблагополучия и социального сиротства, главной ее целью является – семейное устройство детейсирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

Достижение этой благой цели возможно при соблюдении прав детей на тайну усыновления и ограждения их от любого насилия.

Тайна усыновления охраняется законом поскольку разглашение сведений об усыновлении может причинить моральные (нравственные) страдания ребенку, усыновителям, воспрепятствовать созданию нормальной семейной обстановки и затруднить процесс воспитания ребенка2.

Тайна усыновления ребенка должна соблюдаться лишь по желанию усыновителей, что, главным образом, касается случаев усыновления малолетних детей, новорожденных детей и иных случаев, когда целесообразность обеспечения тайны усыновления не вызывает сомнений. При усыновлении же детей более зрелого возраста (например, старше десяти лет, когда требуется согласие ребенка на усыновление) обеспечение тайны усыновления может не иметь смысла.

Иногда усыновители по каким-либо причинам (педагогического, морального либо иного свойства) не считают нужным сохранять тайну усыновления и не скрывают от ребенка факта его усыновления. Это вопрос непростой и решается самими усыновителями ребенка. Поэтому можно сделать вывод о том, что тайна усыновления охраняется законом, но не всегда является обязательным элементом любого усыновления ребенка. Главным здесь является волеизъявление усыновителей. Разглашение кем-либо тайны усыновления возможно только с согласия усыновителей.

Специальные меры, обеспечивающие тайну усыновления, закреплены в ряде статей Семейного кодекса.

Так, например, обеспечению тайны усыновления служит также

1 Павел Астахов представил программу «Россия – без сирот» // http://www.rfdeti.ru/display.

2 Левушкин А.Н. Правовые последствия усыновления и тайна усыновления // Российская юстиция. 2011. № 6. С. 24-27.

179

возможность усыновителей – по их просьбе и решению суда – изменить: имя, отчество и фамилию усыновленного ребенка; дату рождения усыновленного ребенка и место его рождения, а также запись усыновителей в качестве родителей усыновленного ребенка.

Все эти изменения указываются в решении суда.

По общему правилу за усыновленным ребенком сохраняются его имя, отчество и фамилия (п. 1 ст. 134 СК РФ).

Однако по просьбе усыновителя и решению суда, усыновленному

ребенку присваиваются фамилия усыновителя, а также указанное им имя (п. 2 ст. 134 СК РФ)1.

Если фамилии супругов – усыновителей различные, по их соглашению ребенку присваивается фамилия одного из них.

При этом отчество усыновленного ребенка определяется: если усыновитель мужчина – по имени усыновителя; если усыновитель женщина – по имени лица, указанного ею в качестве отца усыновленного ребенка.

Изменение фамилии, имени и отчества усыновленного ребенка, достигшего возраста 10 лет, может быть произведено только с его согласия (п. 4 ст. 134 СК РФ).

За исключением ситуации, когда до подачи заявления об усыновлении ребенок проживал в семье усыновителя, и считает его своим родителем. В этом случае и усыновление, и изменение фамилии, имени и отчества могут быть произведены без получения согласия ребенка (п. 2 ст. 132 СК РФ).

Если усыновитель не состоит в браке, то – по его просьбе и решению суда – фамилия, имя и отчество матери (отца) усыновленного ребенка записываются в книге записей рождений по указанию усыновителя (п. 3 ст. 134 СК РФ)2.

Для обеспечения тайны усыновления – по просьбе усыновителя и по решению суда – могут быть изменены (п. 1 ст. 135 СК РФ): дата рождения усыновленного ребенка; его рождения.

Однако изменение даты рождения усыновленного ребенка допускается: только при усыновлении ребенка в возрасте до года; и

1Ахметьянова З.А. и др. Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации (постатейный). М., 2010.

2Гришаев С.П. Права и обязанности родителей и детей // СПС КонсультантПлюс. 2011.

180